Шестоднев

Ярослав Астахов

Обложкою «Шестоднева» охватываются стихи, которые родились в очень разное время. Его старожилам более тридцати лет. Как здорово отличался тогда мир от нынешнего. Как, впрочем и «я» записывающего. (Уверен, что настоящие стихи мы не «сочиняем» – они приходят. И позволяют себя сфотографировать. Или не позволяют.) А новоселам «Шестоднева» не больше года. Он выстроен симметрично. Шесть полностью завершенных циклов по девять стихотворений в каждом. Цифры 9 и 6 есть близнецы-перевертыши. Согласно Русской Северной Традиции (смотрите работы Логинова и Виольевой) шесть – это число текста вообще, а девять есть число мудрецов, поэтов и богословов. Я предпочитаю называть это последнее числом бога Бармы – покровителя всех поэтов. Один из моих читателей сравнил – шутки ради, конечно же – «Шестоднев» с произведением Данте. «Божественная Комедия» великого флорентийца включает, как известно, 3 части по 33 песни в каждой. Об этом Данте специально замечает в последней песне «Чистилища»: «счет положен изначала». Мое произведение несопоставимо не только по грандиозности (это очевидно), но также и потому, что я никакого счета не полагал а просто: шло время, и стихотворения постепенно сами собой выстраивались в устойчивые когорты. Когда шесть раз практически без какого-либо моего вмешательства сложилось по девять, я понял, что это знак и передо мною – книга. (Циклы с другим числом стихотворений в нее не вошли.) Откуда пришло название? Однажды я раскрыл книгу святителя Василия Великого «Беседы на Шестоднев» и увидел, что она содержит этих бесед ровно девять. И я воспринял это тоже как знак. Я верю в судьбу, и в знаки, и вообще во всяческое такое. Но остается вопрос: не многое ли берет на себя поэт, который называет книгу стихов таким образом, что чувствуется намек на текст, глаголающий о сотворении мира? Уверен: каждый, у кого живая душа, знает – хотя бы кое-что, приблизительно – о сотворении мира. По крайней мере – мира своего внутреннего. Пишущим же стихи такое должно быть вдвойне понятно. В никео-цареградском символе веры (V в.) Бог именован Поэтом (ποιητ) земли и неба. «Дни» моего Шестоднева представляют собой, таким образом, некоторые этапы, стадии сотворения мира внутреннего. Надеюсь, что сотворение это происходило больше по воле Бога, нежели по личному произволу. По крайней мере, я рад, что существуют стихотворения, представляющие собою хронику этого таинственного процесса. Бог отдыхал в седьмой день, как это говорит Библия. Предание же повествует о том, что завершением Творения сделается восьмой. И общее число дней тогда станет равным числу креста животворящего православного. Поэтому и книга «Шестоднев» имеет раздел «Начало восьмого дня». Она содержит поэму «Главы из Иоанна», которую одобрил настоятель московского Спасо-Преображенского храма, что в Кадышах. Надеюсь, что и другие стихотворения книги представляют собой скорее разговор души с Богом, нежели ее реакцию на мир сей.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

ПАЛОМНИЧЕСТВО

«Мне случалось не раз гадать…»

Легенда о листе клена

Один из способов одиночества

Красное

Самоход

Непризнавшему

«Ты оправданье этих мест…»

Почести

Снежная королева

* * *

Мне случалось не раз гадать

По страницам Allegro Santo.

Но годами не разгадать

Иероглиф иерофанта.

Можно мчаться на всем скаку,

И тогда разглядишь сиянье;

Можно только прожить строку,

Но составить переживанье —

3.4.93.

Легенда о листе клена

Кленовый лист пером был очарован.

Его покой зеленый вдруг покинул.

И он шепнул «прости» земной основе,

Трепещущую братию отринул.

И проникаясь золотом Светила,

Любя сильней, безропотно любуясь,

Он обретал

немыслимые силы,

В мирах ветров

ликуя и беснуясь.

А то перо, почти

не замечая,

Парит, небесной птицею влекомо…

Та птица — ангел… демон ли? —

Не знаю.

