Шахматы. Чёрная королева

Юлия Флёри, 2018

За один день Алёна каким-то неимоверным образом ухитрилась расстаться с парнем, разругаться с матерью и уйти из дома. Ах, да, она же ещё и работу потеряла. Чем не повод вернуться к истокам и попробовать начать всё с начала? Да вот незадача… очень уж хочется доказать, что она, как журналист, всё же чего-то стоит. Так, почему бы не пробраться в осиное гнездо и немножечко там не пошуметь? Идея, что надо. Осталось совсем немного: подобраться поближе, найти надёжных информаторов и всего делов! Ну, и ещё вовремя унести ноги. Содержит нецензурную брань.

Глава 6

С раннего детства Марта запомнила эти часы. Их семья жила в большом и уютном доме. Менялась мебель, картины на стенах, сносили и возводили даже сами эти стены, но часы… Они всегда оставались неизменны. Завораживали и будто хранили в себе все семейные тайны. Однажды пришло время и Марте поделиться с величественными часами уже собственными тайнами. Тогда ещё маленькими и детскими, но сам процесс… он заставлял восторженно вглядываться в циферблат, в ожидании чуда. И чудо происходило.

Она помнила свою самую первую, и, пожалуй, самую главную за всю жизнь тайну, ведь та была невинна и чиста… Цветы. Их дом был наполнен цветами. Мама обожала розы и могла часами любоваться на ровные бутоны, периодически поправляя их, направляя к свету. И Марта, повторяя за ней, пыталась проделывать тот же фокус. Под чутким маминым руководством всё выходило ловко и правильно, но милая девчушка была уверена: это врождённая тяга к прекрасному и никак иначе. И вот однажды, оказавшись с цветами наедине, она вновь попыталась выровнять композицию, убрать подсохшие лепестки и удалить лишние листья, как вдруг споткнулась, зацепилась и разбила вазу вдребезги. Слёз тогда было много: ведь мама расстроится. Нужно было срочно что-то делать, и Марта не придумала ничего лучше, чем выиграть время, запустить его вспять.

Тогда девочка забралась на самый высокий стул и отвела стрелку часов буквально на несколько минут назад. За это время она успела убрать осколки, сломанные цветы и заменить их на новые. Розы достать не удалось — мама запирала оранжерею на ключ, но вот садовые ромашки идеально вписались в интерьер светлой комнаты и ничуть не уступали по красоте. В тот день мать ничего не заметила. Она так же, как и обычно, подошла к цветам, расправила букет по своему вкусу, улыбнулась результату и направилась дальше, а Марта навсегда запомнила волнительный момент и тот первый эксперимент со временем, который закончился волшебством.

Подобный фокус позже она проделывала не однажды, и каждый раз удачно. Потом повзрослела, улыбалась своей наивности, но глубоко в душе верила, что эти часы всё же обладают неведомой другим силой. Но растрачивать её попусту не стоит. Её необходимо беречь.

В результате громоздкие напольные часы стали единственной вещью, что Марта забрала из родительского дома после смерти отца. Она в принципе не имела привязанности к предметам, но оставить их там просто не смогла… Даже зная, что со смертью родителя часы остановились и больше никогда не шли. Ни один мастер так и не смог разгадать этой тайны, потому старинная вещь стала обычным украшением. Но иногда… очень редко… оставшись одна, она всё же окуналась в это волшебство. Точно как в детстве, переводила стрелку и слушала, слушала, погружаясь в далёкое прошлое.

Она соврала. Милейшей Алёнушке. Совершенно бессовестно соврала, освещая события из детства. Оно было идеальным. Таким, каким и должно быть. И едва ли что-то могло омрачить её задорную улыбку, ведь Марту любили. Любили беззаветной любовью. Особенно отец. Матери не стало и он вдруг оказался единственным, кто мог позаботиться о милейшем создании. Светочка к тому времени достигла определённого уровня самостоятельности и в опеке не нуждалась. Только изредка в подсказках, но не в опеке. А, глядя на заводную неугомонную Марту, сердце обливалось кровью. Девочка требовала постоянного контроля. Постоянного! Отец каждым своим действием, каждым словом будто просил прощения за то, что она не родная, а Марта… она просто наслаждалась жизнью и наполняла душу отца безмерной отдачей за его внимание, доброту, ласку.

Переломным моментом для девочки стало известие об отсутствии родственных связей между ней и любимым папочкой. Но в то же время, облегчение от понимания того, что со злобной старшей сестрой её практически ничего не связывало, стало своеобразной воздушной подушкой при падении с небес. Мать не в счёт — от матери Светочка не унаследовала ровным счётом ничего, а вот мерзкая бабушка-еврейка, к тому моменту уже покойная, о-о, пусть она перевернётся в могиле, зная о том, что именно Марта стала любимой и незаменимой опорой для старика.

