Ненавижу. Д.О.

Ira Galina, 2023

Как быть, если тебе 35 и жизнь к тебе благосклонна? Ты свободен и волен делать, что нравится. У тебя собственный процветающий бизнес, и ты всё держишь под контролем. Вот только одна молоденькая нахалка решила, что без неё ты пропадёшь. Как быть? Уступить ей? Или же сделать то, на что в иных условиях ни за что не согласился бы?Одна из книг дилогии. История его глазами.

10

Сполз с кровати и поплёлся в ванную. Включил холодный душ. Мало помогло. Может быть, Оксану позвать? Только она вряд ли согласится, в прошлый раз я был с ней не слишком ласков. А сейчас, боюсь, превзойду себя тогдашнего. Есть, конечно, ещё Альбина. Её только пальцем помани. Нет! Решительно отогнал эту мысль прочь. Только не Альбина. Чтобы она потом издевалась над Ильиничной и смеялась над ней? Нет, сам справлюсь.

Я стоял под ледяным душем и меня постепенно отпускало. Нельзя так бросать мужчину. Это слишком жестоко. Тем, кто так поступил, нет прощения. Такое не прощают. Это всё равно, что выйти из взлетающего самолёта. Все двигатели запущены, идёт разгон на взлёт, а тут раздаётся капризное: «Остановите самолёт, я слезу». Если не хочешь, зачем доводить ситуацию до такой стадии? Вот только она-то хотела!

Сам виноват! Зачем тянул? Всегда же сразу принимался за полировку. А сейчас прелюдии мне захотелось! Получил? Перешёл бы сразу к делу, и не было бы никаких проблем. Лучше бы в следующий раз продемонстрировал свою внимательность к партнёрше.

Насухо вытерся махровым полотенцем, набросил халат и вернулся в спальную. Посмотрел на пустую кровать. Да, совсем не так я хотел, чтобы закончился день. Физически и эмоционально истощённый упал в подушки. В голове засели последние слова Ильиничны. Если бы ты только знала, почему я в тот день так повёл себя с тобой. Если бы знала.

Долго не решался спуститься на завтрак. Как мне себя с ней вести? Что сказать? С чего начать? Утром почему-то чувствовал себя виноватым. Как будто это не меня бросили, чуть ли не вынув из себя.

Закрыл за собой дверь. В номере напротив было тихо. Подошёл ближе. Интересно, она ещё у себя или уже спустилась? Занёс руку для стука, но передумал. Лучше встретимся на нейтральной территории.

В ресторане её не оказалось. Может, зря не постучал? Но ничего, я подожду. Ждал час, она так и не появилась. Но почему? Позавтракала пораньше и теперь собирает вещи? Надо было постучать.

В ресторан вошла Оксана и, едва увидев меня, поспешила к столику.

— Привет. — без спроса заняла место напротив. — Что за кислый вид? Что случилось? И где твоя пассия?

— Это её стул, между прочим. — недовольно заметил я.

— Да, и он пуст! — от Оксаны было не так просто избавиться. — Был, по крайней мере. Ещё раз спрашиваю — ты где её оставил? — вот с какого перепугу она решила, что может вмешиваться в наши отношения? Решила шефство над нами взять? — Вчера тёрлись друг о друга, а сегодня у тебя такой вид…

— Я не знаю, где она. — только отстань с расспросами! И без тебя тошно.

Оксана откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на меня

— Таааак, накосячил, значит. — с деловым видом сложила руки на груди. — И что делать думаешь? У официантов спрашивал? Может, она рано позавтракала? — Оксана сощурила глаза. — Можешь не отвечать, сама разберусь.

Встала из-за стола и направилась в сторону кухни. Когда минуты через две она вернулась, вид у неё был совсем не радостный.

— Она заказала завтрак в номер. — видеть, значит, не желает. Я поднялся со своего места. — Надеюсь, у вас всё наладится. — сочувственно произнесла Оксана. — Вы так гармонично смотритесь рядом друг с другом… — продолжала утешать Оксана, но я её уже не слушал.

Вернувшись в номер, обнаружил там аккуратно собранные вещи. Выбранные ею футболка и брюки лежали поверх сумки. Значит, решила, в чём я поеду домой. Мой выбор её почему-то не устроил. Ну, хорошо. Пусть будет так, как она хочет. Сейчас я больше волновался о том, как бы мне поговорить с Ильиничной, нежели о том, во что я буду одет. Она намеренно избегала встречи со мной, меня же это совсем не устраивало.

