Сказания Дальних гор

Ю. С. Дорожкин

Выезд на охоту – это всегда приключение, особенно когда отправляешься далеко, в место, где ни разу не бывал. Но двое друзей из провинциального города и не подозревают, как далеко уведёт их цепь таинственных происшествий, с какими загадками им придётся столкнуться. И можно не обращать на них внимания, но представления о долге и любознательность ведут туда, где могут находиться ответы на волнующие вопросы: в самое сердце Дальних гор, за стену из белого тумана, по ту сторону незримых ворот.

Глава 4. Ночь и утро

Прошло не меньше часа с того момента, когда приятели разместились на выбранных ими позициях недалеко друг от друга. Тим залег в небольшой ямке, со всех сторон окруженной кустами, с прекрасным видом на тропу, в двух десятках шагов от него выходящую к узкой — шагов пять в ширину — речке. Судя по обилию следов, звери посещали водопой каждую ночь. Иржи расширил свой обзор — устроил скрадок среди ветвей раскидистого дерева, положив несколько толстых жердей поперек между двумя ветками и замаскировавшись листьями. Таким образом ему был виден значительный участок тропы и часть берега реки до ее поворота. В этом месте лиственные деревья, растущие вокруг поселка, смешивались с елями и пихтами, постепенно уступая им пространство. Было видно, что звериная тропа на том берегу речушки ныряет в густой ельник.

В лесу было уже темно, Тим видел ближайшие окружающие его деревья и кустарники, предметы же на другом берегу реки виднелись смутно, неясными размытыми контурами, бегущая в реке вода переливалась в лунном свете, слышался лишь ее приглушенный шум. Тим ждал, положив перед собой заряженный арбалет — не тяжелого стального монстра из Чигоры, а лёгкий егерский арбалет, с которым не обременительно пройтись и на приличное расстояние по лесу. Хотя его напарник находился в каких-нибудь десяти саженях рядом, по другую сторону тропы, ни один звук не выдавал его присутствия. Время тянулось, и к концу часа, несмотря на всю концентрацию внимания и испытываемую внутреннюю напряженность, Тим стал замечать, что монотонность ожидания постепенно делает свое дело: бдительность его стала притупляться, а глаза время от времени закрываться. Чтобы не заснуть Тим вынужден был несколько раз больно ущипнуть себя за запястье. Помогало ненадолго. И в один из моментов, когда он лежал, прикрыв глаза, но при этом чутко вслушиваясь в звуки окружающего леса, впав в странное состояние полусна — полуяви, его слуха достиг некий шум. Встрепенувшись, Тим открыл глаза. По-прежнему не было видно ничего, кроме небольшого отрезка тропы и нескольких кустов по сторонам от нее. Однако шум раздался снова, теперь уже явственнее, и Тим смог определить его природу — это был хруст веток. Источник его находился где-то справа и чуть сзади от притаившегося помощника пристава, на этом берегу, и постепенно приближался.

«Саженей тридцать — сорок до него будет», — прикинул расстояние Тим, и тут же задумался: «до кого — до него?»

Конечно, вероятнее всего было, что по лесу идет как раз зверь, на которого они и охотятся — олень, тур или черный единорог, но в голову невольно лезли мысли о происходящих в этих местах странных, а вернее сказать, зловещих, событиях. Кто знает, что за существо пробирается под пологом ночного леса? Тим попытался осторожно, не зашуршав и не стукнув оружием, развернуться в своем укрытии, чтобы смотреть в другую сторону. Но это было не так просто: мешали ветки куста, которыми он предусмотрительно загородился для маскировки со всех сторон. Вспугнуть зверя тоже не хотелось. Мысленно Тим выругался.

Негромкий треск, а затем приглушенное фырканье раздались уже рядом — не более чем в двух десятках саженей, Тим повернул голову вправо, но по-прежнему ничего не видел из-за кустов. По сути, любая скрытная позиция представляет собой компромисс между маскировкой и обзором, и в данном случае Тим пожинал сейчас плоды именно хорошей маскировки. Напряжение нарастало. И тут в тишине раздался еще один звук, который Тим не спутал бы ни с чем: это был резкий хлопок спущенной тетивы. Вслед за этим он услышал короткий свист арбалетного болта и оглушительный рев зверя. Потом рев стих, громко затрещали ветки и кто-то большой стал удаляться от охотника, раздался плеск воды.

— Через речку уходит! — уже не таясь крикнул Тим, вскакивая с арбалетом наперевес.

— Слышь, Тим, я попал в него! — раздался возбужденный голос Иржи с дерева. Послышался громкий шорох — он спускался из своего скрадка.

— Кто это был?! — метнулся к товарищу Тим.

— А ты не видал? Олень, да здоровенный! Я попал, думаю, как раз туда, куда целил, по убойному месту. Только стрела недостаточно тяжелая — не свалила его на месте! Раненый ушел!

