Если в начале войны позиции
оборонцев были заметно сильнее, то постепенно баланс сил стал меняться.
Но как возвысились голоса искренних
оборонцев, задавленных до сих пор тут!
К ним примкнули
оборонцы с.-д. и представители народнического направления.
Подлая свора спекулянтов, купцы, приказчики и наймиты буржуазии, фабриканты, домовладельцы,
оборонцы сеют клевету, вызывают панику.
Они были твёрдыми
оборонцами, сторонниками войны до победного конца, чем отрезали от себя солдатское большинство армии.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: этнополитика — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Став яростными
оборонцами, они требовали непременного продолжения войны, которая, по их мнению, теперь является справедливой, так как стала войной пролетариев против империалистов.
Однако отождествляя себя с интересами правительства,
оборонцы считали, что улучшение экономики может быть достигнуто только в коалиции с кадетами.
Толкались они, честно говоря, совершенно непрофессионально, но ввиду количественного превосходства запихали
оборонца соперника аж к лицевой линии.
Но как же упирался новоявленный правый
оборонец!
Меньшевики и эсеры-циммервальдцы, критиковавшие французских социалистов за защиту своего буржуазно-республиканского отечества, сами немедленно же стали
оборонцами, как только почувствовали себя в буржуазной республике: с пассивно-интернационалистской позиции они передвинулись на активно-патриотическую.
Как бы ни относился я к такой аргументации, но я всецело сочувствовал её конечным выводам и обещал моё полное содействие
оборонцам и радикальным, группам против последовательных классовых интернационалистских принципов против своих собственных принципов.
Сами
оборонцы сказали, что надо закрепить это единство фронта, и что же они делают?
Это был первый и единственный раз, когда “Правда” вызвала одобрение даже матёрых
оборонцев либердановского толка.
Но мы, ставшие все с октября 1917 года
оборонцами, признающими защиту отечества, – мы все знаем, что порвали с империалистами не на словах, а на деле: разрушили тайные договоры, победили буржуазию у себя и предложили открытый честный мир, так что все народы могли увидеть на деле все наши намерения.
Мы
оборонцы социалистического отечества…
Только вот оружия хорошего у
оборонцев почти что не было.
Добросовестно заблуждавшиеся
оборонцы, поверившие первоначально меньшевикам и эсерам, поняли, что соглашательские партии, спекулируя на революционных настроениях масс, в действительности стремятся, не стесняясь в средствах, помочь буржуазии продолжать империалистическую войну, довёдшую трудящихся до грани крайнего обнищания, а страну – экономической катастрофы.
Даже у так называемых
оборонцев, готовых продолжать войну, можно заметить какую-то стыдливость или неуверенность.
Финт
оборонцев привёл лишь к некоторому утяжелению пуль: новые их модели могли не просто находить цель (причём в военных действиях вовсе не требовалось, чтобы пуля поразила конкретного человека; она должна была поразить любого противника, для чего свои воины были, кроме прочего, наделены крохотным генератором волны, означавшей «свой»), но, встретившись с неодолимым препятствием, примагнититься к броне, из-под которой рано или поздно придётся ведь выходить – и тогда ближайший «поезд» вспорхнёт – и ужалит.
– А где у наших славных
оборонцев их хвалёное «горячее дублирование»?
Это старый казацкий дед и
оборонец могучий, грозный «Ненасытецкий порог».
Мы уложили
оборонцев прямо в упор.