Последний связной

Юрий Мэн, 2015

В центре событий Наталья и Майк. Вокруг них эгоизм и любовь, патриотизм и предательство, политические интриги и покушения. Их, словно унесенных ветром, судьба бросает из одной страны в другую и каждый раз все в более опасное положение. Удастся ли спасти свою любовь и остаться в живых – ведь Землю ждет неминуемая катастрофа?

Глава 6. На телеканале

Встал он поздно, с тяжелой головой от бессонной ночи. А еще, его мучило чувство вины, из-за того, что он бросил Лиз. А может она его. Книга Шекспира была им прочитана, но какой–то ясности с конкурсом не прибавилось.

Майкл вспомнил, что ему советовали связаться с менеджерами телепрограммы, и он уже хотел звонить на телеканал, но его опередили.

Пропищал сигнал вызова, и на телеэкране перед Майклом возникло лицо, незнакомой ему секретарши. Удобно расположившись в кресле за офисным столом, она сообщила:

— Мистер Кондор, с вами говорит Оливия Митчелл, из программы ‘Тор People’ первого канала. Ваше положение в программе нужно обсудить.

— Давайте обсудим, — согласился Майкл.

— Но этот разговор не телефонный! Вы не могли бы приехать на канал?

— В какое время? — спросил Майкл.

— Немедленно, — ответила Оливия, рассматривая его с профессиональным любопытством.

— Хорошо, буду через полчаса, — согласился Майкл.

— Идите прямо в кабинет ведущего программы Лари Конга — он хочет лично заняться вами, — объяснила Митчелл и пропала из вида.

— Скорее бы закончился этот конкурс, — подумал Майкл, которому ехать никуда не хотелось, однако пришлось доставать свой самый новый костюм и вызывать такси. Через полчаса он уже подъезжал к зданию телеканала.

— Мистер Кондор? — проверил на входе его документы охранник в униформе. — Вы к Лари Конгу? Садитесь в лифт, а как только подниметесь на 9 этаж, пойдете прямо по желтой линии в кабинет 915. Высокого вам рейтинга, сэр!

Сев в лифт Майкл, поднялся на девятый и, заметив на полу несколько линий: красную, синюю и желтую, которые разбегались в разные стороны, двинулся по путеводной желтой линии, и она, пропетляв немного, привела его к кабинету, с дверью из палисандрового дерева, на которой была прибита маска гориллы.

Майкл постучал в дверь и, просочившись мимо обезьяньей морды, вошел: в дальнем конце кабинета за столом, откинувшись в кресле, сидел мужчина, лицо которого было знакомо всем телезрителям страны — это был телеведущий первого канала Лари Конг. Конг с упоением курил сигару, мечтательно рассматривая клубы дыма над собой.

— Мистер Конг? Я приехал по вашему приглашению! — попробовал Майкл обратить внимание на себя.

— По приглашению? Ты кто? — не понял Лари.

— Меня зовут Майкл Кондор, я участник программы, — объяснил Майкл.

— Ах, это ты? Входи! — подобрел Конг, а Майкл, пройдя вглубь кабинета, уселся в кресло напротив знаменитого ведущего.

В прямом эфире Лари выглядел всегда энергичным и живым, а здесь казался усталым и невыразительным. Одет он был в серую рубашку с продольными темными полосками и мятые коричневые, брюки которые висели на голубых подтяжках.

Лет ему было наверняка за 60, и если бы Майкл был его шефом, то точно отправил бы ведущего на пенсию. Лицо у Лари было худое, щеки небритые, а волосы висели клочьями. Если, что-то и выделялось на его лице в плюс, так это цепкий колючий взгляд — похоже, Конг играл на контрасте своей противности и острого, как считалось, ума и теперь этим колючим взглядом он сверлил Майкла.

— Выглядишь неплохо, — процедил Конг снисходительно, через какое–то время, но, что с тобой делать не представляю: тебя мне подсунули только вчера, вместо выбывшего. Времени на твою раскрутку не осталось.

— Целый день еще впереди! — напомнил Майкл.

— Что значит один день, если твоя группа снималась весь месяц!

— Мистер Конг, я целиком полагаюсь на вашу помощь.

— А что тебе еще остается. Ладно, давай посмотрим расклад, — предложил Конг, лениво листая список участников.

— Итак, что у меня в программе? Чемпионка по пирсингу округа Колумбия, капитанша группы поддержки команды ‘Нью-Йорк Рейнджер с’, три мисс корпорация и две топ модели. А еще есть, известная журналистка и два бывших депутата палаты представителей. Есть, так же, победитель ралли Париж — Дакар и один футболист.

А еще нобелевский лауреат, правда, из него песок сыплется. Короче, две дюжины приличных людей. И из всего этого замечательного состава, меня, почему–то, просят вытащить тебя, да еще журналистку Сару Паркер — за нее впряглись демократы. Сару мне и тащить не надо, у нее рейтинг и так сумасшедший, а что с тобой делать — ума не приложу!

