Сказания Дальних гор

Ю. С. Дорожкин

Выезд на охоту – это всегда приключение, особенно когда отправляешься далеко, в место, где ни разу не бывал. Но двое друзей из провинциального города и не подозревают, как далеко уведёт их цепь таинственных происшествий, с какими загадками им придётся столкнуться. И можно не обращать на них внимания, но представления о долге и любознательность ведут туда, где могут находиться ответы на волнующие вопросы: в самое сердце Дальних гор, за стену из белого тумана, по ту сторону незримых ворот.

Глава 3. Загадки поселка

Поселок выглядел вполне обыкновенно. На первый взгляд в нем насчитывалось десятков пять дворов. Старые домики, многие из которых покосились от времени, образовывали две продольные улицы и, в середине, один проулок между ними. Было раннее хмурое утро. Поселок выглядел довольно безлюдным: можно было заметить лишь несколько человек, занятых работой возле своих домов, да две женщины поодаль спускались по склону холма с ведрами — видимо, к колодцу. Ведя лошадей вповоду, Тим и его друг вступили на деревенскую улицу. Во дворе крайнего дома, возле сарая, бородатый мужик в зеленом кафтане, надетом на голое тело, колол дрова. Некоторое время он наблюдал за незнакомцами краем глаза, не отрываясь от своего занятия, но, когда стало ясно, что они направляются к нему, опустил руку с топором и повернулся в их сторону.

— Привет хозяину, — начал разговор Иржи, останавливаясь возле невысокого заборчика.

— И вам тоже привет, люди добрые, — настороженно поздоровался мужик. — Нечасто гости у нас появляются. Издалека ли путь держите? Все ли у вас благополучно? Время нынче тревожное…

— Мы охотники, — отвечал Иржи. — Приехали издалека. Добрались вроде удачно, правда, вечером вчера заплутали немного, пришлось в лесу заночевать… Да вот потолковать хотели с местными мужиками, а то…

— Потолковать — это со старостой! — мужик указал свободной рукой вверх по улице. — Там дом его стоит, в самой середине поселка. Его не спутаете — добрый дом, двухэтажный! Ему надлежит все новости знать. А мы — люди простые.

— Как звать-то тебя, мил человек? — поинтересовался Иржи, несколько удивленный явным желанием хозяина сразу отослать их к старосте. По опыту своему он знал, что обычно люди в таких удаленных уголках весьма охочи до новостей и любят поболтать с приезжими. — Меня вот Иржи кличут, а это мой приятель — Тим. Охотники мы, значит. Из Старой Пущи.

— Не слыхал; видать — далеко, — развел руками хозяин. — А прозвище мое — Грант. А старосту нашего Явором зовут. Дома он сейчас должен быть.

— А скажи нам, Грант, нельзя ли тут остановиться у кого? Хлопот много не доставим — нам только изредка переночевать, да вещи оставить… Или вот хотя бы за конями бы кто присмотрел? А то без них по лесу сподручнее бродить. А уж мы бы в долгу не остались…

— Отчего же нет? Только вы к старосте сходите, он вас на постой пристроит. А то что вы, уважаемые, добрались благополучно — хорошо, а то в последние дни недоброе что-то происходит. И давно уже никто в поселок к нам не приходил…

— Ты, вроде бы как, любезный, нам не доверяешь, все к старосте отсылаешь, — встрял в разговор Тим. — Опасаешься нас?

— Что вы, что вы! — запротестовал Грант. — Мы тут люди гостеприимные. Но с Явором вам в первую очередь потолковать нужно. Ему будет очень интересно узнать, что в мире делается. А там и ко мне заходите…

— А что ты говоришь, никто в поселок не захаживал? — переспросил Тим, игнорируя очередное приглашение посетить старосту.

— Тут где-то трое из Старого Острога по лесам ходят, мы думали, они у вас побывали!

— Нет, — уверенно ответил хозяин. — Поселок маленький, всё на виду. Никто чужой не появлялся.