Звонок портье оторвал меня от тягостных мыслей. Приехала машина, которая должна отвезти нас в аэропорт. А это означало, что возможности объясниться почти не оставалось.

Я услышал, как захлопнулась дверь её номера. Быстро же она собралась. Наспех затолкал футболку и брюки, в которых ходил завтракать, в сумку. Нагнал Ильиничну возле лифта.

— Вы не спустились на завтрак. — сухая констатация факта.

— Заказала в номер. Некогда было, собирала вещи. — так же сухо ответила она. Даже голову не повернула в мою сторону. Некогда ей было! Как же! Но вслух этого не сказал.

— Я заметил. — двери лифта распахнулись, выпуская новых постояльцев.

Вошёл следом за ней. А когда она потянулась нажать кнопку этажа, тут же накрыл её руку своей. Может быть, ты и не хочешь говорить со мной, зато я хочу. Мы с тобой вдвоём в узком замкнутом пространстве, и тебе придётся объясниться со мной, хочешь ты этого или нет.

Она поспешила отдёрнуть руку, но я только сильней сомкнул на ней свои пальцы. Потянула руку сильней. Да что это за детские игры такие! Я развернул Ильиничну к себе лицом и прижал к стенке кабины лифта, продолжая держать за руку.

— Да что происходит, в конце-то концов! — едва не сорвался на крик. — Почему ушла вчера? Если у тебя были какие-то опасения, почему не сказала мне? Почему не спросила? — меня как прорвало. — Разве не видишь, что нужна мне? Или считаешь, что у меня не может быть чувств?

— Почему не может? Может. — мне совсем не понравился тон, с которым она произнесла эти слова. От него веяло ледяным холодом. — Но только не по отношению ко мне. Как вы можете опуститься до такой толстой старой женщины, как я, интимные услуги которой никому и уж вам тем более не нужны?

Какие ещё интимные услуги! Мне не услуги нужны, а ответные чувства. Кровь отхлынула у меня от лица только для того, чтобы вернуться яростью и злостью на самого себя. Ещё тогда, едва я бросил ей всё это в лицо, я знал, что придёт час, когда она кинет мне эти слова обратно. И вот этот час настал.

— Вас ведут не чувства, а уязвлённое самолюбие.

Значит, уязвлённое самолюбие, говоришь? Значит, чувств у меня нет? Но ведь ты была вчера со мной. Неужели эти дни, проведённые вместе, ничего тебе не доказали? Если так, то ты даже не можешь себе представить, что такое уязвлённое самолюбие.

Ярость кипела во мне. Нужно было срочно от неё избавиться, и я обеими руками ударил о стенку лифта. Так сильно, что кабина затряслась. Ильинична испуганно вздрогнула. Но разве должен такой бесчувственный чурбан как я обращать на это внимание?

Двери лифта распахнулись. Быстро подхватив сумки, помощница проскользнула под моей рукой и выбежала из лифта.

Без труда нашёл её у стойки регистрации. Наблюдая за тем, как она оформляет наш выезд из гостиницы, начал постепенно успокаиваться. Да, мне нужна была холодная голова. Иначе я опять наломаю дров. Если бы месяц назад я смог смолчать и не наговорил ей всех тех обидных слов, то сегодня всё было бы по-другому. Но нет, я не придумал ничего лучше, как наговорить ей гадостей. О чём я думал? Что она проглотит это и забудет? Если так, то я здорово ошибался.

Попрощавшись с девочками на ресепшн, Ильинична быстро прошла мимо меня и села в машину. Я занял место рядом с ней и подал водителю знак ехать.

Она сразу лишила меня шанса на разговор с ней, надев наушники и уставившись на мелькающий за стеклом автомобиля пейзаж. Что именно пульсировало в наушниках, мне не было слышно. Но настроение Ильиничны под влиянием музыки изменилось. Скоро она прикрыла глаза и словно растворилась в ласкающей слух мелодии, блаженно улыбаясь. Хотел бы я знать, о чём она сейчас думает, о ком мечтает. Надеюсь, обо мне.

Она сидела так близко, что наши тела соприкасались. Её запах манил к себе. Она снова была той самой, которая покорно принимала мои прикосновения, отвечала на них. Колючая, обиженная женщина, которая появилась вчера, ушла, оставив рядом со мной такую желанную и любимую.

