Он не отпустит

Юлия Гауф, 2023

– Имя-то дочке выбрала? – спросил папа. – Может, Юля?– Мне нравится, – пожала я плечами, и выскользнула из дома.Опустила ладонь на живот – она там, моя дочь. Дочь, которую я должна любить. Дочь, которая не виновата ни в чем. А я ничего не чувствую. Абсолютно.Если бы я забеременела в любой другой день, не в тех обстоятельствах… если бы, Боже!Расправила плечи, и подошла к подъезду, а там… он!– Слава, – выдохнул Игнат.Его взгляд опустился с моего лица ниже, на увеличившуюся грудь, на живот. И он шагнул ко мне.– Не подходи, – прошептала я.Трясет всю от паники, колотит. Может, я брежу? Он не мог после всего прийти ко мне просто так!– Не подходи, – повторила я, отступая.– Мне придется подойти. Ты моя, ребенок тоже. Я приехал за вами.

Глава 14

8 месяцев назад

— Арабеск… хорошо, спину ровнее. Михайлова, что с ногами? Арабеск, а не поза пьяного грузчика! — выкрикнула хореограф.

Аккомпаниатор невозмутимо играла на рояле, пока труппа занималась.

На удивление, вчера все прошло хорошо. Посиделки не удались — у Павла были дела, он дал мне номер менеджера, чтобы я договорилась по мебели, и мы перенесли дружескую встречу на сегодня.

После репетиции.

С утра Игнат отвез меня в театр, и я осталась. Рабочего графика пока что нет, но мне объективно необходимо вернуть форму.

— Булатова, арабеск. Выше, не сгибай колено! — Фаина Алексеевна подошла ко мне, и болезненно ткнула пальцем в бедро. — Взвешивание через неделю, кстати.

— Вес в норме, — задыхаясь ответила я, и продолжила работать.

— Вес — да, но рыхловата, — без обиняков заявила хореограф.

Согласна.

Напротив, в другом конце зала, тренируется Женя. И показательно меня игнорирует. Странно, что она решила работать с труппой, уверяла ведь, что время еще есть, и вдруг явилась и вчера, и сегодня.

Неужели мозги на место встали?

— Отлично, встаем в пятую позицию… — хлопнула в ладони Фаина Алексеевна.

Все исполнили, и продолжили тренироваться под довольно-таки едкие замечания. Я откровенно задыхалась. Все же, хоть я и занималась самостоятельно, но, как оказалось, себя я жалела. И делала все в полсилы. Теперь это заметно.

Я мокрая насквозь. Ноги дрожат, мышцы — кисель. Танцевать никогда не было легко, балет — это самый тяжелый спорт, и знали бы зрители, что происходит с прекрасным лебедем, убегающим со сцены за кулисы. Лебедь держится за бок, и пытается отдышаться. Утирает пот, пытаясь не размазать грим, и возвращается на сцену.

— Танич, отлично. Хабарова — спину держи! Булатова — хорошо, но можно лучше. Следи за коленями, ты не лягушка, не жалей себя. Волынина, — с неудовольствием взглянула Фаина Алексеевна на Женьку, — руки деревянные, с плечами проблемы. Сходи на массаж.

— Хорошо, — буркнула Женя.

Никогда она не умела принимать критику. Странно, что в хореографическом продержалась. Знала бы мама, какими эпитетами меня иногда награждала Нина Васильевна. При всех. Однако, мне это помогло — я из кожи готова была вылезти, чтобы она похвалила.

И добилась своего.

— На сегодня все! — отпустили нас, и я чуть не упала на пол от усталости.

Но собрала все оставшиеся силы, и поплелась в раздевалку.

— Ты где поселилась? Привет, — толкнула меня Женя.

— Мы разговариваем?

— Да ладно тебе, — скуксилась она. — Ну характер у меня такой, будто ты не знаешь.

— То есть, швырять мне в лицо расческами и выкидывать мои вещи — это милые проявления твоего характера?

Я стянула пуанты, и без жалости выбросила их — грязные, на один раз буквально.

— Ты ведь тоже не святая! — сузила Женя глаза. — Наврала мне. Так что мы квиты.

— Жень, я не врала, я просто не рискнула тебе говорить про смотр. Знала, что ты скандалить станешь. И… если ты извинишься, то я тоже извинюсь, но никак иначе, — устало произнесла я, снимая одежду. — Не готова извиняться? Тогда давай просто не замечать друг друга.

Я взяла полотенце, обула сланцы, и пошла к душевым.

Женька за мной — тоже в резиновых сланцах, только не в голубых, а в розовых.

— Извини, что вспылила. Я просто разозлилась дико. У меня в кармане роль была, — зашептала мне Женя на ухо. — А ты пришла и всё сместилось, и не у меня одной. Я в шоке была, если честно. Прости!

Я взглянула на нее. В глазах Жени сожаление.

Вздохнула, и кивнула:

— Прощаю. И ты извини, что не рассказала про смотр.