Тим и Иржи переглянулись. Иржи пожал плечами. Попрощавшись с хозяином, они двинулись вверх по улице — искать дом старосты. Грант вернулся к прерванному занятию.

Староста Явор принял пришельцев благожелательно, пригласив в дом отведать с дороги по кружке медовухи. Это был пожилой мужчина с короткой бородкой, одетый в яркие рубаху и штаны, а также сапоги. Его круглое лицо излучало добродушие, но маленькие хитрые глазки настороженно бегали по сторонам. Лошади были расседланы и жевали сено, а охотники уселись за стол в комнате на первом этаже добротного дома старосты, сам же хозяин, налив гостям в кружки обещанной медовухи, уселся напротив.

— Давненько, давненько чужие к нам в поселок не захаживали, — завел речь Явор, после того как гости представились — кто такие, как зовут, за какой надобностью пожаловали — и отпили по глотку медовухи.

— Места у нас тут глухие, никто в такую даль не забирается, разве только вон отшельники какие, да еще иногда — как вы — охотники… Почитай все лето гостей не было. И купцы к нам не ездят — не выгодно…

— И травник из Старого Острога к вам не захаживал? Марек — знаете такого? — уточнил Тим. — Говорят, здесь он где-то бродит с товарищем.

— Точно вам говорю: за все лето ни один человек не появлялся! — уверенно провозгласил староста. — А сейчас такая напасть у нас приключилась, что небезопасно по лесам нашим бродить. Как бы беды какой с этим травником не случилось!

— А что у вас тут происходит? А то мы тоже в дороге кое-что неладное повидали, — стал расспрашивать Иржи. Староста Явор понизил голос и слегка наклонился через стол к собеседникам:

— Люди у нас в лесу пропали! Как сквозь землю провалились!

— Как это так? Заблудились, что ли? — спросил Тим, постепенно входя в привычную роль помощника пристава.

— Ума не приложу; и никто не знает! — взволнованно говорил староста, нервно вцепившись в глиняную кружку с медовухой. — Вот послушайте: всегда у нас тут места были спокойные, хотя вам кажется, что глушь. А мы привыкли — всю жизнь тут живем. Правда, горцы иногда появлялись, но это дело понятное — старались с ними мирно жить. Может, и обидели они когда кого, но не сильно. Нелюдь мужики наши, бывало, встречали, но от этого зла никому не было. Ну, случалось, заблудится человек в лесу, поблуждает день — два, да все же выйдет к поселку, ведь окрестности-то мы с детства знаем! Это вот вы, уважаемые, не в обиду будь сказано, можете здесь где угодно заблудиться и уйти в горы неведомо куда. А местные-то мужики — ни за что!

Явор отпил из кружки медовухи, Тим и Иржи последовали его примеру.

— Ну, вот лет десять назад, говорят, был тут случай — мужика в горах пещерный медведь задрал. Но это случилось лишь однажды, и охотники наши того медведя потом выследили и убили. Тут понятно все. А сейчас — сами посудите… Вот ты, уважаемый, говоришь — служишь в городе приставом…

— Помощником, — поправил Тим.

— Все едино. Так вот, может быть ты, умный человек, всякого насмотрелся, так сможешь разобраться, что к чему?

— Ну так ты рассказывай! — и товарищи приготовились слушать.

Староста придвинул к ним поближе блюдо с копченым окороком, нарезанным толстыми пластами, предлагая угощаться, а сам начал.

