Пламя Феникса

Юлия Бабчинская, 2023

Лалибей смутно помнит падение своего Ремесиса – она была слишком мала. В те дни магия покинула столицу, однако ее возвращение коснулось и Лали. Благодаря чарам случайно погибшая девушка вернулась к жизни, но приобрела пугающую силу. Теперь, чтобы спасти себя, любимых и страну, нужно избавиться от неё. Кейто, демон деструкции, восставший из мертвых, хочет вернуть то, что у него забрали. Власть, Ремесис, любовь. Ради этого он готов перевернуть мир и заключить союз с кем угодно. Судьба приведёт их в края пламенного Феникса. Ей предстоит встретить заклятого врага, ему отречься от прошлого. Что будет, если вопреки голосу разума довериться зову сердца?

Глава 1

Фестиваль огней

Однажды Дракон и Феникс совершили небывалую глупость: они выбрали друг друга, чтобы заключить союз на небесах и стать защитниками мира людей, решив, что эта ноша им по силам. В этот день на Бесконечных Землях Имгэ пролился благословенный дождь, ведь любовь, твердили все, творит чудеса. Но, увы, этой сладкой парочке пришлось расстаться при весьма прискорбных обстоятельствах. С тех пор ходит поверье, что истинный Феникс вернется, и мир сотрясут небывалые перемены. Хм… хотел бы я на это посмотреть. Снова.

Из дневника Тайцу, Тайный Архив

L

Тесто было податливым в ее руках. Лали разложила на столе кругляшок, белый и плоский, как лик луны, и добавила крохотный клочок бумаги с предсказанием, после чего аккуратно свела края вместе, собирая в тугой «мешочек». «На счастье, — приговаривала обычно мама. — На удачу».

— На любовь, — шепотом добавила Лали.

В комнату ворвался прохладный воздушный поток — это Роши распахнул дверь настежь, вторгаясь в ее личное пространство. Не то чтобы Лали была против…

— Что ты тут бормочешь в одиночестве? — спросил он. — Думала спрятаться от всех на кухне?

Роши блеснул зелеными глазами из-под длинной белесой челки и улыбнулся ей. Лали покраснела, как и всегда в его присутствии. Великие Тейры, почему он так хорош? И даже бледная кожа не портила его утонченные черты, острые скулы… Лали, да очнись же, прекрати любоваться!

Она поспешно опустила голову, энергичнее разминая тесто. Десять лет, целое десятилетие мира они отмечали Диэ — победу света над тьмой, праздник Божественного Огня. Для жителей Ремесиса это был путь к своим предкам, возможность вспомнить традиции и заново полюбить их.

— Роши, ты меня ужасно напугал, — усмехнулась Лали.

Она всегда хихикала в его присутствии, ничего не могла с собой поделать. Должно быть, у нее глупый вид. Он ведь может решить, что она пустышка, дурочка. И с чего вдруг такие мысли?

— Пора уже собираться и выходить, шествие вот-вот начнется.

— Вот же я растяпа! Я просто потеряла счет времени. Эти печеньки такие…

— Аппетитные, — договорил за нее Роши и потянулся к тарелке свежеиспеченных «мешочков», но Лали хлопнула его по руке.

— Так и знай, Роши, хотя мы уже не один год знакомы, но пощады не жди. Я ненавижу, когда поедают мою выпечку буквально на лету.

— Хорошо, сладкая, я попрошу сестру, чтобы шествие перенесли по такому случаю.

Он улыбнулся Лали уголком тонких губ и по обыкновению отошел к дальнему столу возле окна, занявшись бумажными фонариками.

В доме прекрасно знали, что не стоит заходить на кухню, пока там колдует Лали: в мгновение ока из кроткой девушки она могла превратиться в тигрицу. Но для Роши здесь всегда было выделено особенное место.

В доме осталось не так уж много жильцов, да и те разбрелись кто куда. Виктор не жил здесь с тех самых пор, как стал правителем Мартима и вместе с Юви обосновался в их загородном особняке, который, казалось, все рос и рос, превращаясь в настоящий дворец. А как иначе в королевской семье? Некоторые комнаты Юви отвела для будущих наследников — вот только детей так и не было, и эту тему все осмотрительно обходили стороной.