У Марты всегда были свои представления о счастье. С самого детства. И главным пунктом в них стало отсутствие негатива, приходящего извне: Светочку стоило вычеркнуть из своей жизни. Но если сестру выгнать из дома не представлялось возможным… то можно уйти самой! Эта чудесная идея посетила Марту, когда ей исполнилось восемь. И очень быстро заботливая наследница решила проблему, ведь сеять в доме раздор — это плохо! Нужно избегать конфликтов. «Мне очень сложно далось это решение, папочка, но жить всем нам в одном доме будет непросто, потому я должна уехать» — именно с таким заявлением она вошла в кабинет отца уже на следующий день. Старик схватился за сердце и готов был рвать на себе волосы, но любимица как всегда обняла мужчину, поцеловала в колючую щёку и удобно устроилась на его коленях. «Заграничная школа для девочек станет идеальным вариантом решения проблемы» — выдала она фразу, заученную ещё в ночи, и хитро улыбнулась, когда отец не мог видеть её лица.

Долгие уговоры ни к чему не привели и родитель, скрипя сердцем, и недобро поглядывая на злодейку-сестрицу Светочку, всё же сопроводил младшенькую в дальнее зарубежье. Чувствовать свою вину за подобное отношение с того дня он стал ещё глубже, потому старался приезжать как можно чаще и задаривал всевозможными подарками, даже не догадываясь о том, как легко Марте стало дышать вдали от многоуважаемой родни. И это была далеко не первая победа в неравной схватке с судьбой за истинное счастье.

Шли годы, и пришло время возвращаться в родное гнездо. Светочка к тому времени уже давно и безвозвратно пребывала замужем и семейная идиллия не была омрачена её присутствием. Марта, отец и огромный дом в их полном распоряжении. За тот год, что провели вместе, не возникло ни единого конфликта. Всё же отца она любила и уважала, потому готова была уступать. Во всём.

Сегодня вечером она сказала Алёнушке, что вышла замуж по расчёту… Боже, какая глупость, какой абсурд! Она никогда не думала о деньгах, ведь думать о благосостоянии удел тех, кто им не владеет, а беззаботная Марта, проведя детство, отрочество и юность в стенах зарытой школы, и не знавала другой жизни, жизни за чертой бедности… Она и слово-то такое читала лишь в книжках. Словно бабочка, порхала с цветка на цветок и, однажды, услышав предложение старика-отца о замужестве, лишь заинтересованно на него взглянула.

— Папочка, зачем мне выходить замуж? — Спросила тогда Марта и присела, ведь решать подобные вопросы на ходу — дурной тон.

Марта расправила свою широченную юбку, выпрямила спину и мило улыбнулась, извещая о готовности продолжить разговор. Было видно, что отец чувствовал себя неловко, и тогда она задорно рассмеялась, давая понять, что перед ним сидит всё та же девочка, которую, скрипя сердцем, отправлял в заморские страны. Та же… только чуть выше ростом и чуточку умнее, красивее, чуточку самостоятельнее.

— Марта, солнышко, я уже в том возрасте, когда решения нужно принимать, предварительно их обдумав.

— Папочка, я уверена, что ты неспроста завёл этот разговор и готова тебя выслушать. Я тоже буду обдумывать свои решения и обязательно сообщу тебе о результате этих раздумий.

— Ты стала такая взрослая… — Пустил он скупую мужскую слезу. — Никогда не смогу простить себе того, что пропустил этот момент.

— У нас не было другого выхода, папочка, и я безмерно благодарна тебе за то, что понял меня тогда. А то, что далеко… так, это не беда. Я всё так же люблю тебя. Но давай поговорим о замужестве.

— Да, да, конечно. Марта, тебе ещё нет восемнадцати и это слишком мало, чтобы узнать жизнь, но я не вечен и душа моя будет неспокойна, если ты вдруг останешься одна.

Проронил он заветные слова и Марта взглянула с пониманием.

— Мой отцовский долг найти того, кто позаботится о тебе. Кроме прочего, я бы хотел убедиться, что выбор этот будет правильным, а на это тоже нужно время, потому принять решение стоит уже сейчас.

— Д-да… наверно…

— У меня есть на примете несколько молодых людей, но я не хочу повторять ошибки своих родителей и родителей твоей матери… — На этом он на мгновение смолк, но быстро справился с эмоциями. — У нас с Агнией не было времени и возможности узнать друг друга. Для тебя я хочу лучшего будущего, потому позволю выбирать. Ты будешь знакомиться, общаться, возможно, возникнет симпатия… — Проговорил отец с надеждой в голосе. — А что будет дальше, мы увидим. — Растерянно взмахнул он рукой, а Марта с готовностью закивала.

