Записки Чудоголовой

Юлия Михайловна Назарян (2024)

Большинство людей скорее назвали бы ее странной, чем необыкновенной. Но она, ведомая странными чудесами, сама творит настоящие чудеса. Она — обычная… вернее, чудоголовая девушка — оказывается способной предотвращать беды, свидетельницей которых становится еще до того, как они случаются, и возвращать огни жизни и счастья в погасшие глаза. Но что если однажды она увидит все плоды своей чудоголовости одновременно? Что если все чудеса как-то связаны между собой? Каким чудом это обернется лично для нее? Перед вами странная и удивительная, романтичная и даже немного детективная история о чудесах. А возможно, и настоящая инструкция по сотворению настоящих чудес ненастоящими волшебниками. Возможно даже, что прочтя эту книгу, вы откроете в себе способность, самым обычным чудесным образом менять темнеющий мир вокруг вас в луч… в лучистую сторону. Возможно, все мы, в той или иной мере, чудоголовые. И это, — поверьте на слово Чудоголовой, — не изъян, это — чудо — высвобождающее чудеса!

Запись пятая

Перерождение

Я вышла от Веры — мы только что закончили пошив последнего из придуманных ею костюмов для фотосессии. Это было замечательное, совершенно сказочное детское платье.

— Как жаль, что я уже не ребенок, — позавидовала я маленьким Вериным клиенткам и, чтобы хоть как-то утешить себя, села на качели. Мой взгляд упал на песочницу. Там пожилая женщина лепила куличики со своей внучкой. И делала она это с таким увлечением, что я снова позавидовала маленькой девочке. — Вот бы мне такую бабушку, которая, вместо того, чтобы бранить за испачканные руки, и пугать миллионом вредных существ, способных переместиться из песка в мое тело, сама не брезгует усесться прямо на песок и даже сварить из него кашу.

Бабушка как раз насыпала в пластиковую формочку песок и собралась залить его водой. Ее большие очки сползли на нос, она поправила.

— «Какие мутные линзы», — подумала я. По одному из стекол очков пошли круги, как круги от упавшего в воду камня. И вот, я уже не на качелях. Я в доме номер тридцать восемь, на Памятной улице. Молодая женщина плачет, жестикулируя руками у самого лица молодого мужчины.

— Я уже трижды позвонила в дом престарелых. Я уже обзвонила всех ее знакомых. Я обзвонила больницы, и даже переполошила все отделение полиции. Но никто не знает, где они. Зачем твоей маме наша малышка?

— Я не знаю, — пожал плечами мужчина, взволнованный не меньше. — Ты же понимаешь — она не осознает, что делает. Она же совсем впала в детство.

— Понимаю…. Но почему бы ей не делать то, чего она не осознает, в одиночестве? Зачем она увела с собой нашу Асю? А главное — куда? Ку-да?

— Я сейчас же отправлюсь на поиски сам. Позвоню только на работу, предупредить, что сегодня больше не вернусь.

Я снова на детской площадке. Бабушка уже намешала кашу. Почерпнула ее самодельной деревянной ложечкой и поднесла ко рту внучки.

— «Да она же вовсе не играет! Для нее все взаправду!» — сообразила я.

— Ешь скорее, — сказала бабушка, — у меня еще куча дел, а я тоже играть хочу.

Малышка опустошила ложечку и закашлялась.

Я моргнула, вздрогнула от того, что качели подо мной качнулись — я уже и забыла, где сидела. Поднялась на ноги, чтобы как-то помочь малышке, и обнаружила, что самодельная ложечка только нырнула в формочку с кашей.

Обрадовавшись возможности оставить малышку голодной, я бесцеремонно выхватила ложечку из руки пожилой женщины, отвернулась и, выбросив содержимое в траву, сделала вид, что жую.

— Простите, я просто очень-очень хочу есть.

— Ничего, — немного испуганно ответила пожилая женщина. — Не бойтесь, тетенька, здесь на всех хватит.