Конг замолчал и Майкл молчал тоже, не зная, что сказать — он и не думал, что его дела так плохи.

— Давай посмотрим пробные съемки твоих конкурентов. Тебе по силам то тягаться с ними? — предложил Лари, и вытащил на студийный экран пробные кадры людей, которые по очереди представлялись, рассказывая о себе, своей профессии и отвечали на коварные вопросы.

На экране мелькали красивые женщины и умные мужчины. Некоторые Майклу совсем не нравились, например чемпионка по пирсингу, в тело которой было вживлено сотни карабинов и колец, причем несколько десятков из них было имплантировано в ее язык, уши и брови. Самыми неприятными из них были заклепки, которыми были пробиты, насквозь ее щеки, и Майкла одолевала противная мысль, что когда эта девушка пьет, то через дырочки проливается кока–кола.

Понравился ему нобелевский лауреат, который пытался все время популяризировать современную теорию элементарных частиц, и Майкл даже увлекся его рассуждениями, вспоминая заодно университетский курс физики.

Потом на экране появились по очереди несколько девушек, одетых модно, со вкусом, но о чем они говорили, Майкл не слушал. Видеоряд вскоре закончился и Лари спросил:

— Посмотрел? И кто, по-твоему, аутсайдер?

— Эта дура, изувеченная пирсингом, — предположил Майкл.

— Возможно. А еще?

— Девушка деревенская в платке и платье до пят, — сказал Майкл, вспомнив жалкое существо женского пола, которое не знало, куда девать грубые, привыкшие к тяжелой деревенской работе руки.

— Ах, это чучело? Это Бетти Норманн из общины Эшли. Они там до сих пор верят в экологию и пашут земля с помощью лошадей, считая, что так угодно богу. Не всякий, даже, поймет какого она пола.

— А хочешь, ее я вытащу в призовую тройку? — загорелся, вдруг, Конг.

— А, разве голосуют не зрители? — переспросил Майкл.

— Да ты Майкл, как с луны свалился. Как я сниму и покажу тебя, так за тебя и проголосуют!

— А как же прямой эфир? — не понял Майкл.

— Прямой эфир — это 9 минут на человека, он будет в финале. А пока, идет вся остальная работа: репетиции, съемки личного досье: твой дом, хобби, в общем, все, что я сочту нужным. Да и прямым эфиром можно управлять: понизить тембр голоса, и он станет убедительнее. А захочу, я могу вообще показать тебя идиотом.

— Лари, ну ты же не будешь делать меня идиотом? — попросил Майкл.

— Я подумаю, — сказал Лари. — А кто тебе нравится, за кого ты бы проголосовал, Майкл?

— Мне нравится нобелевский лауреат, — признался Майкл.

— Ну, это у тебя из уважения к старости и званию. А еще?

— А еще девушка по имени Трейси, которая занимается латинскими танцами. Она очень пластична.

— Ну, это в тебе гормоны играют. Красотки и супер модели в нашей игре вариант не проходной — у женщин они вызывают ревность, а мужчины считают их за кукол.

— А проходной, какой?

— Ну, например, какая-нибудь афроамериканка без ноги, без мужа и с пятью больными детьми. А еще, ей нужно быть активным деятелем местной церковной общины и призывать к отмене абортов. Кроме того, каждому из участников может пригодиться какой-нибудь скандал. Это вариант почти беспроигрышный.

— Скандал?

— Ну да.

— В скандалах я не участвовал, — пожаловался Майкл.

— Ну ладно, черт с ним со скандалом, будем лепить твою звезду, из того, что есть, но мое условие — делай все, как я скажу. Пошли в студию, посмотрим, как ты смотришься через камеру, — предложил Конг, и повел Майкла по длинному коридору. Пройдя его, они оказались за кулисами большого зала.

— Выйди на сцену — тебе нужно привыкать к залу, — сказал Конг.

Майкл вышел на большую сцену и подошел к микрофону, и на него нацелились несколько камер, снимавших со всех ракурсов. Они, то подплывали к нему совсем близко, то уходили в сторону или под потолок. Свет прожекторов слепил глаза, и стало даже жарко.

— Майкл, посмотри в зал — что ты там видишь? — спросил Лари.

— Да там пусто — одни кресла! — ответил Майкл.

— А ты сообразительный! Так оно и есть. Но во время передачи в первых рядах партера будут сидеть судьи — у них в кресла вмонтирована электронная система голосования. Сразу за ними нейтральная зона — пять ярдов, а потом начинаются места зрителей. Зрители, это те, кому билеты достались по жребию. Всем им разрешается задавать тебе вопросы. Над залом возвышается бельэтаж, где сидят приглашенные: родственники играющих, почетные гости из мэрии и администрации президента. Они вопросов не задают.

— Ну, все, как в любом зрительном зале, — предположил Майкл.

— Да, но тут есть одна техническая особенность, — продолжил Конг, — посмотри на барьер бельэтажа, тот, что находится перед его первым рядом, ты видишь его, как светлую полосу. Это суфлерский экран, сделанный из офсетных линз. Весь фокус в том, что его не видят ни зрители, ни приглашенные. Он виден только тебе со сцены. На нем будут гореть подсказки, если ты облажаешься.

