Предложения со словом «бердяев»
Г. Бердяев, например, всё ещё обвиняет тех, кто не верит в бога и не заботится о загробной жизни, в буржуазности.
Бердяев писал о трудности для русской мысли соединить ноуменальный и феноменальный планы бытия.
Бердяев подчёркивал, что человек принадлежит к миру природному и миру божественному.
Как негодующе писал H. A. Бердяев: «история держит человека в плену».
Бердяев сказал: «Когда я голоден, это явление физическое; если голоден мой сосед, это явление нравственное».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: стопроцентность — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Нейтральное
Положительное
Отрицательное
Не знаю
Именно в этом смысле трактовали культуру русские философы, заложив тем самым традицию её использования в среде русской интеллигенции: культура «аристократична» по своей сущности, она связана с сакральным культом, традициями, «жизнью религиозной» (Н. Бердяев); «с миром божественного» (В. Соловьёв); она есть «система отвлечённых идей» (К. Леонтьев); она «духовна по своей природе» (И. Ильин).
Есть и другие, выражающие себя в автобиографическом жанре, – Бердяев, Гельпах, Швейцер, Циглер.
Бердяев наконец – пафос последней духовной свободы человека…
Он был человек очень переменчивый, неустойчивый, Бердяев, однако эта мысль у него постоянно присутствовала.
Бердяев трактовал творчество как опредмечивание и объективацию.
Бердяев: русская география съела русскую историю.
Огромные расстояния, которые приходится преодолевать русским, приучили их к величию помыслов: «Русская душа ушиблена ширью» (Н. Бердяев).
Бердяев писал, что глубинное познание «транссубъективно» (то есть лично моё и в то же время не только моё) – по ту сторону объективного и субъективного.
Бердяев однажды написал: «Русская душа ушиблена ширью, она не видит границ…».
Бердяев проницательно выявил парадокс взаимопроникновения universalis ценностей российского западничества и realpolitik интересов славянофильства.
Соловьёв, автостереотипы русского «экстремизма», «беспредельности», спасительной «соборной» миссии, затем превратившихся в идеи «всемирного интернационализма» (Бердяев связал «русский коммунизм» с различными специфическими особенностями русского типа).
Н. Бердяев в своей гениальной книжке «О рабстве и свободе человека» целую главу посвятил «космическому прельщению», т. е. «рабству человека у космоса».
При всей вражде их к империи они ещё чувствовали твёрдую почву под ногами и не предчувствовали грядущих катастроф [БЕРДЯЕВ (II)].
Сегодня человеку более, чем обычно, необходима внутренняя опора и опора на личность: опора в себе – персонализм (Бердяев; Бахтин; в психотерапии – Бондаренко), опора в других – коммунитаризм.
Бердяев отмечает, что русский народ очень одарённый народ, есть в высшей степени поляризованный народ, есть совмещение противоположностей.
Бердяев писал, что душа русского народа – женственная, она всё «невестится» и ждёт «мужа», который всё организует и объяснит, как жить.
Н. Бердяев считал критерием отнесения к интеллигенции «увлечённость идеями и готовность во имя своих идей на тюрьму, на каторгу, на казнь», при этом речь шла о таких идеях, где «правда-истина будет соединена с правдой-справедливостью».
Сократ, Платон, Сенека, Монтень, Шопенгауэр, Бердяев, Ильин, Мамардашвили – вот далеко не полный перечень философов и мыслителей, чьи труды формировали моё мировоззрение перед вступлением на духовный путь.
Бердяев проповедует христианский творческий антропологизм: идея творчества выступает как религиозная задача человека.
Пастернак, Бердяев, Есенин, Гроссман, Ахматова.
Демократия, социализм и теократия. Бердяев.
А религиозные философы: Бердяев, Ильин, Флоренский, Соловьёв, Федотов…
Неизбывный раскол по самым глубинным ментальным основаниям не только придал отечественной социокультурной системе черты кентавричности (Н. Бердяев), но и сам закрепился в коллективном подсознании как адресат партиципационных устремленийи, соответственно, как бессознательная формула идентичности.
Н. Бердяев писал о том, что для русской интеллигенции идея революции была и религией, и философией[10].
Н.А. Бердяев подметил, что «…есть в русском духе устремлённость к крайнему и предельному», – т. е. в полной мере можно говорить о максимализме русского характера… и если такой характер связывать с идеей, то судьба любой идеи, пришедшей извне, определена: то ли это будет доведённая до абсурда вещь, то ли она будет выполнена строго по канонам…
К сожалению, не один только г. Бердяев проявляет такое высокомерное отношение к своим оппонентам; этим свойством отличаются и некоторые другие авторы сборника, несмотря на то что они не имеют на это никакого права, ибо каких-либо особенных заслуг перед русским обществом у них не числится.
Бердяев, рассматривая учение славянофильства, указывал, что им одним в середине XIX века была присуща национальная идея, и полагал это большой заслугой.
Н. А. Бердяев пишет о том, что для него гораздо бо́льшим стимулом были те эмоции, которые возникали у него при восприятии того или иного объекта (прочтении книги, встрече с природой, общении с человеком), нежели сам объект.
Бердяев выделял два вида познания, которые всегда существовали в истории человеческой мысли.
Булгаков, Бердяев, Розанов, Флоренский.
Что г. Бердяев понимает под критикой по существу – остаётся совершенно невыясненным.
Н. Бердяев недаром сказал: «Революция – это честно сформулированная ложь».
Но если критерий творчества – новизна, субъективная или объективная, неважно, так как «творческий акт человека не может целиком определяться материалом, который даёт мир, в нём есть новизна, не детерминированная извне миром… переход небытия в бытие» (Бердяев, с. 199), то критерий преобразующей деятельности – новизна общественно-значимая.
Русская «классическая» религиозная философия (Соловьёв, Бердяев, Трубецкой, Франк и др.) либо просто проигнорировала этот вопрос, либо рассматривала его сугубо в материалистическом, обыденном даже смысле, фактически никак не связывая физические болезни с нравственностью.
Н. А. Бердяев в своей книге «Философия свободы» выделяет три состояния человека, три структуры сознания, которые можно обозначить как «господин», «раб» и «свободный».
Н. Бердяев пишет, что война – это предельная степень обезличенности людей, превращённых в орудия уничтожения, предельность их экзистенциальной отчуждённости друг от друга… но как это становится возможным, при каких условиях?
Бердяев говорит об антроподицеи, «третьем антропологическом откровении», возвещающем о наступлении «творческой религиозной эпохи».
Бердяев был прав: феномен «революционной культуры» в принципе невозможен, её идея – «противоречие в определении» (contradictio in adjecto), как круглый квадрат.
Бердяев провозгласил «персоналистическую революцию».
Достоевский, Соловьёв, Флоренский, Бердяев – неполный перечень имён, связавших себя с духовной традицией «русской идеи».