Одному богу известно, говорила
майорша, сколько денег она затратила на её учителей, от скольких болезней она выходила свою дочь, как беззаветна её материнская любовь.
Так что прощай мясник,… теперь ты сам ко мне за милостью ходить станешь, а не я к тебе… – усмехаясь, сказала
майорша и вышла вон из лавки.
Вон, соседскому кучеру отдам, он ему применение живо найдёт,… с водочкой употребит, и не поморщится… – с юморком отвечает
майорша, и вроде бы всё, инцидент исчерпан.
Чур меня, чур… изыди, ведьма!… – крикнул он перекрестясь, и с испугу кинулся закрывать изнутри дверь лавки на все замки, надеясь, что от этого видение старухи
майорши более не проникнет к нему в голову.
Тогда
майорша велит поджечь сноп соломы, который стоит так близко от флигеля, что зарево пожара непременно должно осветить горницу, где спят кавалеры.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: алиментирование — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Разве вы, милостивая фру
майорша, не довольны своим замужеством? – спросила она.
– Так, мальчики и девочки! Пьём по полному стакану, за исключением госпожи
майорши.
Старая
майорша сидела, качаясь из стороны в сторону перед очагом, и говорила, не глядя на него.
Ничего не мешает? – спросила
майорша, закрепив последний датчик – смоченную какой-то клейкой гадостью пластину, которую прилепила к его левому запястью.
Она думает лишь о том, что
майорша ходит взад и вперёд в своей темнице, словно пойманный зверь в клетке.
Они явились сюда с валторнами и скрипками, намереваясь водить смычком по струнам до тех пор, пока конский волос, из которого они сработаны, не изотрется, и ничуть не думая о том, что весёлые звуки музыки доносятся и до жалкой темницы, где
майорша сидит под стражей.
– Следуй за мной! – жёстко приказала
майорша.
Вы, наверное, уже забыли, что, пока происходили все эти события, старая
майорша бродила по дорогам с посохом и сумой.
Майорша подошла к клавикордам и рассеянно нажала клавишу. Одинокая надтреснутая нота отозвалась во всей анфиладе комнат странным, тоскливым эхом.
План
майорши удался. Она оказалась сильнее, чем все кавалеры, вместе взятые.
Как-то
майорша подарила ему хутор неподалёку.
Затем
майорша отдаёт распоряжение вынести из флигеля всю одежду кавалеров, сундуки и велит развязать их. Затем им в руки вкладывают вожжи.
– Это ты его, – холодно отрезала
майорша.
Снова поднимается множество рук, желающих помочь
майорше. Снова на плечи майора, увещевая его, ложатся руки.
Иногда по вечерам, вернувшись во флигель после очередной попойки, замечали они скользящую по двору тёмную тень и понимали, что это
майорша пришла полюбоваться на свои бывшие владения.
Черты лица
майорши вдруг обрели живость, стали выразительными, а глаза её вполне разумно смотрели на мир.
И теперь высшей целью для
майорши стало вот что: она должна вернуться в дом своей юности.
Майорша открыла шкафы для белья, провела рукой по тончайшим дамастовым простыням, потом подошла к секретеру, где хранилось столовое серебро, погладила изящные серебряные кувшины и чаши.
Толпа пришла в замешательство, все взгляды искали взгляда
майорши.
Тут до ушей кавалеров доносится гневный голос
майорши.
Она не решается прилюдно спорить с мужем, но я догадываюсь, что сегодня вечером на супружеском ложе между маленьким капитаном и большой
майоршей состоится бурное объяснение.
Не исключено, что обилие вдовьего чёрного цвета, статная фигура
майорши и величественно ковыляющего подле неё инвалида дали решающий толчок событию, которое, похоже, готовилось с самого начала.
Майорша замолчала и несколько раз прошлась по комнате – туда и обратно. Села у камина и поставила локти на колени. На лице заплясали грозные отблески пламени.
– Ещё раз повторю – всё это подстроила
майорша.
Майорша прощалась со своим домом. Со всем, что было нажито годами упорного, изнуряющего труда.
Так лежала она и упивалась вечными, как мир, словами любви, и как раз в эту минуту в комнату вошли
майорша со служанкой.
И тогда
майорша берёт топор и в несколько ударов крошит входную дверь.
Нет, не медбрат – вышла
майорша собственной персоной.
Нищий, сидевший у двери, слушал, и слова
майорши заглушили на миг призывный шелест вечных лесов.
– Знай же, прежде я хочу услышать, правда ли то, что
майорша сделала меня убийцей.
Видимо
майорша подумала, что меня гложут какие-то предрассудки.
Они простояли там довольно долго, как вдруг
майорша внезапно подошла вплотную к молодой графине и окинула её суровым взглядом.
Майорша прерывает её и отбрасывает со лба светлые кудрявые локоны графини.
Ах, каким серым и омерзительным стал окружающий
майоршу мир! Ах, какая страшная тень беды и жестокости омрачила душу молодой графини!
Какое тебе дело до того, что кавалеры посадили
майоршу под стражу?
– Не надо. Пожалуйста, – жалобно попросила она, вздрогнув от его улыбки. Медленно убрав руку от кобуры,
майорша подняла руки вверх и, всхлипывая, продолжила:
Но в ту пору, когда в нём появилась юная княгиня, в доме было уже тесновато, фрау
майорша, приученная к петербургской роскоши, была недовольна, что её загнали под самую крышу, в мансарду.
– Вот такие вот дела, Паша, – горестно покачала головой
майорша, – областной спецназ я уже вызвала, но пока едет он, этот паразит весь дом взорвёт, да и заложников убьёт, это точно…
Майорша действовала на каком-то ином магическом уровне, неподвластном простому обывателю, это можно даже назвать волшебством.
Майорша возвратилась в свою комнату и крепко задумалась.
Всё ясно – простужена
майорша, а на работу ходит.
Обе они происходили из семей военачальников, и в связи с этим в редакции окопалось множество
майорш, полковниц, генеральш, а также их детей.
О, эта
майорша личность весьма легендарная, и это в прямом смысле.
Правда это, или нет, сейчас уже не узнать, хотя совершенно точно известно, что существует легенда о том, как
майорша проучила одного сильно зарвавшегося хозяина мясной лавки, что располагалась на соседней, параллельной улице.
А заодно и свежей буженинки прикупить, уж больно
майорша её любила, дня не проходило, чтоб она ей не лакомилась.