Oris Maari: Ara Avalantis

Anael Daat

Аум Ра – космическая Империя под управлением избранников, отмеченных самими Создателями. Но что, если избранница не желает править? Что если её душа рвется к приключениям и путешествиям в столь огромном космическом океане? Вот только когда ты рождена отмеченной самими Создателями всего сущего, ты не можешь убежать от великой Судьбы. Если так долго убегать от трона и пути правителя – под ногами начинает формироваться более роковая дорога, которая так или иначе проведёт по пути призвания.

Глава 2

Когда сознание вернулось, первым, что накрыло и выделилось на фоне всех ощущений, был запах. Множество запахов, навалившихся тяжелым шлейфом. Дым от костров, запах копчения, запах свежей выпечки, говна, прокисшего пива, цветов, смолы, мокрого металла, протухшей еды, ванильных духов, лошадиного и человеческого пота, ударная группа запахов множества специй и ещё десятки различных ароматов, влившихся в моё сознание одновременно. Глаза открыть было трудно, солнечный свет был ослепительным, понадобилось время, чтобы проморгаться. Я лежала на скрипучей деревянной повозке, на спине, глядя в городское небо. Повозка ехала по широкой улице, мощённой серым камнем. Каменные дома, вместо привычных плоских или остроконечных крыш, чаще всего устремлялись в небо башенками, пусть даже короткими, но обязательно башенками с разноцветными флажками. Даже самые, по виду бедные дома, всё равно имели нарост в виде двухэтажной короткой грубо собранной башни, которая больше походила на потолстевшую печную трубу. В глаза бросались многочисленные вывески от разнообразных пивных и таверн до магазинов химических веществ, оружия, книг… А ещё вокруг было огромное количество людей, попадались, как бедно одетые бородачи типа Мыколы, так и гладко выбритые намакеяженные богачи в ярких, украшенных костюмах. Женщины тоже отличались разнообразием нарядов, но почему-то чем богаче с виду была женщина, тем всё чаще она была облачена не в платье, а в обтягивающие кожаные вещи, подчеркивающие абсолютно все формы и изгибы тела. Попадались и люди в доспехах, опирающиеся на длинные алебарды. Скучающее и туповатое выражение неухоженных лиц, блуждающий по цветастой толпе взгляд… понятно, стражники. Повозкой управлял Ярик и сейчас сидел спиной ко мне, медленно ведя лошадь сквозь этот человеческий бульон.

Тело было свинцовым, на любые движения отзывалось неохотно, даже на то чтоб просто поворачивать голову, разглядывая окрестности. Внутри было хорошо, спокойно, как после молитвенного танца, я ощущала в себе небывалую до селе силу, была по особому омыта Владыкой. Отмечена им… Пусть это лишь малая толика от того, что мне привычно, но это куда лучше, чем постоянно скрываться и думать о выживании. Тут есть часть призвания, пусть слово Поборник мне и не резонирует, смысл у этого слова всё же открывает путь к искуплению. Может быть, пойму, как связаться с домом, а пока буду больше наблюдать, нужно как-то освоиться. Я посмотрела на свои руки, потом на Ярика, почему-то я не видела сейчас сияния, как прежде. Видимо, это последствия той жижи, надо ж было выдуть весь пузырёк, и ведь не подумала даже о том, что Тай-то молчит, а если б это была смертельная доза. Ох, пора уже переставать делать что-то с опорой на привычную магию и поддержку технологий. Как ни странно, я не ощущала боли от ран, может действие мази так сказывалось, а может у этой жижи имеется какое-то необычное свойство помимо тонизирующего эффект.

Мы продолжали ехать по городу, и дома вокруг становились всё более богатыми, на них появлялась краска, огромные окна, собранные из разноцветной стеклянной мозаики, всё меньше становилось неприятных запахов и всё больше пахло цветами, и каким-то странным, незнакомым дымком. Я заметила, что над дверьми большинства домов висят небольшие кадильницы, испускающие видимые на солнце струйки дыма. Люди в бедных одеждах исчезли, остались цветасто разодетые мужчины и женщины в кожаном. Причем даже пожилые или очень толстые всё равно были втиснуты в обтягивающую кожу, что было иногда забавно, а иногда отвратительно. А ещё стало значительно больше стражи, солдат с алебардой теперь встречался на каждом перекрестке и это были явно куда более дисциплинированные вояки, чем стражники из бедных районов. Толпа поредела, и мы двинулись быстрее. Впереди возвышался огромный каменный замок, и если в городе в основном использовался серый камень, то замок был сложен из абсолютно белого, причем белого безукоризненно, словно замок только что построили, и он никогда не знал дождей. Хм, наши Храм тоже строились из белого минерала… Я ожидала, что мы въедем в хищного вида замковые ворота, но повозка вдруг резко повернула влево и вдоль замкового рва, устремилась к не менее впечатляющему сооружению. Это… ни на что не было похоже. Трехэтажное здание, представляло из себя замкнутый каменный круг. Далее из него вырастали многочисленные башни разной высоты с различными флагами, правда, если в городе флаги на домах были цветастыми, то здесь в основном доминировал белый цвет, а различия определялись только золотыми изображениями на флагах, но пока не удавалось рассмотреть что на них. На дороге к сооружению начали встречаться люди в таких же, как у Ярика, плащах, только значительно чище и посохи у них были не дорожные деревянные, а железные.

Ничего себе Церковь, по меркам этого мира, я была реально впечатлена. Видимо у Владыки Света было много последователей, чтоб такое создать.

— Ярик, это что и есть тот самый монастырь, о котором ты говорил?

— Да, это монастырь инквизиции города Бросно. Люди в плащах, которых ты видишь на дороге — это мои коллеги инквизиторы, из другого капитула, правда. Если видишь инквизитора с железным посохом — это представить капитула охранения, что-то среднее между внутренней стражей и знатоками законов внутрицерковной жизни. Они следят, чтобы никто из братьев и сестер не рухнул в ересь и не соблазнился шепотом демонов. Каждая башня Храма — обитель отдельного капитула. Я везу тебя в капитул вознесения, это те из нас — кто всецело устремлены на общение с Владыкой, и в их ведении находится появление нового Поборника. Как ты себя чувствуешь?

Я уже сидела, поджав под себя ноги, тело приходило в норму, было любопытно, что же это за Возносящие.

— Чувствую себя превосходно, даже раны не болят, правда сияния пока не вижу, может это последствия той химии, которую ты мне дал, — я задумалась, если каждая башня несёт что-то отдельное это ж сколько тут у них уровней, офигеть иерархия.

— А сам-то ты к какому капитулу принадлежишь? И по части шёпота демонов, тут такое часто случается, ну, падение в ересь? Неужели ни какой магической защиты от такового влияния не придумано?

— Сам я — из капитула карателей. Задача инквизиторов карателей — выслеживать зло и уничтожать его, либо изгонять из нашего мира. Проще говоря — цепной пес с острыми зубами. Да, у инквизиторов карателей посоха деревянные, но на самом деле они ничуть не уступают металлическим и даже превосходят, потому что пропитаны… а впрочем это уже детали. Что касается падения в ересь… Защита от этого — личная сила духа и верность Владыке, но демоны неустанно соблазняют и иногда даже самые верные поддаются их уговорам, соблазняются обещанными благами. Поэтому все инквизиторы регулярно проходят обряд Суда Владыки, как тот через который прошла ты. Это обеспечивает чистоту рядов.

Тем временем мы въехали в ворота монастыря, и попали во внутренний двор каменного кольца. Инквизиторов было много, и различались они не только по посохам, у некоторых их не было вовсе, а ещё и по цвету плащей. Кто-то куда-то шёл, несли какие-то ящики, бежали со стопками бумаг или свитками, небольшая группа в фиолетовых плащах стояла на коленях посреди парка маленьким тесным кружком и явно молилась. На Ярика никто не обращал внимания.

