Foxtrot втроем не танцуют. Приключения русских артистов в Англии

Анна Гранатова, 2020

Курортный город на берегу Ирландского моря, словно в капле воды, отразил «эпоху перемен», взорвавшую консерватизм островного государства. Огнедышащий китайский дракон вступил в агрессивную борьбу с британским львом, сметая золотым хвостом незыблемые традиции Соединенного Королевства, – даже букингемские чайные сервизы теперь изготавливаются в Пекине. Британские снобы, впрочем, убеждены, что «быть англичанином – значит входить в элитный клуб мира». А как себя в Англии чувствуют русские артисты? Почти столетие курортный городок на побережье Ирландского моря весной превращается в мекку для артистов спортивного бального танца. Участники легендарного «Blackpool dance festival» владеют «секретами успеха» не только на паркете, но и в жизни. На зависть коренным британцам, уроженцы «страны бурых медведей» демонстрируют успешный гостиничный и прочий бизнес на земле Туманного Альбиона. Танцевальные дуэты нередко становятся семейными союзами. Вместе с чемпионами Блэкпула мы анализируем концепт Семьи Будущего. Рушится ли патриархальная модель? Грядет ли эра феминизма? Как выбирать жену или мужа? Какую роль играют дети? Что способно всерьез связать людей, а что – сделать их счастливыми? Артистический мир – это не только азарт спортивной борьбы, но и любовь, надежда, ревность, обиды, месть, хитрость, предательство. Огромные финансовые риски и жестокие правила бизнеса. Вселенная танцующих Звезд – это больше, чем искусство, спорт, коммерция и даже любовь. Это – ярчайшая и поучительная драма жизни Жрецов Терпсихоры, отдавших жизнь Паркету, скользкому, как Лед.

Глава 3

Английская мечта

Черный «жук» с золотыми глазами притормозил, сворачивая с набережной на узкую улочку, мощенную булыжником и ведущую к Winter Garden. Под колесами автомобиля вместо ровного асфальта колыхались бугры брусчатки, машина качалась, словно катер на волнах. Водитель погасил золотые кругляши фар. Дальше следовало идти пешком. Подъехать прямо ко входу Winter Garden мешали огромные разноцветные валуны из прозрачного стекла, раскрашенного в нежные розовые, сиреневые, голубые и зеленоватые тона, словно разноцветные маленькие айсберги, и окружавшие маленькую католическую церковь. Этот импровизированный «сад камней» препятствовал движению автомобильного транспорта.

Полина и Владимир спешно достали зонты. Шофер помог Малинину выгрузить из багажника массивный кофр с фототехникой. Пока Малинин водружал его себе на плечи, словно альпинист перед восхождением, Полина расплатилась. Шофер галантно помахал своим пассажирам рукой аристократа в белой перчатке.

— Рекомендую заглянуть на фестиваль танца, — посоветовала Полина, отдавая шоферу голубую купюру с изображением Биг-Бена и профиля королевы.

— Окей. Как только появятся время и деньги.

Про деньги таксист упомянул не случайно. Ежедневный входной билет на фестиваль танца стоил столько же, сколько две бутылки превосходного шотландского виски Glen Moray 15-летней выдержки или же билет на скоростном поезде от Манчестера до Лондона. Так что же все-таки представлял собой этот фестиваль танца — соревнования, искусство или бизнес?

С крыши Winter Garden срывались потоки воды. Они обрушивались на брусчатку и взрывались маленькими фонтанчиками. Полина и Владимир метнулись как гончие псы, увидевшие лисицу, под металлический козырек, грохочущий от дождевых капель так, словно в Англии началась революция и по «Зимнему саду» выпускали пулеметные очереди.

Сотрудник службы охраны в серой униформе и белых перчатках, в фуражке с лакированным черным козырьком и черных блестящих лакированных сапогах решил проявить бдительность и запросил у Малинина и Бересклет аккредитацию на фестиваль. Неряшливо-мокрый, взмыленный Малинин, сгорбившийся под тяжестью многокилограммовой фотоаппаратуры, был совсем не похож на террориста, но его заставили рюкзак прогнать через ленту рентгена.