— С месяц назад один наш мужик, по прозванию Крюк, отправился расставить ловушки на мелкого зверя, какие он всегда ставил. Пошел он в одно место, мы все его знаем, называется Кедровая Падь. Там стоит охотничья избушка. Если рано утром из поселка выйти, да пойти по тропе на восход солнца, немножко забирая в гору, — при этом Явор махнул рукой на север, туда, где за окном вырисовывались покрытые лесом склоны Елового хребта, — то вскоре после полудня придешь в это место. Короче, ушел он, и на другой день к ночи всяко должен был вернуться. Не вернулся. На третий день беспокоиться начали — не случилось ли чего. А на четвертый день пошли трое наших охотников проведать, что там к чему. Дошли они до самой избушки, и никого там не нашли. Окрестности все исходили, кричали, звали — не оказалось Крюка в Кедровой Пади! Мало того! Они говорят — похоже, и не было его там. Никаких вещей его в избушке не нашли, и вообще все там заброшенное, нетронутое, как будто давным-давно никто не заходил. А так оно и есть — этой избушкой мало кто пользуется, обычно Крюк туда ходил, да еще Дульф. А Дульф среди тех трех охотников был, он и говорит: как, мол, я все тут в конце весны оставил, так все и есть.

— А что, по дороге туда тоже никаких следов не обнаружили? — подал голос Тим, сосредоточенно внимавший рассказу.

— На полдороги к избушке тропа пересекает ручей. Там на влажной глине мужики видели несколько его следов. Это он ручей переходил.

— Это были точно его следы?

— Конечно! У нас следопыты опытные. Дульф говорил — точно, его, Крюка, сапоги отпечатались!

— А в какую сторону вели следы?

— Туда конечно, куда еще? — удивился Явор. — Обратно он не проходил. Да и до избушки, наверное, не дошел…

— А не мог этот Крюк свернуть с тропы и пойти в какое-нибудь другое место?

— Случайно — не мог. Тропу эту он отменно знал. А нарочно? Нет. Раз он сказал: «пойду в Кедровую Падь», то туда должен был и пойти. У нас так принято. Да и зачем ему на полдороги сворачивать? Там у избушки самое хорошее место. А если бы и свернул — не заблудился бы. За месяц всяко бы вернулся.

— Ну а дальше что было? — нетерпеливо спросил Тим, всецело поглощенный историей. Иржи слушал молча, но также очень внимательно. Староста прожевал кусочек окорока и продолжил:

— А чё дальше? Поискали они, переночевали в избушке, потом еще поискали, да и вернулись ни с чем. Ну, забеспокоился у нас народ, понятно. А что еще делать? Где искать? Леса вон во все стороны, куда ни глянь! Леса и горы. Думали, может, появится еще, да не появился. Да… А потом, где-то декаду спустя, пошли наши бабы в лес за грибами. Они далеко не ходят — так, в окрестностях только. Пошло их семеро. Вернулись — пятеро.

— Как так? — изумился Тим. — Они что, не вместе были?

— Вместе-то вместе, но все равно — разойдутся по лесу, да перекликаются между собой. Вот, говорят, Мила с Ганной отошли куда — то в сторонку, вроде, слышно их было… А потом хватились — нету! Ну, тут уж половина поселка в лес кинулась — искать! Вдоль и поперек лес истоптали, начиная от того места, где их в последний раз видели.

— И что?

— А ничего. Самих их так и не нашли. Правда, в траве, на склоне бугра, нашли корзинку Ганны, наполовину наполненную грибами.

Вокруг этого места искали особенно долго. Но ничего больше так и не обнаружили. Так-то, любезные гости!

— И следов никаких?

Староста долго смотрел на Тима, держа кружку в руке, наконец ответил:

— Следов в лесу всегда найдется много. Там ветка сломана, там трава примята… Но вот кто их оставил — не всегда понятно. Не все же у нас в поселке такие следопыты, как Дульф… Да уж… Так вот с этих пор наши люди и остерегаются далеко в лес ходить. Во всяком случае — по одному.

Они помолчали.

— И все, больше ничего необычного не происходило? — подал голос Иржи.

— Да можно ли такое говорить!? — возмутился Явор. — Разве этого мало? Еще накличешь беду! Мне вот что делать? Я должен за весь поселок думать, потому как общество мне доверяет! Что скажете, гости дорогие?

— Ты погоди, — остановил его Тим. — Поразмыслить надо. А все же скажи: что еще в поселке произошло за это время необычного?

