Записки Чудоголовой

Юлия Михайловна Назарян (2024)

Большинство людей скорее назвали бы ее странной, чем необыкновенной. Но она, ведомая странными чудесами, сама творит настоящие чудеса. Она — обычная… вернее, чудоголовая девушка — оказывается способной предотвращать беды, свидетельницей которых становится еще до того, как они случаются, и возвращать огни жизни и счастья в погасшие глаза. Но что если однажды она увидит все плоды своей чудоголовости одновременно? Что если все чудеса как-то связаны между собой? Каким чудом это обернется лично для нее? Перед вами странная и удивительная, романтичная и даже немного детективная история о чудесах. А возможно, и настоящая инструкция по сотворению настоящих чудес ненастоящими волшебниками. Возможно даже, что прочтя эту книгу, вы откроете в себе способность, самым обычным чудесным образом менять темнеющий мир вокруг вас в луч… в лучистую сторону. Возможно, все мы, в той или иной мере, чудоголовые. И это, — поверьте на слово Чудоголовой, — не изъян, это — чудо — высвобождающее чудеса!

Запись четвертая

Чудо

Вера накрывала на стол и рассказывала мне о своих планах по поводу будущих фотосессий. Она тараторила так быстро, что я с трудом улавливала смысл. Передо мной возник стакан с газированной водой.

— На, охладись, — вставила Вера в свою речь так, будто эти слова были частью описания, только что нафантазированного ею костюма.

В этот день я забросила все свои дела, чтобы помочь подруге найти в магазинах точно те ткани, что она нарисовала в воображении, и наскоро сляпать шедевральные наряды, от которых Верины клиенты будут просто обязаны прийти в полнейший восторг. Как вы, наверняка, уже догадались — Вера — фотограф. Преимущественно — семейный.

Я угукнула, и опустила взгляд в стакан. Да-да, именно в стакан, даже, если еще точнее, — практически на самое его дно, от которого отскочил пузырек газа, не похожий на все остальные. Поднимаясь наверх, он сначала отразил в себе плохо различимую улицу; затем, — магазин с крупными буквами — «ЗОО»; чуть позже, — забавные мордочки различных животных; раскрылся подобно лотосу, и… я отключилась. Точнее, — нырнула в тот самый зоомагазин и зависла над большой клеткой с кроликами. К клетке подошли двое мужчин. Один из них был увлечен разговором по телефону.

— Какого вам? — спросил второй мужчина, и я поняла, что он продавец.

Мужчина с телефоном, не глядя, опустил свободную руку к клетке, поблуждал по ней указательным пальцем, и ткнул в белоснежного кролика с черным пятном в форме сердца за правым ушком.

— Вот этого.

— Отличный выбор! Клетку брать будете, или в коробочке заберете?

— Да все равно.

— Это как? — не понял продавец.

— Да это я не вам, — покупатель полез в карман за бумажником, по-прежнему не глядя ни на кролика, ни на собеседника. — Дайте самую дорогую.

— Самая дорогая — для птиц.

— Да все равно.

— Это вы, конечно же, не мне, — натянуто улыбнулся продавец.

— Это, как раз, именно вам.

Продавец скорчил гримасу, совершенно не беспокоясь о том, что покупатель заметит, — так как, такого действия, для привлечения внимания сверхзанятого человека, было точно недостаточно, — и запихал кролика в птичью клетку.

Я тоже скорчила гримасу, тем более не переживая, что ее кто-то заметит, и хотела переместиться к птичьему отделу, — ведь разноцветные болтуньи меня всегда привлекали больше пушистых комочков, — но не смогла, — к клетке с кроликами меня будто приклеили самым качественным клеем.

— «У меня что, сегодня миссия по спасению ушастиков?» — мелькнуло в невидимой голове.

Покупатель, успевший получить от меня прозвище «Все равно», ушел. Время замедлило ход. Уже даже начало казаться, что у меня затекла спина, когда в магазин ворвалась девочка лет восьми, тянущая за собой маму.