— Конечно, конечно! Ты абсолютно прав, папочка. — Застенчиво улыбнулась она, как и подобает юной особе при подобных разговорах. — Ты сказал, что у тебя есть кто-то на примете, так вот, можно пригласить их всех вместе, чтобы я имела возможность сравнить. А чтобы этот вечер не выглядел как откровенное сватовство, я могла бы пригласить своих подруг и их родителей. Получится отличный приём! — Просияла Марта улыбкой, а старик вздохнул с облегчением.

Он боялся, что дочь переняла некоторые черты характера от матери, например, вздорность, чрезмерную самостоятельность, и старался оттянуть этот разговор до лучших времён, но время шло и его здоровье не позволяло разыгрывать долгие партии. Он был безмерно рад, что дочка поняла и приняла его решение. Всё же когда много отдаёшь, дети это чувствуют…

Марта же восприняла новость по-своему. Конечно же, к подобному повороту она готова не была. Но с другой стороны… отец прав! Ей нужен защитник, ей необходим надёжный тыл и опора в любых жизненных ситуациях. И, какая прелесть: папочка дал право выбора, так, почему бы и нет?.. Потому уже в ближайшие выходные был организован званый ужин, на котором ей и предстояло познакомиться с будущим мужем.

Марта выбрала своё лучшее платье, сделала причёску, и с приветливой улыбкой встречала каждого гостя. Кандидатов было три. Все достойные — как выразился отец. Что это означало, Марта не особо-то и задумывалась, но отцу было виднее. Старшему из женихов было уже тридцать. Высокий и статный. Очень красивый. Он пришёл, как и полагается, с родителями, но его мать так напоминала Марте старую бабушку-еврейку, что шансов у парня просто не осталось. Уже к середине вечера стало понятно, что этот жених на всю жизнь останется маменькиным сынком, а делить свой дом со свекровью Марта намерена не была и лишь подчеркнула первые выводы.

Вторым был молодой и перспективный студент Московского ВУЗа. Данила Ильин. Марте он приглянулся, но бегающий взгляд избранника каждый раз напоминал, что он фигура ещё не устоявшаяся, а, значит, ветреная. Ждать, пока молодой человек определиться, Марте не хотелось — она ждала результата сразу, потому и этот вариант не оценила по достоинству.

Третьим и последним стал сын старого папиного друга Мойши. Данный индивид был интересен в беседе, завлекал своими жизненными позициями, смотрел на Марту вожделенным взглядом и демонстративно замолкал всякий раз, как она начинала говорить. Но отталкивающая внешность никак не позволяла склонить выбор в его сторону. Всё же Марта слишком отчётливо запомнила мамино брезгливое выражение лица всякий раз, как стоило поцеловать папочку. Нет! Она этого не потерпит. В результате девушка быстро заскучала и лишь со стороны наблюдала за тем, как её же подруги принялись окручивать папиных «достойных» женихов.

Ближе к концу вечера, домработница оповестила о вновь прибывших, но явно запоздавших гостях. Марта наспех прикинула, кого не хватает, вычислила отсутствующую подружку по школе Гелю и радостно взвизгнула, будучи наверняка уверенной в том, что теперь-то уж вечер не пропадёт в безмерной тоске. К тому же ещё не подавали десерт…

— Зовите! — Уверенно кивнула Марта женщине и для приветствия встала из-за стола.

Геля обещалась прийти с матерью, милейшей женщиной, но появилась в компании молодого человека, при виде которого Марта растерялась, раскраснелась и застенчиво опустила взгляд.

— Здравствуйте. — Кивнула она.

— Ну, привет. — Округлила глаза Геля, видимо, осознав, на какое мероприятие была приглашена. — Ты помнишь Юру, моего брата? Мама, к сожалению, пойти не смогла, а одной было как-то скучно… Ты же не против?

На подобное заявление Марта лишь глубже вздохнула. Так ничего и не ответив, она развернулась к уже заждавшимся её гостям.

— Папа, познакомься, это Ангелина, ты должен её помнить. Мы жили в одной комнате. Геля не раз выручала меня в сложных ситуациях и была настоящей подругой, которую и «товарищем» назвать не стыдно.

— Здравствуйте. — Раскраснелась Ангелина и неловко рассмеялась.

— А это брат Гелечки, Юрий. — Набравшись смелости, Марта приблизилась к молодому человеку и придержала его за локоть. — Проходите к столу. — Вежливо предложила она вновь прибывшим, но ладошку, которой придерживала гостя, разжать не пожелала.

— Марта, это вам. — Скромно улыбнулся молодой человек и предложил букет, который до этого сжимал в руке.

