Будничные фразы, которые могли бы быть произнесены в обычном разговоре, сменяют друг друга, подчиняясь мощному движению сложного стихотворного ритма, начинающегося со строки чистого
анапеста.
Однако второй стих вводит в ямбическую упорядоченность элемент, подобный
анапесту, что не допускалось поэтическими нормами той эпохи.
Во второй редакции
анапест сменяется амфибрахием – трёхсложным размером с ударением на втором слоге.
Здесь по вертикали и по горизонтали отложены слоговые объёмы междуиктовых интервалов (между I и II и между II и III иктами), а на скрещении этих строк и столбцов помечено, какому размеру созвучна данная ритмическая вариация (четырёх-, пяти-, шестистопный хорей, трёхстопный
анапест, дольник, чистые тактовиковые формы; анакруса везде предполагается двусложная, наиболее частая в народном стихе).
Характерный пример находится в последних двух стихах, где возникает «непринуждённость и подвижная выразительность драматической прозы в словосочетании, а в то же время тонкая лирическая жизнь в ритме, который, вынося на стянутом в ямб
анапесте слово „эти“, делает взгляды, о которых упоминается в самом деле „этими“, то есть вот здесь, сейчас видимыми».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: пронашиваться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Наконец, вне групп, в разряде «прочие формы», остаются строки, не укладывающиеся в метрическую схему тактовика: стихи с нестандартными интервалами (4–3, 2–4, 3–5 и проч.), стихи укорочённые, двухиктные (чаще всего они звучат двухстопным
анапестом или трёхстопным хореем), стихи удлинённые, четырехиктные и даже более длинные.
Рано было замечено, что господствующими ритмическими формами здесь являются 5-стопный хорей и 3-стопный
анапест, поэтому главный спорный вопрос представлялся так: к которому из этих двух размеров легче возвести все остальные ритмические вариации?
Можно заметить, что ритм начала «Исцеления» однообразнее, конца – разнообразнее (в первой половине поэмы
анапест составляет 68 %, во второй – только 50,5 % строк): по-видимому, в ходе работы слух поэта постепенно притерпелся к отступлениям от анапестической схемы.
Вопреки рифме, здесь проведена отчётливая кольцевая композиция: в первой и четвёртой строках использованы правильные ямбические формы (III и IV), но композиционный центр строфы составляют два стиха с вкраплением двух двухсложных метиктовых интервалов, что создаёт уже инерцию интонации
анапеста.
Силлабо-тонический
анапест, допускающий лишь один вид междуиктового интервала, двусложный, покрывает в этой таблице лишь одну клетку; дольник, допускающий два вида интервалов, покрывает четыре клетки (правда, одна из этих вариаций, созвучная четырёхстопному хорею, – «Зажигал последний свет» – малоупотребительна): тактовик с его тремя видами интервалов распространяется на все девять клеток.
Соотношение
анапеста, амфибрахия и дактиля в наших текстах таково (таблица 7).
Теперь талантливый поэт мог получить от дамы сердца не только ленточку или цветок, но и сонет, а нерадивый любовник мог быть осмеян и прилюдно припечатан едкими ямбами или изысканным
анапестом.
И рокочущая музыка пятистопного
анапеста ещё долго не отпустит вас, когда вы перевернёте страницу…
Повествовательный текст этих саг написан четырёхстопным
анапестом, однако, печатается необычным для стихов образом в строку, подобно прозаическому тексту.
Две строфы миниатюры (первая и пятая) написаны неметрической прозой, хотя и начинаются одной и той же хореической фразой: «Лёд и снег нетленным саваном…»; остальные выполнены цепным
анапестом.
Как в пору отчаянного прощания с «советчиной», когда «некрасовский скорбный
анапест», незаметно превращаясь в блоковский и набоковский, забивал горючими слезами носоглотку.
Даже чисто формально размер, которым написаны нечётные строки, необычен: зеркальный метр, не то нарощенный «спереди» на два слога
анапест, не то отороченный сзади такими же двумя безударными слогами дактиль.
Таковы написанная вольным белым ямбом «Свободная любовь» (1888) и ещё более редкие вольные белые
анапесты 1890 г.
Глух
анапест, застыла симфония.
Поэзия автора – любви и беды
анапесты.
Пиши
анапестом, хорей, мы это сдюжим.
Баллада была длинной и пафосной, её тяжёлый трёхстопный
анапест застал врасплох юных битломанов, к концу баллады они совсем осоловели.
А если сказать: «Вполз уж и́…» – получится
анапест.
Не только полным неумением отличить
анапест от дактиля, бедной рифмой и длиннотами.
И классическая просодика на
анапест наводит лоск.
Вперёд выходили мальчики в высоко поднятых хитонах, играли на кифарах и пели в сопровождении флейты, ударяя сразу по всем струнам и пронзительными голосами восхваляя бога в ритме
анапеста.
Она увлеклась – получалось неплохое стихотворение, – и когда грохнула дверь купе, даже вздрогнула от неожиданности, так далеко её унёс простой трёхдольный
анапест с ассонансными рифмами.
Восьмая глава – имитация народного стиха, сложный сплав
анапеста с хореем.
Ритмический строй поэмы представлен пятистопным
анапестом (трёхсложником, с ударением на третьем слоге), с постоянным чередованием женских и мужских окончаний.
Музыкально тонкая внутренняя ритмичность и природная одарённость позволяют ей свободно использовать в своих произведениях и двустопный хорей и ямб, а также трёхстопный
анапест и т. д.
Осуществляемое им усилие передаётся с помощью медлительного и завораживающего четырёхстопного
анапеста и паронимически обусловленными сдвигами семантики некоторых лексем.
Кстати, в приведённой цитате нельзя не обратить внимания на её собственную подчёркнуто метрическую природу: это цепной
анапест с единственным отступлением, которое можно трактовать как усечение стопы или как смену трехсложника на сломе условной строки; в последнем случае корректнее будет говорить не о конкретном метре, а о трехсложниковом типе метризации.
Однако это не единственный стихотворный размер в поэме: входящие в неё песни написаны четырёхстопным хореем и двухстопным
анапестом – разнообразие размеров усиливало впечатление фрагментарности текста.