Глава четвертая Исповедь Энерго
Наша команда сгруппировалась. Поздоровался за руку с Энерго и Пахомом. Пахом посмотрел на меня с три секунды, потом на мою руку, будто одарив рублем, и все-таки пожал мне лапу. Мы отдали лопаты скульптурам и пошли приниматься за свое дело. Саня Энерго принялся катать маленький снежок. И вместе с этим покатился разговор.
— Так ты все-таки не сбежал?
— И не собирался. Не знаю, почему все кроме Коли так ждут этого от меня. У вас так со всеми?
— Да, можно и так сказать, — Саня сделал жест пальцами, означающий деньги по отношению к Пахому. Пахом укусил перчатку за два пальца и вытащил бежевый лопатник с надписью «Bad motherf*cker». Вытянул оттуда пару купюр номиналом сто рублей и протянул их Энговатову.
— Врешь, как дышишь… — проворчал Пахом.
— Почему же? Со мной было то же самое. Так же меня как тебя сейчас называл жуком со всеми производными: жукообразный, жучище, жукоед, жук — навозник и почему-то Жучка — псина сутулая.
Знаешь, как отец в семействе не хочет ничего слушать насчет собаки или кошки в семье, когда животное все-таки приносят в дом без его благословения, он в полном расстройстве, однако не запирается у себя, а всегда стоит где-то вдалеке от общего собрания вокруг новой животины в доме и наблюдает. Спустя пару месяцев их можно застать вместе, в обнимку уснувшими на диване — они лучшие друзья. То же самое… — протянул последнее предложение Энго. Жуками я их тоже называл… Жуками навозниками даже, странно…
— Да, ты был еще тем псом сутулым. Помнишь, как мы подрались у той бабы с копьем и крыльями? Мертв думаю, точно мертв. После такого не выживают.
— Ты имеешь в виду на Валькирии? Пьеро, представляешь, подраться, потому что нельзя было решить, кто полезет на статую снег убирать с пьедестала, на котором она стояла. В итоге оба забрались. Я все пытался старого столкнуть, чтоб он рассыпался, как песочный человек, а в итоге он поймал меня между ее ног, как любовника! И я получил спартанский пинок себе в грудину. Не успев ухватится, рухнул на наледь и думал, что у меня легкие схлопнулись.
— После этого даже не смешно было. Думал, что опять на лесоповал отправят. Потом, естественно, я оборжался, и он со мной тоже, когда понял, что жив, — мне понравилось, что смог пробудить в них старые, теплые, как бабушкины шерстяные носки, воспоминания. Будто два деда вспоминают былые военные преступления. Решил потешить их и спросил, как Энерго попал в команду. Почему-то начал рассказывать Пахом:
— Они из одной школы с Бобенко и Саня. Этот играл в настольный теннис. Равных ему не было, и поэтому, как это обычно бывает, против него вышел физрук. Кандидат в мастера спорта по этому дерьму.
Игра была действительно основательная. Но она все не заканчивалась. Играли до момента, когда у оппонента будет на два очка больше. Счет был одиннадцать — десять, потом одиннадцать — одиннадцать, двенадцать — одиннадцать, двенадцать — двенадцать и так до тридцати.
Физрук предлагал сыграть на одно очко больше и закончить. Предложил, чтобы предложить, потому что Санька он знал хорошо. Игра продолжалась и доходила до сорока. Собралось пол школы посмотреть на это. До пятидесяти дошли и все нос в нос. Наконец соизволил прийти царь «Ясно солнышко» посмотреть.
Смотрит, смотрит и подходит к физруку. Шепчет что-то. Непонятно, что это было, но это помогло ему выиграть. Счет был шестьдесят три — шестьдесят два. Саня начал его догонять, как все разошлись, и спрашивать, что он такое ему там нашептал. Бобенко отвечает, что расскажет, если он согласится пройти один его тест. Саня из любопытства соглашается.
Привязал, значит, наш злой гений резиновые лямки к его рукам и сказал отбивать шарик от стены. А перед ним стол, сложенный пополам, против стены поставленный. Начал отбивать, а он все тянет и тянет. Саня героически продолжал отбивать шарик, пока напряжение лямок не стало критическим.
— И тут я открыл впервые в себе эту силу. Какой-то ток прошелся по лямкам и шокировал его! Спрашивает, как у меня фамилия, а я и говорю — Энговатов. «Все теперь ясно. Фамилия у тебя электрическая!» Ну, Энго — Энерго, «ватты» там тоже есть.
— Лямки же резиновые, как по ним ток прошел? — спросил я, догадываясь, что это какой-то анекдот. После этого вопроса они рассмеялись.
— Мда… — заключил стоически двум насмешникам. А смех все продолжался. Смех у главного героя вышеуказанной истории был высоким, с интервалами. У рассказчика был, будто медведь рыбой подавился: грудной, нездоровый. Успокоившись, Энго — Энерго заявил:
— Все, сказочке конец, а кто слушал — молодец. Давайте теперь помогайте толкать этот навоз, жучье.
Прошло какое-то время, прежде треп продолжился.
— Кукла хренова, ты опять принялся за работу не спросив, что делать? — невдомек было деду, которому стало скучно.
— А разве и так не понятно? Коля все подробно разъяснил.
— Разъяснил и уплыл. Ты толкаешь снег не понимая, что ты делаешь.
— Что за бред ты несешь, старый маразматик?
— Сань, тебе не кажется, что он не понимает задачи? — они остановились смотря как толкаю снег в одного.
— Да! Определённо! Никакой уверенности в движениях, — когда толкать снег в одного перестало быть возможным. Все-таки спросил, переступив гордость. Видимо действительно у них так принято.
— О, мудрейшие, что же делать? — Пахом набрал полные легкие свои прокуренные и начал орать идентично с вчерашним днем.
— Ты что ничего не услышал на летучке?! Тебе же все максимально просто объяснили! Специально для таких пустоголовых, как ты! Рабы толкают снег, а скульпторы делают красивую оградку из палочек, снега и льда. Что за поколение полых кукол пошло?! — вот сейчас, именно сейчас мне хотелось применить вчерашние знания, почерпнутые из интернета. Причем те, которые не хотел использовать.