— Спасибо. Проходите. — Повторилась она и лично сопроводила гостя.

Марта его помнила. Ещё в школе, будучи ребёнком, видела его и втайне млела по красоте, по обходительности. Он был старше на восемь лет и сестрёнку навещал нечасто, но каждый, без исключения, раз, Марта старалась не пропустить долгожданную встречу. Шло время, идеалы красоты для неё изменились и подобного стремления не стало. Геля рассказывала, что Юрочка учится в Москве и по окончании института будет большим человеком, но едва ли Марту интересовала подобная информация.

Теперь же молодой человек от студенчества ушёл далеко. По подсчётам, ему должно быть двадцать шесть — отличный возраст для того, чтобы, наконец, занять предречённый высокий пост и призадуматься о будущем. Внешние несовершенства были умело заштрихованы общим лоском интеллигентного человека и Юра смело выходил на передний план в любых сравнениях. Вечер пошёл шумно и весело. Веселилась, само собой, Марта, Юрочка же избрал роль наблюдателя. Он изредка отвлекался на разговоры о политике партии, о великом будущем Союза, но на неё смотрел с интересом, который, к слову, стал приметен и старику-отцу. Тот проявил к гостю больше внимания, а в итоге предложил продолжить вечер за рюмочкой чего-нибудь покрепче. Вечер плавно перешёл в ночь, гости стали понемногу расходиться, Геле же Марта предложила остаться на ночь, чтобы припомнить недавние посиделки в школьном пансионате.

— Если, конечно, вы, Юрий, не против. — Благоразумно понизив тон, проронила Марта и замерла в ожидании ответа.

— Да с чего ему быть против! — Довольно подвела итог Геля. — В лице Вениамина Семёновича Юра себе нашёл отличного собеседника. Тут и ночи будет мало! — Засмеялась подружка, намекая на внезапно возникший взаимный интерес этих двоих.

— Действительно. — Скромно опустил взгляд молодой человек. — Спокойной ночи, Геля, спокойной ночи, Марта.

— Вы, должно быть, шутите? После такого насыщенного вечера ночь спокойной не может быть априори. — Озорно заметила Марта и вихрем поднялась по высокой лестнице, оставляя после себя лишь аромат дорогих духов и тёплое напоминание об озорной девчонке.

Юра некоторое время так и стоял, глядя на опустевшую комнату, а потом повернулся к хозяину дома, деловито прищурился.

— Вениамин Семёнович, я бы хотел с вами серьёзно поговорить. — Решительно заявил он и уверенно направился в сторону кабинета, что был предложен хозяином как наиболее удобный переговорный пункт.

Беседа длилась по меньшей мере до утра. У Вениамина Семёновича к гостю было много вопросов, Юра же старался дать на эти вопросы как можно более точные ответы.

— В любом случае последнее слово будет за Мартой. — В итоге заключил довольный исходом беседы отец и взглянул на будущего зятя с надеждой. В просторном холле дома уже слышались звонкие девичьи голоса.

— Доброе утро. — Сделал Юра решительный шаг вперёд и позволил Марте смущённо улыбнуться, прежде чем она ответит на приветствие.

— Доброе. — Внимательно осматривая вчерашнего гостя, Марта кивнула. — Вы, должно быть, ещё не ложились. Папа! Это, по крайней мере, невежливо! Что Юра о нас подумает! — Повысила она голос. — Юра, вы его извините. Папочка всю жизнь мечтал о наследнике, а получилось то, что получилось. — Имея в виду себя, она опустила взгляд и как по заказу раскраснелась. — Если вы не торопитесь, то можете отдохнуть в гостевой спальне наверху. Геля рассказала, что совсем скоро уезжает, и я вдруг поняла, как много мы должны друг другу сказать… Прошу вас оставить её погостить у нас ещё немного.

— Спасибо за предложение, но, увы, не могу. Служба. — Предельно кратко, жёстко отказался гость, немного охлаждая пыл. — Геля, если хочет, может остаться, а мне пора. Вениамин Семёнович, Марта. — Он кивнул головой на прощание, и Марта отступилась, пропуская его.

— Всего хорошего. — Бросила вслед и, уверенно улыбнувшись, глянула на отца. — Кажется, ты предлагал мне выбор, папочка… Что ты думаешь об этом молодом человеке?

— Ну… раз ты сама завела эту тему, скажу тебе так: я думаю, что вопрос вашей свадьбы решён. Нужно только время для подготовки и соблюдение некоторых формальностей. Таких как знакомство родителей. Ты, как я понял, с ними хорошо знакома.

— Да, особенно с будущей свекровью. — Марта склонила голову набок, не пытаясь скрыть предвкушение от бушующих событий.