Мариэ несколько лет назад отправилась в путешествие по землям Имгэ и иногда присылала Лали письма и открытки, порой с совершенно удивительными марками и рассказами. Последнее прибыло из Альбарина, освобожденных земель «тигров», где Мариэ гостила у некоего состоятельного эмира. Возвращаться в Ремесис сестра не торопилась, о чем довольно сухо сообщила в письме, а Лали, конечно, завидовала ее приключениям, ведь кроме ежегодных праздников ничего интересного у нее не происходило, а окончание магической школы было скорее благословением: теперь, может, не придется скрывать от всех свою бесполезность и прятать под пластырями уродливые трещины, которые иногда появлялись на теле.

Что до остальных сестер, то Дженни осела в Краснолистом Сури вместе со своим девятилетним сыном, единственным племянником Лали. Виделись они редко и приезжали только по праздникам, но Фестиваль Огней были вынуждены пропустить из-за болезни мальчика — в последнее время у него усилились приступы, что вызывало тревогу у всей родни. Как ни крути, он был единственным ребенком в королевской семье. За целое десятилетие!

В доме жили мама, Ксиу и сама Лали. Здоровье мамы не позволяло ей управлять домом, а Ксиу то и дело пропадала в Доме Ночи с многочисленными ухажерами, поэтому все хлопоты Лали взяла на себя. Конечно, ей помогали Роши и Риок, который не отходил далеко от подопечного, иначе это пагубно сказывалось на самочувствии парня. Несмотря на высокий статус своей сестры, Роши оставался легок в общении и, пожалуй, был единственным во всем белом свете, кто понимал Лали.

И то, что она хранила внутри себя, боясь поделиться даже с братом. Даже с Юви.

Особенно с Юви.

Лали пробрала дрожь, стоило ей вспомнить о недавнем видении.

— Смотри, — позвал ее Роши. — Узнаешь этот фонарик? — Он поднял в воздух бумажную розовую свинку с узором из лепестков вишневого дерева.

— Не может быть! — ахнула Лали. — Неужели это госпожа Пигифлай?

— Она самая, — деловито произнес Роши. — Я хранил ее для десятилетнего юбилея. Сегодня она отправится к звездам… и, конечно, к предкам.

Они оба рассмеялись, и, сама не понимая как, Лали оказалась в объятиях Роши. Положила руки ему на предплечья, ощущая под ладонями прохладный шелк жемчужно-серой рубашки и крепкие мускулы — куда крепче, чем казалось на первый взгляд. Он не был таким атлетичным, как Виктор или Риок, но Лали видела, как ловко Роши управлялся со стигой, как та летала в его ладони, как свирепо сверкали его зеленые глаза.

Лали так долго мечтала остаться наедине с Роши и наконец признаться ему в чувствах. Узнать в ответ, что она любима и желанна. И этот момент наступил.

Но Роши перехватил ее руки за запястья, лицо его стало мертвецки бледным. Он отвел взгляд и отстранился.

— Ты подумала над моим предложением?

Вовсе не такое предложение хотела бы услышать от него Лали, но оно могло изменить ее жизнь навсегда. Сделать лучше. Безопаснее. Так Лали уберегла бы не только себя, но и все королевство. Однако что-то беспокоило ее, заставляя медлить с ответом.

— Ты ведь так и не использовала заветное желание на церемонии выпуска.

Не вопрос, а утверждение. Конечно, Роши знал. Он чувствовал дрожь под ее кожей, эту сдерживаемую силу без названия. А может, Лали просто не хотела признаваться в этом самой себе. Она не способна к созиданию: когда магию выпустили на волю, та, словно дар, приходила к жителям Мартима, но до Лали так и не добралась — место уже было занято. Но Виктор счел, что в ней заключен именно ремесис, вот и отправил в школу.

— Нет, — ответила Лали. — А ты? Что решил ты?

— Сегодня, — поговорил Роши. — Уже сегодня я избавлюсь от этого яда в своей крови. И надеюсь, что ты со мной.

На кухню, нарушая все законы дома, ворвались две полноватые хохочущие женщины — их матери. Увидев Лали и Роши, они застыли в блаженном восторге, взялись за руки и томно вздохнули.

— Ох, наши лапушки воркуют, ты только посмотри, Сима! — воскликнула мама, и Лали порадовалась, что сегодня та выглядела гораздо лучше. Госпожа Казиньяк тоже вернулась к жизни, как когда-то сама Лали, — все благодаря заботе Роши и его сестры.

