Идеи
кейнсианства и сегодня достаточно популярны и используются в государственном регулировании рыночной экономики.
Как реакция на подобные недостатки появились альтернативные концепции, одной из которых является
кейнсианство.
Теперь уже не laissez faire, а
кейнсианство стало выглядеть пережитком быстро уходящего экономического мира.
Дело дойдёт до того, что к концу 1960-х очередной президент-республиканец объявит себя сторонником
кейнсианства.
Эти неолиберальные начинания были предприняты левыми политиками, поскольку „либерализм“, социальная демократия и
кейнсианство выглядели беспомощными перед лицом стагфляции.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ионизирующийся — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Основными соперниками монетаризма в экономической политике считается
кейнсианство.
Кейнсианство базируется на постулате о необходимости воздействия государства на экономические процессы.
На место старых технократов
кейнсианства пришли новые инженеры предотвращения светопреставления.
Она стала сильным конкурентом
кейнсианству с его упором на противоциклическую фискальную политику.
Тот факт, что
кейнсианство потерпело интеллектуальное банкротство, является общепризнанным.
Посткейнсианцев в экономической литературе иногда ещё называют «левым
кейнсианством», поскольку его сторонники не только придавали важное значение росту заработной платы, ограничению власти монополий, но и выступали за проведение социальных реформ.
С точки зрения непрерывной социализации и глобализации экономики, старый и новый
кейнсианство более совершенны, чем неолиберализм, а общая тенденция направлена на усиление национального или международного регулирования; рыночная социалистическая экономическая система, в которой общественная собственность на ресурсы является основой, а государственное регулирование распределения является доминирующим, превосходит или лучше, чем частная собственность на ресурсы.
Заканчивая раздел об исходных экономических теориях необходимо заметить, что в экономической истории были весьма заметные периоды «стихийного
кейнсианства».
Представители
кейнсианства спорят с монетаристами, вполне «буржуазный» mainstream экономической науки («неоклассика») расходится с «австрийской школой», причём эпитеты, которыми награждают представителей последней, бывают даже более резкими, чем на истматовском жаргоне.
С точки зрения непрерывной социализации и глобализации экономики, старый и новый
кейнсианство более совершенны, чем неолиберализм, а общая тенденция направлена на усиление национального или международного регулирования; рыночная социалистическая экономическая система, в которой общественная собственность на ресурсы является основой, а регулируемое государством распределение – руководством, превосходит или лучше рыночной капиталистической экономической системы, в которой частная собственность на ресурсы является основой, а регулируемое государством распределение – руководством.
Продуманный политический вызов
кейнсианству, регулированию капитализма и социальному государству был брошен позже, когда благодаря усилиям других людей, усилиям членов трансатлантического сообщества учёных, аналитических центров, журналистов и политиков при финансовой поддержке сочувствующих бизнесменов сформировался менее компромиссный и более чёткий набор неолиберальных идей.
Кейнсианство исходит из того, что решение проблем национального дохода и занятости нужно искать не на стороне предложения ресурсов, а на стороне эффективного спроса и его компонентов – потребительского спроса и инвестиционного спроса, а также факторов, определяющих их динамику.
Неудивительно, что эти усилия постепенно превратились в анализ свойств и последствий проявлений указанной жёсткости (такова и псевдонеоклассическая исследовательская программа, её единственное отличие от
кейнсианства состоит в том, что на место рукотворных институтов, порождающих жёсткость ограничений на изменения параметров экономики, кейнсианцы поставили гипотетические провалы рынка), исследования в области методов агрегирования, упражнений по прикладной эконометрике и т. д.
Кейнсианство описывает человеческую деятельность как результат работы инстинктов, «нервов и истерики», а не как осознанный выбор.
Как стало понятно теперь,
кейнсианство полностью игнорировало феномен предпринимательства (см., например, [Shane, 2003] и [Holcombe, 2007]).
Добавим к советскому
кейнсианству военно-феодальную (местами даже крепостную) систему эксплуатации трудовых ресурсов, например, отсутствие до 1974 года паспортов у крестьян, запрет на самостоятельную смену места работы до 1957 года, трудовые книжки и т.д.
Однако со временем даже такое
кейнсианство утратило ценность для жаждущей свободы экспансии и произвола капитала.
– Преподавать
кейнсианство стаду прыщавых студентов не так тоскливо, как может показаться.
В нашей стране обаяние
кейнсианства, однако, по-прежнему велико.