Свадьба была скорой, шумной, многолюдной. Только ленивый не пришёл, чтобы порадоваться за молодых. Юра был счастлив, а Марта непозволительно красива. Он не мог отвести взгляд от молодой, а она от старинного перстня, преподнесённого ей в честь торжества. Прежде украшение с редким камнем принадлежало матери, а теперь было передано ей в качестве семейной реликвии. Именно Марте. Так завещала её мать. Марте — перстень, что необходимо подарить именно в день свадьбы, а старшей дочери Свете — родительскую усадьбу. К перстню прилагалось письмо — послание, пережившее время. В нём мать желала счастья и велела быть благоразумной. А камень… камень судьбы… он поможет сделать выбор в сложной ситуации.

— А я уже счастлива. — Заверила Марта, аккуратно складывая тонкую бумагу по старым швам, и вернулась к гостям.

Потом было событие более интимное — брачная ночь. Юрочка стал у неё первым, и, как была уверена сама Марта — единственным мужчиной. Всё оказалось предсказуемо и понятно. Впрочем, едва ли она ожидала от в меру скромного и запредельно чопорного мужчины эмоций, пожара, страсти. Да, он был нежен. Да, он был к ней внимателен. Да, ему льстило завидное положение первого мужчины прелестной Марты. И на этом всё. На этом всё…

Жизнь с Юрочкой оказалась скучна и однообразна, держалась на его честном слове и нездоровом энтузиазме самой Марты. Она, как истинная хозяйка большого дома, подаренного родителями жениха, создавала уют, красоту, превращала пресное существование в изысканный десерт.

Марта изучала секреты приготовления пищи днём и секреты интимных ласк ночью. В помощь ей была выделена домработница свекрови, замечательная женщина, которая и выполняла большую часть рутинной работы. Но, несмотря на все, безусловно, тепличные условия, она всё же потерялась в бесконечном ритме жизни домохозяйки и очень скоро выдохлась. Юра, выполняя свою роль главы семьи, горел на работе, впрочем, там же и пропадал, создавая благоприятные условия для молодой супруги, а Марта всё сидела и сидела одна. И все её труды так и оставались не востребованы. Ни дневные, ни ночные.

— Юрочка, как ты думаешь, может, мне пойти работать? — Однажды спросила она, всё же дождавшись его со службы в начале первого ночи.

— Зачем? Тебе чего-то не хватает? — Нахмурился оскорблённый подобным заявлением супруг.

— Мне не хватает общения. Мне не хватает внимания. В конце концов, я хочу чувствовать себя нужной.

Юра стёр с лица следы усталости, сменив их на мягкую улыбку, приобнял супругу, поцеловал кончики её пальцев.

— Марта, однажды я дал себе слово, что моя жена никогда не будет работать. Именно для этого я день и ночь пропадаю на службе, именно для этого готов недосыпать и недоедать.

— Юра, ты впадаешь в крайности. Ну, что значит недоедать? — Марта погладила его по голове и тепло улыбнулась. — С завтраком и ужином я буду справляться в срок, а чем я занята днём… какая разница, чем я буду занята днём?! Главное ведь, чтобы оставалась довольна, правда? — Она прижала его лицо к собственному животу и запустила пальцы в светлые волосы. — К тому же есть разные женщины. Кто-то находит себя в домашней работе, а кто-то реализует на общественно полезных началах. Роль домохозяйки, судя по всему, не моё. — Наигранно тяжело вздохнула молодая супруга и принялась рассуждать. — Я люблю цветы, но совершенно не умею за ними ухаживать, они меня не слушаются. Кстати, нам не мешало бы нанять хорошего садовника. — Капризно пожаловалась она и надула губы. — Я терпеть не могу заниматься уборкой, но с этим легко справляется наша домработница. Сколько раз я созваниваюсь с твоей матерью, столько же и благодарю её за Елену Дмитриевну. — Поторопилась Марта упомянуть о святом и тут же получила от мужа благодарственную улыбку.

— Марта, но работа… — Не понимая и не принимая ни одного из предложенных доводов, Юра пожимал плечами. — Ты не будешь высыпаться и станешь раздражённой, нервной. Это отразится на наших отношениях в семье. И, кстати, в какой сфере ты видишь себя? Без образования, без опыта…

— Да, мы с тобой этого пока не обсуждали, но я планирую поступать на экономический в будущем году. А работа… Я могла бы пока поработать кассиром в сберегательной кассе. Или консультантом по вкладам.

— Милая моя, дорогая, тебя и саму стоит консультировать по этому вопросу. — По-доброму усмехнулся Юра, видимо, не распознав в нежном голосе настойчивости и отнюдь не женской хватки. — Не торопись. — Накрыл он её ладони своими. Тёплыми и мягкими. — К тому же у нас пока нет детей. Ты могла бы направить свою энергию в данном направлении. — Осторожно проговорил Юра, боясь задеть, но Марта и не думала обижаться. Наоборот, холодно усмехнулась.