— Подожду вас снаружи, — холодно бросил Роши и вышел за дверь.

Но несмотря на этот ледяной тон, Лали вспыхнула. Ей было стыдно за себя. Она позволила себе мечтать. Снова.

* * *

После ухода Роши все сыпалось из рук. Лали прогнала с кухни маму и госпожу Казиньяк, торопливо складывая печенье в бумажный пакет. Ее мысли до сих пор занимал разговор с Роши. Если он решился избавиться от силы, почему сомневалась она? А что, если после этого они смогут наконец быть вместе? Но почему он не сказал ей о чувствах — или же не о чем было говорить?

Лали краем глаза заметила, как дрогнуло пламя свечи на подоконнике. Легкий ветерок теребил атласные ленты на волосах, хотя дверь была заперта, да и окна тоже. Поговаривали, что в канун Диэ духи предков спускались на землю, блуждая среди живых. Воспоминания о той самой ночи десятилетней давности дрожью отозвались во всем теле. Ночи, когда она умерла и воскресла.

Мартим еще жил под гнетом Императора Солида: магия была скована, а не текла реками по улицам города, как сейчас, и только Юви сумела воспользоваться силой ремесиса, чтобы совершить невозможное и вернуть к жизни одну несмышленую девочку. О той ночи они с Роши не говорили. Лали и не знала, как подступиться: ждала, что он заведет беседу первым и растопит осколок льда, засевший глубоко внутри.

Лали смутно помнила, что произошло после ее похищения, но знала: в ее гибели был виноват именно Роши. Вот только она никогда его ни в чем не винила. Ведь он и сам воскрес с помощью коварного ритуала, став пешкой в чужой игре, и о его пугающей «неправильной» силе знали все. Как он жил с этим, Лали не понимала. Даже Виктор терпел присутствие Роши лишь потому, что не хотел расстраивать супругу. С Роши мало кто водился — скорее, его сторонились, зная, каких чудовищ может вызвать к жизни его ремесис. Но Лали это совсем не пугало, даже завораживало. Неправильная сила, неправильные чувства…

Прихватив пакетик с печеньем, Лали заторопилась на улицу. Мама и госпожа Казиньяк ушли вперед: путь предстоял неблизкий, а весь транспорт в этот день останавливал свой ход. Спасибо зачарованным дорожкам — с ними путники не чувствовали усталости. А кто-то сегодня мог прокатиться на мифическом звере, страже Ремесиса, подчиняемом Правителям.

Лали хотела нагнать Роши, но возле него уже выросла высокая и мрачная фигура наставника. Они быстро удалялись прочь, и Лали стало обидно, что ее даже не подождали. Риок, как всегда, был в строгом черном костюме и черепашьем шлеме, без которого Лали не видела его уже давным-давно. Брат как-то обмолвился, что деструкторы рано или поздно теряют привычный человеческий облик, а сильные эмоции могут лишь ускорить процесс.

Сердце Лали сжалось, как птичка в клетке, когда она вспомнила о сестре, погибшей в те ужасные дни императорского правления, и об их с Риоком печальной участи. Вот так любить кого-то и потерять — это ужасно. Лали надеялась, что никогда не испытает подобного. Ее чувства к Роши вызывали тревогу, порой она и сама не понимала почему. Лали тянуло к нему как магнитом, хотя ее одолевали вопросы и сомнения.

— Рита, — выдохнула Лали в сумрак ночи, будто призывая дух сестры. Она хотела увидеться с ней, спросить совета, но в то же время боялась этого.

После недолгого забвения Лали сторонилась всего, что было связано с миром духов, пусть она ничего и не запомнила. Ей казалось, что она прихватила частицу хаоса с собой. Иначе как объяснить эти странные вспышки, трещины, которые иногда появлялись на руках и других участках тела, стоило ей хоть немного выйти из себя или испугаться? Тело приходилось контролировать все время. За десять лет она неплохо натренировалась. Но недостаточно.

Воздух сегодня был влажным и теплым. Стояла середина осени, а весеннюю пору цветения, которую Лали так любила, оставалось дождаться. Настоящих зим в Ремесисе не было, но именно весной распускались самые прекрасные и диковинные цветы, и приходили оглушительные грозы. Осень же считалась временем уюта, ярких праздников и семейного воссоединения. Только почему Лали чувствовала себя как никогда одинокой?