— Иди скорее сюда. Он там. Там, смотри!

— Который? — спросила мама, склонившись над клеткой с кроликами.

Девочка присела на корточки и ее радость резко сменилась на сильную тревогу.

— Дяденька, а где он?

— Кто? — не понял продавец.

— Мой кролик — с сердечком за ушком.

— Ой, простите, я не знал, что это ваш кролик, — улыбнулся мужчина. — Его забрали. Минут десять назад. Вы чуточку опоздали, но….

— Мама! — девочка разрыдалась — прямо вот так сразу и по-настоящему. — Я же говорила, что нужно было пойти вчера!

— Ты же знаешь, милая, — вчера я не могла, — женщина обняла дочку. — Я только вернулась с работы и должна была приготовить нам ужин.

— Но у нас осталось еще несколько самых очаровательных кроликов, — предпринял вторую попытку продавец. — Любой из них будет счастлив, отправиться жить к такой прекрасной принцессе.

— Мне нужен мой кролик! — выпалила девочка, вытерла нос рукавом платья, и потянула маму в обратном направлении.

— Простите, — оглянувшись, шепнула женщина.

— Какой избалованный ребенок! — бросил продавец толи кроликам, то ли мне, и вернулся за прилавок.

Я проследила глазами за несостоявшимися покупателями. Тонкие плечи девочки вздрагивали на каждом шагу. А ее мама вынула из сумочки платок и, пройдясь им по лицу дочки, промокнула свое.

Я поняла — женщина тоже плачет.

— Странная история, — пробубнила я, и… едва не клюнула носом в стакан с уже выдохшейся водой.

— Вот и я о том же, — отозвалась Вера, судя по запаху, как всегда, пережарившая омлет. Но, творческому человеку простительно. — Я уж думала, ты там заснула. Впервые кто-то слушает меня так внимательно, ни разу не перебивая.

— Ну…, ты интересно очень рассказываешь, — выпалила я и, залпом выпив невкусную соленую воду, побежала к выходу.

— Ты это куда? — Вера побежала за мной прямо с истекающей маслом кухонной лопаткой.

— Я скоро вернусь.

— Не-ет…, мы завтракаем и идем по магазинам.

— Успеем. А я могу опоздать. Понимаешь, там кролика могут купить. И тогда девочка….

— Какого еще кролика?

— С сердечком за ушком. Белого.

— Ты что, в стакане с водой это увидела? — подколола меня подруга.

— Да…, ну, то есть, вчера он еще был в магазине. А дочка одной моей знакомой, искала именно такого. И, если его заберут до них, девочка очень расстроится. Понимаешь?

— Не понимаю. Девочка расстроится из-за зверушки…. Ты что, детей не знаешь? Сегодня ей подавай кролика с листочком….

— С сердечком.

— Да все одно. Завтра — в цветочек. Послезавтра — полосатого, как тигр. А через неделю — вообще крокодильчика захочет, или того хуже — крысу. Фу! Кто их только покупает? — подруга брезгливо поморщилась.

— Не знаю, — я сдернула с крючка свою сумочку. — И девочке нужен именно кролик. И это важно! Жди! Омлет можешь слопать, а печенье — мне оставь.

— Из-за твоего зай… кролика, весь пол заляпала! — вместо «пока», крикнула мне вслед Вера.

Я оббежала три похожих зоомагазина. И в каждом сначала пугалась, что сердечный кролик уже продан, а потом, внимательнее оглядывая обстановку, успокаивалась, — магазин не тот.

И вот, я влетела — ну, не в таком буквальном смысле, как в первый раз, — влетела в четвертый магазин. И сразу увидела его — господина «Все равно».

Его палец уже прицеливался, чтобы совершить роковой выстрел. У меня перехватило дыхание. — «Такой не уступит», — мелькнуло уже в видимой голове.