— Ну ничего, никуда не денется, — успокоил напарника Тим. — Далеко не уйдет. Ночь вон достаточно светлая, пойдем по следам и найдем его!

— Пойдем, посмотрим, — позвал Тима Иржи и направился к тому месту, где находился олень в момент выстрела. Лес здесь был не очень густой, сквозь редкие кроны деревьев было видно звездное небо и луна. Небо было безоблачным, и охотники вполне могли различать окружающие предметы.

— Вот! — торжествующе воскликнул Иржи. — Вот тут он шел, а вот сюда он побежал потом, вот, гляди, кровь! А здесь он пересек реку.

— Идем за ним? — спросил Тим. — Потеряем в темноте-то!

— Ага, пошли. Что же, до утра ждать? Да его волки сожрут. Факелы зажигать пока не будем — и так светло. Ты иди справа, я — слева!

Они перешли вброд речку, посередине которой вода достигала им до колен, ноги на несколько мгновений заломило от холода, но это показалось Тиму даже приятным. Сделав несколько шагов, охотники оказались в кустарнике на том берегу.

— Ага, вот где он ломился! — удовлетворенно заметил Иржи, что — то рассматривая. — Вот тут ветки поломаны, а вот и копыта отпечатались. Слышь, Тим, в эту сторону он побежал, сюда заворачиваем!

И, поминутно останавливаясь в поисках следов, оба охотника двинулись вперед. Полоса кустов закончилась, и они вступили в ельник. Иржи, проводивший большую часть жизни в лесу, как лесничий, был опытным следопытом. То и дело он обращал внимание Тима, шедшего правее него в нескольких шагах, на различные признаки, свидетельствующие, что олень пробегал здесь. Так они прошли еще примерно сто шагов; там, на краю елани — небольшой поляны, окруженной густой стеной молодых елей, высотой чуть больше человеческого роста — Иржи обернулся к своему спутнику:

— Не могу определить, куда он дальше побежал. Тим приблизился.

— Вон там, — Иржи махнул рукой назад, — там на траве свежая кровь. А тут я ничего не вижу: ни веток сломанных, ни следов на земле… Давай-ка факел зажжем!

У каждого из них за плечами, помимо колчана с арбалетными болтами, была пристроена связка из трех небольших факелов. Несколько раз чиркнув кремнем по огниву, Иржи зажег один из них. В неровном свете пламени, колышущегося на ветру, он стал внимательно осматривать землю, вернулся немного назад.

— Вот что, — наконец решил следопыт. — На поляну он не выбегал. Тут обязательно было бы заметно. Я пойду отсюда влево, а ты иди вправо, в обход поляны. Смотри внимательно, ищи на хвое под ногами следы крови. Вообще, далеко ему не уйти: рана, похоже, серьезная. Мы торопиться не будем — пусть он оторвется от нас и заляжет. И пока мы потихоньку нагоним его, он уже ослабеет от потери крови. Ну, давай, встретимся с той стороны поляны.

Тим крадучись двинулся, раздвигая еловые ветки и время от времени нагибаясь к земле, покрытой толстым мягким ковром изо мха и опавшей хвои. То ли сказывался его меньший опыт в выслеживании зверей, то ли олень и вправду ушел в другом направлении, но следов не находилось. Постепенно в лесу становилось темнее, наверное, небо затягивало облаками. Вдруг Тим оказался на краю оврага. Вниз уходил довольно крутой склон, поросший редкими кустами. Охотник решил пройти краем оврага: простейшая логика говорила, что раненый зверь не полезет вниз, рискуя не выбраться обратно. Тим сделал несколько шагов, но в темноте не увидел, куда ставит ногу. Он наступил в пустоту.

Теряя равновесие, Тим судорожно взмахнул руками и полетел вниз. Через пару мгновений, показавшихся ему бесконечно долгими, ощущение свободного падения завершилось ударом спиной о землю, по счастью мягкую. После удара Тим прокатился еще несколько саженей по крутому склону наконец остановился, наткнувшись на какой-то куст.

Факел погас. Несколько мгновений охотник лежал на спине, приходя в себя, затем громко и злобно выругался и вскочил на ноги. По — видимому, он находился на самом дне оврага, оказавшегося довольно глубоким. Сюда, вниз, не проникал вообще никакой свет, и Тим не видел даже своей вытянутой руки. Опустившись на четвереньки, Тим принялся на ощупь искать арбалет, выпавший при падении из его руки. Это оказалось непростым делом: он то и дело натыкался на кусты и камни, заползал в высокую сырую траву, и даже стал сомневаться, что его поиски без света увенчаются успехом. Проблема заключалась в том, что, хотя у него было два запасных факела, кремень с огнивом остались у Иржи. Однако спустя какое-то время рука Тима наткнулась в темноте на некий деревянный предмет, который в следующий момент он с радостью идентифицировал как ложу арбалета. Вновь обретя утерянное было оружие Тим почувствовал себя намного увереннее.