Winter Garden имеет свои внутренние правила, в чем легко убедиться, едва переступив порог. Оказавшись во Дворце танца, конечно, следует стащить с себя мокрые куртки, кофты, плащи, да и вообще всю верхнюю одежду. Даже если тепло, сухо и светит солнце, пальто и куртки вам помешают. Вы вступили в Зазеркалье, во Дворец ее величества Терпсихоры. Русский театральный деятель, режиссер К. Станиславский, говорил, что «театр начинается с вешалки». Театр британского танца, Winter Garden, с этим афоризмом, видимо, не знаком: несмотря на очевидный артистизм атмосферы, здесь нет ни гардероба, ни простых вешалок на входе. И это с предусмотрительностью англичан никак не вяжется!

Приходится верхнюю одежду сворачивать рулоном и убирать в дорожные сумки, чтобы не таскать ее в руках, или через плечо, напевая про себя «мы — цыгане»». Зато к дорожным сумкам и саквояжам относятся как к обязательному атрибуту, ведь в этих чемоданах и сумках участники Блэкпула возят свои костюмы, поэтому дорожный чемодан в ваших руках — такой же нормальный атрибут, как и яркий грим. Скажете, что это немного напоминает вокзал, что длинная оранжерея с пальмами и стеклянным потолком — своеобразное фойе Winter Garden и в самом деле напоминает лучшие британские вокзалы международного сообщения? Дело вкуса!

Вы проходите несколько метров вперед, оставляя за собой выставку-продажу танцевальных костюмов и билетную кассу, — и вот вы уже в большом павильоне под стеклянной крышей. Десятки пальм в аккуратных квадратных кадках, скользкий и блестящий как зеркало мраморный пол и аромат свежего кофе, доносящийся из кафе. Подняв глаза к потолку, невольно ожидаешь увидеть грозные перины облаков, обещающие обрушиться тоннами воды, но в стеклянном потолке не только нет грозового неба, но даже не слышно, как дождь барабанит по стеклам. Не видя и не слыша привычного мира, с которым так неожиданно утерян контакт, ты с замиранием сердца и холодком в груди чувствуешь, как…

Реальность закончилась!

Началось зазеркалье, параллельный мир, призрачное царство Терпсихоры и Мельпомены.

Здесь правят бал мелодия и ритм, чувства и эмоции, азарт борьбы, восторг от владения телом, от его мышечного тонуса, радость от пируэтов, прыжков и вращения — чувство неземного полета.

С застывших хрусталем фонтанчиков люстр стекали капли радуги. Они растекались на паркете крупными световыми пятнами. От полукруглой арки, под которой, видимо, должен был разместиться оркестр, исходило розовое свечение, словно призрачный огонь манил в таинственную пещеру. На зеркалах, окруживших зал, по всему его периметру вспыхивали и гасли, как призрачная золотая сеть огней, раскинутая у северного пирса Ирландского моря, разноцветные блики. Прожектора выхватывали из полутьмы белоснежные колонны и золоченые капитоли с пышными коринфскими листьями и завитушками. Под потолком летали полноватые ангелы с пухлыми щечками и округлыми лебедиными крыльями. Яркий свет софитов выхватил одного из ангелов из причудливой игры теней, окрасил его крылья в золотисто-розовые, а затем в лиловые, сиреневые и голубые, словно дневное светило коснулось его своими лучами и затем скрылось за горизонтом.

Мерцающее голубое свечение разливалось под потолком, колонны окрасились в глубокий ультрамарин, лепнина на потолке отбрасывала темные сиреневые тени и казалась диковинными цветами, прибывшими в таинственный дворец зазеркалья из тропических джунглей.