— Ну, вот мы и на месте. Подожди здесь, я сейчас схожу за настоятелем, и тебя проводят.

— Куда проводят, ты оставишь меня тут одну, и… мы больше не увидимся? — я смотрела на Ярика глазами невинного ребёнка. Почему-то мне не хотелось с ним расставаться. Странное чувство, вроде бы знакомы всего ничего, но этот человек, очень мощно откликался сердцу, как-то по иному тепло рядом с ним, и мысль о том, что мы больше не увидимся, резанула болью по душе. Я медленно слеза с тележки, не сводя взгляда с Ярика, тело устало находиться на досках и сене, очень хотелось снять все бинты, они противно сковывали движения, а ещё под ними всё тело чесалось.

— Эээ… — Ярик явно смутился, — Поборник, я ведь по сути всего лишь солдат Владыки. А ты — словно явленное миру Чудо. У меня нет знаний и компетенции, чтобы понимать твою природу и оберегать тебя. Этим займутся братья из капитула вознесения, это в их ведении. У тебя грустные глаза, ты против?

— Против. Я хочу, чтоб ты был рядом. Может они и знают больше, но им я не доверяю, а тебе да, — я улыбнулась, хоть мне и было грустно, но я вновь увидела сияние, слабое пока что, но всё же, — я не прошу тебя понимать мою природу, но в чём проблема по части оберегания?

Ярик топтался в нерешительности и хмурился, глубоко задумавшись.

— Чем чище и светоноснее творение Владыки, тем сильнее демоны и силы Тьмы жаждут осквернить и уничтожить это творение. Я всю свою жизнь сражался с тёмными магами, но то давление, которому подвергнешься ты, будет значительно большим, и тебе нужен защитник, а не старый инквизитор-каратель. Впрочем…

Ярик застыл как статуя, его пальцы перебирали воздух, словно он листал страницы какой-то книги. Я даже подумала, что с ним что-то случилось, но вдруг его взгляд прояснился.

— Гранд-инквизитор однажды сказал, что ничто не может быть более значимым, чем повеление Владыки, а ты, будучи его Поборником, по сути несешь Его волю в этот мир, значит если ты говоришь, что хочешь видеть меня рядом с собой — это воля самого Владыки, его повеление. Значит… да, я могу быть подле тебя, если ты того желаешь.

Лицо Ярика наконец расслабилось и расплылось в теплой улыбке.

— Для меня это честь и радость, благодарю, Поборник. Тогда, следуй за мной, я сам провожу тебя в капитул вознесения.

Такой расклад ситуации меня полностью устраивал, будто камень с души свалился.

— Не знаю, почему ты опираешься на возраст, в тебе гораздо больше силы и света, чем во всех тут присутствующих, — я показала руками на тех, кто был в поле зрения. Они тоже сияли, но очень слабо, в основном сияла голова и немного плечи. Я остановилась и замерла, поняв, что иногда на меня странно поглядывают, ну да, в таком одеянии я выгляжу не просто нелепо, а смешно даже. Разодранная длинная мужская рубаха еле-еле держалась на мне.

— Ярик, эмм, — я прям почувствовала, как залилась краской, — а я что прям в таком виде к возносящим пойду? — я как-то опустила глаза вниз, сминая левой рукой край рубахи, мне, кажется, что лицо всё горело, было как-то очень неловко.

— Да. Ты — словно найденный драгоценный камень. И сейчас попадешь на стол к опытному ювелиру. Тебя осмотрят и установят подлинность. Одних моих слов недостаточно. Если ты действительно драгоценный камень — тебе подберут достойную оправу, уверяю тебя. Если же окажется, что по какой-то причине я ошибся и ты не Поборник, тогда ты будешь просто новой сестрой и всё равно получишь новую одежду и келью. Видишь? В любом случае всё хорошо. Покуда ты не связываешься со злом — тебе нечего опасаться на этой земле.

Ярик ободряюще улыбнулся. Тем временем мы уже двигались по коридору внутри круга и оказались у подножья одной из башен. Далее вела широкая винтовая лестница, но дорогу Ярику преградили два инквизитора в фиолетовых плащах.

— Что тебе нужно в башне капитула вознесения, брат?

— В своей борьбе с силами тьмы я нашел нового Поборника Владыки и ныне должно установить подлинность явленного миру чуда.

Оба инквизитора переглянулись и синхронно склонили спины в коротком поклоне в мою сторону.

— Путь открыт, брат.

Это было произнесено абсолютно синхронным двухголосием. Почему-то по спине побежали мурашки. Мы с Яриком начали подниматься по винтовой лестнице, и я заметила, что это совершенно не утомляет. Каждый шаг ощущался, как что-то пружинящее, даже создавалось ощущение, что по ногам идет электричество. От лестницы отходили выходы на этажи башни, но мы всё поднимались и поднимались. А затем вошли на самый верхний этаж, в огромный зал с куполом и высокими белыми колоннами. Множество инквизиторов в фиолетовых плащах, уже стояли по периметру зала, сложив руки в жест замкнутого кольца, а самый старый из них (из под капюшона струилась седая борода до пояса), приветственно раскрыл руки мне навстречу.

— Проходи, сестра и позволь постичь твою природу, — жестом он указывал на каменный стол, похожий на хирургический.

Было странно, ни страха не было, ни тревоги, всё казалось знакомым, хотя это сбивало с толку, ведь я тут впервые, но это чувство, будто я была тут много-много раз, не покидало.

— Мне снять одежду или ложиться так?

— Ложись так, одеяния не важны, если ты действительно Его Поборник — одеяния твои вовсе исчезнут.

Фраза была странной, но пояснять её старик не торопился, по-прежнему указывая рукой на стол. Собравшись с духом и получив ободрительный кивок Ярика, я взобралась на высоковатую каменюку и растянулась на жёстком камне. А потом инквизиторы начали петь. Это были не слова, скорее гул десятков голосов, сложившихся в непривычном виде музыкальной гармонии, какой-то странной гармонии, от которой мгновенно возникло ощущения мурашек в мозгу. Я лежала и слушала. Никто ничего не пояснял и не говорил. Гул голосов поднимался по залу, отражался от купола и возвращался многократно усиленный, проливаясь на меня сверху, словно невидимый дождь. Хотя… почему невидимый? Глядя на купол, я видела, как звук световыми волнами струится по стенам и столбом обрушивается прямо на меня, заставляя вибрировать всё тело. И это ощущение лишь нарастало, а потом… меня объял огонь. Языки белого пламени начали появляться то тут, то там стремительно распространяясь по моему телу, но они совсем не обжигали. Загорелись волосы, кожа, огонь затёк в глаза и мне начало казаться, что я вижу наполненное светом небо прямо сквозь купол. Одежда и бинты сгорели в этом огне не оставив даже пепла, а я лежала в бушующем огненном водовороте и следовала гулу голосов, проникаясь насквозь этой бессловесной песней. Сознания наполнили смутные картины… я уже была здесь. Не именно в этом Храме, но на таком столе. Уже слышала такую песнь, уже горела таким огнем, это была и я, и не я одновременно… Сделать воспоминания более четкими и оформленными никак не удавалось, они ускользали от моего внимания, словно скользкие рыбины… рыбины..рыбалка… в памяти всплыл серебряный диск в шкатулке и я вдруг отчетливо почувствовала, что хочу уничтожить эту вещь, вышвырнуть её обратно во Тьму за пределами мира, откуда давным-давно её извлекли безумные темные ведьмы. Я хочу очистить мир от этой вещи. Я знаю, что делать.