— В гордом одиночестве я с этой задачей не справлюсь, дорогой. — Непрозрачно намекнула она на его частое отсутствие. — И как раз пока детей у нас нет, а время для того, чтобы познать себя есть… Как раз этим и стоит воспользоваться. Юра, устрой меня на работу. — Перешла Марта к сути. Склонила голову, намерено демонстрируя плавные изгибы желанного тела. — Я же знаю, это в твоих силах. — Откровенно улыбнулась она, опускаясь к мужу на колени.

Марта ловко потянула за узел галстука, размяла напряжённые плечи, убрала в сторону его очки. А Юра… Ну что Юра… он был бессилен перед её женской властью. И уже в следующий понедельник подвёз Марту к месту её работы.

— Желаю удачи. — Шепнул он на прощание и улыбнулся, глядя, как любимая вприпрыжку несётся по тротуару. На водителя он перевёл уже строгий, целенаправленный взгляд. — Езжай. — Тихо скомандовал, но в голосе было достаточно силы, чтобы не питать иллюзий по поводу молодого служителя партии.

Он был суров и страшен в гневе. Никогда не шёл на компромиссы и среди своих славился как серьёзный противник. И единственной слабостью мужчины оставалась его молоденькая супруга. Она вила из него верёвки, а он ей позволял это делать. Пока.

Год семейной жизни пролетел как один день и не только потому, что ничто не омрачало счастье молодых. Они были далеки друг от друга каждый день этого года. И если прежде Марта старалась создать семью, то теперь создавала уют лишь для себя. Нет, она по-прежнему оставалась слабостью своего мужчины, по-прежнему владела его сознанием и управляла действиями, но теперь имела определённую цель: любить себя и делать себя счастливой. Ведь Юра и без её участия оставался счастлив и будто не замечал того, как они отдалились друг от друга, как отношения перешли в разряд дружеских.

Глупой Марта никогда не была и благоразумно обижалась на мужа всякий раз, как он был вынужден уехать в очередную командировку. Периодически наведывалась к свекрови и просила у неё совета, как вести себя в той или иной ситуации, поддерживала отношения с суетливой Гелей. В общем, заручалась мощнейшей поддержкой со всех фронтов. Так… на всякий случай. А ещё она хотела детей. В этом видела свою роль как женщины, в этом видела своё спасение, ведь и работа с её постоянными встрясками успела наскучить.

Что тут сказать… работу в сберкассе можно было смело отнести к сфере обслуживания. Безликая толпа, которая не заканчивалась даже перед самым закрытием. И каждый со своей претензией, каждый считает, что Марта должна уделить им своё драгоценное внимание, выслушать, посоветовать. Не было отдушины и в обеденный перерыв при общении с коллегами.

К «блатной» сначала долго присматривались, потом приценивались и в итоге сочли вражеским элементом. Причины раздора были самые разные. Тут ей припомнили и французские духи, и чулки из тончайшего капрона и шёлковые блузки. Приняли во внимание и тот факт, что на службу Марта приходила не с целью заработать деньги, получить заработную плату, а лишь для того, чтобы выгулять очередной наряд, коих было несметное количество. А ещё работа уверенно окунула Марту во все социальные слои и подробности их существования. И теперь было разделение не на стильных, модных и безразличных к нарядам, а на тех, кто может себе позволить и тех, кто не может. На тех, кто имеет возможности и тех, кто об этих возможностях только мечтает.

Узнала она и понятие «нищета». Таких клиентов, кстати, было немало. Они тряслись над последней копейкой, гадая над неразрешимой дилеммой: отложить деньги на сберкнижку или всё же купить сыновьям-школьникам новые брюки, ведь прежние совсем износились. Спустя время, таких Марта отличала ещё до начала беседы, до их первого вопроса. Жалко этих людей не было. Тут, скорее, на первый план выходило непонимание и непринятие такой жизни, таких условий существования. А ещё чужое нежелание что-то в своей жизни менять. Хотя о кардинальных переменах Марта тогда могла только рассуждать, ведь у самой светлое безбедное будущее было ясным и предельно понятным. Нет, она бы ни за что не отказалась от спокойной жизни с Юрочкой. Ни за что и ни при каких условиях. И подобным мыслям оставалось лишь загадочно улыбаться, в то время, как окружающие выкручивались, занимали и перезанимали, налаживали «нужные» знакомства.