— Мужики пару раз на охоту ходили — все спокойно было.

— Послушай, теперь я тебе, староста, расскажу… Тут недавно преступник убежал из Старого Острога, искали, говорят, его. Так вот погиб он вчера как-то странно! — и помощник пристава рассказал хозяину о вчерашней гибели человека на дороге, закончив так: — Послать бы людей туда с телегой, привезти тело-то, чтобы похоронить…

— Да, дела… — задумчиво произнес староста. — Что ж, людей послать можно, я понял, где это случилось. А вы, гости, вот что: коней у меня оставить можете, раз они вам пока не понадобятся. А сами ступайте к Фене, это жена пропавшего Крюка. Дом ее через три от моего. Скажете — Явор прислал. У нее места много, пустит вас на постой. Ну, заплатите ей там чего, да по хозяйству если поможете…

Охотники встали из-за стола, поблагодарили хозяина, собрались уходить.

— Вот что, Явор, — сказал Тим напоследок. — Мы приехали охотиться. Ну а если попутно что-нибудь выясним интересное, найдем ли что в лесу — сразу тебе скажем. Может быть, чем и поможем.

— Только бы нам тут с мужиками вашими поговорить, про окрестности поспрашивать, — добавил Иржи.

— К Дульфу зайдите, а не то — к Гранту, его дом с самого краю стоит, — напутствовал их староста.

С хозяйкой дома договорились быстро. Было заметно, что эта простодушная и гостеприимная женщина лет сорока пяти спустя месяц после исчезновения ее мужа все еще не находит себе места, тревожась от неопределенности. Возможно, в глубине души у нее еще сохранялась надежда, что он неожиданно вернется. Узнав, что к ним приехали двое городских охотников, а один из них еще и представитель власти, Феня тут же согласилась принять на себя заботу об их размещении и питании. Иржи вручил ей две серебряные монеты в качестве компенсации предполагаемых расходов, а также попросил позаботиться о добытом ими мясе, которого было большое количество. Хозяйка пообещала к вечеру приготовить вкуснейшее жаркое из оленины.

Вскоре оба охотника вышли на улицу и неспешно побрели к ее концу, туда, где сегодня утром они вступили в поселок. Шагая по засохшей грязи, рытвинам и колдобинам, служившим местным жителям, так сказать, проезжей частью, они поглядывали по сторонам, попутно знакомясь с окружающей обстановкой. Жители поселка уже вовсю занимались своими делами: где-то стучали молотки, доносился визг пилы, соседи перекликались из-за заборов, мычала во дворах скотина, какие-то женщины с ведрами шли за водой к колодцу, который, по — видимому, находился внизу, под бугром, на котором стоял поселок. На приезжих посматривали, но скорее с интересом, чем с недоброжелательством.

Их знакомый Грант уже закончил колоть дрова, и, сидя на крыльце, точил косу.

— Ну, Грант, снова мы к тебе, — произнес Иржи, облокотившись на невысокий заборчик. — Староста говорил, ты — охотник, места вокруг хорошо знаешь!

На этот раз их собеседник держался более непринужденно и был гораздо более словоохотлив, видимо, успокоился после того, как пришельцы прошли «собеседование» со старостой.

— Места-то уж, конечно, знаю, а куда вы хотите попасть?

Иржи объяснил цель их путешествия, желаемые объекты охоты, и как мог, попытался объяснить путь их вчерашних странствий, после того, как они свернули с дороги.

— Ага, — сказал Грант, задумчиво почесав затылок, — так вы, похоже, на Дальний брод ушли. Это место хорошее, только далеко. Вот есть Песчаный брод, он на версту ближе, и там тоже олени всякие приходят. Вообще тут вдоль реки везде охотиться можно, там по берегам заросли густые, в них у зверя лежки, днем они там отлеживаются. Если повезет — единорога там тоже можете поднять.

И он стал объяснять, как проще выйти от поселка к реке.