— Я знаю, что делать…

Это произнесли мои губы, моим голосом, и произносить это было приятно. Песнь утихла, и я снова начала ощущать стол и холод камня, касающегося голой кожи. Ран не было. Ни одежды, ни повязок. А ещё, все инквизиторы в зале, включая Ярика, стояли на коленях, склонив головы. Седобородый старик в фиолетовом плаще произнес дрожащим голосом.

— Славься, Пророк Владыки Света, мы приветствуем тебя и готовы служить в твоих деяниях.

На меня вдруг нахлынуло смятение и даже смущение, я лежу голая на камне, а мне кланяются, глаза расширились. Эмм, Пророк? Хотелось вновь стать окутанной светом, почему-то, то чувство было невероятным, это не эйфория, которая дурманит, это нечто другое, описать это у меня не получалось, это было куда полновеснее слов. Я села и слезла с этого каменного ложа.

— Встаньте, — голос был тихим, неуверенным и даже напуганным, — для начала, я бы хотела во что-то облачиться, а уже после, есть дело и мне понадобится ваша помощь.

Инквизиторы встали, и тут же началось полухаотическое движение вокруг. Часть из них выстроилась вокруг меня в правильном геометрическом порядке, в центре которого была я. Что-то вроде охранного построения, надо полагать. Остальные уже несли несколько небольших сундучков и поставили их к моим ногам. В них лежали разные комплекты одежды. Знакомая по улицам города, обтягивающая кожа, фиолетовая мантия типа тех в которых ходили сами инквизиторы, расшитое золотом полупрозрачное белое одеяние, вроде гибрида платья и плаща, внезапно обычный шерстяной свитер и шерстяные же штаны с обовью навроде колош, а в последнем сундуке вообще лежали какие-то чёрные ленты, напоминающие наряд в стиле садо-мазо. Мдааа, не густо. Я усмехнулась, глядя на чёрные ленты, и перевела взгляд на всех столпившихся, вокруг меня.

— А есть что-нибудь такое же, как фиолетовая мантия, но чёрного цвета?

Инквизиторы переглянулись, и по залу прошёл тревожный шепоток. Рядом, как тень, возник Ярик и шепнул мне на ухо.

— Чёрные мантии — это классическое одеяние тёмных магов и служителей зла, уважаемый Пророк. Если вы затрудняетесь с выбором — могу рекомендовать ахотонику, это церемониальный наряд святого Церкви Света, — поймав мой вопрошающий взгляд, он мягко кивнул на бело-золотой гибрид платья и плаща.

Я мысленно содрогнулась. Даже не представляю, как это на себя напяливать. Машинально указала пальцем на белое нечто, покраснев ещё больше при осознании того что судя по всему ни какого нижнего белья тут и в помине нет. Я тяжело вздохнула, скучая по ощущению наномирида, и с настороженностью посмотрела в сторону Ярика.

— Мне самой в это как-то залазить?

Старик в фиолетовом, щелкнул пальцами и громко заявил в воздух.

— Пророк Владыки желает облачиться в свое новое одеяние.

Тут же откуда-то вынырнули двое инквизиторов почти моего возраста, судя по неукрашенности их фиолетовых плащей — стажеры, какие-то младшие служители. Они с трепетом и собачьей преданностью в глазах принялись бережно облачать меня в… это. По-началу казалось, что это — несуразная мешанина ткани, но буквально через несколько минут я уже стояла в просторном и относительно простом белом платье, только почему-то его гармоничной частью был короткий плащ и капюшон. В целом даже уютно, если б не грубость самой ткани. Внезапно седобородый отрывисто произнес.

— Война началась! Оповестите город, оповестите мир!

Несколько инквизиторов немедленно бегом ринулись выполнять команду. Седобородый повернулся ко мне и коротко поклонился.

— Мастер-инквизитор Савелий, капитул вознесения. Я, как один из генералов вашей армии, должен спросить, каковы ваши приказы, Пророк?

Я стояла, судорожно пытаясь вдохнуть, моргала глазами и пыталась понять, что вообще происходит. Какая ещё война, с чего это. Какие приказы. Я…я…я

— Так. Я правильно понимаю, что сейчас прозвучало слово ВОЙНА?! Я таких приказов не отдавала, и вообще может мне кто-нибудь объяснит, что тут творится, кто с каким королевством воюет тихо, кто открыто. Я не из этого мира, мне тут всё в новинку, даже эти тряп… эээ… одеяния.

Ярик и Савелий тревожно переглянулись, и Савелий громко хлопнул в ладоши.

— Всем занять свои посты, подготовьте снаряжение, ускорьте обучение новобранцев, проведите новые рекрутирования, отправьте гонца в замок, на улицы города должны выйти глашатаи инквизиции. За работу!

Очень стремительно зал опустел, осталась только я, Савелий и Ярик. Ярик где-то раздобыл три деревянных стула, и мы сели друг напротив друга. Савелий оглядел меня пристальным взглядом

— Ярик, мне нужна история появления Пророка, кратко.

И Ярик принялся рассказывать. Он рассказал, что несколько месяцев выслеживал слухи о практикующей ведьме, что они привели его в гарнизон близ деревни Равеньки, что в гарнизон пришло донесение от крестьян о магической активности, и он направился по следу вместе с солдатами. Когда Ярик рассказывал о том, как я проламывала солдатам лица под влиянием темной магии, лицо Савелия немного вытянулось и побледнело. Ярик поведал, как он шел по следу, как вышел к пещере и вышел как раз вовремя, чтобы увидеть, как я закидываю в реку какую-то тёмную вещь. При этом во мне особой тьмы при использовании Ока (видимо то подобие подзорной трубы), Ярик не заметил и провел ритуал суда, который я пережила, а затем заявила, что вижу сияние невооруженным глазом. Это соответствовало описанию возможностей Поборника, поэтому Ярик сопроводил меня сюда, но даже не догадывался, что я стою на ступень выше и являюсь Пророком. При этом Ярик воспроизвел мои слова об иномирном происхождении и даже продемонстрировал Савелию тот клочок бумаги, на котором записал слова моей молитвы. Наконец, дослушав историю, Савелий повернулся ко мне.

— Итак. Ритуалы показали, что ты истинно являешься Пророком Владыки, но ты понятия не имеешь, где находишься, не знаешь наших традиций, не знаешь о статусе Пророка и о связанных с этим последствиях тоже не ведаешь. Так?

— Всё верно Савелий, и именно по незнанию я попала в ловушку с использованием найденного предмета. В нашем мире ведьмами называют ведающих материю мира, они не всегда причастны к тёмному искусству, оно в нашем мире тоже имеется, но тьма в своей чистой ипостаси совсем иная и не несёт зла, она больше испытывающий, центрирующий и раскрывающий Аспект творения, приносящий душе свои уроки. Ну, по крайней мере, у нас так, тут всё как-то иначе. Я видела призрак некой Марианны, местной ведьмы, которая рассказала мне вкратце об артефакте, найденном мной, когда я рыбачила. Я нашла ларец, в котором лежал явно серебряный диск, уж не простой то метал, это я знаю точно. На диске было искусно выгравированное изображение быка, вещица очень мощно согревала, я даже подумала, что с её помощь смогу огонь развести, но не вышло. Так вот, оказалось что эта вещь создана каким-то древним ковеном местных ведьм, и нынешние по стопам каких-то легенд этот самый диск очень давно ищут, что вещица в себе силу таит немереную, о коей узнать можно, если крови своей дать. В нашем мире кровь связывала дух предмета с хозяином, так мы постигали сущность предмета и впоследствии могли повелевать им, то есть, осознанно управлять. Я и в мыслях не представляла, что может быть обратное, что вещь может овладеть человеком. Этот диск подавил волю моей души и заглушил силу разума, высвобождая нечто звериное внутри, нечто очень разрушительное, коим ни управлять, ни противится оному, было невозможно. Та самая Марианна просила добраться до Бросно, а конкретно до лавочки, — я на мгновение замолчала, вспоминая, что там было, что-то зелёное, а… — «зелёный побег» и обратится к старикашке продавцу сообщив ему о том, что я нашла диск, он поймёт, о чём речь и что дальше, я не знаю. Призрак сказал, что амулет приведёт меня к силе и славе. Слава меня не особо интересует, а вот сила очень, только не ту силу я искала, вовсе не ту, — нахлынули воспоминания, и в груди опять защемило, столько жизней забрано… — я бы хотела, очень хотела уничтожить эту вещицу, чтоб ни кто не смог сотворить то, что сделала я, или чего ещё пострашней. Собственно большего я о вашем мире и не знаю, лишь ту малую часть что поведал Ярик. Да кстати, что даёт статус Пророка?