Выходные Марта любила больше всего. Ведь такие дни, особенно если Юрочка не уезжал на службу, можно было посвятить покупкам. И не имело ни малейшего значения, что именно покупать, ведь удовольствие доставлял сам процесс траты денег. Тех самых, которых практически ни у кого нет. А они в то время могли себе позволить заняться благоустройством сада, дворовой территории, и не задумываться при этом, что приготовить на ужин. Ведь поужинать всегда можно в ресторане…

В один из таких дней и прозвенел где-то на уровне подсознания первый колокольчик. Но звенел он настолько тихо, что его звук был едва различим и Марта с лёгкостью отмахнулась от раздражителя. Они с Юрой как раз присматривали кустовые розы. Марта хотела чайные, Юрочка же настаивал на ярких, алых, уверяя, что именно этот оттенок красного сможет украсить их и без того цветущий сад.

— Юра, это будет выглядеть слишком вызывающе. — Марта капризно отворачивалась от созерцания бутонов и обиженно кривила губы всякий раз, как муж пытался наладить контакт, схватив её за ладонь. Она отмахивалась и периодически отступала.

— Солнышко, а мне кажется, что этот цвет очень тебе идёт. — Податливо улыбался Юра и хмурил брови, переводя взгляд на продавца, обещая тем самым разобраться как можно скорее.

— В каком смысле? Мне что, стоять рядом с этими кустами всякий раз, когда мы приглашаем гостей? Ну, так, чтобы никто не усомнился, зачем мы выбрали именно эти цветы. Юра, мы пришли за чайными розами. Это очень красиво. Мы возьмём вот эти два. — Обращаясь к продавцу, требовательно ткнула Марта указательным пальчиком и удовлетворённо выдохнула, отметив, что сопротивляться благоверный перестал и уже отсчитывает кругленькую сумму за дефицитный товар.

А пока наметилась суета и возня вокруг той самой покупки, она позволила себе отвлечься и окинуть придирчивым взглядом и остальные выставочные экземпляры. В их город флористы из разных республик и близлежащих областей приехали всего на два дня, стоило потратить своё время с максимальной пользой. Марта прошла на несколько метров вперёд, потом назад, примеряясь и прицениваясь к очередной покупке, как вдруг заметила навязчивое внимание со стороны. Она не имела привычки молча уходить в сторону, потому резко вскинула взгляд на немолодого мужчину и выразительно нахмурила брови.

— В чём дело?! — Строгостью голоса она сразу выделила своё предвзятое отношение, и удивлённо склонила голову, отмечая, что мужчина ничуть не смутился подобной её реакции, а, казалось, даже обрадовался оказанному вниманию.

— Приношу свои глубочайшие извинения, о, юная прелестница, за то, что посмел нарушить ваш покой. — Заговорил мужчина будто сказочник из древней Персии и склонил голову в учтивом поклоне. — Всё дело в том перстне, что украшает ваши изящные пальчики, — старательно улыбнулся он, — продайте его мне, я заплачу очень щедро. — Тут же заверил странный товарищ и потемнел с лица, когда Марта надменно хмыкнула и руку, на которой носила украшение, отвела за спину.

— Вот ещё! — Фыркнула она и задрала подбородок вверх, чувствуя своё явное преимущество.

— Я коллекционер. Историк. Изучаю древние миры, средневековье и времена царской эпохи в России. Вы ведь даже представить себе не можете, сколько лет истории каждое мгновение жизни носите за собой. Сколько судеб связано именно с этим камнем. Александрит… — Мечтательно потянул незнакомец. — Вы ведь знаете, что это «александрит»? — Тут же нахмурился он, после чего понимающе кивнул головой. — Разумеется, вы знаете… Тридцать карат. Изумительный экземпляр. Между прочим, один из первых камней, добытых на Урале. Только там! И ни в каком другом месте нет камней подобной чистоты и подобной цветовой палитры! Каким… каким он становится после захода солнца? Хотя нет, не отвечайте, — поспешил старик сбить с мысли, приметив, что Марта намеревается ответить. — Он становится малиновым. Непременно малиновым, иного и быть не может. На этом перстне лежит страшное проклятье. — Тут же принялся стращать он, понимая, что уговоры должного результата не возымеют. — Но я готов избавить вас от этой ноши, от опасности, что подстерегает всякого из владельцев.

— Спасибо, я как-нибудь справлюсь сама. — Съязвила Марта и попросту насмехалась над мужчиной напротив. — Это мой перстень и я не готова расстаться с ним ни за какие деньги, ни за какие мирские блага.

— Отдайте мне кольцо! — Заколотился мужчина в каком-то необъяснимом припадке злости и негодования, на что Марта отступила, громко ахнула и воскликнула, намерено привлекая внимание:

— Да вы сумасшедший!

Получив время для манёвра, она отступила ещё на шаг, не позволяя незнакомцу наброситься, и попросту отобрать украшение.