Возле вымощенной розовым булыжником дорожки лениво потягивался тигр, черный в золотистую полоску. Раз сегодня запрещен транспорт, почему бы не домчаться с ветерком на страже? Лали догонит и даже перегонит шествие, а самое главное — не будет одна.

Она присела на корточки перед дремавшим зверем, темно-лиловые юбки рассыпались по сторонам. Тигр приоткрыл один глаз, черный лепесток зрачка сфокусировался на ней и будто бы вспыхнул сотней мелких огоньков. Лали погладила зверя по морде. Стражей она нисколько не боялась — она выросла среди них.

— Не припомню тебя, — задумчиво сказала Лали, склонив голову набок. Каштановые локоны легли ей на плечо, и зверь лениво перевел на них взгляд, будто решал, стоит ли с ними поиграть. После чего громко зевнул, продемонстрировав внушительную пасть. — Хочешь прогуляться со мной?

Зверь податливо встал и позволил Лали взобраться к нему на спину. От шерсти шел приятный аромат благовоний — стражи Ремесиса все же были не псами из подворотни, а священными хранителями земель.

Когда они помчались вперед, Лали задрожала. Промозглый ветерок проникал под тонкую ткань кружевной блузки с высоким воротом. Брошка с перышком, которую ей подарила тетя Адора, неприятно холодила кожу.

— Стражу в пасть! — выдохнула Лали, вспомнив о своем наряде.

Во всей этой суматохе она совершенно забыла о красном платье, которое осталось висеть дома. Подарок от королевы Юви и Виктора к Фестивалю Огней. Красный цвет отпугивал духов, уж не говоря о том, что сегодня все нарядятся в традиционные платья Ремесиса. Но повернуть назад означало бы опоздать на праздник и опозориться перед семьей.

Кажется, придется снова прибегнуть к иллюзии. Не успела Лали дотянуться до броши, как тигр резко свернул в переулок.

— Куда ты? — воскликнула Лали. — Нам же нужно на центральную улицу!

Но тигр ей не повиновался. Он ускорил бег, заставив Лали сильнее вцепиться в его блестящую шерсть.

— Остановись! Стой же, тебе говорю! — недовольно вскрикнула она, рассердившись на непослушание стража.

По обе стороны от нее возвышались здания с колоннами и статуями, среди которых мелькали тени. В небо то и дело устремлялись фонарики — но они были очень далеко.

Зверь остановился так резко, что Лали полетела вперед, на жесткую гранитную дорожку переулка, выронив свой пакетик с печеньем — столько стараний впустую! Прямо перед собой Лали вдруг увидела мужчину в длинном черном плаще. Его голова была опущена, лунный свет вплетался в белое золото волос. Незнакомец пошатывался, как раненый.

Лали судорожно глотнула воздух, вставая на ноги, и в эту секунду мужчина поднял голову и невидящим взглядом посмотрел куда-то мимо. Черные круги лежали под его глазами с темно-фиолетовыми, как королевская яшма, радужками. Лали даже не успела вскрикнуть или пискнуть, как тьма растеклась от плаща чужака, захватывая ее холодным щупальцами. А в следующий миг мужчина подступил к ней и впился в рот мертвецки ледяными губами, жадно и беспощадно, заставляя Лали онеметь от ужаса. Будто этот монстр хотел украсть саму ее душу, забрать все тепло…

Но разве она не оставила часть души в мире духов? Разве не была сама и тьмой, и хаосом, и болью?

Брошь-перышко теперь прожигало ей грудь. Кому нужны иллюзии? Кого они спасут перед лицом настоящей угрозы? Наивная, глупая девочка — вот кем она была все это время.

Ледяная пустота прокрадывалась в сердце, сжимая его, чтобы остановить биение навсегда. Возможно, в этом и был ответ на все ее вопросы, но страх оказался сильнее. Запаниковав, Лали зачерпнула самую кроху того, что поклялась никогда не трогать. Она мысленно приблизилась к той силе, что шипела внутри, подобно змее, и выдернула на свободу вместе с языком пламени.

Схвативший ее демон отпрянул, зарычал — а может, рычал тигр у нее за спиной, приспешник этого монстра.

— Зачем ты призвала меня, девчонка? — проревел он, слепо водя головой по сторонам.

Его взгляд замер на Лали. Теперь демон по-настоящему увидел ее, а она поняла, что где-то встречала его раньше.