— Слушай, хозяин, — поинтересовался Тим, после того, как Грант умолк, — а что у вас люди говорят по поводу… ну, что народ пропадает?

Грант мрачно замолчал, некоторое время смотрел вдаль, на кромку леса, освещенного теплыми лучами уже высоко взошедшего солнца, на картину, казалось бы, такую мирную, как на полотнах живописцев Императорской Академии Художеств. Наконец он заговорил, также не глядя на собеседников, а созерцая панораму, открывающуюся с холма:

— Что говорят? А что тут можно сказать? Никто ничего не понимает. Некоторые толкуют — это, мол, Иной Народ виноват, они их похитили…

— Иной Народ??? — изумился Иржи.

— Ну, Нелюдь то есть, — пояснил Грант. — Так у нас их еще называют. Действительно: в последнее время несколько раз наши замечали нелюдей неподалеку отсюда. Раньше тоже встречали их, но реже. А тут — пару раз вон там, на склоне горы видели, правда, издалека; потом Богдан с сыном ездили в лес за дровами, так прямо вблизи поселка с ними столкнулись. Трое нелюдей прямо на них вышли, шагах в двадцати были, а потом исчезли в один миг, словно испарились. Да я и сам не так давно ходил по каменистым осыпям, охотился на горных козлов, ну и тоже видел, как один из Иных стоял на верхушке скалы и смотрел вниз, в долину, словно наблюдал за чем-то… или за кем-то. Мне даже не по себе стало. Вот и говорят некоторые мужики, что, мол, людей они выслеживают…

— Честно вам скажу, — признался Иржи, — сколько живу, да ведь и живу большей частью в лесу, на кордоне — лесничий, как-никак! — а ни разу в жизни Нелюдь не видел! Да и Тим тоже только в книгах читал.

— Это у вас там! А у нас тут — не такая уж невидаль! — ответил Грант и продолжил: — Только я вам так скажу: что-то мне не верится в это. Никогда такого не было испокон веков, чтобы Иные на людей нападали. Встречали мужики их и в горах, и в лесу, да расходились в разные стороны и вреда от этого никому не было. Они людей избегали, мы к ним не лезли! Поэтому некоторые говорили, что, может быть, дикие звери на них напали. Ерунда!

— Почему ерунда? — поинтересовался Тим. — Мы вот прошлой ночью сколько волков видели!

— Так то — ночью! — возбужденно повысил голос Грант. — И то — от поселка далече — возле Дальнего брода! Ну, если сказать, что Крюк по дороге на пещерного медведя напоролся, то еще куда ни шло, хотя уж какие-нибудь следы бы остались. Это же такая туша, что если она на тропу выскочит, так там все кусты будут поломаны, и следов много! Но да ладно, всяко бывает. Но чтобы средь бела дня возле деревни такой хищник появился — немыслимо! И, опять же, кричали бы Мила с Ганной, не так уж далеко они от остальных были, если судить по тому, где корзинку нашли!

— То есть ты, мил человек, ни тому, ни другому не веришь? — уточнил Иржи.

— Ага, не верю. И не знаю, во что и верить. Появился в лесу какой-то Страх. Из тех, про которые страшные сказки рассказывают. А какой — не узнаем, пока сами не увидим.

— Что еще за Страх? — заинтриговано спросил Тим.

— В каждом лесу был свой Страх. Только он спит до поры, до времени. И сейчас он проснулся. Может, и сказки это, но я в них верю, — хозяин достал из кармана трубку и стал набивать ее табаком. — А хотите, так у нас есть знатоки разных историй, они вам про это расскажут… Вот хотя бы хозяйка ваша, Феня, или Богдан, что во-он там живет…

— Спасибо, мы не за сказками приехали, а за единорогом. А жути то нагнал — хоть в лес не ходи, — недовольно возразил Иржи.

— Сами спросили, что у нас говорят. Я и ответил. Да вы сами через несколько дней поймете, что я имею ввиду. Тогда и поговорим, — и Грант начал раскуривать трубку. Тиму и Иржи осталось попрощаться и двинуться по улице в обратную сторону.