— Тетенька? — я немного растерялась. Меня даже дети тетенькой никогда не называли, а тут….

— Ну, вы же не дяденька. — Бабушка малышки забыла про страх и рассмеялась.

— Не дяденька, — согласилась я, и поняла, что должна подыграть. — А вы, девочки, почему одни гуляете? Где ваши взрослые?

— Взрослая здесь я, — заявила пожилая женщина, заставляя меня растеряться вторично.

— В самом деле?

— Ну…, не взрослая, конечно, — бабушка стыдливо втянула голову в плечи. — Просто родители оставили меня за старшую. И вот, мне приходится с Аськой нянчиться. А я, между прочим, с подружками хотела поиграть. В куклы! Не честно же так, да?

— В самом деле, — не честно, — энергично закивала я. — А давай, я поговорю с вашими родителями. Думаю, я смогу убедить их, отпустить тебя к подружкам. Пусть с Асей понянчится кто-нибудь другой.

— Правда? — обрадовалась бабушка.

— Правда.

— Правда-правда?

— Правда-правда.

— Правда-приправда-приправда?

— Тысячу раз — правда, — пресекла я дальнейшие переспросы.

Пожилая женщина встала, лишь частично отряхнула с себя песок, и потянула за руку маленькую внучку.

— Пойдем, Аська, домой. Слышала? Теперь с тобой не я возиться буду. Бее…, — она показала внучке язык. Та сморщила носик и ответно высунула язычок.

Я, как самый старший человек в компании, поместила себя посередине, крепко взяла девочек за руки, и повела в сторону Памятной улицы.

Пройти предстояло всего-то около полукилометра. Но путь оказался крайне утомительным. Я спасала своих временных подопечных от машин на пешеходном переходе, так как они порывались перейти дорогу на красный, — причем, особенное непослушание проявляла, торопящаяся к подружкам, старшая. Мы рисовали на асфальте классики, найденным на обочине мелком. И прыгали по их клеточкам. Причем, опять же, именно старшая проявляла непослушание, — забыв про спешку, она не перестала прыгать, пока я насильно не потянула ее дальше. — «Мне бы столько энергии и прыгучести», — даже родилась новая зависть в моей голове. Мы перешагивали наполовину ушедшее в землю ограждение детского садика. Причем, перешагивали туда и обратно. И снова, как вы уже понимаете, упрямилась именно старшая девочка. А так же, малышки просились на каждую детскую площадку, упрашивали меня купить им «мороженку», и даже забрать к себе на выходные, — потому что я хоть и тетенька, но почти веселая и умею играть. Но тут я проявила особую стойкость и не уступила. Мороженое, конечно, можно было бы купить, тем более, на улице было жарко, и я сама не отказалась бы от холодного лакомства. Но, думаю, каждый взрослый человек понимает, что нельзя кормить чем-либо чужих детей, без разрешения их родителей, или… детей.

У меня уже почти кончилось терпение и ныли руки, когда мы добрались до двери дома под номером тридцать восемь. Я постучала несколько раз. Позвонила тоже несколько раз. Но никто не отворил.

— Видимо, ушли на поиски, — констатировала я. — И где же нам теперь искать этих ищущих?

На мое счастье, родители Аси скоро нашлись сами. Мы услышали их крики, когда они доносились еще с далекого конца улицы.

— Мама, где вы были? — задыхаясь, выпалил мужчина, прямо выдернув из моей руки руку Аси.

— Гуляли, — краснея, ответила та.

— Асечка! — молодая женщина, напротив, побледнела. И, едва не лишившись чувств, прижала девочку к себе так крепко, что та взвизгнула.

— А вы кто? Что вам нужно от нашей мамы и дочки? — спросил мужчина, понятно, уже у меня.

— Пожалуйста, — почти спокойно ответила я.

— Спасибо! — поняла меня молодая женщина.