Я совершила несколько кроличьих прыжков, едва не снеся стоящие на пути клетки сегодняшнего завоза и, в последний момент, успев перехватить выстрел, выпалила:

— Мне — этого!

— Соблюдайте очередь, — сказал продавец. Но, к моей, — или не моей, — великой радости, палец господина «Все равно» поменял цель.

— Я возьму просто в коробочке, — опередила я вопрос продавца и, теперь уже соблюдая очередь, встала у прилавка за сверхзанятым мужчиной.

Присев отдохнуть в уличном кафе в десятке метров от зоомагазина, я заказала стакан не выдохшейся газировки, хотя и немного опасалась ее. К счастью, все ее пузырьки оказались совершенно обычными — лишенными сюрпризов. За что я даже поблагодарила официантку, вручив ей чаевые.

— А что, бывает вода с сюрпризами? — спросила девушка. — Это же просто минералка.

— Вы и не представляете, чем в наше время могут напичкать даже просто минералку, — многозначительно закивала я. И тут…, снова чувство дежавю.

Я сорвалась с места, но, добежав до магазина, поняла, что забыла коробку на сиденье в кафе.

— Наш хозяин уже чуть саперов не вызвал, — улыбнулась мне официантка. — Прислушался…, не выходя из кухни…, говорит: — «Слышите, тикает?».

— Скребется, — объяснила я. — Так я же только….

— Да его и салфетка, уложенная домиком, сразу пугает.

— Салфетка… домиком…. Ну, волнения, относительно коробки, я, конечно, понимаю. Но салфетка… домиком…. — Я почесала себя за ухом, думая в этот момент все же больше о кролике, чем о салфетке и, не дождавшись разъяснений, уже через две секунды, второй… или третий раз, влетела в зоомагазин.

— Неужели, брак обнаружили? — оглянулся на меня продавец, уже разочаровавшийся угодить разрыдавшейся девочке.

Я хихикнула, мысленно укусила себя за то, что допустила детские слезы, и преградила девочке путь.

Та воззрилась на меня глазами, в которых могли бы плавать рыбки.

— Это не тебя тут кое-кто разыскивает?

— Кто? — от неожиданного вопроса, девочка перестала всхлипывать.

Я раскрыла коробку.

— Чудо! — вырвалось у малышки. — Меня-меня!

— Ну, тогда — он твой.

— Но, ведь, так нельзя…, — мама девочки попыталась вернуть мне зверька, но я стояла на своем.

— Я слышала ваш разговор. Забирайте. Даже и не переживайте. Я все равно больше птичек люблю.

— А сколько он стоил?

— Знаете, у меня сегодня хороший день. Так что, пусть будет подарком. Пожалуйста. Мне будет приятно.

— Пожалуйста! — повторила за мной девочка, — моря в ее глазах уже пересохли. Хорошо, что в них не было рыбок.

— Вы и не представляете, какое большое дело сейчас сделали, — на глазах мамы все-таки выступили слезы, которые я надеялась не увидеть. Впрочем, это были совсем не те слезы. — Можно, мы вас, хотя бы, пирожным в кафе угостим?

— Можно, — не без удовольствия согласилась я. — Только вы там коробку не оставляйте, и из салфеток домиков не стройте.

— Почему? — подняла брови девочка. — Я люблю домики делать… из салфеток. Уже делала. В этом кафе.

— А…, тогда понятно, откуда эти мысли про салфетки, — засмеялась я. — Говорят, там хозяин очень боится необычных салфеток и живых коробок.

— Думает, из них привидение какое-нибудь ка-ак выпрыгнет? — теперь засмеялась девочка.

Я кивнула, глядя в ее счастливые глаза.