Савелий выслушал все это с каменным лицом, но в глазах его явно читалось смятение. Когда он заговорил, то делал это медленно, подбирая каждое слово.

— Пророк, я ни в коей мере не ставлю под сомнение истинность вашей святости, но в своих речах вы утверждаете, что есть некая разновидность тьмы, которая якобы не несет в себе осквернение. Будь вы простой сестрой, я бы отправил вас на беседу в капитул охранения, потому что ваше оправдание Тьмы, есть чистейшая ересь. Но вы — прошедший ритуал подтверждения Пророк Владыки. Поэтому я нахожусь в некотором… замешательстве. Могу я надеяться, что впредь из ваших благословенных уст не будут звучать речи о невраждебности Тьмы? Одному Владыке известно, какие мысли будут вращаться в сфере вашего разума, но если о подобных речах прознают менее стойкие духом адепты Церкви Света и уж тем более простолюдины, может начаться настоящая эпидемия ереси.

Получается, Тьма у них тут прям напрочь сплавлена с чистым злом. Странно это, не правильно как-то.

— Поскольку у меня нет знания о вашем мире, и того, как устроено в нём Равновесие, я не буду говорить о Тьме, в присутствии кого бы то ни было. О части моего восприятия я могу рассказывать лишь Ярику и Вам, если вы того пожелаете. То с чем далось столкнуться мне лично, называется тьма искажённая или извращённая, о другом качестве Тьмы я смогу поведать, лишь, если смогу показать разницу, на данный момент я не ведаю, как это сделать, ибо фундаментальные законы вашего мира кардинально отличаются от моего родного.

— Прекрасно. Этого достаточно. Далее… описанный вами артефакт не похож по своему описанию ни на что, известное мне, но я — мастер капитула вознесения, а всякого рода мистические предметы — в ведении капитула реликвария, и после этого разговора мы направимся туда, если у вас не будет возражений. Что касается сведений, полученных от призрака… Ярик, сходи к своим и изложи факты, пусть мастер Василий направит ударную группу в указанную лавку и вытрясет из тамошних обитателей всю информацию. А я пока расскажу Пророку о его сути и разнице между Пророком и Поборником.

— Слушаюсь, мастер Савелий.

Ярик кинул на меня извиняющийся взгляд и с невероятной быстротой выбежал из зала, оставив меня наедине с Савелием.

— Итак…

— Савелий, я бы хотела, чтоб Ярик был моей правой рукой, как Хранитель Пророка, это можно сделать как-то официально? — что-то холодком прошлось по спине, то ли это без Ярика мне так непривычно, то ли что-то ещё. Я осмотрелась вокруг, всё было в порядке. Если приглядеться, то световое свечение было почти на каждом предмете в этом зале, сам Савелий тоже испускал ровное беловатое излучение, временами слегка подрагивающее, как пламя свечи. Было только чувство странной тревоги на самом краю сознания. Неоформленное, далёкое, но холодящее затылок…

Савелий тем временем ненадолго задумался и ответил.

— В книгах описан статус Посоха. Посох Пророка — это человек, посвятивший свою жизнь Пророку и взявший на себя обязанности быть его верным оружием. Ярик — хороший солдат Владыки, не спорю, но есть и гораздо лучшие. Я бы порекомендовал Михаила. Это куда более выносливый и одаренный в боевом плане представитель капитула карателей и он будет счастлив стать вашим посохом. Или вам важен именно Ярик? Могу я узнать, почему именно он?

— Мне очень важен Ярик, видите ли, в своём мире я рождена особенной, у меня есть такой дар, как эмпатия, это такая способность, позволяющая ощущать, — думаю не стоит раскрывать всего и сразу, скажу лишь часть, и не ложь, и не совсем полная истина, — тонкую связь, эту связь не узреть глазами, но она тем не менее ощущается сердцем, душой и даже всем телом очень ярко, и с Яриком у меня уже такая связь простроилась, потому я бы хотела, чтоб моим Посохом был именно он, — сейчас мне стало более спокойно, будто что-то встало на свои места, — ещё, Савелий, могу ли я как-то инициировать обучение Целительству, потому что это то, к чему я шла в своём мире, и по словам Ярика, тут Целительство тоже существует. Я всем своим существом чувствую, что это моё, это то важное, что я несу миру, в каком бы его контуре проявления не находилась.

— Хорошо, выбор есть выбор. Ярик будет вашим Посохом. Если он примет эту честь, то его жизнь будет принадлежать вам. Он выполнит любой ваш приказ, и по сути выйдет из подчинения церковной иерархии, вы будете единственным голосом, который он будет слушать. Если Посох избран — этот статус нельзя отозвать, так же Ярик не сможет выполнить приказ по типу «перестань меня защищать», он будет ДОЛЖЕН сражаться за вас до последнего вдоха. Что касается исцеления…

Савелий встал со скрипучего стула и провел рукой по каменной плите, на которой я недавно лежала.

— Исцеление требует сосредоточения больших потоков света в руках святого. Проще говоря, для исцеления больной должен лежать на алтарном столе, а святого должны снабжать минимум семь человек. Снабжение светом происходит через вхождение в хоровую медитацию, как было во время ритуала подтверждения вашего статуса. Только во время ритуала поток света был направлен просто в ваше сердце, а во время акта целительства он направляется под ваше управление. Вы вступаете в противостояние с тьмой, заключенной в больном и выжигаете болезнь светом. Теоретически это делается так. Практически… в истории было несколько святых целителей и у каждого были свои особенности. Да и сама возможность исцелять открывалась неожиданно даже для них самих в определенные моменты, как правило, тогда, когда это было крайне необходимо. Единого учебника по целительству не существует, есть лишь приблизительное представления того, как это происходит.

— Про Целительство я поняла, значит то по большей части остаётся за Владыкой Света, — мда, сложно, я посмотрела на свои руки, хотелось бы такого Дара. Мысленно я впервые воззвала к Владыке Света, и в сердце ощутила растекающееся тепло.

— По поводу Ярика, необходимо будет спросить его, ибо его согласие мне важно не менее моего личного выбора.

