Глава пятая Не жизнь, а сказка
Не было даже шести вечера, не время злодействовать. Энерго кряхтел от смеха, а потом решил разрядить обстановку:
— Кстати о сказках. Прочитал Буратино?
— Нет. Дома нет такого. Надо в библиотеку идти, не люблю электронные версии.
— В школьную? — странно осведомился Пахом.
— Да даже и в школьную.
— Хех, ну-ну. — еще более странно усмехнулся он.
Удивительно, как этот человек может раздражать каждые тридцать секунд. Дело было в другом. Такая усмешка подразумевала это. Этого и боялся. Неужели они знают? От этих мыслей помог отвлечься опять Александр.
— Обязательно прочитай. Поймешь лучше почему ты — Пьеро. Моя кличка привязана ко мне фамильно, особенного размаха здесь и нет. Я заслужил две лишние буквы, но новая кличка мне намного больше нравится. «Энерго» — чувствуя себя какой-то частной ЛЭП компанией. «Энерго — энергия в каждый дом.» В твоем же случае нужно просто проявить себя, чтобы заслужить новую кличку.
— Да, только для меня он всегда будет куклой, а ты Саней. И даже не проси насчет этих Энго — Хренэрго, — не слушая ворчание Энерго продолжал:
— Даже ваши судьбы похожи с Пьеро. Ты такой же второстепенный, такой же слабый. Случайно стихи не читаешь? — отпрянул от валуна и посмотрел на него, чем вызвал новую волну смеха.
— Рассказываю… — из неоткуда начал Пахом.
— О! Сейчас будет интересно.
— Мне бабка на ночь любила истории разные — байки, причем своего производства, рассказывать. Мама не любила этого делать, не хотела сказками голову забивать. Читать какую-то сказку из книги, у бабушки глаза болели, а помнить — она уже ничего не помнила. Зато на выдумки она была горазда.
Рассказала однажды историю о кочующем кукольном театре. Ездил кукольник со своим чемоданом полным кукол, часто давал много представлений. Сюжет был один, что-то похожее на историю Буратино. С Мальвиной и Пьеро… От частых представлений куклы изнашивались. Их одежды превращались в тряпье, детские личики стирались до самой основы. У него был выход из этой проказы…
Он приглашал самых непослушных детей из аудитории посмотреть на кукол после представления. Заглянув в огромный бордовый чемодан с толстыми стенками, куклами, торчащими ногами, руками, головами в разные стороны, их больше никто не видел. У кукловода в новой деревне появлялся новый актер, новая кукла.
— То есть пацан сидел в чемодане, пока не превращался в куклу? Звучит как метафора на социализацию. Только вопрос в том, что в этом чемодане происходит потом. Конечно, в духе истории они насильно порвали его на куски, только точно сказать невозможно. Что происходит в чемодане, открыто для спора. Возможно, попав в чемодан, куклы зажгли свечу. Парень сначала боялся кукол, потом, поняв, что они не желают ему зла, потеплел к ним. Добраться до следующей деревни занимает долгое время, и попаданец успевает даже завести друзей. Понимая своей головой или ему доходчиво объясняют, что стать куклой становится единственным вариантом. Чтобы не полагаться на еду и пищу, которую он не будет получать, чтобы не задохнуться, чтобы, наконец, не выделяться из своих знакомых и переносить угнетение чемодана вместе.
Он все-таки становится куклой. Недурно. Но лучше бы ты рассказывал сказки всегда твоей бабушки, чем тот мусор, который ты цепляешь в очередях больницы у других старух. Потому что эти конспирологические теории меня уже достали!
— Что конспирологического в Бездомном Самурае?
— Бездомный Самурай? Это еще один фильм, который не видел? — осведомился у них.
— Можно и так сказать. Фильм у них в головах — одним им понятный.
— Слишком много людей его видели, сняли, доказали. А эти разрубленные трупы?
— Да не может он в одном кимоно ходить по таким морозам.
— Ты себя то видел?! — восклицал Пахом.
— Я то работаю, знаешь ли. А он на своих деревянных ходулях по нашим улицам ночью ходит в белых носочках!
— Ему тоже некогда отдыхать. Столько бродячих собак на улицах, и с ними ничего не делают!
— Просто не могу поверить, что ты веришь во всякие городские легенды. Давай еще Первооснование вспомни — секретное общество кукловодов дергающих весь город за нитки, если продолжать тему с куклами, — видимо, не хотев ссориться с другом, Пахом переключил свое внимание и разговор вместе с ним.
— А знаешь, у кого еще проблемы с социализацией? Он больше по аниме, мне кажется. Все сходится, — подталкивал старый. И откуда он только об этом знает. Не что я смотрю аниме, а вообще о его существовании. Интернет доступен всем, наверное.
— Это ничего. Быть второстепенном персонажем — нормально. Особенно когда в истории присутствуют такие мастодонты, как наш Маэстро. Мы все второстепенные, только выбор за тобой: будешь ты персонаж со своей историей и прогрессией или станешь удобрением для сюжета?
Хоть ваши судьбы и схожи с Пьеро, но даже и не мечтай о нашей Мальвине. Она стоит особняком и наш народ особо недолюбливает, потому что кто-то недолюбливает ее собак, — Саня бросил взгляд с укором в Пахома.
— А что они носятся везде, как бешеные? Вот ты посмотри на них! — хоть он обращался к Энерго, однако посмотрел почему-то я, подняв голову над валуном. Хаски действительно резвились на снегу.
— Ой, дед, хватит брюзжать. Еще скажи, что было бы неплохо их заставить работать.
— Вот, вот! Правильно! У них столько энергии, их надо как то запрячь! — прервал маразм вопросом:
— Как ее хоть зовут по настоящему и как сюда попала? Только можно без анекдотов, пожалуйста?
— Тебе необязательно знать ее имя. Тебе повезло, потому что она единственный из трех scultore с кличкой «колосс».
— Очень оригинально, парни. И почему же мне необязательно знать ее имя?
— Ну — у — у… — как то по обыкновению своему он замялся.
— Да потому что ты к ним никогда не попадешь! Да и зачем тебе это? Лучше держаться подальше от начальства. Особенно тебе, с твоими умственными способностями. История такова, что она попала к ним из низшего дивизиона, то есть из нашей лиги. Только это было до нас, а все, что было до нас, считай, что не было.
— Да! Мы не верим в социальные лифты в этой банде архитекторов. Она останется на месте operaio. Хоть мне здесь и нравится, но и я понимаю, что останусь на одном месте scalpellino, пока Солнце не потухнет или пока Коле не надоест.
— Банда архитекторов. Никто из нас не представляет архитектора, — задумчиво произнес я.