Как известно, монетаризм оказался востребованным полстолетия назад в результате критики
кейнсианства, которое не смогло ни предвидеть кризис мировой капиталистической экономики в 70-е годы прошлого века, ни объяснить причины его возникновения.
Представители неоклассической теории экономического роста критиковали
кейнсианство за его ограниченность рассмотрением одного фактора роста – накопления капитала (при игнорировании качественных изменений в экономике), которое является результатом технических нововведений, повышения квалификации рабочей силы, уровня организации производства.
Под влиянием
кейнсианства большинство экономистов пришли к убеждению в полезности и необходимости проведения макроэкономической политики для долгосрочного роста, избегания инфляции и рецессий.
В случае
кейнсианства и его влияния на развитие современной экономики мы, среди прочего, рассматриваем роль понятия «комплексности» применительно к социальным феноменам и то, насколько комплексность социального мира должна отражаться в социальных науках, что нередко считается принципиальным условием их практической эффективности.
Военное
кейнсианство– экономическая концепция, которая не признает за экономикой способности к саморегулированию и полагает необходимым вмешательство государства для ликвидации дисбалансов экономического цикла путем воздействия на совокупный спрос.
Монетаристы, приверженцы разновидности
кейнсианства, уверены, что добиваться баланса и экономического роста можно только через контроль над количеством денег, обращающихся в экономике, который осуществляют центральные банки.
Следует заметить, что сегодня, в противовес
кейнсианству, приоритет в выборе стратегии развития, отдаётся не государству, а рынку.
Но предоставим оценивать экономические последствия
кейнсианства экономистам.
Суть данной концепции состоит в соединении положительных моментов
кейнсианства с его элементами государственного хозяйственного регулирования на макроуровне и саморегулируемой рыночной экономики.
С этой точки зрения первоначальное
кейнсианство, не подвергнутое переделке и противостоящее неоклассическому синтезу, а тем более монетаризму, представляется нам более адекватным отражением современной реальности, в особенности того, что происходит в постсоветских государствах, где сложилась модель капитализма, глубоко отличная от западной.
Они за то, чтобы использовать приемлемые для страны западные экономические теории, особенно
кейнсианство.
Казалось бы, этот рост должен был обеспечить триумф
кейнсианства, но история часто неблагодарна к своим творцам; всё вышло наоборот.
Теоретическим ядром здесь служит «монетаризм», представители которого выступили с развёрнутой критикой теории и методологии
кейнсианства.
Вместе с тем в последних исследованиях сторонники теории рациональных ожиданий, отвергая сложившуюся на основе
кейнсианства широко распространённую систему государственного вмешательства в хозяйственный процесс, признают возможность проведения «чётко ориентированной» правительственной политики.
Современное
кейнсианство включает несколько течений.
Попытка интегрировать
кейнсианство, макроанализ и неоклассическую теорию получила название кейнсианизма.
В дальнейшем левое
кейнсианство эволюционировало в более широкое течение – посткейнсианство.
Экономисты данной ветви
кейнсианства сделали большой шаг в сторону традиционных положений неоклассицизма.
Изменилось и отношение к традиционным для
кейнсианства бюджетным методам регулирования.
Вместе с тем отступившее
кейнсианство продолжало развиваться и трансформироваться, причём не только под напором критики извне, но и вследствие внутренних процессов.
Кейнсианцы признали необходимость более развитой микроэкономической основы своей макроэкономики, важность исследования поведения агентов в условиях неопределённости, несовершенной конкуренции и других процессов, которые выпали из рассмотрения как в упрощённом варианте
кейнсианства, так и в неоклассическом синтезе.
Обращая пристальное внимание на необходимость государственного регулирования экономики, ранние институционалисты явились прямыми предвестниками
кейнсианства, подготовив идейную почву, на которой сформировался «Новый курс» Рузвельта.
Начавшееся в 1930-е годы внедрение рекомендаций кейнсианской школы привело к периоду стагфляции в 1960-е годы, в результате чего на смену
кейнсианству в денежной политике пришёл монетаризм.
Соответственно, марксизм, как ответвление классической политэкономии а вслед за ним и экономикс вместе с теоретически облагороженным
кейнсианством оказались в настоящее время архаичными, ортодоксальными учениями в отличие, к примеру, от разработанной нами, фундаментально обоснованной на объективных методологических и методических позициях неравновесной экономической теории (НЭТ).