Вторую половину дня охотники посвятили разведке местности от поселка в направлении реки. Спустившись с холма, они углубились в густой ельник в направлении, подсказанном Грантом и в течение нескольких часов прочесывали заросли в поисках дневных лежек копытных или же хотя бы просто их следов. В результате Иржи добыл крупного глухаря, взлетевшего в каком-нибудь десятке саженей от него, а Тим увидел издали крупного зверя, с треском ломившегося сквозь кустарник — по всему было ясно, что они вспугнули матерого оленя. Стрелять почти со ста шагов через кусты охотник не стал, и треск и топот убегающего зверя вскоре затихли вдали.

Уже вечерело, когда оба стрелка, довольные произведенной рекогносцировкой, вернулись на свою временную квартиру. Поручив добытого глухаря заботам Фени, приятели с аппетитом принялись за приготовленный ею ужин. Они уже приканчивали ароматное жаркое из оленины, запивая его квасом, когда в гости заявился староста Явор в сопровождении еще одного местного жителя.

— Это Дульф, — представил его староста, — он у нас, пожалуй, лучший охотник и следопыт.

Лучший следопыт был высоким человеком средних лет, чей облик напомнил Тиму элитных императорских мечников — драбантов, телохранителей, набираемых преимущественно из жителей северных провинций: широкие плечи, светлые волосы, голубые глаза и массивный квадратный подбородок. Правда, вместо полагающихся мечнику двух мечей на поясе Дульфа висел всего лишь небольшой шкуросъемный нож в кожаных ножнах.

Для начала, как полагается, гости поинтересовались успехами охотников, потом завели разговор о делах в поселке. Староста извлек из — за пазухи внушительную бутыль с настойкой из ягод пьяной бузины на самогоне и предложил приезжим оценить этот оригинальный местный напиток. Однако Иржи сослался на то, что на охоте не пьет, тем более, что ночью они собираются устроить засидку и покараулить зверя. Тим из вежливости выпил половину маленькой глиняной пиалки этого зелья, которое сразу же ударило ему в голову.

— Добрая вещь, в городе такого не найдешь, — похвалил он. — Но сейчас больше не будем, потом, как уезжать будем, нальешь нам!

Староста с некоторым разочарованием спрятал бутыль и велел Фене принести обычной слабенькой бражки.

— Мы вот подумали, — заговорил Явор, — вдвоем ходить по нашим лесам, конечно, безопаснее, чем в одиночку. Но втроем — еще надежнее. Да и человек вам бы не помешал, который окрестности хорошо знает. Так что, если что, зовите Дульфа с собой, он пойдет с вами. А может, увидите в лесу что интересное — так вы, уважаемые, нам сразу рассказывайте — нам сейчас все знать надобно, что вокруг происходит!

— Да, я сейчас свободен, никуда не собираюсь, — подтвердил местный следопыт.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил Тим. — Да мы пока тут вокруг поселка ходим — поди, сами справимся. Вот если куда подальше надумаем отправиться — что ж, с удовольствием проводника возьмем!

— Да, кстати! Мужики наши на телеге съездили, привезли тело — то… Этого, беглого, — сообщил Явор. — Нынче же на кладбище могилу выроют и закопают.

— Никто не опознал его? — спросил помощник пристава.

— Нет, а что, его должен тут кто-то знать? — насторожился староста.

— Да нет, я просто подумал… Мало ли что! Ведь, может быть, он не просто так в горы бежал, а, скажем, есть здесь кто-то, у кого он рассчитывал укрыться, время переждать?

— Ну уж нет! — решительно воспротивился староста. — У нас тут никто знакомства с такими людьми не водит. Ни с убийцами, ни с грабителями! И у нас пособников быть не может.

— А, ну да, ну да, тебе виднее, — поспешно согласился Тим и задумался.

