Готический роман. Призраки моих историй

Юлия Афиногенова

Шарлиз Макклейн пишет готические произведения, пронизанные мистикой, леденящими душу историями с необычной развязкой. Ее главная цель – увлечь и шокировать читателя. Жаль только, что реальность решила сыграть с девушкой злую шутку, превратив ее жизнь в такой же жуткий мистический роман. Герои ее книги оказываются не просто фантазией, а воспоминаниями из прошлого, и один из них в образе жуткого демона уже следует за Шарлиз по пятам.

Глава 2

Майское утро. Дождливо и прохладно, но солнце все же изредка пробирается сквозь густые серые облака. Я проснулась, приняла душ, оделась и спустилась вниз в маленькую бежевую кухню. Мама уже встала и убиралась на кухне, затянув длинные русые волосы, слегка тронутые сединой, в тугой пучок. Темные круги под глазами — снова не спала толком. Старый халат плотно сидит на ее пышных рыхлых бедрах. Стоптанные тапочки. Не так давно она была энергичной женщиной, которая любила заниматься спортом по утрам, не выходила к завтраку без косметики и отутюженного платья, носила модные стрижки. Теперь мама занималась только семьей, забыв о себе. Каждый раз, когда я покупала ей в подарок что-то красивое, она только отмахивалась: «забери себе, мне не к чему». Она часто повторяла, что полностью увлечена своим любимым хобби и дела до глупостей ей теперь нет. Теперь отец выходил на пробежку один, по-прежнему сохраняя свои мышцы в тонусе. В отличие от матери, он выглядел молодо и свежо, и лишь немного поправился. Его светлых каштановых волос не коснулась седина, глаза цвета охры по-мальчишески улыбались. Странно, что мама не принимала от него подарков, даже не воспользовалась абонементом в СПА, который папа подарил ей на день рождения, и вообще, восприняла этот подарок как насмешку. Я часто замечала, как отец наблюдал за мамой, пока та не обращала на него внимания, погружаясь в домашние хлопоты. В эти моменты его глаза будто заволакивало дымкой, а в голове роилось множество мыслей.

— Доброе утро! — поздоровалась мама и тепло улыбнулась мне, указывая на стол. — Завтрак уже готов. Немного остыл, могу разогреть. А в чай я добавила лимон и варенье, как ты любишь.

— Спасибо! — поблагодарила я. — Все хорошо. Лучше тебя завтрак никто не приготовит, мам. Отдохни.

— Отдыхать некогда, — ответила она.

Моя мама всегда относится ко мне как к ребенку, не хочет, чтобы я взрослела, хоть и понимает, что это неизбежно. Не хочет отпускать меня из семейного гнезда, и поэтому, учась в университете, я живу дома, а не как остальные — в студенческом городке. Но мне от этого только лучше. Люблю быть дома в тишине, чтобы никто не мешал творить. Сейчас позавтракаю и поеду в университет. Благо, что он недалеко от дома.

— Шарлиз, как ваши дела с Мэттью? У вас все хорошо?

— Да, как обычно, — ответила я. — А почему ты спрашиваешь?

— Знаешь, когда он в последний раз заходил, вы как-то мало разговаривали, вот я и подумала… Вы не ссорились? — продолжила беспокоиться мама.

Странно, что она спросила, я даже не заметила, что что-то не так.

— Нет, все хорошо, — улыбнулась я. — Ничего не изменилось.

— Хорошо, — ответила мама. — Может, тогда, когда Мэттью зайдет, пусть померит папины костюмы, которые он не носит. Он когда-то был таким же стройным, как Мэтт, а костюмы почти новые. Лежат в сундуке, в который папа даже не заглядывает из-за ностальгии по молодости.

— Я скажу Мэттью, — сказала я, еле сдерживая смех. Не знала, что папа такой сентиментальный. Хотя в нем частенько открываются такие стороны, которых сразу и не заметишь.