Встав на ноги, он попытался сориентироваться в пространстве. Сначала он попытался сделать несколько шагов вверх по склону оврага. Однако тут же стало ясно, что подняться по довольно крутому и скользкому склону в полной темноте — дело безнадежное. Не было видно, куда ставить ногу и за что хвататься руками. В конце концов Тим поскользнулся и снова упал, после чего решил двигаться понизу, сохраняя прежнее направление. О котором теперь имел весьма приблизительное представление. Он медленно шагал вперед, напряженно всматриваясь в темноту перед собой и то и дело отводя в сторону ветки кустов, преграждающие ему дорогу.

«И зачем мне оружие? — подумал он. — Все равно я даже не увижу, во что целиться!»

Каждые двадцать — тридцать шагов Тим пробовал свернуть налево, проверяя, не стал ли склон более пологим и пригодным для восхождения. В какой-то момент ему показалось, что он слышит голос Иржи, зовущий его. Голос доносился откуда-то сверху, издалека. На всякий случай он пару раз крикнул в ответ, но его крик прозвучал так глухо, как будто из погреба, и помощник пристава сильно усомнился, что напарник услышал его.

Наконец, шагов через двести, Тим обнаружил, что откос слева стал более пологим и можно попробовать подняться по нему. К этому времени то ли в лесу снова стало чуть светлее, то ли глаза у охотника понемногу привыкли к темноте, но он стал различать хотя бы какие-то контуры окружающих предметов. Закинув арбалет за спину, цепляясь руками за траву и выступающие из земли корни деревьев, Тим вскарабкался наверх. Все такие же молодые ели, как и окружавшие поляну, возле которой они разошлись с Иржи, смутной стеной стояли перед ним. Охотник покрутил головой направо и налево, надеясь увидеть в ночи трепещущий свет факела своего товарища. По его расчетам, он прошел по дну оврага относительно небольшое расстояние и сейчас находился примерно с другой стороны той самой елани, неподалеку от места, где им полагалось бы встретиться с Иржи. Не углядев во тьме ни искорки света, Тим набрал в легкие побольше воздуха и крикнул:

— Эй, Иржи!!! Ты где?!

Ответом ему была лишь тишина. Лишь слабый ветерок слегка покачивал перед ним смутно угадывающиеся в темноте ветви елей. Он крикнул еще раз — с тем же результатом.

— Проклятье, — пробормотал он сквозь зубы, совершенно не обрадовавшись перспективе искать в темном лесу, помимо раненого оленя еще и потерявшегося товарища. Или потерявшимся нужно считать как раз его, Тима, ведь это же он сбился с намеченного пути?

Он двинулся вперед, держа ельник по левую руку. «Ели растут вокруг поляны, — рассуждал он про себя, — я иду вокруг поляны навстречу Иржи. В любом случае он не мог уйти далеко, не встретив меня». Однако вскоре Тим потерял выбранное направление, вынужденный проламываться через густые заросли. Еловые ветки хлестали его по лицу, одеждой он цеплялся за невидимые в темноте кусты, запинался за коряги. Треск стоял такой, что даже старый глухой тур не подпустил бы его на арбалетный выстрел. Невольно Тиму вспомнились слова из детской сказки, которую читали ему, еще совсем маленькому: «Тихо крадется по лесу ловкий охотник, не хрустнет под ногой ветка, не зашуршит лист…» Тим нервно усмехнулся.

Пройдя еще шагов тридцать он остановился и начал поворачивать голову вправо и влево, пытаясь сориентироваться и одновременно прислушиваясь к звукам ночного леса. Поворачиваться всем корпусом он не рисковал, чтобы не потерять направление еще раз. Еловый лес во все стороны вокруг него выглядел абсолютно одинаковым. Небольшие — чуть выше человеческого роста — деревья еле заметно покачивались в тишине. Среди них кое-где в темноте смутно угадывались деревья повыше. Где-то поблизости раздался вполне мирный шорох — видимо, какой-то маленький ночной зверек пробирался среди подлеска в поисках пищи. В отдалении пронзительно прокричала ночная птица, и снова стало тихо.

«Либо я зашел слишком далеко, двигаясь по дну оврага, и мне нужно круче забирать влево, либо за поляной ельник не заканчивается, а тянется далеко, и я оказался в самой его середине, что, надо сказать, весьма вероятно, — рассудил Тим. — Следовало это предположить заранее… Надо пойти сквозь него — рано или поздно выйду!»

Осторожно занес он ногу, решив двигаться как можно тише, чтобы иметь возможность слышать все посторонние шумы вокруг. Мягко перенес на нее тяжесть тела. Хрясть!!! Оглушительный треск сухой ветки под ногой не заставил себя ждать к великой досаде Тима. В душу его закралось предположение, что все рассказы об охотниках лесных народов и о бесшумно крадущихся следопытах есть ни что иное как вранье, неправдоподобные выдумки и детские сказки. Как тут прикажете красться, если под ногами везде что-то хрустит?