Кобальтовые полосы света, сменяющиеся крупными лазоревыми пятнами, дрожащими в глубине зеркальны ниш, казались то струями невозможно бесшумной горной реки, то каплями остекленевшего водопада, а полукруглый подиум для оркестра, уходящий вглубь зала темной пещерой, казался пристанищем для невидимых нимф и эльфов. Золотой луч, упавший на голубой паркет, похожий на лед Байкала, рассыпался мозаикой солнечных зайчиков. В приближении ледостава знаменитое Сибирское озеро приобретает чудесный зеленовато-голубой свет, и этот лед прозрачен, как часовое стекло. Но откуда здесь, в Англии, столь странная аллюзия?

Паркет был пуст.

По сине-зеленому Блэкпульскому «льду» разбегались солнечные зайчики, словно кто-то щедро сыпал и швырял на паркет золотые монисты. Невидимые монетки сыпались откуда-то сверху и разлетались по углам зала, теряясь в темноте. В глубине трехъярусного чертога с хрустальными фонтанчиками люстр, ажурной лепниной барельефов зарождалась музыка. Нежная прозрачно-радостная, но с горькой, пронзительной ноткой румба окутывала зал шлейфом надежды, мольбы, страсти, нежности. В этом единственном танце латиноамериканской программы сердца исполнителей — сердца влюбленных должны были биться в унисон.

Музыка звучала для всех присутствующих, а не только лишь для участников соревнований, каждому, имевшему на себе профессиональные туфли, можно было выйти на паркет и потанцевать под звуки чарующей музыки. Находиться на паркете во время музыкальной паузы между отделениями можно сколь угодно долго. И совсем не нужно для этого напяливать дорогостоящий конкурсный костюм, достаточно лишь, чтобы на ваших ногах были именно туфли для спортивного танца — мягкие, чистые, не царапающие паркет.

Туфли — такой же инструмент для танцора, как скрипка для музыканта. Среди мастеров, создавших туфли для спортивного танца, были свои Гварнери, Страдивари, Амати — увы, безымянные. Танцевальная обувь обязана отвечать непростым требованиям. Она требует особо прочных материалов и конструкционных решений. Крепления для колодки спортивных туфель, обязанной выдерживать высокую ударную нагрузку, никогда не используются для бытовой обуви. Каблук, достигающий в латине высоты от 6 до 12 сантиметров и в среднем 5–7 сантиметров в «стандарте», не должен ломаться или отваливаться на пируэтах, вращениях или прыжках. Обувь должна обтягивать ногу как перчатка — руку, быть мягкой и удобной, но одновременно фиксировать щиколотку, или же пальцы и пятку, — не болтаться, не сваливаться от резких взмахов или ударов. Хорошие туфли — продолжение тела, они на ноге не ощущаются, словно их нет! Однако это воистину «туфли Золушки»: твоя походка, осанка, движения становятся королевскими, и ты уже не идешь, а летишь! Важна и особая выносливость этих туфель-«марафонцев»: несмотря на большую ударную нагрузку и работу на разрыв, туфли должны служить своему владельцу долгие месяцы и, даже потеряв внешний лоск, оставаться удобными и хорошими на тренировках. Скольжение по паркету как по льду (кое-какие элементы заимствованы у фигуристов), способность не оставлять царапины даже при прыжковой акробатике, ну и шик шелка, золота, серебра, перламутра, змеиной кожи… Вот неполный перечень технических задач, которые успешно решили Создатели танцевальных туфель — именно так их хочется назвать, с большой буквы.

Обувные дизайнеры, создавшие два базовых типа спортивной обуви для бальных танцев, а именно — лодочки для «стандарта» и босоножки для латины, ну это если мы говорим о Золушках (с туфлями для Принцев было попроще), достойны встать в один ряд с изобретателями воздушного шара, стиральной машины, мясорубки и спортивной байдарки — каноэ.