В это время его товарищ отошел в угол, приоткрыл заслонку печки, закурил от тлеющей головешки маленькую трубку, набитую смесью ароматных курительных трав, привозимых из южных провинций, и, окутавшись облачком дыма, поинтересовался:

— А что это ты, Явор, имел в виду — «увидим в лесу что-нибудь интересное»? Например, что мы можем увидеть?

— Уж и не знаю, что, — развел тот руками. — Почему люди-то пропали? Может, следы какие странные увидите, а может, нелюдей встретите — тогда тотчас мне скажите, не нравится мне это! Может, и впрямь, хищный зверь какой?

— Да, кстати! — вспомнил Тим. — Кого это я видел? Такое существо — ну, чуть поменьше человека, по деревьям прыгает, как летучая белка, или как обезьяна! А сзади вроде длинного хвоста…

— Это, похоже, древесный дьявол, — мрачно заметил Дульф.

— Что это еще за?.. — вскинулся Иржи, вынимая трубку изо рта.

— Тварь такая. Редко встречается. Но иногда удается в гуще леса ее увидеть. Кричит еще так… пронзительно.

— Ага, я слышал, — подтвердил заинтересованный Тим.

— Вблизи его никто никогда не видел, обычно он высоко на дереве сидит. Но на людей никогда не нападал! Но вообще тварь, видимо, хищная! Однажды древесный дьявол убил корову, которая паслась на поляне, отбившись от стада. Пастухи издали видели, как что — то такое черное спрыгнуло с дерева, а потом корова упала. Они подбежали, отогнали его… Он осторожный, людей близко не подпускает… А у коровы весь бок был распорот!

— Ничего себе! Я никогда ни о чем подобном не слышал! — удивился Тим. — А он один или несколько?

— А кто же их считал? — пожал плечами Дульф. — Да их в позапрошлом году в первый раз увидели, раньше, вроде, не встречали таких! Старики только говорят — давным—давно попадались такие.

— Откуда же они взялись? И почему вы никому не говорили про них?

Дульф угрюмо молчал, зато заговорил староста:

— Эх, мил человек! Мы с людьми из других мест почти не общаемся! Вот уж пожалуй, год никого у нас чужих не было! Прошлой осенью приказчик от купца приезжал, он нам все время соль продает, ну еще там кое-что необходимое. Кузнец наш потом ездил в Холмовище, железо покупал. Да и все, зимой дороги нет, не ездим никуда. Вот никто и не знает, что тут у нас делается! Да и что удивительного? Кто знает, что за существа невиданные еще в Дальних горах живут? У нас тут преданий всяких много, в них про всякие страхи и чудеса рассказывается, какие тут раньше были! Много ли люди в Дальние горы ходили? Нет. Даже горцы там не все места знают, есть долины, куда горцам ходить запрещено испокон веков!

— Кем? Почему? — допытывался Тим.

— Старейшинами. Так они — горцы — сами говорили. Так то!

Они помолчали, выпили немного браги. Потом Иржи поинтересовался:

— А что, Дульф, ты местный, что ли? По правде говоря, не похож ты на местных.

На это местный охотник коротко, в сжатых выражениях, рассказал свою историю: что отец его и вправду был северянином и плавал на торговых кораблях в разные страны, а когда получил травму — остался на берегу, в одном из портов южного побережья. А по тракту, по которому Тим и Иржи ехали от Старой Пущи до харчевни Мартына, до Ясноморья — главного порта южного побережья — было не очень далеко. Сначала тракт уходил на восход, к Мостовищу — столице Пригорья, а после круто поворачивал на юг и верст через пятьдесят выходил на приморскую равнину.

Там, в Ясноморье, Дульф и родился. А когда ему было всего пять лет, отец с семьей по какой-то причине перебрался сюда, в дикие горы. «Может, в историю какую попал, — пояснил северянин, — а может, просто тяжело там было жить без работы». Здесь Дульф и вырос.

— Только не в этом поселке, а в Выселках.