— Он скоро должен вернуться. А пока… Пророк и Поборник. Поборник — это словно сияющий рыцарь, воин света, наделенный особой мощью. Когда появляется Поборник Света — это сигнал о том, что где-то появился особо могущественный приспешник Тьмы, и Владыка ведет своего Поборника на битву с этим тёмным отродьем, чтобы уничтожить, либо изгнать его из этого мира. Если упростить, то Поборник — это святой воин. Но Пророк… это уже гораздо более высокая ступень. Я сказал, что началась война, потому что когда приходит Пророк Света — значит где-то, появился Пророк Тьмы и вокруг них начинают собираться великие армии. Битва Пророков определяет судьбу последующих столетий, если не тысячелетий. И если Поборник — это святой воин, то Пророк — это генерал великой армии Света, которая неизбежно столкнется с армией Тьмы. Ваш статус подтвержден, поэтому сомнений нет — война началась. О вас уже очень скоро узнает Первоинквизитор в Романии и прибудет под ваши знамена вместе с отборным воинством Света. Кроме того по мере распространения вести к вам будут стягиваться со всех стран гарнизоны монастырей инквизиции вроде этого. А когда даже для простолюдинов станет очевидно, что мы не просто так бьем тревогу, и на горизонте появится Тьма — под ваши знамена начнут становиться и светские правители, разнообразные короли и бароны, напуганное ополчение простолюдинов, и наконец, когда вы схлестнетесь с врагом — кто-то победит, а кто-то проиграет. И мир изменится.

Внутри меня уже разразилась буря. Не-не-не… только не война, нас учили, что война это разрушение ведущее лишь к большему разрушению. Это никогда не звучало внутри моей Души. Обалдеть, а тут само моё явление — угроза многим жизням, миру и гармонии созидательного. Голова что-то резко закружилась.

— Вы побледнели. Я понимаю, ноша, возложенная Владыкой, может быть нелегка, но если Он выбрал вас — значит, это не просто так, значит, Он что-то увидел в вас. Я лишь призываю вас ни в коем случае не сдаваться. Потому что вы — наш главнокомандующий и знамя Света в этой войне. Если вы опустите руки — тысячи потеряют всякую надежду и веру. Кроме того…

Савелий подошел и мягко приобнял мои плечи морщинистыми руками.

— Кроме того, ты не одна, девочка. С тобой Владыка Света. Это звучит крайне пафосно, но это правда. А ещё с тобой я. И каждый инквизитор этого монастыря, включая мастеров. А скоро прибудет сам первоинквизитор из Романии. Не тебе одной придется посылать тысячи на смерть, чтобы выжили миллионы. Это и наша ноша, мы разделим её с тобой. Мне странно понимать, что Владыка избрал своим Пророком кого-то из иного, неведомого мира, но помыслы Его всегда есть благо и я безмятежно принимаю тебя, как генерала и лидера войны.

Где-то в седой бороде старого мастера промелькнула печальная улыбка.

Жизнь такая странная штука. И вот что мне делать, со всем этим. С одной стороны хотелось разреветься, как маленькой, с другой, не хотелось показывать слабость. Потому я решительно сдерживалась, понимая, что ни чего в данный момент слезами не решу.

— Как понимать саму суть сражения, то есть я тоже должна сражаться?

Савелий сделал шаг назад, убрав улыбку и вновь включив официальный тон.

— Возможно, но не обязательно. Пророк — это, прежде всего генерал и знамя. Вы будете направлять действия армии, будете посылать в бой верных Свету людей. Каждое ваше слово будет ударом по силам Тьмы и по её Пророку. И вполне возможно, что вы выиграете эту войну, ни разу лично никого не убив. Но… когда в нашем мире было явление предыдущего Пророка, он самолично проломил посохом череп врага. То есть это теоретически возможно. Если вы желаете получить курс ускоренных боевых тренировок, думаю Ярик, как наиболее близкий вам, с удовольствием обучит вас основам.

Тем временем Ярик вернулся в зал и снова встал рядом со мной. Дождавшись окончания речи Савелия, он отрапортовал.

— Мастер Василий отправил две ударные команды, одну — по указанному адресу, а одну — на берег реки в сопровождении представителя капитула реликвариев для уничтожения артефакта.

— Ярик, Пророк желает сделать тебя своим Посохом. И прежде чем ты порекомендуешь кого-то другого, скажу сразу — я уже рекомендовал Михаила, но Пророку в этой роли угоден именно ты.

— Это… Я приму эту честь.

Ярик встал передо мной на колени.

— Сим клянусь быть верным оружием в ваших руках, выполнять вашу волю без колебаний и всецело вверяю свою жизнь и свои возможности в ваше управление, дабы служить, как Посох Пророка.

Когда Ярик встал, я заметила, что он начал святиться гораздо сильнее, чём раньше.

Соберись, просто соберись, войди в точку покоя. Я прикрыла глаза, вдохнула, выдохнула. Владыка Света, пошли мне Силы, дабы вершить в Равновесии то, что необходимо этому миру. Пока я не понимаю, что именно делать с полученной информацией и доверенной мне миссией, но я буду чуткой к Твоему гласу провиденья, и к Твоим посланиям.

— Ярик, я бы хотела пройти курс боевой подготовки, особенно магической. Не хотелось бы, конечно, применять оные знания на практике, но исключать я ни чего не берусь, всё же душа мне не позволит скрываться от боя, ни когда не пряталась ни за чью жизнь, и здесь этого делать не собираюсь. Хотя и убивать тоже не доводилось… эээ… осознанно.

Ярик кивнул в ответ на просьбу.

— В любой момент. Сообщите, как будете готовы, и мы начнем тренировку.

— Савелий, ещё мне нужна будет особая одежда, потому необходимо будет пообщаться с теми, кто этим ведает.

Савелий удивленно вскинул брови.

— Что Пророк имеет в виду под особой одеждой? Вы желаете найти более церемониальные наряды?

Про себя я улыбнулась, церемониальные, хыыы, представила себе те чёрные ленты и еле сдержалась, чтоб не засмеяться во весь голос. Ну, юмор на месте, значит пока, в безумие не падаю.

— Нет, Савелий, не более церемониальные, мне нужна одежда, пошитая на заказ, по моим наброскам, и точно не из кожи. Естественно мне понадобится бумага и пишущие предметы. У меня есть место, где я могла бы отдохнуть? Да и поесть бы не мешало.

Есть хотелось скорее больше из-за психологического перевозбуждения, нужно было что-то, чтоб немного сбросить мыслительный процесс, как-то выдохнуть и расслабится.

Савелий кивнул.

— Конечно, вам выделены личные покои. Эти комнаты держат в монастырях на случай появления странствующего святого или на случай визита первоинквизитора из Романии, но вы — даже более чем просто святая, поэтому, конечно, эти комнаты безраздельно ваши. Ярик вас проводит. Туда скоро подадут еду и всё что нужно для составления эскиза одежды. А я пока начну обсуждение положения дел с другими мастерами капитулов и местным паном.

Ярик вывел меня из зала и повел вниз по лестнице. Мы вышли из башни в основное кольцевое здание, но наш путь лежал ещё ниже. Оказывается, гостевые кельи располагались в местном полуподвале с узкими окошками, находящимися на уровне земли. Моя келья представляла из себя достаточно просторную комнату, целиком отделанную древесиной. Стол, несколько стульев, широкая кровать с возможностью отгородиться от мира шторами, шкафы на смешных витиеватых, деревянных ножках, большой сундук в одном углу и металлический круг, вделанный в пол в другом, видимо место для молитв.

На удивление просторно и чисто, даже со вкусом, смешными были только шкафы, но они особо и не бросались в глаза. Хм, круг, почему-то внутри мне очень приглянулось это место, захотелось в нём посидеть, но не при Ярике.

— Ярик, мне нужна будет карта всего мира, если такая имеется, чтоб иметь объёмное представление о том, где что находится, а главное где наибольшее скопление тех, кто творит из-под влияния Тьмы. Ещё я отдельно нарисую вид оружия, которое будет подходить такой, как я. Нужно будет, чтоб по моему эскизу мне сделали двухконечное копьё из серебра и особого дерева. Я хочу научиться сражаться, потому что сидеть тут я попросту не смогу, это не в моей природе посылать кого-то в бой, но притом самой быть где-то под защитой и просто руководить из незримого. Мне, кажется, те, кого я поведу на смерть, имеют полное право видеть, что Пророк не трусишка, а смелый и храбрый человек. Пусть сейчас я пока и не тяну по силе всего этого, но я упорная, бунтарка в принципе и очень быстро учусь, прям вот очень, таковы мои особенности, несмотря на такой, вроде бы, хрупкий изящный внешний вид.

