Он не отпустит

Юлия Гауф, 2023

– Имя-то дочке выбрала? – спросил папа. – Может, Юля?– Мне нравится, – пожала я плечами, и выскользнула из дома.Опустила ладонь на живот – она там, моя дочь. Дочь, которую я должна любить. Дочь, которая не виновата ни в чем. А я ничего не чувствую. Абсолютно.Если бы я забеременела в любой другой день, не в тех обстоятельствах… если бы, Боже!Расправила плечи, и подошла к подъезду, а там… он!– Слава, – выдохнул Игнат.Его взгляд опустился с моего лица ниже, на увеличившуюся грудь, на живот. И он шагнул ко мне.– Не подходи, – прошептала я.Трясет всю от паники, колотит. Может, я брежу? Он не мог после всего прийти ко мне просто так!– Не подходи, – повторила я, отступая.– Мне придется подойти. Ты моя, ребенок тоже. Я приехал за вами.

Глава 6

Мы с Игнатом в машине.

Я молчу. Он молчит. Жалеет, или нет — плевать.

Я не жалею.

Понимаю, что это, наверное, не любовь, а чистая страсть, или же тень любви, ее начало, которое могло перерасти в нечто большее. Но не сложилось. Бывает. Это жизнь.

Мой педагог — Нина Васильевна — говорила, что ей в молодости, несмотря на красоту и талант, долго не позволяли танцевать партию Жизель. Потому что тогда она еще не любила, потому что тогда ее еще не предавали, не бросали, не отмахивались от нее. И любовь казалась светлым чувством. И только когда она пришла на одну из репетиций разбитая и уничтоженная после предательства мужа, тогда её и утвердили на эту роль.

Даже в разочаровании есть толика горького очарования. И все это может пойти на пользу.

— Может, в ресторан? Ты голодна?

— Нет, — легко улыбнулась Игнату.

Он уверенно ведет машину. Недоволен, хмурится. Он как отражение Петербурга, этого мрачного, величественного города.

— Надолго в Питере?

— Не знаю, — пожала плечами, — Обратный билет еще не куплен.

— Чем займешься сегодня?

— Чем-нибудь.

Чем я займусь? Как обычно — растяжкой. Даже в путешествиях, даже после травмы нужно стоять у станка, и тянуться, тренировать балетные позиции. Станок мне сейчас заменяет обычная вешалка для одежды — не слишком удобно и привычно, но хоть что-то.

А потом я пойду гулять. По Рубинштейна, а затем, как обычно, буду стоять у Исаакиевского — люблю это место.

— Вот мой отель, останови на парковке, пожалуйста.

— Здесь? — фыркнул Игнат. — Хреновое место, Слава.

— Зато недорогое.

— Тебе нужны деньги? Все совсем плохо? Я могу помочь. Снимешь хороший номер, и…

— Не стоит, — покачала головой. — Меня все устраивает.

— Даже тараканы и клопы?

— Мы сдружились, — хихикнула я.

Отель, нужно сказать, и правда жуткий. Родители исправно снабжали меня деньгами, но я не тратила, копила. Сама не знаю, на что я откладывала. И отель этот… да, он ужасен, но зато расположение прекрасное, и мы с Женькой неплохо уживаемся в одной комнате.

Уживались.

— Спасибо, что подвез. Пальто возвращаю, — скинула его на сидение, и хотела выйти из машины, но Игнат остановил, мягко сжал мою ладонь. — Что? Здесь два шага, не замерзну в платье.

— Про отношения я тебе все объяснил, но… как ты смотришь на то, чтобы встретиться? И встречаться, пока ты в Петербурге?

— Без обязательств, ты имеешь в виду?

— Да.

— Только секс?

Игнат поморщился, но кивнул.

А я… я не знаю. И ладонь чешется, просит пощечину отвесить — да как он смеет?! И соблазнительно это — согласиться. Рядом быть, Игнат ведь не просто понравился мне, здесь нечто большее. Любовь? Тяга? Страсть? Похоть? Все вместе? С первого взгляда, как удар ножом в сердце — выжить можно, но шрам останется навсегда.