Выбрасывая танцевальную обувь, еще достаточно прочную, но уже потерявшую глянец, испытываешь те же чувства, которые должен испытывать владелец старенького автомобиля, верно и праведно накручивавшего сотни километров по воле своего владельца, — надежного, послушного, покладистого друга, с которым приходится расставаться, отправляя его по возрасту на металлолом. Если вы когда-либо серьезно занимались спортивными танцами, то, даже покинув конкурсный паркет, наверняка оставите в своем шкафу на память одну-две пары любимой обуви, так же как невесты сохраняют свои подвенечные платья.

Но довольно размышлять об этом! Вернемся к нашему фестивалю танца. На паркете разворачивалась нешуточная борьба. Кипели страсти за главный приз — кубок с химерами, напоминающий лотос, а может быть, более похожий на корону, предназначавшуюся для Принца и Принцессы бала. В энергетике танца, в его ритмах, вдохновении его мелодии и экспрессия передавалась залу — в этом была почти шаманская магия.

Невозможно было и войти в зал, и выйти из него одним и тем же человеком. Не имели значения уличная погода, день недели и список срочных дел. Возле раскаленного страстями паркета внешний мир не имел значения. Здесь была Своя Реальность — яркая, динамичная, чувственная.

Менялись танцевальные пары, звучали новые записи, и Карнавал, начавшийся рано утром, обещал растянуться до полуночи. От каждого захода судейская бригада беспристрастных английских джентльменов должна была оставить ровно половину. И так до тех пор, пока не останется шестерки сильнейших — финалистов, которые и сойдутся в борьбе за кубок, за этот странный лотос — корону с химерами.

Над паркетом взвились бойкие жизнерадостные ритмы бразильского карнавала. Было жарко и даже душно. Загорелые и совершенные в своей атлетической красоте тела, слегка прикрытые блестящими лоскутьями, бахромой и сверкающими пайетками, как чешуей, извивались в чувственном экстазе. Хотелось взять в руки веер, обмахиваться им, хотя это вряд ли спасло бы от тропического зноя. Вместе с нестерпимым ощущением белого раскаленного песка и бескрайнего пляжа, на котором сверкали и кружили фантастические танцевальные пары, возникло ощущение параллельного мира. Это ощущение росло и крепло, и вот уже не осталось и малейших сомнений в том, что здесь, среди песчаных миражей, наполненных эротикой страсти и темперамента, и происходит настоящая жизнь, а вот та реальность, что поливает унылым дождем серые, заключенные в решетку строительных лесов стены стены «Зимнего сада», — это все мираж, вымысел.

Танцевальные туфельки способны совершить чудесные преобразования: ты чувствуешь, как в твоем теле и в душе происходят волшебные изменения, ты обретаешь энергию, молодость, красоту, уверенность в своих силах. И даже если надеты всего лишь танцевальные туфли, а платье — самое обыкновенное, хотя и нарядное, но не сценическое, не конкурсное, — всего несколько шагов по Блэкпульскому паркету, и ты волшебным образом превращаешься в совершенно другого человека.

Магия преображения «Зимнего сада» такова, что любой гадкий утенок, вступив на зеркало паркета, чувствует себя Прекрасным Лебедем. «Зимний сад» Блэкпула — мистический зал, где искривляются пространство и время. С улицы заходят обычные женщины, но внутри «Зимнего сада» они превращаются в Богинь, Фей, Принцесс и Принцев, Валькирий, Друидов, Русалок — одним словом, фольклорных и мифических существ с нечеловеческими сверхвозможностями.

Романтичные звуки румбы прекратились. Чертог Терпсихоры заискрился, как самоцветная шкатулка, и по белому мрамору золотыми рапирами скользнули лучи прожекторов. Выплыла из темноты галерея вычурных бордовых бархатных кресел, нисходящих амфитеатром к паркету. Первые ряды паркета постепенно заполнялись существами, напоминающими райских птичек, искрящихся, как живые драгоценные камни. Они «чистили перышки» возле паркета, стоя в узких проходах маленькими стайками. Райские птички отражались в зеркалах, идущих по периметру зала, так что весь «Зимний сад» казался уголком Эдема или тропических джунглей.