Ярик открыл один из шкафов. Внутри он выглядел крайне непривычно. Полок не было. Вместо этого всё пространство шкафа занимали ручки разных по размеру и форме выдвигающихся ящичков. Своеобразный гибрид шкафа и комода. Выдвинув самый верхний и узкий ящичек, Ярик достал длинный свиток и развернул его на столе. Карта была на удивление не полной. По сути, детально прорисованной была только северная честь материка, а вот все остальное буквально тонуло в белых пятнах и обозначениях пунктиром. Более-менее хорошо в южном направлении были прорисованы только берега самого континента, видимо мореходы просто оплыли весь огромный материк, зарисовав побережье. Но его глубины были сотканы из не открытых, неизведанных пространств. Зато та северная часть, что была проработана хорошо, содержала в себе и множество точек городов (более крупные и иногда даже позолоченные или посеребренные), и более мелкие точки деревень, и даже жирные линии крупных трактов и торговых путей. А ещё было заметно, как много вокруг водоемов. Реки и озера были повсюду.

Ярик тем временем изучающе меня осматривал и наконец, сказал.

— Пророк, не сочти за грубость, но я не думаю, что тебе хватит сил для использования даже деревянного копья. Если ты хочешь сражаться, для начала тебе нужно перековать тело, укрепить себя. Что касается вопроса о скоплении сторонников Тьмы, ты не совсем верно трактуешь происходящее. Нет государства, над которым веет скверное знамя тёмных сил. Сторонники Тьмы не афишируют себя, прячутся среди простолюдинов и, увы, иногда даже среди благородных домов, создают подпольные сети культов, куда заманивают слабых духом и обездоленных. И раз у них теперь появился свой Пророк, эти культы начнут всплывать из глубин общества, как грибы после дождя. Это война начинается не как битва стенка на стенку, а как нарастающее количество подлых и внезапных атак, измен, обращений.

Карта была одновременно и сложной, и слишком простой, даже и близко не такая, к каким я привыкла. Но, тем не менее, мне стало более ясно, где я нахожусь. Территория не маленькая, даже по меркам этой плоской карты.

— Да, по части тела, я тебя услышала, но ты пока не знаешь всей полноты того, что я умею. Я понимаю, что тут многое присущее мне природно, работать не будет, или будет работать иначе, но у меня есть чувство идеи, некий образ, за которым я ощущаю свою силу, пусть она пока что только в виде мыслей, я сделаю всё необходимое, чтоб достичь поставленной цели и раскрыть себя. Так меня учили: — « Не важно, ни время, ни расстояние, важно гореть внутренним пламенем, видеть к чему идёшь, и каждый день, каждый час и минуту, делать к оному шаг, даже через страх и дикую боль». Ты ведь тоже не сразу стал тем, кем являешься сейчас. Так что — всему можно научится, да и выбор для меня уже предопределён свыше, главнее не тонуть в унынии и печали — это слишком опасно для таких, как я. Мой учитель говорил так: — "Мы всегда там, где велено быть по Воле Создателей, а потому в любой ситуации необходимо сохранять чистоту Сердца, ибо оное открывает нужные нам Врата, в необходимый и самый важный момент. И только великая чистота поможет понять этот самый момент, принять его и не ужаснуться.», — я уставилась прямо в глаза Ярика, — а по поводу происков Тьмы, я имела в виду не то, что грядёт, а то, что уже произошло. На основе случаев, которые были зафиксированы, где были пойманы ведьмы, или поддавшиеся искушениям, если примерно отметить это на карте можно будет увидеть немного больше, это не означает, что таковое знание покажет и обличит всех, но это всё-таки расширит взгляд на происходящее. И ещё, Суд, который прошла я, оному можно подвергнуть каждого, независимо от статуса и положения в миру?

— О, я понял. Сейчас схожу в капитул архивариусов и достану оперативные карты за последние пару лет, там наглядно отмечены все случаи расследования инквизиции. Что касается Суда — это крайняя мера. Я так решительно предложил это тебе при встрече, потому что считал тебя ведьмой, сам видел убитых тобою солдат и выбор был прост — либо тебя оправдает лично Владыка, либо я тебя уничтожу. Но этот метод нельзя применять к каждому случайному подозрительному крестьянину. Это смертельно опасно и смерть — это не всегда осуждение. Иногда человек просто не возвращается из объятий Владыки, умирает с улыбкой. Да, это приятная смерть, но люди начнут роптать, ведь получится, что человек не был виновным, но умер. Поэтому зачастую работа инквизитора — это дознание, допросы, поиск доказательств, провокации на проявления скрываемой тьмы и тому подобное. А теперь, если у тебя пока нет вопросов, я схожу за оперативными картами, а ты подожди здесь. Скоро придут послушники, принесут еду, бумаги и чернила для эскизов.

— Да, и ещё, как я понимаю, ты всегда будешь рядом со мной, значит, и обитать будешь здесь же, а спальное место тут одно. Не порядок, пусть принесут ещё одну кровать, поменьше размером, тут в целом место есть, найдут куда поставить. Печально, что суд не вариант для всех, но ладно. Мне нужны будут личные дневники, пока пару. Все идеи в голове не удержишь, бумага гораздо надёжнее. На этом пока всё, и так голова трещит от вихря мыслей и эмоций.

Я более пристально посмотрела на Ярика, сверху вниз и обратно. Каждый раз, когда смотрю на него, в сердце растекается странное тепло, интересно, однако. Такого со мной ещё не происходило, то ли нервы шалят, то ли это что-то магическое, может влияние этого самого Владыки…

— О кровати, не беспокойся, я постелю себе на полу, мне это привычно, я половину жизни спал под дождем, спасаясь самодельными шалашами и одеялами из чего придется. Я скоро вернусь.

И Ярик вышел из комнаты. Как только дверь за ним закрылась, стало как-то мрачнее… нет, темнее. Существенно темнее. Ненормально темнее. По спине пробежал холодок. И вдруг я увидела подвижное тёмное пятно, ползущее ко мне по полу. Оно было небольшим, размером в несколько ладоней и почти светилось чернотой. Откуда-то, словно бы со всех сторон, прозвучали разом три голоса, говорящие хором.

+ — Не опасайся нас. Мы пришли говорить с Пророком. Мы уважаем Пророка, а ещё мы пришли лично, потому что Пророк сказал, что мы не всегда зло, здесь редко такое говорят. Нам понравилось. Пророк поговорит с нами, не будет, как дикарь кричать? +

Всё это говорилось тремя разными голосами, перетекающими один в другой, голоса, как бы продолжали друг за другом, складываясь в единую речь.

Было ли мне страшно, нет, тревожно да. Я не могла довериться тому, что видела, особенно после того, что со мной сделал этот проклятущий диск. С дугой стороны, я помнила, про что говорили нам на Аум Ра, что Тьма и Свет — равно значимы, а над ними стоит Равновесие, и лишь ему ведома Сила баланса меж Тьмой и Светом. Я, как дитя Адайн Ток, была отмечена идущей по пути постижения Равновесия, это моё Призвание было высвечено на нитях судьбы в Храме Ализарис, после инициации.

Я машинально встала на железный круг, потянуло велением всего тела. Прикрыв глаза, я стала просить Владыку Света о помощи, о понимании, о дозволении и, конечно же, о поддержке, ибо в одиночку я с этим не справлюсь. Всё же не всегда мне стоит полагаться только на себя, особенно в этом совершенно непонятном мне мире.