Тим спустил тетиву арбалета и закинул его на ремне за спину: все равно в темноте и в таком густом лесу от него было мало толку, зато двигаться с ним наизготовку было тяжелее. Вместо этого помощник пристава извлек из ножен кинжал и двинулся дальше, помахивая им и иногда срубая веточки, возникающие на пути. Минуло совсем немного времени, вероятно, не более пяти минут, как начался подъем. Охотник очутился на склоне довольно высокого бугра, ближе к вершине которого ельник поредел, освободив место нескольким высоким, растущим поодаль друг от друга деревьям, чьи вершины скрывались во мраке. Несмотря на то, что небо было чистым, и далеко в вышине виднелись звезды, Тим не видел ничего дальше десятка саженей. Склон бугра, противоположный тому, по которому поднялся Тим, густо зарос кустарником. Из темноты с разных сторон то и дело доносились негромкие шорохи.

— Иржи! Ты где?! — снова позвал Тим своего напарника. Он хотел крикнуть как можно громче, но окружавшая тишина словно схватила его за горло, было ужасно неуютно, невозможно нарушить ее. Поэтому вряд ли его голос разнесся по лесу особенно далеко. Тим посмотрел на небо, пытаясь сориентироваться по звездам, однако и это ему не удалось, потому что почти все небо заслоняли раскидистые ветви деревьев.

Не то громкий отрывистый всхрап, не то фырканье, раздался из — за живой стены кустарника, покрывающего склон бугра. Тим замер. Хрустнули ветви, затем донесся шорох листьев, снова затрещало, на этот раз — уже дальше от охотника. Вслед за этим слуха путешественника достиг негромкий стон. Прошло несколько мгновений напряженного ожидания — и стон повторился.

«Где-то справа!» — определил Тим, пытаясь бесшумно достать из-за спины арбалет, затем передумал и сделал несколько шагов на звук с кинжалом в руке. Медленно двигаясь по мягко пружинящему мху от дерева к дереву, он даже не пытался строить предположения, кто может стонать в такое время в таком неподходящем месте, он просто пытался подкрасться как можно ближе к источнику звука. Единственной мыслью, посетившей его, была: а может ли стонать олень, смертельно раненый арбалетным болтом? Звук повторился еще пару раз, и Тим уже отчетливо представлял себе направление, в котором находится его источник. Правда, еще неясно было, насколько он близко. Охотник уже спускался по пологому склону бугра, густой ельник, через который он пробирался, был от него по правую руку. По левую руку ниже по склону смутно виднелись густые заросли кустарника, прямо же перед ним кустарник был редким, так что не приходилось проламываться сквозь него. Еще несколько осторожных шагов, и в просвете между ветками стало заметно какое-то свечение. Холодный, мертвенный свет исходил откуда-то снизу, из какой-то точки у подножия бугра.

«Во всяком случае это не костер», — подумал Тим. В этом темном, незнакомом лесу, скрывающем, судя по событиям последних дней, не одну зловещую тайну, как никогда правдоподобными казались байки о приведениях, живущих на кладбищах, об умертвиях, крадущихся во мраке ночи, всевозможные рассказы о существах, забредающих в мир людей через неведомые рубежи, лежащие за гранью познания… Все те рассказы, которые кажутся выдумкой, детскими сказками, когда сидишь в гостиной своего дома возле жарко натопленного камина или стоишь среди шумного города в окружении десятков людей. Но не ночью в диком лесу, в котором редко ступает нога человека.

Тим аккуратно обошел куст, росший на его пути, отвел рукой в сторону тяжелую еловую ветвь, мешавшую обзору, и пристально вгляделся в то место, где заметил свечение. До него было от силы три десятка шагов. Причем странный свет ничуть не освещал окружающие предметы, так что невозможно было даже понять, что находится рядом с ним. В этот момент стон повторился еще раз, как показалось Тиму — уже ближе. Помощник пристава поднырнул под ветку, с шорохом пролез в промежуток между двумя кустами дикой малины, цепляющейся колючками за рукава охотничьего камзола… И опустил руку с кинжалом. Мысленно обругал себя за мнительность. Перед ним была светящаяся гнилушка — трухлявый пень, каких множество попадалось ему в лесах. Правда, пень был большой, и светился довольно ярко, но не более того. Тим раздосадовано размышлял, как же он раньше не догадался о такой возможности, как его постигло следующее озарение — он определил природу доносящихся до него стонов. Одно из ближайших к нему деревьев равномерно скрипело, слегка покачиваясь на ветру.

— Да разрази тебя молнией, хворь ты болотная, — в полголоса выругался он, пряча кинжал в ножны.