К ослепительным бело-золотым рапирам, выхватывающим из темноты дальние уголки амфитеатра, добавились малиновые и оранжевые всплески огней, и седовласый джентльмен с благородно состарившимся лицом и подтянутой осанкой, облаченный в старомодный черный фрак и белую манишку с черной бабочкой, торжественно объявил о продолжении турнира в номинации «Латиноамериканские танцы». К розово-золотому гроту подходили судьи, в чьих руках находились судьбы целых сотен спортсменов. Тяжкий жребий — дать шанс одному, лишив шанса на победу другого! Нелегко быть богом, врачом, судьей спортивного турнира. Одному даровать жизнь, а другому — смерть.

Честное соревнование? Лотерея? Отчасти. В Блэкпул прилетают сильнейшие пары, техническое мастерство которых примерно одного уровня. Как же решить, кто самый достойный? Как выбрать лучшего из лучших?

Здесь и начинается «чисто английский стиль»! Вот где обнаруживается уникальность Блэкпульского турнира. Как в 1931 году, когда на берегу Ирландского моря прошел первый чемпионат по спортивному танцу, так и в наши дни чопорные англичане стараются соблюдать те же самые правила, сложившиеся в первой трети прошлого столетия. Одно из этих правил гласит, что Блэкпульский танцевальный турнир является уникальным фестивалем, созданным в Великобритании и для британцев!

Закрытость культурного пространства? Именно! Формально в Блэкпуле участвовать могут любые пары со всего мира. Но оценивать их будут только британцы! Забавно, что подать заявку на участие в турнире ты можешь независимо от того, какая у тебя квалификация — «зондер» или всего лишь D-класс. Просто заплати вовремя взнос и купи авиабилеты. Открытость! А вот выиграть Блэкпул шансов нет почти ни у кого, кроме тех, кто, приехав сюда, будет танцевать не так, как на любом другом турнире, а именно по-блэкпульски. Вот уже почти как целое столетие Блэкпульский чемпионат судят лишь англичане.

Желающих принять участие в танцевальных соревнованиях на берегу моря с каждым годом становилось все больше. Уже в середине XX столетия на Ирландском побережье появились танцоры из Италии, Германии, Нидерландов, Австралии, Японии. А судейство осталось прежним, вердикт мастерству выносили только британцы. Судейская коллегия оценивала экспрессию итальянцев, педантизм немцев, игривость французов именно со своей колокольни. Так появился уникальный чемпионат «в чисто английском стиле». Что же собой представляет этот стиль и как ему соответствовать?! Рассказать невозможно, это нужно видеть и чувствовать.

Блэкпульский чемпионат — волшебный маяк на побережье Ирландского моря. На паркете «Зимнего сада» каждый чувствует свой вектор для развития и роста, для движения навстречу мечте.

Чувство перспективы — бесценно.

Перед прозрачно-розовым гротом появилось несколько мужчин в черных фраках и галстуках-бабочках, с алыми папками в руках с вложенными внутрь списками участников. В руках этих чопорных джентльменов — судьбы участников турнира.

Паркет заполнился соревнующимися парами, словно восточный шах небрежно швырнул ворох пестрых лоскутов и пригоршни сверкающих самоцветов. Зажигательная мелодия самбы привела танцоров в движение, они, как пестрые бабочки или, быть может, как осенние листья, подхваченные порывом ветра, закружились над паркетом.

Объявили перерыв. Сменилась судейская бригада. На паркет вышли новые пары, усыпанные драгоценностями не менее богато, чем предыдущие. Танцоры выходили группами, номера пар громко объявляли в микрофон. Здесь и обнаружилось то, что можно было бы назвать английской мечтой.