Дождавшись автобус, я села на заднее сиденье у окна и всю дорогу думала о том, что, возможно, слишком сильно погружаюсь в себя, много молчу. Люди часто не понимают моего молчания, и даже мама не так растолковала наши с Мэттью отношения. Или она смогла почувствовать что-то неуловимое между нами, чего даже я не заметила из-за своей замкнутости? У меня всегда было нелегко с общением. У меня нет подруг. Стараюсь ни с кем не заводить близких отношений. Как-то у меня была знакомая с моего курса, с которой я делилась своими секретами, давала почитать свои неопубликованные рассказы, а потом эта стерва просто взяла и выдала мое творчество за свое. Нет, ей никто не поверил, ну может, только единицы, ведь извилин у нее было маловато и она читала лишь любовные романы; но осадок остался — и весьма неприятный.

После первой лекции встретила в коридоре Мэттью. Хм, в белой помятой футболке и джинсах (был в этой одежде вчера), темно-русые волосы всклокочены, да и вид какой-то невыспавшийся. Вроде не похоже, что пил. Тогда, может быть…

«Незнакомка взяла Мэтта за руку и настойчиво притянула к себе. Он крепко обнял ее за талию, и их губы слились в долгом поцелуе, от которого у него закружилась голова. Потом он расстегнул ее голубую блузку и припал губами к ее шее, жадно вдыхая запах ее влажной ароматной кожи, от которой исходил жар…»

Думаю, что такое вполне возможно, слишком вид у него довольный.

Я шла по коридору медленно, и он догнал меня. Поравнявшись со мной, Мэтт помахал рукой прямо у меня перед носом, так как я даже не взглянула в его сторону.

— Привет, — он улыбнулся мне и подмигнул. Это еще зачем?

— Привет, Мэттью, — ответила я, даже не смотря на него.

— Что-то вид у тебя невеселый.

«Ну конечно, ночь у меня была поспокойнее твоей», — подумала я.

— А что веселиться, погода не располагает, — бросила я, продолжая идти вперед.

— Ну тогда по логике у тебя вообще не должно быть хорошего настроения, если оно так зависит от погоды, — съязвил он.

Я не ответила, а только пожала плечами.

— Не хочешь выпить кофе где-нибудь? — предложил он.

Я вновь пожала плечами, опустив глаза вниз.

— Может, случилось чего?

— Нет, ничего не случилось, — все так же отрешенно отвечала я.

— Тогда не вижу смысла отказываться.

С этими словами Мэтт крепко схватил меня за руку, так, что я чуть было не растеряла все учебники, которые несла. А потом он повел меня куда-то по аллее. Мы все дальше удалялись от стен университета. Было интересно, как он поведет себя дальше.

Мы шли так, держась за руки некоторое время, пока не дошли до небольшой кофейни. Не видела ее здесь раньше, наверное, недавно открыли.

— Можем присесть тут, — предложил парень.

Я просто молча кивнула.

— Ты вообще намерена разговаривать сегодня? — поинтересовался Мэтт, многозначительно посмотрев мне прямо в глаза.

Я пожала плечами.

— Понятно, — ответил тот, и на его лбу появилась еле заметная морщинка. Она всегда появляется, когда он раздражен.

И с каких пор мы говорим, как какая-то парочка? Никогда не хотела до этого доводить. Мне даже неинтересно, где он проводит время без меня, ведь мы хорошие друзья, да и только. Даже не знаю, почему так себя веду.

«Незнакомка стянула с Мэттью его белую футболку и нежно провела ладонями по его торсу. Ей понравилось то, что она ощутила, парень хорошо следит за своей фигурой. Потом она расстегнула его джинсы, толкнула на кровать, и вновь их губы слились в поцелуе. Его губы были такими мягкими и горячими, а тело таким податливым…»

В кофейне почти не было посетителей. Где-то за дальним столиком сидели какие-то пожилые итальянцы, которые что-то яростно обсуждали, а за барной стойкой устроилась парочка. Они почти неподвижно сидели и поочередно шептали что-то друг другу на ушко. Мэттью обратил на них внимание и еле заметно вздохнул.

Мы выбрали место у окна, где было посветлее. Вновь пошел дождь и где-то вдали послышались раскаты грома. Сейчас должна была начаться лекция у мистера Брауна, но мне было все равно. Теперь я хочу лишь горячего кофе со сливками. Ну, может, не только его, но возвращаться на занятия точно не желаю.