Неподалёку от гнилушки Тим заметил поваленный ствол старой ели, вывороченной из земли с корнями. Осторожно присел на него. Пока ноги отдыхали, охотник размышлял, что делать дальше. Звуки и запахи ночного леса нахлынули на него со всех сторон. Правда, теперь они не казались Тиму такими зловещими, как несколько минут назад. Негромко шумел ветер, слегка покачивая ветви елей, что-то то и дело шуршало и пощёлкивало в траве вокруг, раздавался голос ночной птицы над головой, в воздухе ощущался запах хвои и примешивающийся к нему еле уловимый аромат какого-то растения. Скрип дерева тоже раздавался в тишине, но теперь, когда его источник обнаружился, он нисколечко не походил на чей бы то ни было стон. Помощник пристава расслабился, ещё раз оценил обстановку с топографической точки зрения, встал и решительно зашагал обратно, вверх по склону бугра и дальше, держа частый ельник на склоне по левую руку от себя, то есть, по разумению Тима, влево от направления, по которому он изначально двигался, когда вышел на бугор и услышал стон.

Противоположный склон бугра оказался очень пологим, просто через некоторое время охотник понял, что идёт уже по ровной поверхности. То ли стало светлее, то ли глаза окончательно привыкли к темноте, но Тим мог различать в темноте деревья и отдельные предметы шагах в двадцати. Росли вокруг в основном сосны и кусты лесного орешника. И, главное, не было никаких следов ельника, окружавшего лесную поляну, возле которой они разошлись с Иржи.

— Э-э-эй!!! Иржи, где ты там?! — прокричал Тим, набрав полную грудь воздуха. Лес безмолвствовал. Тогда Тим повернул влево и немного назад, надеясь всё же выйти к потерянной елани. Однако шагов через сто вместо ожидаемого ельника он оказался возле крепкого раскидистого дерева толщиной почти в два обхвата, тихо шелестящего в темноте широкими листьями. Породу дерева Тим затруднился определить, но поодаль росло еще несколько таких же, между ними густо разросся кустарник высотой по грудь человеку. Земля уже не была устлана ковром из хвои, а поросла невысокой травой, среди которой попадались опавшие листья. Размером они были с ладонь человека с зазубренными краями.

«Не-ет, в таком месте мы еще сегодня не были, — пробормотал Тим, — куда-то я опять не туда завернул!» Справа, в просвете между деревьями, он разглядел смутно темнеющий силуэт, слишком ровный и низкий для дерева и высокий для человека. Шурша задеваемыми ветками кустов, Тим приблизился почти вплотную, вгляделся.

Это был деревянный столб. Его вкопали в землю, видимо, уже давно, очень давно. От времени дерево, из которого он был сделан, потемнело и покрылось продольными трещинами, а сам столб, до закруглённой верхушки которого Тим мог достать, вытянув руку вверх, покосился. Любознательный помощник пристава стал рассматривать свою находку, пытаясь понять, кто и зачем потратил своё время и силы, чтобы вкопать этот столб среди глухого леса. Да ещё и украсить его. Проведя рукой по влажной поверхности столба, Тим обнаружил, что он покрыт каким-то узором, что-то было вырезано на ней, но в темноте было невозможно разобрать — что.

«Надо бы рассмотреть при солнечном свете, — подумал охотник.

— Интересно, это горцы, что ли, его вкопали?» Его размышления были прерваны непонятным звуком, донёсшимся откуда-то спереди. Он был похож не то на громкий щелчок, не то на резкий хлопок, на миг разорвавший тишину ночного леса. Тим замер, но звук не повторялся. Помощник пристава неторопливо побрёл дальше, останавливаясь и прислушиваясь всякий раз, как под его ногой хрустела сломанная ветка или громко шелестели задеваемые им кусты. Он почти не удивился, наткнувшись через два десятка саженей на второй столб, вкопанный в землю среди леса. Выглядел он, как и первый, лишь был чуть пониже — в рост человека, и стоял прямо. По правую руку от столба деревья и кусты вроде бы редели. Тим сделал было шаг в ту сторону, как вдруг на него накатили такие усталость, апатия и сонливость, что не было желания делать больше ни шагу вперёд. Вероятно, сказывалось длительное блуждание в напряжении по лесу, полному опасностей — мнимых, реальных ли, кто мог знать? Тим сел на траву, прислонившись к столбу спиной.

«Надо устраиваться на ночлег, — решил он. — Блуждать без дороги да в темноте по незнакомому лесу — себе хуже. Только уйдёшь неведомо куда…»

К месту вспомнилась история о двух лучниках из Старой Пущи, отставших от своего отряда при движении по лесной дороге ночью. Дело было два года назад, во время облавы на банду Харада — хитрого и жестокого разбойника, грабившего купцов и просто зажиточных местных жителей, проезжавших вечерами по тракту. Отряд лучников должен был скрытно, двигаясь в пешем строю, выйти через лес к месту засады в Каменном Урочище, где лесная тропа проходила берегом ручья мимо огромных валунов. За ними и было решено поджидать банду, вспугнуть которую на тракте должен был другой отряд — конный.