— Мир?

— Мир, — улыбнулась я.

— Ну слава Богу, — рассмеялась Женя. — Думала, из-за своего гадкого характера я лишилась подруги. Ну я и устала! А эта Фая — такая грымза, тебя жирной назвала!

— Она указала, что у меня мышцы — так себе. И она права, Жень, — я включила воду, и встала под душ. — Если я быстро не приду в форму, то не выдержу такой темп со своими мышцами.

— Мне разонравился «Спартак». Кто вообще его зимой ставит? Обычно «Щелкунчик», а тут «Спартак» — отозвалась Женя.

Я пожала плечами, и прибавила напор воды.

Одним камнем на душе меньше — не люблю ссориться с близкими.

Я вышла из душа, и поняла, что забыла фен. Вот дьявол!

— Сушись сначала ты, — Женя протянула свой. — А то простынешь еще.

— Спасибо, — я взяла фен, и принялась сушиться, а затем вернула его Жене, и пыталась пригладить волосы.

Они у меня, как и у мамы, прямые, блестящие, но если их не уложить — я превращаюсь в одуванчик. А ведь Игнат совсем скоро заедет за мной, и мы поедем в кафе вместе с его друзьями.

Ладно, хоть накрашусь, чтобы выглядеть прилично.

— Так где ты поселилась?

— С мужчиной, Жень. У него дома.

— Ого! И кто он? Один из премьеров? Хореограф? Антрепренер? — с жадным любопытством начала выпытывать подруга, параллельно рисуя себе стрелки.

— Он не из балетных.

— Покажи фотку!

— У меня их нет, — растерялась я.

Упущение. Нужно сфотографироваться с Игнатом, и на заставку экрана поставить. И вообще, почему это у меня нет его фотографий?!

— Тогда не верю. Стопроцентно, живешь с седовласым старцем-продюсером, — хихикнула Женя.

— Он точно не седовласый старец.

— Так познакомь! Или не простила меня?

Мы вышли в коридор, и я задумалась — знакомить, или нет? Игнат сегодня знакомит меня с друзьями, а у меня только Женя есть, и Вера. Но Вера не в Петербурге. А Женя…

— Мы едем в ресторан, — я остановила подругу у выхода, и проверила телефон. Игнат уже подъехал. — С его друзьями. Жень, я могу взять тебя с тобой, но давай без намеков на постельные приключения, ладно? Это не наши ровесники, это взрослые мужчины, и могут подумать лишнее. Таких шуток они не одобрят.

— Я умею себя вести, — оскорбилась Женя. — Буду паинькой. Это с тобой я могу пошутить, а с посторонними, ясен фиг, нет. И в скатерть тоже сморкаться, так и быть, не стану.

— Спасибо, — рассмеялась я, и мы вышли на улицу.

Снова дождь, черт вы его побрал. И, вдобавок, промозглый ветер. А еще я забыла, что у Игната за машина. Хоть бы просигналил мне, что ли.

Вместо этого Игнат вышел из машины, и пошел нам с Женей навстречу.

— Опять без зонта, — покачал он головой, и раскрыл его надо мной и подругой. Склонился, и прижался к моим губам.

— Привет, — прошептала я, оторвавшись от него.

С трудом.

— Привет, — улыбнулся он мне. Пропустил прядь волос между пальцев. — Ты такая пушистая.

— Сильно плохо?

— Красиво.

— Думала, я как пудель, — хихикнула я.

— Самый обаятельный и привлекательный пудель, — подмигнул Игнат, и перевел взгляд на Женю. — Добрый вечер.

— Это Женя. Моя подруга. Мы вместе приехали, и в одной труппе. А это Игнат, — представила я их друг другу.

— Очень приятно, — пропела Женя, и мило улыбнулась Игнату.

Я успокоилась, взглянув на неё. Женька взяла себя в руки, остыла, и превратилась из злючки в мою подругу. Главное теперь — следить, чтобы она не пила ничего алкогольного, а то её понесет.

— Женя поедет с нами, — прошептала я. — Ты не против? Она… своеобразная немного, но в общем, хорошая.

Женя, и правда, неплохая. Резкая, стервозная, истеричная, но в детстве она меня защищала. Все наши, в основном, жили в интернате. Не все родители смогли прилететь в столицу, и жить со своими детьми — дорого это. А такие дети, живущие в интернате, взрослеют гораздо быстрее. Я же была домашней, и ребенком в полной мере. Женя, с которой мы сначала ссорились, поняла это, увидела, что я с трудом могу дать отпор другим. И начала делать это за меня. Выручала, защищала, делилась всеми своими тайнами. А в подростковом возрасте с ней что-то случилось, и начались перепады настроения.

Ничего, главное — она извинилась.

— Поедем со мной. Паша с Алиной, это его невеста, тоже у меня в машине. Поместимся, — кивнул Игнат.

И мы пошли к его авто.