Через пять минут мы — я имею в виду троих взрослых, — уже сидели за круглым столом и пили чай. А девочки…. Девочки ушли играть в куклы.

— Вы только ничего такого о нас не подумайте, — стала объяснять Асина мама. Ее зовут Ниной. — Мы и маму любим и за дочкой хорошо следим. Подобное, поверьте, случилось впервые. А вы — такая молодец. Вы даже не представляете, что для нас сделали.

— Лишь то, что должна была, — заскромничала я. — А про вас я ничего такого и не думала. Я все понимаю.

— Это хорошо, что их нашел именно такой понимающий человек. Хорошо, что вы догадались о нашей проблеме.

— Значит, вы нашли их играющими в песочнице? — взял слово папа Аси — Кирилл.

Я кивнула.

— И приняли единственно верное решение — вернуть беглянок домой. Но…, никак в толк не возьму, — откуда вы знали, куда именно их вести?

— Ну…, — я второй раз за день растерялась, и на этот раз по-настоящему. Но, как и родители Аси, — тоже нашлась быстро. — Я часто прогуливаюсь по вашей улице, когда иду в фотостудию своей подруги. И несколько раз видела у вашего дома маленькую красавицу с солнечными кудряшками. Я, конечно, не была уверена, что это именно та красавица. Но, других вариантов у меня не было. — На мое счастье, девчушка была обладательницей достаточно редких волос. И новые знакомые легко поверили в правдивость моих объяснений. Будь не так, не знаю, как бы я выкручивалась.

— Это у нее в бабушку, — грустно улыбнулся мужчина. — Она, естественно, не всегда была такой — это я о моей маме. Она была умнейшей женщиной. Но около года назад начала…, как бы это назвать…, впадать в детство. Сначала это проявлялось лишь в некоторых ее поступках. Но постепенно… мы пришли к тому, к чему пришли.

— Никто в нашей семье и не думал сдавать бабушку в дом престарелых, — Нина поставила на стол бутерброды и села напротив меня. — Тем более что за ней было кому последить. Асин дедушка всегда относился к своей супруге с обожанием. И слышать не хотел о разлуке. Но уже три недели, как он лежит в больнице. А мы с Кириллом оба работаем. Вот и пришлось…. Это временно…. Пока папа Кирилла не выпишется. Мы всегда помогаем им. Но….

— Я понимаю, — повторилась я. — Напрасно вы о моем мнении волнуетесь.

— Спасибо, — поблагодарил за жену Кирилл, передавая мне сразу два бутерброда. — И за Асей мы всегда очень внимательно следим. А тут так вышло. Мама снова сбежала из дома престарелых.

— Снова?

— Да. Это случается уже в третий раз, — сказала Нина. — Но первые два раза она гуляла по улицам одна. А тут…. Я сегодня выходная. Осталась с Асей дома. Когда мама пришла, я отвлеклась всего лишь на минутку, чтобы позвонить в дом престарелых. А они — исчезли. Не знаю как…. Так быстро и тихо. Ну, как ей объяснить, что дом престарелых — не тюрьма, и она там не навсегда? Как объяснить, что сбегать — это плохо? Она ведь ничего не понимает. Вот зачем она это делает? — Женщина опять заметно разнервничалась.

— А может, ей там просто не хватает общения? — предположила я.

— Но там ведь полный дом ее ровесниц.

— Я думаю, в таком состоянии — ровесницы это совсем не те, кто ей нужен.

— Наверное, вы правы, — вздохнул Кирилл. — Но как мы можем решить эту проблему? Не переселять же ее в детский дом. Я бы и рад, да не примут.

— А вы разрешите мне иногда навещать вашу маму, пока она вынуждена пребывать в доме престарелых?

— Зачем вам взваливать на себя чужие проблемы?

— Мне не привыкать, — заверила я. — Считайте это волонтерством. Просто позаботьтесь, чтобы меня к ней пускали. А я уж, найду время.