— Что еще за Выселки? — удивился Тим. — Я думал, здесь другого жилья нет на десятки верст.

— Ну да, нет, — неохотно подтвердил староста. — Почти. Тут в нескольких верстах жило несколько наших семей отдельно. Всего пять дворов там было. Прямо среди леса. Да сейчас там всего две семьи осталось: Дульф вот после смерти родителей сюда перебрался, кто-то вообще из этих мест подался…

— Не боятся они там, среди леса, жить?

— Раньше не боялись. Там у них такой частокол вокруг — в полтора человеческих роста! А теперь? Не знаю, там вроде все спокойно было. Только они посторонних не любят, не советую вам к ним ходить. Еще не разберутся, издалека стрелу пустят!

— Вот как! — удивился Тим. — Что же они такие нервные, ежели у них все спокойно?

— Мало ли кто по лесу бродит, — буркнул староста. Тиму показалось, что эта тема ему неприятна.

В это время Иржи, все время рассказа задумчиво куривший трубку, вдруг высказался:

— А что, этот древесный дьявол… Ты говоришь — бок корове распорол? А вы видели, у этого, беглого, как горло порвано?

Все замолчали. Слышно было, как потрескивают, догорая, дрова в печке. Староста глядел на Иржи остановившимся взглядом. Дульф некоторое время напряженно соображал, потом пробормотал:

— Не нападали они на людей-то…

— Так сам говоришь, — Иржи ткнул в сторону Дульфа мундштуком трубки, — всего несколько раз с ними встречались, не знаете про них ничего. В прошлые разы не нападали, а тут взял — и напал!

Тим оживленно встал. Мысль товарища показалась ему очень даже правдоподобной. Он повернулся к Иржи:

— Ну да, помнишь, там еще ветки были сломаны, кора ободрана на дереве? Как будто кто-то сверху спрыгнул ему наперерез!

— Вот что, гости дорогие, — вмешался староста, — если правда у нас в лесу такие страшные твари появились, то это очень плохо. Вот если бы вам удалось добыть этого древесного дьявола, хотя бы одного! У вас такие арбалеты серьезные — в поселке таких нет! Уж вы мне поверьте — отблагодарили бы от души. Может, правда, возьмете с собой его? Он из лука лучше всех стреляет.

Староста кивнул на Дульфа.

— Возьмем, но не сегодня, — сказал Тим. — Сейчас уже вечер, сейчас пойдем, мы там место присмотрели для засидки, а утром зайдем к тебе, Явор, расскажем, как дела, там и поговорим.

Гости попрощались и удалились, озабоченно переглядываясь. В окно приятели видели, как староста на ходу встревожено говорит что-то следопыту.

— Ладно, пойдем, уже темнеть начинает, нам еще до места дойти! — решительно произнес Иржи, беря в руки самострел. Тим надел пояс, сапоги, и задумчиво спросил:

— И почему у меня такое ощущение, что староста хотел нам навязать человека, чтобы он за нами присматривал?

Они вышли из дому и быстрым шагом направились к краю поселка.

— Но с другой стороны — его можно понять, — рассуждал на ходу Иржи. — Представь: такое творится вокруг подозрительное, может, еще и не про все нам рассказали…

–…Это — скорее всего! — согласно вставил Тим.

–…и тут вдруг появляются двое незнакомцев, чего хотят — непонятно, но оружием обвешаны, особенно ты…

— Ничего лишнего, кстати!

–…так что, может быть, это с их стороны — нелишняя предосторожность!

— Ага, так, — согласился Тим. — А теперь вот скажи мне. Я прекрасно помню весь наш первый разговор со старостой. Где и когда я говорил ему, что погибший беглый — убийца и грабитель? Я говорил только, что он — сбежавший преступник, а это не одно и то же! Между тем он и вправду убийца. А староста поспешил от него откреститься. И что, мы должны верить, что его тут и впрямь никто не знал?

Иржи пристально посмотрел на товарища, но не проронил ни слова, и они продолжали путь молча.