То вольный странник,

он не помнит дома.

…И падал лист, прощая и сгорая,

И тем прощеньем прав

посланник славы.

Гармония! Ты праведнее

рая,

Но лишь любовью

праведное

право.

17.10.86.

Один из способов одиночества

Ученый муж, прими меня

В ученики. Тоска жестока:

Узнать бы, как вершит полет

Тот, Чей не ведаю расчет,

Но верю тонко и глубоко.

И мне ответом: Не пеняй,

Тебе и так не одиноко —

Мечтою выстроен твой дом,

Ты ей живешь, а не трудом,

Ты веришь тонко и глубоко.

Святой отец, прими меня

Своим послушником без срока.

Пугаюсь каменных икон,

Мне дик алтарь, смешон канон,

Но верю тонко и глубоко…

И мне ответом: Не пеняй,

Но не тебе

дороги рока —

В снегах любых твоих высот

Цветок сомнения цветет,

Ты веришь тонко и глубоко.

6.10.86.

Красное

все что болью было

кончилось когда

в этой ванне стыла

теплая вода

проявляя красный

невозвратный цвет

прожитых напрасно

опоздавших лет

остывала ванна

и впервые мне

не было обмана

в белой глубине

25.5.88.

Самоход

«Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые!

Его призвали всеблагие

Богами призван он на пир…»

Тютчев

Я внимаю громам,

доносящим гармонию горнего мира.

И катренам сирен,

предрекающим скорую гибель земли.

Посетивший блажен,

Но тому, кто останется после последнего пира —

Ничего не понять,

Задыхаясь в отравленной правдой и потом пыли.

…Уходить в самоход

Из крутящейся красно-корявой казармы,

Что с Луны голуба,

А с изнанки сквозна и постыло устало пуста —

Чтоб опять восходить

По ступеням безжалостно медленно длящейся кармы…

Самоход — суета;

Но свято ли святое несенье креста

в никуда?

30.11.92.

Непризнавшему

(песня)

Дягилевой, Башлачеву,…

Низко кланяюсь вечному страннику,

Не признавшему домом тюрьму.

Я пою грозовому избраннику

От костра во смертельную тьму.

Облачаясь нежнейшими латами,

Во клубящийся ядами бой

Уходили из дома солдатами —

Во крылах восходили Домой!

Далеко от уюта под лампою

До простора крестовых дорог.

Мне рукою горячей, но слабою

Не чеканить сверкающий рок…

Во сражениях с силой неявленной,

Сотворяющей явное зло,

Вы, заступники, нами оставлены —

В безвоздушных пространствах крыло.

Но не это картонное варево,

Не скрежещущий нынешний рай

Вам по чести, а горнее зарево

На пути в неразгаданный край…

5.12.92.

* * *

Ты оправданье этих мест,

Наследник Тайны,

Тайны долгой…

Смотри: летучий чуткий крест

Соборов над тяжелой Волгой —

Тебе. Речные огоньки

Себя

роняющие

в бездну —

Твои шаги,

Твои шаги —

Ранимый праздник бесполезный.

1989

Почести

(песня)

Ищущие почестей

в трех шагах от вечности,

Вспомните о нежности

голоса струны.

Есть ли счастье большее

воли да беспечности?

Что сверканье яхонта

пред игрой волны?

Полно нам печалиться

тем, что мы не первые —

Не пронумерованы

у кого крыла.

Вечные немногие,

не линейкой мерною —

Радостью могущества

меряем дела!

Верой несоборною,

счастием негаданным

Крест небесный призрачный

путь наш осенит…

За пределом зеркала

рая нет и ада нет,

А дорога к зеркалу —

прямо сквозь зенит.

12.12.92.

Снежная королева

Род неангельский, небо зимнее,

Скатерть белая в пятнах красного…

Увези меня, увези меня

В детских санках к заре прекрасного!

Увези, королева нежная!

Глуби Зеркала в сердце канули.

Путь-дорога, страница снежная…

Соберусь ли в дорогу, встану ли?

Нет, не встану. Нет сил — не сделаю

До конца, что всего лишь начато.

Конец ознакомительного фрагмента.