Эти двое замыкали колонну. Замешкавшись, они немного отстали от остальных и потеряли их из виду. Ночь была довольно тёмная, и отставшие, стараясь нагнать отряд, второпях пропустили поворот тропы. Спохватились они очень быстро, и попытались вернуться и найти дорогу. Но, несмотря на то, что пройти они успели всего десятка три — четыре шагов, выйти обратно на тропу им уже не удалось. Тим потом видел при свете дня это место — где лучники остановились возле большой коряги среди кустов, чтобы посовещаться, куда двигаться дальше. От этой коряги до нужного им поворота было от силы десять саженей. Если бы отставшие расположились на ночлег в этом самом месте, с первыми лучами солнца они увидели бы, куда им идти, и, скорее всего, присоединились к отряду вскоре после рассвета.

Но они решили иначе, и двинулись по ночному лесу каким-то непостижимым зигзагом, всё более удаляясь и от дороги, по которой шли, и от Каменного Урочища. До половины ночи ломились они через лес, под конец не имея уже ни малейшего представления, где они, и решили переждать до утра, лишь забредя в какое-то болото…

Лишь ближе к вечеру следующего дня вышли они к заброшенному хутору, находившемуся в четырёх верстах от Каменного Урочища и ещё дальше от проезжей дороги. К ночи они были в урочище, где отряда уже не застали. Там незадачливые следопыты провели ещё одну ночь, и только на следующий день к полудню вышли к ближайшей деревне, где и встретили лучников из другого отряда, снабдивших их лошадьми и указавших дорогу к своим.

В связи с этим у Тима возник вопрос: стоит ли уподобляться этим двоим или же переночевать прямо здесь, не рискуя забрести в темноте в незнакомом лесу невесть куда? «Наверняка утром осмотрюсь, и ясно станет, куда идти, — решил Тим. — Окажется, что я брожу кругами вокруг этой поляны да возле того оврага…»

Возможно оттого, что лес здесь был не таким густым, вокруг стало не так темно. Во всяком случае, можно было уже различить отдалённые предметы. Тим оглянулся по сторонам, прикидывая, где бы удобнее и безопаснее расположиться. Ему случалось проводить ночь в лесу, устраивая настил на толстых нижних ветвях больших деревьев, но сейчас, в темноте, заниматься этим не было ни времени, ни сил, ни желания. Лучше всего было бы уютно пристроиться между мощных корней одного из больших деревьев, так, чтобы широкий ствол прикрывал спину, а с других сторон спящего скрывали густые кусты.

Тим приметил уже подходящее дерево, до которого было шагов двадцать, когда звук, слышанный им недавно, повторился: хлопок, вслед за которым из ночной темноты раздалось какое-то стрекотание, впрочем, быстро прекратившееся. Помощник пристава отогнал сон и стал всматриваться во тьму. Он попытался оценить расстояние до источника шума, хотя и понимал, что полагаться на свои ощущения в темном незнакомом лесу можно лишь с большой оглядкой. Однако же по его представлениям вышло, что саженей сто или немного больше. Там, откуда донеслись звуки, смутно угадывался просвет среди деревьев. Повернув голову в этом направлении, Тим замер. По неглубокой ложбине, по направлению к которой местность немного понижалась, где-то в полусотне саженей от него, наплывали, низко стелясь над землёй, густые клубы тумана. При этом они словно подсвечивались изнутри нереальным серебристым сиянием. Но главное — над клубами тумана двигалась голова. Или, по крайней мере, Тиму со своего места показалось, что больше всего это похоже на голову существа, сокрытого туманом. Она была внушительных размеров — больше человеческой раза в три, треугольной формы, по бокам её можно было различить два огромных выпуклых глаза, и больше всего имела сходство с головой насекомого, только многократно увеличенного в размерах. Некоторые детали можно было разобрать только благодаря тусклому мерцанию тумана. Над головой, между глазами, вверх торчали два усика, на кончиках загибавшиеся книзу.

При этом со стороны ложбины больше не доносилось ни звука. Тим, до сих пор сидевший, прислонившись спиной к древнему столбу, мгновенно завалился набок, и тут же, стараясь не издать лишнего шороха, перекатился на живот. Теперь он мог наблюдать за тем, что двигалось в ложбине, будучи прикрыт спереди хотя бы травой. Что бы это ни было там, внизу, несло оно опасность или нет, но интуитивно помощник пристава почувствовал необходимость остаться незамеченным — хотя кто знает, чего следует остерегаться: быть замеченным, услышанным, почуянным?