Родители Аси поблагодарили меня на прощание еще сотни две раз, и я в задумчивости побрела домой. После всего увиденного и услышанного, возвращаться в детство мне как-то расхотелось. Но…, было нужно.

Полину Павловну — так зовут нашу пожилую девочку, — в тот же день отвезли в дом престарелых. А уже на следующее утро, я пришла в ее комнату со своими старенькими любимыми куклами и целым пакетом нарядов для них — еще в детстве сшитых вместе с Верой. И как же Полина была рада таким гостям! — в особенности, конечно, куклам. Радовалась она им и при второй нашей встрече, и при пятой. Но при шестой, вдруг, заявила, что уже слишком взрослая для малышовских игр, и попросила меня сделать ей такую же модную прическу, как у девочки из соседнего класса. Я не знала, какой была эта прическа, но сделала, что могла, и — чудо — угодила взыскательной подруге. Потом она сделала прическу мне, потом снова я ей, и так — следующие пять встреч. При двенадцатой же встрече, Полина, проверив, что за дверью никого нет, подвела меня к своей кровати и, приподняв подушку, показала коробочку с косметикой.

— Только никому, — шикнув, попросила она. — Кое-как заполучила. Ты ведь, меня накрасишь, да?

— А разве тебе можно? — недоверчиво осведомилась я.

— Ну, нельзя, — повела носочком по полу пожилая женщина, опустив взгляд. — Но я…, расскажу только тебе. Только на ушко, ладно?

— Я подставила ухо.

— Я влюбилась, — шепнула Полина.

— В кого? — удивилась я.

— В мальчика из параллельного класса. Он такой…, такой интересный, и красивый… и он умный.

Последнее определение прозвучало как оправдание.

Я попыталась внушить Полине, что влюбляться ей еще рановато. И делала это еще несколько последующих встреч, пока… она не показала мне фото своего возлюбленного, и я не обнаружила, что объектом ее обожания является ее родной муж.

В тот день я перестала упираться, и парой дней позже — с помощью косметики, наряда от Веры, и уже профессионально сделанной прически, превратила свою «юную» подругу в настоящую принцессу. И была счастлива, что это сделала. Так как в тот же день случилось новое чудо, — за Полиной приехал жених. Настоящий такой — в черном, идеально выглаженном костюме, и с большим букетом ромашек в руках. Это был, наконец, поправившийся, супруг моей подопечной — Александр Евгеньевич.

И тут я стала свидетелем невероятно трогательной сцены, заставившей прослезиться и обоих влюбленных, и меня. Увидев свою жену столь красивой, пожилой мужчина встал перед ней на одно колено, и сделал предложение. Полина немного пококетничала и ответила согласием. Жених поцеловал ей ручку, вручил букет, и с восхищенным взглядом смотрел на нее снизу вверх еще не менее пяти минут, пока…, пока я не догадалась в чем дело, и не помогла ему подняться.

Не теряя драгоценного времени, жених забрал свою прекрасную невесту домой. А что касается меня…, — нет, я не ушла на заслуженный отдых, напротив, — мне даже прибавилось забот. Потому что, меня пригласили на свадьбу. Да-да, вся семья решила, что стоит сыграть самую настоящую свадьбу, тем более что назначенная дата, совпадала с пятидесятилетним юбилеем со дня первой свадьбы моих замечательных будущих молодоженов. И вся семья дружно в первую очередь пригласила на свадьбу именно меня — поверите ли, — в качестве подружки невесты! А вы, наверняка, понимаете, сколько хлопот в предсвадебные дни у подружки невесты. Вот так-то.

Я вот сейчас сижу, вышиваю длинную фату жемчугом, и все никак не идут из головы мысли о том, как все же, незаметно взрослеют дети. Вот только моя малышка варила кашу из песка и играла в куклы, а тут уже, я отдаю ее замуж. Даже как-то грустно. Смешно, не правда ли?