Я не смог удержаться, чтобы не поцеловать её. Аккуратно отодвинул волосы, открывая ухо и шею. Склонился над ней и вдохнул её в себя. Как же хочется обнять, но не могу. Пока не могу. Я лишил себя этой возможности, этого права. Но я всё исправлю. Не знаю как, но я заставлю её поверить мне и простить.

Я прильнул губами к её коже. Раз. И ещё один, и другой. Вена на её шее бешено запульсировала. Усилием воли заставил себя прекратить поцелуи. На губах Ильиничны блуждала улыбка. Она давно приняла меня. Оставалось только дождаться, когда она признает это.

Машина замерла напротив терминала. Пора возвращать Ильиничну к реальности. Я осторожно вынул из её уха наушник. Словно очнувшись ото сна, она посмотрела на меня. В её взгляде не было ни злости, ни обиды на меня. Как бы я хотел, чтобы они не возвращались. Но, к сожалению, как только к ней пришло осмысление места и времени, взгляд изменился, он снова стал жёстким и холодным.

11

Значит, так. Нужно придумать, как удержать возле себя Ильиничну. Дома будет это сложней сделать. Гораздо сложнее. Она, наверное, уже думает, как схватит багаж, нырнёт в такси и уедет подальше от меня. Стоп! Багаж!

Недолго думая, поставил её сумку на весы. Как всё-таки она вовремя отвлеклась.

Получив посадочный с двумя багажными бирками, отошёл в сторону.

Девушка на стойке регистрации взяла у Ильиничны паспорт, немного постучала по клавиатуре.

— Luggage¹²? — подняла глаза на мою помощницу. Та, проводив взглядом уносимую транспортерной лентой сумку, покачала головой и подняла руку с пакетом. Девушка удовлетворённо кивнула и вернула ей документы.

Ильинична подошла ко мне. Какую-то минуту смотрела на меня, но, так и не сказав ни слова, направилась в сторону таможни.

На этот раз границу прошли без проблем и мирно разошлись каждый в свой зал ожидания. Я бы мог расплатиться баллами и повысить её билет эконом-класса до бизнеса, но не стал этого делать. Не время, сейчас она слишком сердита на меня. Поэтому не хочу, чтобы она думала, что я давлю на неё. С багажом, я, наверное, тоже перегнул немного, но другого выхода я не вижу.

В салон самолёта она, разумеется, вошла последняя. Мельком посмотрел на неё и вернулся к газете. Но от меня не ускользнуло удивление и некоторое негодование в её глазах. Значит, ждала от меня реакции и расстроилась, не получив её. Да, у меня определённо ещё сохраняются шансы.

Перелёт прошёл для меня гораздо лучше, чем несколько дней назад. Я мог дышать полной грудью, а не задерживать дыхание. И аппетит ничто не портило. Но, признаться честно, комфортный перелёт я, не задумываясь, променял бы на ещё несколько дней с Ильиничной.

Получил багаж раньше, чем пассажиры эконома прошли границу. В зоне прилёта Влад забрал у меня сумки. Если новому портпледу он не удивился, то сумка Ильиничны впечатлила его. Но Влад ничего не будет спрашивать, даже выводы делать не будет. Молча убрал вещи в багажник и открыл дверцу машины.

— Мы пока не едем никуда. Подождём Ирину Ильиничну, а потом отвезём её домой. — Влад только кивнул головой и закрыл дверь. — Поздно уже, — добавил я. — не хватало ещё, чтобы с ней что-нибудь случилось.

С каких это пор я оправдываюсь перед собственным водителем, который за время работы насмотрелся такого, что не всегда прилично вслух произнести? Впрочем, я и не оправдываюсь вовсе. Я пекусь о женской репутации.

Ожидание затягивалось. Пассажиры эконома толпой выплыли из здания аэропорта, Ильиничны среди них не было. Может, в туалет зашла? Но время шло, а её всё не было. Да что же это такое! Влад стоял рядом и терпеливо ждал. Я же ждать больше не мог и рванул к терминалу. Буквально на выходе из него столкнулся с Ильиничной.

— Я уже начал думать, что вы решили заночевать в аэропорту. Из-за вас теперь придётся оплачивать стоянку. — развернулся, сделал пару шагов по направлению к машине и остановился. Оглянулся на помощницу, которая даже не сдвинулась с места, и вопросительно посмотрел на неё. Что опять не так?

— Я хотела забрать свою сумку.