Осторожно подтянув арбалет к себе поближе, Тим продолжал смотреть. Непонятное медленно перемещалось наискосок — по направлению ложбины — слева направо и немного в сторону притаившегося охотника. Голова плыла над клубами белесого тумана, а в нем самом тоже что-то двигалось, как будто многочисленные членики длинного сегментированного тела. Видеть такое существо никогда не приходилось не только Тиму, но и никому из его знакомых, да и — что там говорить! — он был уверен, что вообще мало кому из людей… Разве что когда-нибудь, где-нибудь в подобной же глуши… Мимолетно мелькнула мысль о том, сколько неведомого скрывается, должно быть, в труднодоступных, диких местах на окраинах Империи, не говоря уже про далёкие страны. Может быть, кто-нибудь иногда и встречается с невиданными тварями. Правда, для того, чтобы рассказать об увиденном другим людям, надо, как минимум, эту встречу пережить.

Голова вдруг прекратила движение, на миг замерла, а потом повернулась вполоборота к тому месту, где притаился охотник. Усики над головой двигались из стороны в сторону. Тим пригнул голову к земле. Кто его знает, что это такое? И чем чревата встреча с ним?

«А может, арбалетным болтом прямо в глаз?» — подумал охотник. Но отогнал эту мысль, как преждевременную — необходимости в этом пока, вроде бы, не наблюдалось. Да и кто знает — много ли вреда будет существу от стрелы?

Глядя сквозь стебли травы, высоты которой как раз хватало, чтобы скрыть лежащего человека, Тим увидел, что движение головы возобновилось в прежнем направлении. Ложбина постепенно заворачивала в сторону от деревянного столба и лежащего рядом Тима, и через небольшой промежуток времени голова исчезла за группой деревьев, растущих поодаль. Сквозь туман, заполнявший ложбину, еще было видно длинное тело, словно семенящее на множестве ножек, а затем и оно скрылось. Тим приподнял голову, всматриваясь и вслушиваясь в окружающий лес. Туман постепенно рассеивался.

«Что за невидаль такая? — изумлённо думал Тим. — Вот бы поскорее Иржи рассказать, да мужиков в посёлке порасспросить! Ну и дела! Теперь не до сна будет, как спать в таком лесу? И так зловещее происходит: люди пропадают, мертвецов находим, блуждаем впотьмах, теперь еще вот это…»

Но, несмотря на такие мысли, сон подступил к Тиму очень скоро. Некоторое время он еще смотрел по сторонам, особенно туда, где скрылась за деревьями невесть чья голова. Лес окружал его привычными звуками: шелестом листьев, мышиным шебуршанием в траве, мелодичной перекличкой ночных птиц. Голова его отяжелела, глаза сами закрывались, хотя еще десяток минут назад он был насторожен, бодр и готов действовать. Ползком — на всякий случай — добрался он до приглянувшегося ему дерева, устроился между его корней, закрытый от чужих недобрых взоров толстенным, почти сажень в диаметре, стволом и густо разросшимся кустом лесного орешника. Под голову Тим пристроил свой полупустой походный мешок, рядом положил заряженный арбалет и закрыл глаза…

Проснулся Тим от прохлады. Не то, чтобы он замерз, но в лесу было свежо, и он почувствовал это сквозь сон; темноты уже не было, вместо нее под сводами леса царил серый предрассветный сумрак, вовсю перекликались на ветвях птицы. Встав, Тим поднял арбалет и, чтобы размяться и чуть согреться, прошелся вокруг дерева, а затем до древнего столба, возле которого он прятался, наблюдая за непонятным существом. Огляделся по сторонам. Лес выглядел мирно, как любой другой лес утром, а уж помощнику пристава не раз и не два приходилось наблюдать эту картину, проводя ночь на природе — на охоте ли, выслеживая ли кого вместе с отрядом конных лучников. Утренний туман стлался по земле, расползаясь из ложбин и распадков. Но этот туман был самый обыкновенный, не было в нем ничего странного в отличие от того, ночью. И таким мирным было все вокруг, что усомнился охотник: не приснилось ли ему то, что он видел? Явь ли это была, или сон, либо морок?

Тим достал из своего походного мешка половину буханки хлеба и кусок сыра, съел их стоя и продолжая осматриваться. Он находился в роще огромных раскидистых деревьев, названия которых он не знал. Деревья были старые, наверняка возраст большинства из них перевалил за сотню лет. Росли они редко, подлеска почти не было. Зато, пройдясь, Тим обнаружил еще вкопанные в землю столбы, на вид не менее древние. Он насчитал восемь столбов, покосившихся, почерневших, покрытых мхом. И они образовывали круг, как бы очерчивавший почти всю рощу. В некоторых местах расстояние между столбами было раза в два больше, чем между соседними — по-видимому, не все они сохранились. Тим снова попытался разобрать рисунок на их поверхности, но безуспешно — можно было лишь сказать, что раньше на них было что-то вырезано. Решив при случае расспросить жителей посёлка и об этом, охотник решил было уже возобновить поиски Иржи, как пришла в его голову мысль найти центр круга. Миновав несколько деревьев, он увидел перед собой обелиск. Именно обелиск, а не просто большой камень: высотой он был в полтора человеческих роста, формой напоминал половину яйца, поставленную вертикально, а серая поверхность его была когда-то гладко отшлифована, хотя теперь, как и столбы, была покрыта мхом, сколами и мелкими трещинами. Но только на ней можно было чётко различить нанесенный когда-то неведомо кем рисунок: черным цветом, не потускневшим за невесть сколько времени, были изображены две дуги, как две наложенные друг на друга подковы, одна изгибом вверх, другая — вниз. В том месте, где они заходили друг на друга, был изображен какой-то знак, а вернее всего — руна.