— Что захотите, прелестное создание, всё, что захотите! — Принялся тот едва не умолять, на что Марта властно усмехнулась, сверкнула ядовитым взглядом.

— Ну… если только за любовь… — Проронила она настолько тихо, что едва ли кто из проходящих мимо мог услышать. Она и сама смаковала эти слова, сама пыталась распробовать. — Если только за любовь. — Повторила увереннее и растянула губы в убийственно красивой улыбке.

Марта тут же опомнилась, прищурилась и принялась растерянно моргать.

— Юра, разберись! — Взвизгнула она, как только уловила в его взгляде поддержку и внимание. Хотя знала наверняка, что муж не из тех, кто в принципе может с чем-то разобраться.

Все, без исключения, вопросы, супруг решал путём дипломатических переговоров, а она требовала поступка. Решительного и, возможно, безумного, опрометчивого. Даже губы поджала, глядя, как муж покачал головой, не принимая её возгласа, осуждая порыв. На мужчину, что посмел нарушить покой любимой жены, Юрочка глянул и в дружеском жесте широко развёл руки.

— Эдуард Васильевич, дорогой. — Воскликнул он. — Как вы, как здоровье, как ваша коллекция? — Принялся перечислять. — Познакомьтесь с моей женой. — Юра приобнял её, притягивая к себе. — Марта, это Эдуард Васильевич Решетов, старый друг нашей семьи. Мама как раз на днях вас вспоминала. — Снова перескочил он на личности.

— Жена? — Растерялся Решетов на какое-то мгновение, а потом хитро улыбнулся. — Наверно, счастье иметь такую красавицу в собственной клетке. — Понимающе кивнул он. — Как? Поёт ваш соловушка? — Старик приблизился к Марте на полусогнутых и с молчаливого согласия Юры коснулся её руки, едва ощутимо провёл дрожащим пальцем по заветному камню.

— Марта замечательная жена! Самая лучшая. — Беззастенчиво хвастался Юра, глядя на неё свысока. Тут же поцеловал в щёку, хотя обычно старался не демонстрировать чувства.

— Ну да, разумеется, самая лучшая… — Задумчиво пробормотал мужчина. — Тогда уговорите её продать мне вот это кольцо! — Не растерялся Решетов и в его глазах что-то вспыхнуло.

На подобное заявление Юра вежливо рассмеялся и прижал Марту к себе ещё крепче.

— Не думаю, что существует человек, способный заставить Марту расстаться с этим украшением. В конце концов, это едва ли не единственная стоящая вещица из её приданого.

— Как скромно ты оценил вклад моего отца в развитие своей карьеры. — Не преминула уколоть Мата в ответ на опрометчивое заявление мужа и сверкнула недобрым взглядом. Правда, тот предпочёл оставить это её замечание без комментария.

— И с чего вы взяли, что мой дом для неё клетка?! — В азарте улыбался Юра, поглаживая жену по плечу.

— Э-э, нет, Юрочка, этой птице суждено высоко лететь. — Замысловато выразился Решетов и так же странно прищурился. — Захочешь поймать — сделаешь только хуже. В ней бушует непокорное пламя. Ты по молодости лет этого не видишь, но время всё по местам расставит. Всё и всех. Не по силам она тебе, не по власти…

— Вы бессовестный интриган. — Безразлично отозвалась Марта, усмехнувшись с вызовом. — Пойдём, Юра. — Придержала она мужа за локоть и потянула в сторону. — Юра! — В удивлении приподняла Марта брови и опустила взгляд, как только добилась желаемого. При этом скрывала в глазах триумф, пыталась утаить от посторонних глаз победную улыбку.

— Эдуард Васильевич. — Склонил Юра голову в прощальном жесте.

— Время всё расставит по местам. — Проговорил тот вслед и так застыл, глядя на удаляющиеся фигуры.

После Марта ещё не раз припоминала странную встречу, странное знакомство. Порой даже казалось, что старческий голос, озвучивающий незамысловатую просьбу, мерещиться ей во сне, а иногда и наяву. Только правильно оценить эти видения в силу молодых лет и буйного нрава не представлялось возможным. Она жила, цвела, любовалась собой и бьющей ключом жизнью. Она просыпалась с мыслями о светлом будущем и засыпала с неизменной верой в лучшее. Часто саму себя ассоциировала с бабочкой, порхающей по цветам и пьющей сладчайший нектар, о котором повествуют старые сказки. И всё было хорошо. И всё радовало. Вот только иногда, совсем-совсем редко, накатывало чувство одиночества. Странное, необъяснимое. Но признаваться себе в том, что вся жизнь, точно как всё у той же бабочки, пуста и бессмысленна, не хотелось. В конце концов, всегда можно родить ребёнка и в корне изменить свою судьбу!