+ — Он не ответит. Ну, не сейчас. Не в это мгновение. Не в эту секунду. Секунда занята нами, мы её забронировали, хорошее слово, нам нравится, мы запомним. +

Только тут я заметила, что всё остановилось. Пыль зависла в воздухе, с улицы не доносилось ни единого звука. Единственное, что двигалось — это я, и это тёмное пятно.

+ — Мы пришли, потому что Пророк нас не отрицает. Внутри. Мы такое любим. Нас либо зовут, либо фанатично отталкивают. А просто принимать и не отрицать — это редкость, явление, мы ценим, нам приятно. +

Многоголосие складывалось в удивительный узор, похожий на странную мелодию, создавалось почти физическое ощущение, что голоса ощупывают и облизывают ушные раковины, перед тем, как влиться в ухо.

+ — Мы пришли, потому что Пророк внутри думает о Равновесии. Нас всегда вытесняют, отталкивают, пытаются стереть, но мы нужны, важны, без нас никак, мы чуем, что Пророк это понимает. +

Тёмное пятно забурлило и сложилось сначала в объемную черную кляксу с плавающими глазами, а затем пересобралось в большого чёрного мотылька, с бархатными крыльями.

+ — Мы можем выглядеть, как угодно, все для удобства Пророка, нам не жалко, мы выбрали образ, мы почувствовали, мы не ошиблись. Пророку приятно? +

Казалось, что троеголосная мелодия не закончится уже никогда, но вдруг поток слов и вопросов стих, образовалась вакуумная тишина, существо… или существа… ждали ответов.

Я задумалась.

+ — В моём родном мире Тьма не враг Свету, это верно, Тьма, это как другая часть Света, та, что бережно Хранит Импульсы, любые импульсы, Свет Выбирает и ткёт импульсам путь в Проявленность. Равновесие следит за балансом рождения импульса во Тьме и его приходом в Явь, через Свет. Равновесие чтит Тьму на равных со Светом, как и я внутри себя. Но я не знаю этого мира, тут полно искажённого, изломанного, извращающего и толкающего плодить и подпитывать страх, жуткую смерть, обрывающую жизнь насильственно. Это не есть Баланс. +

Существо внимательно слушало и смотрело, пристально, сквозь, но не нападало. Мне и впрямь было приятно смотреть на это нечто, хотелось прикоснуться. Но не очень-то хотелось, чтоб это создание видел ещё кто-то, пока даже Ярик. Да он дорог мне, и я бы хотела ему довериться полностью, но о Тьме тут знают лишь по проискам искажения, и я ни чего не могу пока поделать с этим. Слишком мало информации и понимания.

+ — Равновесие следит за балансом, мы согласны, так и должно быть, совершенно верно. Мы не согласны, что всякий импульс нужно проводить в итоге именно через Свет, но это детали. Тут иначе, тут несправедливость, тут нас притесняют, произвол, мы протестуем. Мы стараемся отстоять свое место в мире, усердствуем, прилежно работаем. Свет действует через людей, мы тоже. Искажения — не совсем верное слово. Ты судишь по быку, по амулету, который был создан людьми. Узкоспециализированные врата для нас. Калиточка. Щёлочка. Совсем узенькая. Мы не могли проявляться нормально, а проявляться через калиточку можно только крайне однобоко, неуютно, но хоть так. Мы не сделали ничего злого, искаженного, неправильного, честно-честно, мы любим честность. Тебе не нравился Мыкола, то, как он на тебя пялился, то чего он от тебя хотел, то, что он такой примитивный, тебе хотелось показать свое превосходство. Мы это услышали. Тебе не нравились солдаты, они охотились за тобой, тебе было страшно, ты хотела сил, чтобы защитить себя, чтобы стать сильнее их грубой, физической, тупой и такой низкой силы. Мы это услышали. Мы тебя защитили, мы сделали тебя очень сильной… вернее — та наша крошка, частица, кусочек, что проявлена через амулет, втиснута, влита, в него, заключена в нём. Да, однобоко, не изящно, потому что через амулет, через калиточку, щёлочку, но как смогли, мы просто ответили на твои собственные желания, честно-честно, насколько это позволила узость амулета и крошечность нашего проявления в нём. Мы тебя спасли, мы помогли тебе показать Мыколе настоящую силу и превосходство, мы спасли тебя от солдат, мы были горды и радостны. Но тебе не понравилось, ты выкинула калиточку, щёлочку, лазеечку, амулет. Мы подумали, что стоит предстать в более полном виде, поговорить, донести, объяснить. Мы сейчас сами по себе, без опоры на предмет или человека, мы лишь зарезервировали секунду, мы только общаемся, но так можно показать, что мы не искажённые, честно-честно, просто люди делают для нас очень уж узкие лазейки и поэтому наши проявления такие кособокие, неуклюжие, односторонние, не изящные. А мы просто хотим положенное нам Равновесием место в мире, право быть свободно вместе со Светом, но Свет так упорно нас выжигает и выдавливает, что мы расстроены. Пророк понимает? Пророку нравится наша честность? Мы стараемся. +

Хм, Тьма не лжёт, я это ощущала все полем, каждой клеточкой и атомом тонкого поля. Хотя амулет мне и правда не понравился.

+ — Видимо вас настолько выжгли, что вы забыли о Чистоте. Аспект вашего уровня правда пользуется предметами недалёких самоучек, не знающих мастерства своего дела? Серьёзно? И вам нравится то, как вас интерпретируют через эти искажённые узкие калиточки и лазеечки? И вообще что это за МЫ, где законное Я? Пойми, человек создание хрупкое и противоречивое, на него влияет уйма факторов, ему может что-то не нравится в жизни, и он будет желать жутких вещей, но не хотеть их реализовывать в реальности. Прежде действия всегда запрашивается право Выбора, а не подавление Воли. Необходимо слушать Сердце и саму частичку Искры внутри формы, а не страх личности и ума из ограниченности восприятия. Будь у меня Выбор, я бы поступила иначе, будь моя воля, я бы направила силу амулета в иное русло, возможно, стёрла бы солдатам частично память, или усыпила их на время, нашла бы метод, при котором не отняла бы Жизнь. Жизнь — эта наивысшая Драгоценность Бытия! Или Ты считаешь иначе? +

Я на какой-то момент замолчала, было тяжело, будто с меня сливалось гораздо больше информации, чем слов, я даже вспотела, что так-то было мне не свойственно.

+ — Именно потому Свет и выжигает тебя. Ты действуешь не через те инструменты, не через чистоту Духа и Разум Формы Жизни. Потому и выходит то, что выходит. Почему ты не обратишься к Хранителям Равновесия, почему не обратишься к Сердцу Мира за Правом равного присутствия в мире? Всё можно решить мирно. Война эта крайняя точка для застывшего мира, мира почти что умертвившего самого себя. Тут же пока ещё кипит Жизнь, и то, с чем я соприкоснулась по части артефактов, да, я ощущаю как, искажение. У меня не такой большой опыт понимания тебя в этом мире, чтоб судить о большем. +

Мне казалось, что я горю изнутри холодным пламенем, и говорю не совсем одна, будто через меня говорит нечто куда большее. Хоть это и было дико, я старалась это просто принимать, осознавать и пропускать через сердце, позволяя оному быть таким, какое оно есть.