Если в Западном полушарии привыкли рассуждать об американской мечте (чтобы разбогатеть), а в Восточном — процветает французская мечта (прославиться), то в Блэкпуле можно было бы говорить об английской мечте. Подобная метафора обозначала бы силу, упорство, целеустремленность человеческого характера. В России есть фольклорная история про Ивана-дурака, сына безграмотного крестьянина, ставшего после ряда испытаний и подвигов царем. Есть фольклорный сказ о Емеле-дураке, который лениво лежал себе полеживал на печи, а ему во всем помогала волшебная щука. В русских сказках герой добивается успеха непременно при помощи помощников, обладающих нечеловеческой силой, прозорливостью, способностью летать по воздуху и прочими фантастическими ресурсами. Это и верный конь вороной, и серый волк, и златогривая кобылица, мудрый ворон, леший, царь Берендей, Баба-яга, ну и прочие жители сказочного мира.

Парадоксальное русское сознание соединяет в себе восхищение с презрением и склонно оценивать собственные сказы как «из грязи — в князи». Откуда это, как не от зависти и веры в случайность успеха?

Британский снобизм гораздо лояльнее относится к победителям в жизни. Никто «из грязи» не способен случайно оказаться на вершине Блэкпульского чемпионата. Да и люди, прилетевшие на Блэкпул, так или иначе нашли свои собственные рецепты победы над обстоятельствами. Это были особые люди, от чемпионов до репортеров, строчивших о них газетные заметки.

В перерыве Полина Бересклет решила прогуляться в фойе, где была развернута большая выставка. Чего только здесь не было: платья, танцевальные туфельки, музыкальные диски! На одном из стендов работала команда стилисток под руководством бизнес-леди Галки Чесноковой. На другом стенде, аккурат напротив мобильной парикмахерской, располагалось «мобильное фотоателье», представленное болгарским предпринимателем Каменом Сакаджиевым и его помощниками, двумя фотографами — Степаном Зайцевым и Владимиром Малининым. Вся фотосъемка в оперативном режиме сбрасывалась на компьютеры, и тут же с принтера могли быть распечатаны понравившиеся фотографии.

Полина шла в направлении стенда фотографов. Сакаджиев, издали ее приметив, приветливо замахал рукой:

— Ура! На Блэкпул прибыл журнал «Паркет» в лице Полины Бересклет! Всем привет! О, даже в рифму получилось.

— Добрый день, Камен. Как идет работа?

— Солнце еще не появилось, а уж мы все вспотели. Кстати, только в конце работы подчас оказывается, с чего ее надо было начинать. Вам такое ощущение не знакомо?

— Еще как, Камен, еще как! Лишь завершив статью в журнал, нередко понимаешь, что акценты можно было расставить совершенно по-другому. Хоть переписывай заново! Пока материал детально не проработан, не пропущен через руки, самое главное способно ускользнуть от твоего взгляда. Глазами-то ты многое видишь, но осмысление материала приходит лишь в то время, когда его пропускаешь через клавиатуру компьютера. Вообще, глаз — барин, а рука — чернорабочий, доверять в нашем труде надо прежде всего рукам.

— Лично я привык доверять скорее мозгам, но это, видимо, уже дело вкуса. Шутка. Но ваша мысль мне понятна, недаром же кто-то из поэтов сказал «и это все в меня запало, и лишь затем во мне очнулось». Вы на Блэкпуле впервые? Значит, видите этот мир поверхностно, через кубки, очки, костюмы, золотые туфельки, решения жюри, блестки, фраки, дирижерскую палочку, музыкальные композиции. Все это шелуха, Полина, это обертка, которую вы обязаны снять с конфеты.

— Но от меня всего-навсего требуется репортаж в журнал о победителях турнира, с уточнением их квалификационных рейтингов.

— Чепуха! Умейте зрить в корень, как говорил Козьма Прутков. Чем ваш формальный репортаж будет отличаться от сотни других подобных? Лишь фамилией чемпионов? И моей фотоиллюстрацией, запечатлевшей их счастливые лица? Полина, мы здесь не для этого!

— Вот как? А я думала, что именно в этом и состоит профессиональная работа репортера.