Можно согласиться, присмотреться к нему, быть рядом. И направить туда, куда нужно мне — к отношениям. Не может ведь все быть так жутко, он утрирует, должно быть.

— Я… — начала, и замолчала.

Сбилась. А ведь хотела согласиться. Хотела бы снова оказаться с ним на простынях, только чтобы уже не было больно, а чтобы было только хорошо — руки, губы, кожа к коже. Запах секса.

Только Игнат. Рядом со мной.

— Нет, Игнат. Это не для меня. Может, несовременно это, но просто секс и никаких обязательств — такое меня не устраивает. Но о прошлой ночи я не жалею, — ласково провела по его щеке, и высвободила ладонь из мужской хватки. — Спасибо, что подвез.

— Стой, — рыкнул. — Пальто возьми, даже двух шагов может хватить, чтобы заболеть.

— Я закаленная.

Не нужно мне его пальто! Мне он сам нужен! Он!

— Тогда… поцелуй на прощание? — Игнат нагло посмотрел на меня.

Не смогла не восхититься — вот это жестокость!

— Пока, — повторила, и вышла из машины.

Ко входу в отель шла, не оборачиваясь. Знаю, он еще не уехал, машина на месте, и я не жду, что за мной побежит, как герой какой-нибудь романтической комедии.

А ведь хотелось бы.

Достала отключенный мобильный, сняла чехол, и вытащила из него карту от номера. А затем зашла в отель, слыша, как за моей спиной тронулась машина.

Уехал.

Что ж… обидно, но переживу.

— Ты где шлялась? — напустилась на меня Женя, едва я вошла в наш номер. — Я тебе с семи утра звоню, блин!

— Гуляла. Ты, как вижу, тоже гуляла, — холодно ответила.

Вид у подруги так себе. Губы как подушки — опухшие, красные. Шея и подбородок расцарапаны. Боюсь представить, чем она занималась.

Хотя… должно быть, тем же, чем и я.

— Гуляла, но с пользой для дела! Ты в курсе, что нужны танцовщицы и солистки для «Спартака»?

— В ноябре?

— В начале декабря новый состав начинает репетиции, а в январе будут спектакли. Угадай, кого ты вчера отшила, дура? Второго режиссера!

— А ты его утешила, — усмехнулась я, вспомнив этого урода.

Не знала, что это второй режиссер. А даже если бы знала, все равно не позволила бы к себе в трусы лезть.

— А я начинаю репетировать в труппе, дурочка. Здесь, в Петербурге! И вот увидишь, примой стану! Так где ты была?

— Я не хочу об этом говорить, — взяла полотенце, халат, захватила телефон и пошла в душ.

Вода холодная, нужно как обычно пять-десять минут ждать, пока не польется теплая. Сначала позвонила родителям, вчера-то совсем из головы вылетело это. Пока говорила, злилась. Ну почему так? Почему до сих пор нужно за все платить своим телом?

Может, и хорошо, что у меня травма. Не могу я по таким правилам жить.

— Ай, — выдернула ладонь из-под воды — уже кипяток, скинула платье, и хотела войти в душ, но телефон зазвонил.

Первая мысль, отчего-то — Игнат.

Но нет. Это Нина Васильевна. Да и откуда Игнату мой номер знать? Он его даже не спрашивал.

— Здравствуйте.

— Привет, Ярослава. Ну как ты, девочка моя? Лучше?

И снова это чувство вины. Перед той, которая столько сил в меня вложила, которая наравне со мной радовалась тому, что я буду на сцене блистать. А я вместо этого так бездарно сломалась.

— Лучше. Уже танцую потихоньку, тренируюсь. Я через пару недель заеду к вам, сейчас мы с Женей в Питере, но…

— В Петербурге? Замечательно, милая. Я как раз и хотела тебя в Петербург отправить. Уже договорилась насчет тебя.

— Договорились?

— Отправишься в театр. Завтра к одиннадцати. На тебя посмотрят, и ты получишь роль. Новый состав набирают для «Спартака», слышала?