— А это разве законно? — спросил Майкл.

— Не задавай глупых вопросов. А теперь давай проверим, что ты можешь сказать своим словами. Дай мне список твоих вопросов!

Майкл передал Лари свои конкурсные билеты и Конг скомандовал:

— Оператор, съемка! — и проревел на весь зал: — Кондор, что ты знаешь о Шекспире? Кто он — гонщик, игрок в регби или деятель культуры?

— Это писатель, родился… — начал мямлить Майкл.

— Стоп! — перебил его Лари. — К импровизации ты не готов — время истекло. Ответ должен быть коротким — 2 минуты. Да и говоришь ты невыразительно, тускло, неуверенно. А ведь должен излучать полную уверенность, что бы ни говорил. Да и твоя одежда ни к черту не годится. Оливия, позови костюмера!

Конг еще повозился с Майклом, пока они ждали костюмера, и сказал:

— Боюсь, Майкл, тебя мне не вытянуть никакой муштрой! У нас есть единственный шанс: тебе будут суфлировать — читай текст с экрана.

— Хорошо, Мистер Конг, — нехотя согласился Майкл, обиженный такой оценкой своих умственных способностей.

А Конг продолжил его допрашивать: — Мне сказали, что ты занимаешься спортом, парапланом? Это что, парашют?

— Скорее летающее крыло.

— Это выигрышная тема. А тебя снимали в воздухе? Где эти съемки? А впрочем, не ищи — времени уже нет.

На сцену прибежала костюмерша, которая обмерила Майкла, занеся все его параметры в свой электронный блокнот.

— Подбери ему что-нибудь спортивное в стиле авиатор, — приказал Конг, и все вышли в коридор, где чуть не столкнулись с рыжей бестией в короткой, как у девчонки юбке, обдавшей их жаром своего тела.

— Посмотри на нее — это Сара Паркер, — шепнул Лари Майклу на ухо, и они вместе уставились на ее короткую юбку.

А еще у Сары была высокая грудь, правильное лицо и пронзительные, словно рентген глаза. Весь вид ее, будоражил своей неприкрытой сексуальностью, лишь ее лицо на взгляд Майкла было немного суховато, потому, что было иссушено страстью, и эта страсть была не любовь — соблазн славы и жажда власти, вскружили ее голову. Она рвалась в бой, что бы завоевать мир.

— Ты не побоялся бы встретиться с такой в темном переулке? — спросил Конг шепотом, и добавил: — Она здесь слоняется каждый день, наверное, что бы территорию застолбить.

— Теперь я вспомнил! — воскликнул Майкл — Да это же, та самая журналистка из Лос–Анджелеса.

— Вот, вот! Это именно она. Классическая стерва!

А Майклу вспомнился тот самый скандал с Паркер, про который писали все газеты. Это имя зазвучало два года назад, когда на вечеринке у режиссера Деми Мура собрался весь киношный бомонд.

Порядки там были неформальные и очень скоро публика, утомленная вином и жарой, скинув костюмы и платья, залезла в бассейн.

Неожиданно Сара, в то время еще никому не известная провинциальная журналистка, надев перчатки, подошла к бассейну и, достав из сумочки пластиковый пакет с какой-то гадостью, побросала все содержимое в воду. Скорее всего, никто бы и не обратил внимания на эти глупости, но для Паркер этого оказалось недостаточно.

Она взяла микрофон караоке и, заглушая музыку, сумасшедшим голосом, на все окрестности заорала: — Эй, Вы кретины, слушайте — это собачье дерьмо. Купайтесь теперь в дерьме.

Ошалевшие гости пулей выскочили из бассейна и разъехались по домам, провожаемые громкими воплями. Никто из них не стал раздувать скандал, опасаясь неприятных ассоциаций связанных со своим именем, но история все равно попала в средства массовой информации.

Мур был вынужден подать на Сару в суд с требованием возмещения ущерба на сумму в 2 млн. долларов для погашения стоимости работ по рекультивации земли и постройки нового бассейна, резонно полагая, что в старом, собачьем, никто купаться больше не будет.

Судебный процесс длился больше года, и Паркер, то приносила заключения психиатров о своей невменяемости, то отзывала их.

Сначала ее осуждали все, тем более, что она не могла объяснить мотивов своего поведения, однако, на второй год, обнаружилось, что рейтинг Сары перешел из минуса в плюс и с каждым месяцем неуклонно растет. Теперь уже журналистка заявляла, что ее поступок — показательная акция, призванная привлечь внимание к социальному неравенству, иначе, почему одни имеют роскошные дома и бассейны, а у других этого нет. А когда виллу Мура купил по незнанию арабский шейх, акции Сары поднялись до небес.

— Так, как Паркер, я не смогу! — подумал, Майкл. Ему не хватило бы духу, на такой скандал. Да и времени не оставалось.