Манило

Юрий Трупак Савельев (2024)

Юра по прозвищу Борода освобождается из колонии в Ленинградской области, в которой он отбывал наказание за нападение на полицейского. В первый же день после выхода на волю Юра жестоко расправляется с двумя проститутками и бывшим заключённым. Чтобы выиграть время и избежать ареста, он переезжает с места на место, пока не оказывается в Воронеже, где волею случая знакомится с некрофилом Мишаней. Они становятся закадычными друзьями и вместе совершают серию дерзких похищений и убийств. Роман является основоположником жанра колхозные порноужасы.

2.

Через час мы вышли на автовокзале в Волхове. Было около семи вечера, но на улице уже стемнело.

— Пойдём в ресторан! — радостно вскричал чепушило и двинул к припаркованным неподалёку такси.

Я схватил его за шиворот и произнёс:

— Ты наши рожи видел? Идём в кабак! — рыкнул я и толкнул чепушилу в сторону небольшого одноэтажного здания со светящейся над дверью вывеской «Алко 24/7».

В рюмочной царили полумрак и тишина, два парня сидели за столиком в дальнем от входа углу и угрюмо смотрели на полупустую бутылку. Мы подошли к прилавку, за которым стояла короткостриженая коренастая мадам с квадратным подбородком.

— Можно джина? — обратился я к ней.

— Джина нет, есть водка, — невозмутимо отрезала она.

— А пожрать что можно?

— Пиво.

— Тогда нам литр пива, чекушку водки и два стакана, — потребовал я, опасаясь, как бы не унесло с непривычки.

— 270 рублей, — сказала продавщица.

Чепушило протянул ей пятитысячную банкноту, на что она сердито рявкнула, разводя культяпками:

— Нет сдачи!

Пришлось платить мне. Я вынул из кармана 300 рублей, передал мадам, потом забрал сдачу и бутылки, а чепушило взял стаканы. Мы устроились за круглым столиком у стены, и я налил по 50 грамм. Выпили, не чокаясь, как за упокой.

Отворилась дверь, и в кабак прокрался горбатый мужичок небольшого роста. Опасливо озираясь по сторонам, будто недавно побитая собака, он подрулил к нам, достал из-за пазухи гранённый стакан и попросил:

— Здорова, мужики, налейте, сколько не жалко.

— И ты не болей, — ответил я, — налить-то мы нальём, а ты нам шлюх найдёшь?

— Шлюх-то? Шлюх-то найду. Нынче этого добра у нас как грязи по весне — хоть жопой ешь.

Я плеснул ему стопарик водки, он бахнул залпом и поставил тару на стол, ожидая добавки.

— Приведёшь шлюх, и ещё налью, — пообещал я.

— Сколько нужно-то? — спросил мужичок, внезапно погрустнев.

— Двух.

Он покивал и вышел наружу. Где-то через полчаса, когда мы с чепушилой допили пиво и почти прикончили водяру, в рюмочную завалились две шалавы. Они окинули заведение затуманенным взором и, заметив нас, приковыляли к нашему столику и уселись напротив на высокие табуретки.

— Привет, мальчики, — сказала та, что постарше, поправляя чёрные крашенные волосы. У неё были накаченные губы, оплывшие вниз под силой тяжести, и длинные, очевидно, приклеенные ресницы. — Меня звать Яной.

— Юля, — встряла её подруга — толстушка на вид 25 лет, накручивавшая на палец прядь волос мышиного цвета.

— Привет, — отозвался чепушило, едва сдерживая улыбку, — Митя, а это мой друг Юра.

— Угостите дам шампанским? — вопросила толстушка.

Чепушило молча поднялся с табуретки, приблизился, чуть-чуть покачиваясь, к прилавку и заказал две бутылки шампанского. Дверь в кабак приоткрылась, и внутрь ужом проскользнул горбатый мужичок. Я вылил в его стакан остатки водки, он проглотил её одним махом и присоединился к скучающим в углу парням. Чепушило принёс шампанское и стаканы для шлюх, я откупорил пробку, разлил всем поровну, и мы жахнули.

— Что, нашла сдачу? — спросил я чепушилу.

— Да, четыре косаря отдала.

— Сколько? — задал я вопрос, обращаясь к черноволосой.

— 10 000 за ночь.

— Каждой, — вмешалась толстушка.

Чепушило лучезарно осклабился и явно был готов ударить по рукам. Деньги всё равно не мои, поэтому я не стал торговаться и согласился на оглашённую цену. Засим захватил бутылку шампанского, и мы вышли на улицу.