— Репортера — да. Но приехать на Блэкпул лишь в качестве репортера, ради формального материала в сотню строк глупо. Мне отлично знакомо это прокрустово ложе журналистики — надкусить яблоко, толком не распробовать и выбросить! Не настраивайте себя на скучный репортаж, лишь со списком фамилий победителей. Жизнь так устроена, что в ней невозможно только «парить над паркетом». Есть и обратная сторона парения, есть обратная сторона золотой медали, о которой вы и слышать не хотите.

— Обратная сторона золотой медали? Сплетни, козни, интриги?

— Нет, конечно. Обратная сторона медали — это воля. А также, не удивляйтесь, — интеллект. Я много лет подряд работаю на Блэкпуле и подскажу вам, к чему надо присматриваться.

— Должно быть, к британскому юмору?

— Этого с избытком найдете в любом путеводителе. Уникальность этого города в другом. Присматривайтесь к живым людям! К типажам. К индивидуальностям. Поверьте, здесь нет случайных людей. В этом дворце Терпсихоры собрались абсолютно уникальные личности! И каждый способен вам подарить свой рецепт победы над обстоятельствами.

— Мы на вершине спортивной Джомолунгмы?

— Мы на вершине, взойти на которую дано не каждому. Когда будете писать свою статью в «Паркет», ничего не выдумывайте. Просто будьте предельно наблюдательны и работайте по натуре, пером реалиста.

— Благодарю за дельный совет, Камен.

— Жизненные трудности есть у всех нас, не так ли? Но подлинного успеха добивается лишь тот, кто не ломается под их гнетом. Спортсмены говорят, что золотую медаль завоевывает не тот, кто научился избегать падения, а кто способен вставать на ноги всякий раз после падения. Кстати, вы знаете, что означает моя фамилия?

— Сакаджиев? Нет. Она ведь болгарская, а я не владею этим языком.

— Верно. Сакаджиев — старинная болгарская фамилия. У нас немало людей на черноморском побережье, которые ее носят. Фамилия Сакаджиев в переводе на русский язык означает «водонос». Это не профессиональный и социальный статус, как вы думаете. Это символ. Если вы когда-нибудь приедете в Софию или же в Варну, то непременно увидите в туристических лавочках сувениры. Вы увидите водоноса. Мужчину из желтой латуни или красной бронзы…

— Но какое отношение этот болгарский сувенир… А, понимаю, и ваша биография — не исключение из правила, то есть действующего здесь отбора человеческого материала!

— Так вот. Вы увидите мужчину в высоком, как у английского лорда, цилиндре на голове, в жилете, напоминающем гусарский доломан для верховой езды, застегнутом на большие блестящие пуговицы. Он держит на своих плечах перекладину — прямую, как шест или гриф у штанги. Вы же в курсе, что в Болгарии русские коромысла никогда не использовались?

— Неужели?!

— Да и ведра для колодцев делали другой формы, напоминающие маленькие бочки. Так вот, с шеста спускаются два каната — толстенные, вроде тех, какими привязывают корабли к швартовочным тумбам. И к этим канатам цепляются ведра, похожие на деревянные бочки, в которых у русских принято солить огурцы или капусту. Здоровенные деревянные ведрища, собранные из дубовых пластин, стянутые железными обручами! Каково?! А над всем этим — собранное, сосредоточенное, мыслящее лицо, гордо поставленная голова, украшенная цилиндром. Как вам?

— Контраст цилиндра, доломана и… бочкообразных ведер уже впечатляет.

— Символ нашей фамилии. Сакаджиев — значит «водонос». Вот так-то! Но это одновременно и символ успеха. Водонос — символ силы характера, упрямства, воли, настойчивости, способности преодолевать трудности. Каждый из нас в своей жизни несет тяжелые бочки с водой. И мы должны нести свой груз так, чтобы с нас не слетел цилиндр.

— Красиво и неожиданно. Водонос с лицом английского лорда?

— Поверьте мне, что всякий участник Блэкпула, от простого спортсмена до общественных деятелей, вошедших в его оргкомитет, могут считать нашего болгарского водоноса своим личным талисманом. Ну, вообще, если захотите выпить чашечку кофе и еще что-нибудь узнать любопытное, дайте знать. Я сегодня буду на выставке допоздна.