— Да, но… роль? Я же… я не смогу!

— Сможешь! Если в состоянии танцевать — будешь танцевать. Возможно, роль Эгины, если таланта хватит, за тебя я слово замолвила. Либо кордебалет. Либо, если совсем беда, будешь роль мебели играть. Ты на сцену-то хочешь? Или предпочитаешь страдать, и рассказывать всем, как травма твою карьеру сгубила?

Выдохнула шумно.

Я этим и занималась долгое время — упивалась своей бедой. Злилась. Мне ведь такой шанс был дан — сразу из балетного на главную сцену страны, а тут травма. Восстановление. И я точно знала, что никто меня ждать не станет, придется заново доказывать всем, чего я стою. И не факт, что я смогла бы доказать.

— Завтра в одиннадцать? — переспросила я.

— Да. Надеюсь, шанс ты не упустишь. Прояви себя. А травма… это не в последний раз, Слава, к сожалению. Будут еще. Завтра, как выйдешь, набери меня.

Нина Васильевна отключилась, не прощаясь.

Энергия вскипела во мне. Даже удивительно — так долго я просто по течению плыла, а сейчас словно проснулась. И, кажется, что способна горы свернуть.

Жене я ничего не рассказала. Высушила волосы, съела яблоко, опустила планку вешалки, и встала за самодельный станок.

— Гулять со мной пойдешь? — подруга вытянула ноги по стене, растянувшись на кровати. — Я сегодня с Жоржем встречаюсь. Он с друзьями будет.

— Жорж?

— Ну Жорик. Второй режиссер. Идем со мной, может, получишь какую-нибудь небольшую роль. Дурой не будь! Понятно, что Эгину ты танцевать не будешь, но хоть что-то можно выбить, если будешь поласковее.

Нельзя ей говорить. Женьку я знаю — обидится. Любит она сердиться, когда сердиться вроде как не за что. В прошлый раз она орала, что я со всеми переспала — и с женщинами, и с мужчинами, и даже с костюмерами, чтобы роль получить. И с подругой успехом не поделилась.

— Я останусь, нужно репетировать. Да и тебе бы не помешало, Жень, раз уж у тебя роль в кармане. А ты все валяешься.

— В декабре и начну, — зевнула она. — Скучная ты. Ладно, я до часу посплю, а потом меня ждут. Надумаешь — накрасься, и вместе пойдем. Мальчики не обидчивые.

Я закатила глаза, и продолжила. Ступня болит, но терпимо. Интересно, смогу ли я завтра танцевать, или опозорюсь? Может, сейчас и проверить себя?

Нет. Страшно. Лучше нагружу свое тело, а завтра уже пусть будет так, как суждено.

Женька встала, и я сделала перерыв, пока она бегала по комнате, заполошно одеваясь, нанося макияж, и делая укладку. Ушла. И я продолжила тренировку — танцем это не назвать. Еще неделю назад свалилась бы после этих семи часов, я бы и трех не выдержала, а сейчас энергия словно бесконечна.

Не знаю, после звонка ли это Нины Васильевны, или после встряски, что устроил мне Игнат?

— Хватит, — выдохнула, почувствовав, как ноги начинают буквально трещать. — Иначе я завтра до театра даже не дойду, не то, что не станцую.

Приняла душ — волосы тоже пришлось помыть второй раз, до того я вспотела. Замоталась в полотенце, и выглянула в окно. Темнеет уже. Сейчас отдохну, высушу волосы, и пойду гулять.

Одна. Без всяких Жоржиков-Жориков. С наушниками в ушах, под русские романсы.

Улыбнулась, и уже хотела отойти от окна, как заметила нечто. От парковки прямо на меня идет мужская фигура.

Знакомая.

— Неужели… — пробормотала, вглядываясь в сумерки по ту сторону стены.

Мужчина подошел прямо к моему окну, и легко стукнул пальцами.

— Выйдешь? — прочитала я по губам Игната.

Указала ему на голову, замотанную полотенцем, и он кивнул. А я, стараясь не особо спешить, но и не медлить излишне, отправилась за феном.