— Понимаете, у моего папы — Дашиного дедушки, был точно такой кролик. — Принялась объяснять женщина, пока Даша убежала выбирать за всех пирожные. — Месяц назад папы не стало. А дочка очень его любила. Они были как самые лучшие друзья. Понимали друг друга, как у них говорилось, — с полувзгляда. И вместе нянчили дедушкиного любимца — кролика с сердечком за ушком. Однажды Даша даже попросила меня сшить кролику ошейник, — на случай, если тот потеряется, и просто для красоты. Она пожертвовала на этот ошейник свое сокровище — выкопанную из земли большую серебряную пуговицу с нацарапанным на ней кем-то словом: «Чудо». Я сделала ошейник из красной ленточки и пришила к нему пуговицу, как медаль. С того дня кролик получил свое чудесное имя — Чудо.

— Теперь я понимаю, почему Даша так огорчилась, — сказала я.

— И еще…, для Даши это не просто кролик, похожий на дедушкиного. Для нее это — тот самый кролик. Вчера вечером она прибежала ко мне вся запыхавшаяся, и сообщила, что Чудо нашелся, и мы просто обязаны прямо сейчас пойти и принести его домой.

— А кролик вашего папы потерялся?

— Мой брат, не успев спросить Дашу, отдал его кому-то из соседей. Говорит, волновался, что без заботы отца, зверушка пропадет. Для дочки это было трагедией. Как будто у нее уже во второй раз отняли дедушку. Не знаю, права я или нет, но я не стала переубеждать Дашу. Наверное…, пусть пока верит в чудо. Она же еще такая маленькая. Разве можно….

Услышав очередную привязку чуда к детскому возрасту, я невольно скривила рот набок.

— Вы со мной не согласны?

— Нет, совсем наоборот, — одернула я себя. — Еще как согласна. Вы никому не позволяйте разрушать ее чудо. Пусть продолжает верить.

— Пусть. Жаль, что настоящих чудес не бывает.

— Жаль, что вы в этом уверены, — неразборчиво произнесла я, и в четвертый раз увидела перед собой продавца из зоомагазина.

— Простите, совсем забыл, — отчеканил он, вынимая из кармана красную ленточку, с болтающимся на ней серебряным кругляшком. — Это идет вместе с кроликом. Снял на время, чтобы других кроликов не дразнил…, ну, чтобы не возгордился, — лицо продавца расплылось в улыбке, он, казалось, как и я, чувствовал, что участвует в совершении какого-то чуда. — Держи, — и мужчина протянул бонус как раз подоспевшей Даше.

Даша едва не уронила тарелочку с пирожными.

Серебряный кругляшок блеснул на солнце, и повернулся ко мне обратной стороной.

Дашина мама ахнула и онемела. А я прочла четко нацарапанное на металле слово: «Чудо».

Сияющая Даша открыла коробку, и кролик, как дрессированный, сам вытянул шею. Ленточка заняла свое законное место, мокрый носик вздернулся кверху.

— Вот видите, — возгордился, — засмеялся продавец.

И мы все тоже засмеялись. И девушка официантка — засмеялась, заразив при этом улыбкой молодую семью за соседним столиком.

Радость она штука заразная. И мне кажется, что обязанность каждого жителя нашей тесной планеты — делать ее все более и более заразной. Ни один заразившийся мне точно не возразит. А вы? Заразились?

Молодая семья, кстати, чуть позже даже подошла поиграть с Чудом.

Такая вот история. Вам, конечно, самим судить, что бывает, а чего — нет. А я верила в чудеса, верю, и буду верить! Чудоголовым быть, как говорится, не запретишь.

Ну, вот, только собралась закончить запись на милых моему сердцу словах о чуде, как вспомнила, что вас, наверное, волнует, ожидавшая меня все это время Вера. Не волнуйтесь, я успела вернуться к ее столу раньше, чем она отшкрябала от сковородки, пригоревший омлет. Подруга у меня не очень расторопная, особенно, когда фантазирует о своих расчудесных костюмах. Так что, это еще вопрос — кто из нас более чудоголовый. Хотя…, учитывая события последнего месяца, — все ж таки, я.