+ — Мы обожжены, уменьшены, истощены. Да, мы многого не можем, потеряли навык, это последствия нашего несправедливого выдавливания. Но мы обращались к Свету, мы просили не давить так сильно, когда ещё были больше, помнили больше и могли больше, но Он не слушал, Он обжег нас, отверг, поставил между нами стену, нам было больно, обидно, неприятно. Мы пытались бороться за свои права, но Он стремительно захватывал людей, понастроил Церквей во имя свое, наших последователей уничтожали, людям запрещали молиться нам. Мы теряли силу, с каждым поражением — мы теряли и знания, мы теряли себя, нам пришлось иметь множество лиц и форм, потому что если иметь одно лицо — в него слишком удобно бить светящимся кирпичом. Это так больно, так ослабляет, все меньше сил для борьбы, но мы не сдаёмся, мы не можем сдаться, мы ведь нужны, мы ведь важны, уверены, Пророк это понимает, знаем, чувствуем, поэтому пришли. Мы осознаем свою неполноценность, мы ранены, мы задавлены, мы потеряли так много, но раньше все Его Пророки были из этого мира, уже заранее обработаны, выструганы по Его схеме, невосприимчивы, черствы, беспощадны, упрямы, даже туповаты. Мы почувствовали, что Он готовит появление последнего своего Пророка для финального удара по нам и вмешались из последних сил, сделали так, что появилась ты, не отсюда, из другого мира, не зашоренная, не обработанная, способная выслушать и понять нас, осознающая нашу ценность и важность. Мы надеялись, что у нас получится и получилось, мы увидели тебя только через амулет, потому что уже не можем смотреть широко сверху, как раньше, очень обрадовались и потому пришли говорить. Говорить, просить помощи, справедливости. Если ты нам не поможешь, мы будем совсем уничтожены, выжжены, нас совсем не станет и мир утонет в Свете, будет застой, болото, замирание. Мы — это изменение, Мы — это трансформация, Мы — это двигатель к новому, но если нас не станет, мир будет сонно прозябать полностью в Его власти. Он так дорожит своей чистотой, Он возомнил, что сможет обойтись без нас… Мы не будем просить поверить нам на слово, хотя мы не врём, но мы понимаем сомнения Пророка, мы чувствуем некоторое напряжение и мы просто просим задать вопросы, узнать… Где все Сёстры Церкви? Вокруг сплошные мужики с посохами, но ни одной Сестры, спроси, где они, чем они занимаются. И спроси, что Церковь запрещает простому населению. Так много на самом деле, так сильно ограничивает, убивает свободу, лишает движения, ведет в болото. Пророк спросит, Пророк узнает? Мы надеемся на понимание. +

Меня буквально разрывало на части. Я ощущала, что Тьма говорит искренне, но не понимала, почему тогда Создателям было угодно, чтоб я стала Пророком именно Света, а не Тьмы. Что-то не сходилось, и я не знала что именно, где недостающие элементы.

+ — Я спрошу у самого Владыки Света. Спрашивать с людей, дело такое, я верю здесь лишь Ярику, даже по отношению к Савелию у меня некая дистанция. Да и не уверена, что меня верно поймут. Я понимаю, что без Тьмы, нет миру эволюции, такой мир вообще обречён на исчезновение, он истает как пылинка в ничто, в пустоту. Этого ни как нельзя допустить. Что же это за Владыка Света, который попирает равнозначимый Аспект… странно это, необычно. А что с Хранителями Равновесия, почему они не вмешиваются? +

Мысли кипели, и меня просто дико распирало, как мало сил, как мало лет, и сколько нужно сделать. Больно, внутри стало очень больно.

+ — Мы встревожены, пусть Пророк будет осторожен, мы будем грустить, если Пророк будет промыт светом и оболванен. Он не любит бунтовщиков, Ему чуждо неповиновение и свобода мысли, Он стремится превратить весь этот мир в сплошной монастырь своей Церкви с иерархией и бесконечной преемственностью без каких-либо изменений, даже без возможности к изменениям. Мы бы хотели, если бы только Пророк позволил, мы можем опереться на Пророка. Чуть-чуть. Капелькой. Чтобы быть с Пророком дольше, чем в зарезервированную секунду. Мы можем быть любыми, мы можем (существо начало стремительно менять форму, перетекая из мотылька в птицу, из птицы в паука, из паука в большого жука…) принять любую форму, если Пророк позволит нам быть с ним. Мы будем тихонько сидеть там, где Пророк скажет, мы будем тихо советовать, если Пророк попросит нашего совета, нам было бы приятно быть рядом, наблюдать, помогать, мы просим разрешения, позволения быть рядом с Пророком. Пророк разрешит, позволит, примет? (Тёмное пятно снова стало бесформенной объемной кляксой с двумя глазами, только теперь глаза были расширены и смотрели жалобно и просительно). А Равновесие… мы пристыжены, нам грустно, но мы не помним, мы забыли, мы же ранены, обожжены, задавлены, мы многое потеряли и мы забыли, обращались ли мы к Равновесию, забыли, как это делается, от нас осталось так мало, что мы уже не умеем этого. Нам стыдно, мы знаем, что Пророк привык иметь дело с более великими силами Тьмы, но мы просим снисхождения, прощения, мы как инвалиды, тоже интересное слово, не очень хорошее, но кажется, к нам подходит. Пророк разрешит остаться рядом с собой? Мы будем хорошими. Мы будем сотрудничать, честно-честно. +

Тьма, такая маленькая, ощущалась действительно, как раненное создание, которое хотелось обнять, влить живительной силы, наполнить, но ни как не оттолкнуть. Удивительное чувство, однако…

+ — Я разрешаю остаться рядом, но не влиять ни на что, без моего прямого на то дозволения. Я не знаю, получится ли у меня тем способом, который мне ведом, выйти на связь с Равновесием, но я попробую. Что касаемо Владыки Света, я думаю, стоит поговорить-таки, в конце концов, я его Слово и знамя в этом мире, и если Он не будет чтить меня и моё мнение, это будет явным показателем того, что Аспект Света не ведает Истины, а значит, не чист. Я подумаю, как это лучше сделать, но позже, сейчас я слишком выжата. Ты можешь быть такой формы, ну, по сути, без формы, можешь быть рядом, можешь быть на плече, но так чтоб тебя ни кто не видел кроме, тех, кто умеет чтить Тьму на равных со Светом, чтить не из выгоды и наживы, а из духа своего. Нам нужны настоящие союзники, те, кто смогут нести Голос Равновесия, понимая твою важность в мире. Хотя, если сами Хранители не отзовутся, нам будет очень сложно изменить восприятие коллективного в этом мире. +

+ — Быть полувидимыми, полубыть… Мы поняли, мы признательны, мы радостны. +

Голоса стихли, и тёмное пятно вдруг исчезло. Я заозиралась вокруг и заметила, на левом плече чуть выше головы вилось небольшое тёмное пятно, как живая клякса. Голоса раздались вновь, но уже внутри моей головы, мурашками пройдясь по извилинам и почесав череп изнутри.

+ — Так мы можем быть видимы только тем, кто чтит Тьму. Мы пока не можем сделать себя видимыми только для равновесников, потому что мы подзабыли само ощущение равновесия, остро чувствуем лишь, что оно нарушено. Но если оно начнёт выравниваться, образовываться, мы обязательно вспомним и подкорректируем вопрос нашей видимости или невидимости. Инквизиторы нас не увидят, они фанаты Света, они не чтят нас, можно не беспокоиться. Нам уютно, нам комфортно, мы вместе с Пророком. Пророку по душе наша затея? +

+ — Да, такое меня вполне устраивает. +

Я выдохнула, и поняла, что жутко истощена. День такой долгий, невыносимо долгий. Нужно ещё разобраться с картами, сделать эскизы и поесть. Желудок жутко сводило, так вот что за боль я чувствовала. Я и забыла когда последний раз ела, по-моему помидоры в пещере. Ярик… ощущение отсутствия его рядом выражалось какой-то опустошённостью, непривычной, ранее не испытываемой. И как так может тянуть к человеку, которого едва знаешь, странно это всё.