Он держал в руке сиреневую атласную ленту. Ее ленту, с красивыми вышитыми журавлями Дома Меримьян. Но где он ее взял?

В небе вспыхнул фейерверк, еще и еще один. Мужчина вздрогнул, вместе с ним заскулил тигр. Воспользовавшись их внезапным оцепенением, Лали сорвалась и побежала прочь, зная, что ее очень быстро догонят, если она не придумает что-нибудь поумнее. Но ей приходило в голову лишь одно.

— Нет, нет, нет, — взмолилась Лали. — Я поклялась…

Поклялась себе и Роши. Как она посмотрит ему в глаза и скажет, что подвела его?

Но сейчас на кону была не только ее жизнь. И тут Лали вспомнила, где видела этого человека. Совсем недавно во сне. И еще, намного раньше. Император Октавиан! Он вернулся! Немыслимо, но это действительно он!

Страх придал ей скорости. Быстрее найти Виктора, добраться до него, сказать…

И пусть она разрушит себя, но спасет других. Лали вновь потянулась к тому, что пугало ее больше всего на свете.

К

Зрение возвращалось постепенно, он снова привыкал к темноте после яркой вспышки, которой его ошарашили. Теперь Кейто различал силуэты зданий и прохожих. Ведомый злостью, с каждым шагом он ступал все увереннее. Новое тело еще неохотно подчинялось ему, движения были медленными.

Эта проклятая девчонка выдернула его из небытия, только чтобы ошпарить жгучей силой. Он давно не знал отпора, как и не был в чьей-то власти. Кейто понял, что несвободен, стоило только девчонке скрыться за домами и затеряться в толпе. Но он чуял ее аромат. Пряная корица. Точно так же пахла и лента. Все это пока не складывалось в единую картину.

Кейто запрокинул голову, вглядываясь в ночное небо. Великолепие. Роскошь. Драгоценность. Жизнь. Он так скучал по верхнему миру.

Демон вобрал в легкие воздух, удивляясь, что они у него есть — и что он снова может дышать. И все прекрасно, если бы не надоедливый запах корицы: он напоминал, что расслабляться не стоит. А возможно, именно благодаря ему Кейто понял, что такое вернуться к жизни. В Запредельном мире не было запахов или вкусов, хотя и там он прекрасно различал холод или жар, множество раз испытывал эмоции. Однако обоняние выдергивало из памяти картины прошлого, связывало его с миром живых.

Кейто шагнул вперед, и под ногой что-то хрустнуло. Он перевел взгляд на свой ботинок, удивляясь, что прихватил с того света и одежду. Какая любопытная магия! Об этой нелогичности еще предстояло подумать на досуге. Если он, конечно, здесь задержится.

Обычно его вызывали из Запределья несколько в другом виде — в качестве демона, способного разделаться с неугодным человеком или даже армией. Но сейчас сила теней проявлялась совсем иначе, будто и она пыталась устроиться в этом новом теле.

Опустившись на колено, Кейто поднял с земли бумажный пакет с лиловыми лентами. Опять ленты, к демону их! Он рывком распахнул пакет. Бумага затрещала под таким напором, рассыпалась в прах, а на ладони осталась горсть раскрошившегося печенья. Кейто поднес выпечку к носу, жадно вобрал аромат, задрожал от вновь нахлынувших воспоминаний о прошлой жизни. О жизни. Сколько же он был мертв? Сколько столетий минуло с тех пор?

Один румяный «мешочек» уцелел в его демонических лапах. Кейто криво усмехнулся и забросил его в рот. На мгновение замер, когда, впервые за бесконечность, языка коснулась сладость мирского существования. Ваниль и проклятая корица… Что еще? Кейто поморщился, вытаскивая кусочек свернутой бумаги, которая попала ему на зуб. Значит, это печенье с предсказанием?

«Какое коварство!» — усмехнулся Кейто.

Он раскатал миниатюрную полоску и прочитал слова, написанные мелким косым почерком: Если хочешь вернуть — отпусти. Кейто зарычал под стать послушному тигру, который теперь понуро плелся позади — теневая зверюга увязалась за ним, осматриваясь по сторонам не хуже самого демона.