Тим, отличавшийся любознательностью по отношению к различным древностям, лишь покачал головой, досадуя, что нельзя прямо сейчас предъявить это место мудрецам из Стоунграда. Не став более терять времени, он решительно зашагал к краю рощи, противоположному тому, на котором провел ночь. На ходу пытался сориентироваться:

«Так, вон там, похоже, ели растут, может, там и начинается тот ельник, по которому я ночью блуждал? Может быть, а может, и нет. А перед тем, как разойтись, мы переходили ручей. Местность к нему должна понижаться. А тут поверхность ровная, вот только… один спуск был — от рощи к ложбине, где ночью этот страх видал… Правда, ручья там не было, но может, ложбина к нему выводит? Тогда я удаляюсь от него. Наверное».

Думая так, он вышел из-за последних деревьев рощи. За небольшим просветом начинался другой лес — деревья были не в пример ниже и тоньше и росли чаще, более густым был и подлесок. Но самое главное, что увидел Тим, была струйка дыма, поднимающаяся в небо впереди и чуть левее от направления его движения. Тим ускорил шаг. Это, несомненно, был костер. Чей? Чей бы то ни было, все же это уже хорошо. И было до него совсем близко. Отведя свободной рукой — в другой он держал арбалет — ветки последнего дерева, Тим увидел небольшую прогалину, на которой, рядом с лежащей оленьей тушей, весело потрескивал костерок. Рядом на какой-то коряге сидел Иржи и своим видавшим виды ножом с недлинным, но толстым клинком снимал с оленя шкуру.

— Вот ты где! — окликнул товарища помощник пристава. Тот оглянулся и приветственно махнул рукой:

— А! Нашелся! Куда подевался-то?

— Да это я тебя найти не мог, так и заночевал.

Тим подошел к костру, положил на траву арбалет, мешок, затем сам опустился рядом.

— А куда ты вообще делся? — Иржи отложил нож и вытер руки платком. — Мы как разошлись, я ту поляну обогнул со своей стороны, нашел там кровавый след, и прошел всего шагов, может, тридцать, понял? И гляжу — вот он лежит, олень-то! Уж я тебя звал, звал, думал, рядом ты, ну, думаю, сейчас придет. А тебя все нет. Попробовал навстречу тебе пойти, да темень такая, думаю, совсем потеряемся. Нет, где уж тут, думаю, в незнакомом лесу его искать? До утра пережду, утром найдется. Развел костер…

— Да я, видишь… Оступился, свалился в овраг, — начал рассказывать Тим. — И пока блуждал по нему, видимо, направление совсем потерял. А как вылез — кричал тебе — без толку…

— Да уж, куда там — кричать, — махнул рукой Иржи, — в ста шагах, может, еще и услышишь, а дальше — бесполезно! Ага!

Сказав это, он принялся раскуривать свою любимую походную трубку.

— Послушай, — голос Тима вдруг стал озабоченным. — Ты необычного ничего за ночь не видел, не слышал?

— Нет, ты же знаешь, я чутко сплю, тихо всё было, ничего, даже — даже! — заверил Иржи приятеля.

— А я, ты понимаешь… — и он медленно, тщательно подбирая слова, чтобы верно описать увиденное, поведал своему спутнику про существо, двигавшееся в тумане. Когда он закончил, Иржи еще некоторое время сосредоточенно молчал, попыхивая трубочкой. Наконец, он произнёс:

— Значит, Страх, говоришь…

— Какой Страх? — не понял Тим.

— А помнишь, нам Грант сказал? Появился, говорит, в лесу какой-то Страх. В каждом лесу, он говорил, был свой Страх, только он спит до поры — до времени. Что-то вроде этого он говорил.

— Ты думаешь, когда староста просил рассказывать ему про все странное, что мы увидим в лесу, он это имел ввиду?

— Ну, несомненно, этот случай относится к тому, про что старосте было бы интересно услышать, — рассудил Иржи и пару раз пыхнул трубкой. — Вот только… Не знаю, было ли у него на уме именно это, или же он подразумевал любую странность, с которой мы столкнемся?

— Пока не знаю.

— Ага, это обдумать надо, — и Иржи снова взял в руки нож. — Шкуру надо снять, тушу разделать, а потом кто-нибудь из нас в поселок сходит за лошадями — добычу отвезти. Я, наверное, а то ты опять заблудишься. Давай, помогай.

И они вдвоем принялись за работу.