– Собственно говоря, судьба или мой злой демон сыграли со мной презлую шутку, заставив меня появиться перед вами, высокоуважаемые дамы, совершенно ex abrupto, как говорят 
латинисты, а также другие почтенные люди.        
     
            
        Будучи превосходным 
латинистом, он окружает себя гуманистами, учёными, инженерами и художниками.        
     
                            
                    
        Это молодой священник, а потому и хороший 
латинист, он заставит детей учиться; священник говорит, что у него твёрдый характер.        
     
            
        Невысокого роста, сухощавый, с кудрявыми русыми волосами, лишённый одного глаза, но чрезвычайно дальнозоркий, глубоко религиозный и строгих правил жизни; отличный 
латинист и вообще основательно образованный человек.        
     
            
        На паркете опять 
латинисты.        
     
                    
        
                    
        
    
    
        
            
            Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
            Карту слов. Я отлично
            умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
        
        
            
                    
                    
                        Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
                     
                    
                        Вопрос: несейсмичность — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?                    
 
                    
                    
                                 
         
     
                                
        По мнению авторитетных 
латинистов, это слово используется не для обозначения империи или территории, большей чем королевство, и не для того, чтобы провести различия между императорской или королевской властью.        
     
            
        Сдаётся мне, вы зрелый 
латинист и, возможно, ещё и эллинист.        
     
            
        Голос 
латиниста, липкий, как патока, заполняет класс. Тоска!        
     
                            
                    
        – Похоже, что ты – выдающийся 
латинист. Откуда ты?        
     
            
        Но как ни курьёзно, на передержке я получил единицу, потому ли, что ещё не был уверен в себе, потому ли, что учителя были предубеждены против меня, как самого скверного в классе 
латиниста.        
     
            
        Немецкие 
латинисты знали язык более отчётливо, тогда как итальянцы довольствовались усвоением его в варварском виде.        
     
            
        Воспоминания автора расширяют представления об этом периоде предыстории образования кафедры, преподавателей было трое и 
латинисты должны были проводить занятия в рамках изучения медицинской латыни в «съёмных» и неотапливаемых помещениях других медицинских кафедр.        
     
            
        Этого их 
латиниста положительно благодарить даже нужно…        
     
            
        Зато от него выходили очень дельные лингвисты; я сам был большой 
латинист и делал сочинения на латинском языке.        
     
            
        – Вот 
латинист тебе переведёт. Аль не дошёл ещё до сего в бурсе?        
     
            
        Между тем слово это в древнем своём значении употреблялось ещё прежними 
латинистами и встречается также в итальянском языке, что видно по известному смыслу слова virtuoso.        
     
            
        Спустя год, с аттестатами от дипломированных 
латинистов, – молодых людей довольно легко зачисляли в списки госпитальных учеников.        
     
            
        У него была репутация прекрасного 
латиниста и очень логичного человека.        
     
            
            
        Впрочем, впечатление «знания» латинского языка получается значительно худшее, нежели это соответствует действительности: если бы в читаемых текстах описывались битвы, рассказывалось о полководцах, бьющих неприятелей и затем отправляющихся в другую провинцию и там ещё более жестоко побивающих войска неприятелей, то такие тексты, вероятно, наши гимназические 
латинисты, а по крайней мере лучшие из них, переводили бы не без успеха.        
     
            
        Только приказ директора, да и то иногда ещё со спорами, открывал двери комнаты, в которой кто-либо из 
латинистов должен был заниматься.        
     
            
        В основном же он ставил «удовлетворительно» и «неудовлетворительно», а частенько влеплял «кол», чем приводил в отчаяние директора гимназии, который никак не мог образумить строптивого 
латиниста.        
     
            
        Что они не знали греческого и не были великими 
латинистами, что они часто не обременяли себя умением писать и даже читать, это я вполне допускаю.        
     
            
        Латинист сразу понял и завёл его в небольшую пустую аудиторию. Смотрел требовательно и строго.        
     
            
        – За что исключили? – строго спросил 
латинист.        
     
            
        Впрочем, смерть 
латиниста ещё не означала, что он не успел дать ход его делу, вполне мог поделиться с нужными товарищами.        
     
            
        Причём к 
латинистам юный гимназист был отнесён не только по формальным признакам – гуманитарным знанием он был увлечён по-настоящему.        
     
            
        Дело в том, что попечительский совет, не желая идти впереди своего века, заменил учёного 
латиниста простым учителем, который, руководствуясь принципом «тише едешь – дальше будешь» и не мудрствуя лукаво, обучал своих питомцев родному языку.        
     
            
        Он всегда делал нам переводы с русского в классы словесности или математики, иногда нескольким плохим 
латинистам зараз.        
     
            
        Но в памяти всплыли только изящные серые брюки молодого 
латиниста из филологического института и его поза, когда он спрашивал обречённую жертву у парты, поставив с изысканной грацией ногу на скамью.        
     
            
        Его арестовали так элегантно, молодой чекист даже подал ему пальто, и его так дружелюбно вывели из аудитории, похлопывая по плечу, что 
латинист шёл улыбаясь, словно в преподавательскую столовую выпить чаю.        
     
            
        Старый 
латинист будто почувствовал вопрос.        
     
            
        На выступлении 
латинистов в возрастной категории «за 50» в зале собралось совсем немного зрителей.        
     
            
        Блестящий 
латинист, преподаватель классических языков.        
     
            
        Не просто по-муравьиному, а по лазиусфулигинозьи, чёрт бы побрал 
латинистов, что за типуны у них на языках?        
     
            
        Он никогда не прибегал к хирургическому вмешательству, которое считал делом варваров и заумных 
латинистов, а его основной и внушающей страх специальностью было определение дня и часа смерти больного.        
     
            
        Дядюшкины книжные запасы, представлявшие весь тезаурус небогатого 
латиниста, были проглочены полностью в три или четыре года, оказав сильное и совершенно непредсказуемое влияние на мой ум.        
     
            
        Латинист натурально взбеленился и попытался получить более внятный ответ, но нарушитель просто удалился, посвистывая.        
     
            
        Латинист отлично знал, что «молодые волки», как называл он своих воспитанников, были хорошо проинформированы о его романтических авантюрах, стало быть, входя в класс, напускал загадочную, слегка ироничную мину, а голубые глаза говорили без слов: «Всё, что знаете обо мне, сберегите для себя!».        
     
            
        – Время уже определить свои пристрастия и выбрать настоящую дорогу жизненную, – заметил 
латинист.        
     
            
        – Рыба? – В глазах 
латиниста появился весёлый огонёк. – Тут ловится такая рыба, какой ты в жизни не видел. Не помещается в лодке.        
     
            
        Для уверенной расшифровки требовалось закончить гимназию с курсами мёртвых языков, в записях были тонкости, о которых современные 
латинисты и прочие спецы не имели представления, поскольку наличествовал устаревший сленг на мёртвых языках.        
     
            
        Вместе с нами жители шалмана горячо возмущались гимназическими порядками, и многие даже готовы были бить 
латиниста за несправедливую единицу.        
     
            
        – От кого ты слыхал это слово? – спросил в затруднении самолюбивый 
латинист.