Кейто сжал бумажку, но в следующий миг спрятал во внутреннем кармане черного плаща, что сливался с окружившей его ночью. Да, теперь зрение полностью вернулось к нему, как и все чувства. И боль, от которой, как оказалось, он не совсем избавился. Ровно в том месте, где его пронзила стига деструктора, а из раны вытекли жизнь, мечты, надежда на взаимную любовь.

— Я верну себе то, что у меня отняли, и больше не отпущу, — выдохнул Кейто, пусть никто и не слышал этого обещания, кроме его демонического спутника.

Руки Кейто наливались силой, в фиолетовых глазах полыхал огонь мести. Пламя смерти. Он принесет небывалые разрушения в этот мир и уничтожит любого, кто встанет у него на пути. Разве не так должен поступать истинный демон?

Но пока ему нужно откликнуться на зов, на голос, который музыкой заполнял его мысли. Виновница должна быть где-то здесь. Юстиана должна быть где-то здесь. Ведь это она призвала его своей песней?

* * *

Ему нравилось слышать крики. Они перекрывали хрустальный звон манящего голоса. Кейто рассекал толпу, люди отпрыгивали от него, убегали кто куда. Он скалился на развешанные повсюду фонарики, которые раздражали даже больше голоса. Привыкший к темноте, он возненавидел свет. Но за этим мельтешением явно происходило что-то интересное. Что здесь все-таки празднуют? Не его ли возвращение? С воплями и визгами прохожие бросались врассыпную, откидывали в сторону маски, незажженные бумажные фонари, длинные алые шарфы.

Деструкция стекала с пальцев Кейто, разъедая гранитную дорогу. Полы плаща приносили с собой самую густую тьму. Сокровенную тьму.

Он замедлил шаг, только когда увидел ее. Юстиану.

Он узнал бы ее даже спустя множество столетий.

Все еще молодое лицо выглядело суровым, уголки игривых губ уползли вниз. Изумрудные волосы были собраны в небрежную косу, украшенную гребешками и подвесками. Кейто хотел бы замереть на месте и разглядывать Юстиану, однако кое-что его насторожило — окружившее ее алую фигуру иссиня-черное свечение. Он ведь слышал ее крики в преисподней! Но вот она, стояла перед ним живее всех живых. Что же не так?

Он застал Юстиану посреди ритуала: какое интересное совпадение. Могла ли она призвать его… случайно?

В ее тонкой ладони лежал нефритовый кинжал. Стоило мутно-зеленому лезвию коснуться запястья юноши, который стоял перед ней на одном колене, и кинжал засиял, вбирая кровь, наполняясь силой.

— Я забираю ремесис у своего брата, Роши, — объявила Юстиана собравшейся толпе. — Вы знаете, как долго он нес в себе это проклятье, но теперь он будет свободен. Он достаточно терпел. Этот ремесис пострадал так сильно, что его нельзя излечить, а можно только вырвать с корнем.

Из груди Роши раздался стон, и публика ахнула вместе с ним. Кейто остался неподвижен, вспомнив, что Роши страдал именно из-за него. Когда-то давно, будучи императором, он вернул мальчишку к жизни, совершенно не думая о последствиях, а теперь и сам оказался на том же месте.

Его наконец заметили. Кейто не смог сдержать убийственной улыбки, когда перед ним вырос мужчина в ярко-красном церемониальном костюме, расшитом черными журавлиными крыльями.

— Ну привет, Виктор, — ухмыльнулся Кейто.

— Октавиан? — прогремел тот. Кейто заметил удивление в глазах нового короля.

Теперь-то они могут померяться силой! Он больше не уступит Виктору.

Громкий вскрик отвлек его внимание. Роши обмяк, лишившись сил, и к нему подбежала девчонка. Ее округлое лицо побелело, как луна, а когда она посмотрела в их сторону, Кейто узнал ту бестию, что выдернула его в этот мир.

Кейто тряхнул головой, пытаясь разобраться. Звуки, запахи, цвета захлестнули демона, путая мысли. Кто позвал его? Эта девчонка или Юстиана?

А следом раздался голос, который он жаждал услышать.

— Остановитесь, Ваше Величество. Я бы хотела приветствовать нашего гостя подобающим образом.

Юстиана перевела на него совершенно хладнокровный взгляд и одарила улыбкой. Разве мог он мечтать о более теплом приеме? Виктор был готов сожрать его заживо, Кейто видел это, но демон лишь пожал плечами и проследовал мимо.

Он шел к своей императрице.