Блэкпульский паркет, даже при громадном отсеве с первого же тура, необычайно перспективен! Легендарный паркет заряжает бодростью, вдохновением и куражом, и этого хватает надолго, чтобы преодолеть рутину изнурительных тренировок. И на все прочие соревнования пара, прошедшая «крещение Блэкпулом», выходит намного лучше подготовленной, в качественно ином настроении и состоянии духа.

Выход на паркет «Зимнего сада» меняет человека, дает высокую самооценку и вдохновение, даже если до завоевания кубка — короны с химерами так же далеко, как до Луны.

Объявили перерыв, и под чарующую романтику кубинской румбы паркет превратился в зеленовато-голубое озеро с мерцающим льдом. Во время этой паузы между заходами на паркет выбежали дети, совсем маленькие, лет четырех-пяти. Они, ничего еще не понимая в происходящем, начали играть, с хохотом бегать друг за дружкой, и никто их не вытаскивал с волшебного аквамаринного пространства, хотя на их крошечных ножках были не танцевальные туфельки, а обычные.

Вновь вспыхнул слепящий белый свет, и байкальский зеленоватый лед внезапно стал пшеничным полем, выгоревшим от солнца. Вновь вышли на середину паркета чопорные джентльмены во фраках и белых манишках, и один из них, самый важный, с сединой в висках и в очках с почти невидимой оправой, объявил в микрофон о новом туре в латине.

Со всех сторон света потекли ручьи блесток, страз, пайеток, бисера, стекляруса. Худощавые мужчины в черных открытых костюмах сопровождали своих дам, одетых (а вернее — раздетых) по последней танцевальной моде. Но чудеса! Богато разодетые, с уверенностью и статью в осанке, танцоры двигались… словно пенсионеры! Да! В этом-то и проявилась уникальность Блэкпульского турнира. Открытость для всех желающих! Блэкпул дарит каждому участнику шанс выступить как минимум чуть лучше, чем в прошлом году. Судейские решения и завоеванные очки обрабатываются в компьютере, и так каждая пара получает в таблице соревнований свой рейтинговый номер.

Безусловно, кубок с химерами достается Живым Легендам, спортсменам с мировым именем. Но паркет открыт для всех, у кого на ногах танцевальные туфли! Потому и длится фестиваль целых две недели, а паркет занят почти круглосуточно соревнующимися парами. Ночная передышка между раундами столь же коротка, как и сама ночь в это время — белых ночей.

Неторопливые движения мужчин с проседью в висках, ярко раскрашенные дамы, в движениях которых больше неги, чем страсти, вызывали изумление. Поймете ли вы, зачем они летят на берег Туманного Альбиона из Австрии и Австралии, из Бельгии и Германии, из Японии и Соединенных Штатов, из Швеции и Китая? Неужто лишь для того, чтобы станцевать пять танцев? Но ведь недаром же Айседора Дункан сказала, что «тело танцора — это светящееся проявление его души». Значит, душа требовала!

На выступлении латинистов в возрастной категории «за 50» в зале собралось совсем немного зрителей. Первые ряды заняты самими же участниками, только из других заходов. Но выходившие на паркет выкладывалась так, как если бы в зале был аншлаг. Спортивный танец — это не театр. Он способен существовать и в полупустом зале. В этом отличие бальных танцев, например, от балета. Профессионалы танцуют ради азарта спортивный борьбы, медалей и кубков. А те, кто не может мечтать о наградах? Опять-таки, ради азарта спортивной борьбы! Только в этом случае ты соревнуешься со своими собственными достижениями.

Победа над собой не менее великолепна, чем медаль из ювелирного сплава, покрытого золотым напылением. Недаром же кто-то из выдающихся спортсменов сказал: «Я не стараюсь быть лучше всех. Я стараюсь быть лучше самого себя».