— Зачем? — искренне удивился. — Вы же видели багажную квитанцию на моём посадочном. И даже если бы я оставил её на ленте, кто бы позволил вам забрать чужой багаж?

— Я хотела бы у вас забрать свою сумку. — специально сделала ударение на «вас». — Как раз подъезжает мой автобус. Это последний рейс. Если я на него сейчас не сяду, то не смогу уехать, так как на такси у меня нет денег.

Вот до чего же упрямая! В одно мгновение я преодолел обратный путь до Ильиничны.

— У вас есть бесплатный водитель. — если она сейчас снова припомнит мне какие-нибудь мои слова, я за себя не ручаюсь. — Не выдумывайте и садитесь в машину. Сейчас же! — получилось прикрикнуть, не повышая голоса. И подействовало. Не возражая больше, Ильинична села в машину.

Сесть-то она села, вот только почти впечаталась в пассажирскую дверь позади водителя. Спрашивается — почему? Даже во времена нашей «холодной войны» она не отодвигалась от меня. И даже несколькими часами ранее в Барселоне по пути в аэропорт. А сейчас… Ответ напрашивался сам собой — боится. Чего боится? И снова очевидный ответ. Но раз боишься находиться близко от меня, то именно это ты и получишь. И я широко развалился на сиденье, заняв практически полсалона.

В машине царила мёртвая тишина. Ильинична молчала, я тоже не стал заговаривать с ней. Влад тоже молча вёл машину. Только изредка поглядывал на нас в зеркало заднего вида.

Звонок телефона, раздавшийся в этой тишине, заставил всех вздрогнуть. Звонили Ильиничне. Кто ещё в такой час? Наверняка Олег. Как же я мог забыть о нём? Или не он? Нет, Ильинична не отвечает. Значит, точно он.

— Может быть, возьмёте трубку? — даже не собирался скрывать раздражение.

— Потом перезвоню. — кровь заклокотала во мне. При мне не хочет разговаривать?

— Ответьте на звонок! — впервые повысил голос. Она только покачала головой. — Ответьте или отвечу я. — сейчас я быстро со всем этим покончу. Он пожалеет, что посмел позариться на ту, которая должна быть только моей.

Ильинична снова покачала головой и, вынув телефон из сумки, зажала его в левой руке. Покрывать его решила? Не выйдет! Я резко навалился на неё, пытаясь выхватить из руки телефон. Она начала беспорядочно водить рукой по краю сиденья. Я слышал, как она постоянно ударяется ею о дверцу.

Долго охотиться за телефоном я не смог. Столь желанное тело подо мной уводило все мысли прочь. Запах её кожи, волос дурманил. Тепло, исходившее от неё, сводило с ума. Позабыв обо всём на свете, я ласкал Ильиничну, поднимаясь от бедра к груди. Дыхание участилось, мой мгновенно окрепший орган был готов вырваться наружу. Я почувствовал лёгкий толчок. Влад остановил машину. Приехали.

Телефон, наконец-то, замолк. И в этой тишине клацнула ручка двери. Ещё раз. И ещё. Ильинична, не переставая, дёргала за ручку, пытаясь выйти. Если не хочет, почему не скажет, не попросит остановиться? Боится выдать себя, свои истинные желания?

Телефон снова зазвонил. Вот настойчивый какой! Я потянулся к телефону, но на этот раз дверца поддалась натиску Ильиничны. В ярости выскочил из машины.

— Какого! — более не контролируя себя, заорал на Влада. — Ты зачем разблокировал дверь?

— Надо было подождать, когда Ирина Ильинична вырвет ручку? — сама невозмутимость! Так бы и придушил гада. Влад, тем временем, спокойно открыв багажник, достал из него сумку помощницы. — Спокойной ночи, Ирина Ильинична.

Она улыбнулась ему и поднесла телефон к уху.

— Да, Олесь, привет.

Сусанина? Ей-то чего не спится?

— Да, долетела… Извини, не смогла сразу ответить. — подхватив сумку, Ильинична направилась к подъезду. В смысле «извини»? Так это был не Олег?

У подъезда Ильинична задержалась, доставая ключ от домофона. Обернулась и посмотрела на меня.

— Меня подвезли… — дверь подъезда захлопнулась за ней. Она ушла, а я опять всё испортил. Со всей злостью ударил по крыше машины. Вмятина, наверное, останется. Да и плевать.

— Поехали домой. — и я устало опустился на сиденье. Завтра придётся всё начинать сначала.

Примечания

12

Багаж?