Наши отношения с Мэтом могли бы многим показаться странными. Мы могли неделями не разговаривать, а потом ни с того ни с сего встретиться и провести незабываемый день вдвоем, например, где-нибудь в парке или на озере. Иногда он приходил в библиотеку, где я читала или занималась писательством. Он часто садился где-нибудь неподалеку и посматривал на меня — играл в незнакомца, наблюдал за всеми моими движениями. Потом подходил ко мне и мы разыгрывали знакомство. Я делала вид, что вижу его впервые. Мы очень часто разыгрывали такие сцены в кафе, театре, магазине, да где угодно. Мы становились такими притягательными друг для друга в такие моменты. Казалось, что можем упустить друг друга в любой момент.

Но меня с ума сводило то, что между нами было. Мы никогда не заваливали друг друга своими проблемами, он ничего не требовал от меня, а я от него, мы ничего друг другу не обещали. Приятно не чувствовать себя чьей-то собственностью. Я ощущала полное понимание и участие.

Но сегодня что-то пошло не так. Я почувствовала укол ревности, который вонзился под мою нежную кожу прямо в сердце. Раньше я такого не испытывала по отношению к Мэттью, и мне стало беспокойно на душе. Вдруг у нас будет так же, как у большинства парочек, которые пилят друг друга днями и ночами, обманывают, недоговаривают. Вдруг он начнет мной манипулировать или я им. Мы будем часто ругаться, и я, боясь потерять его навсегда, заставлю его жениться на себе, у нас появятся дети, и все будет скучно, обычно, нормально… Он будет пропадать на работе, только чтобы не видеться со мной, опасаясь новой груды проблем, которые могут свалиться на его плечи, после того как он переступит порог дома.

«Она вышла замуж за своего возлюбленного еще пять лет назад. Теперь каждый день она убирала их дом, готовила и штопала дырявые носки. Зрение ее заметно упало, но идти к врачу ей не хотелось. Она вообще не желала выходить из дома, так как не имела ни сил, ни денег. Супруг перестал баловать ее дорогими подарками, говорить комплименты и водить в рестораны, хотя раньше он боготворил ее, носил девушку на руках, водил по самым дорогим местам и дарил великолепные украшения. Теперь же она стала нелюбимой женой, располневшей и обленившейся. Ей не хотелось ухаживать за собой. Она перестала краситься, ходила в старом заштопанном платье, отрезала свои длинные волосы, которые из-за отсутствия должного ухода превратились в мочалку».

От этих мыслей мне стало не по себе и я глубоко вздохнула. Глупости какие-то. Я же не хотела ничего серьезного, а теперь начинаю бояться, что могу потерять его. От мыслей, что его ласкала другая девушка, мое душевное спокойствие было нарушено, я не могла управлять собой, не могла адекватно объяснить Мэтту свое состояние, признаться в том, что сама же нарушила свои негласные правила.

Никогда мы с Мэттью не обсуждали то, что творится между нами, и мне так не хотелось начинать этот неловкий разговор, который мог разрушить ту волшебную материю, которую мы выткали совместными усилиями. И как приятно нам было укрыться ею с головою, словно теплым одеялом, спасаясь от промозглого ветра и сырости, которые так и норовили проникнуть с улиц Ливерпуля, нарушив уют и покой, царивший между нами.

Мы были счастливы по-своему, по своим правилам и канонам. Я и подумать не могла, что может появиться кто-то третий между нами. Стены нашего замка рушились, а я безмолвно кричала, смотря, как нечто прекрасное с грохотом исчезает на моих глазах.

— Мэттью… — я нарушила молчание, сама не ожидая этого от себя. Голос мой показался мне каким-то чужим и безэмоциональным. Парень выжидающе посмотрел на меня, рефлекторно запустив свои длинные загорелые пальцы себе в волосы. От всегда так делал, когда испытывал волнение. — Мэтт, может, нам стоит поговорить?

Да, теперь я перекидываю ответственность на него. Слабачка. Ведь мы оба виноваты в том, что происходит.

— О чем же нам стоит поговорить? — он вскинул свои темные соболиные брови и пристально посмотрел мне в глаза.

— Просто меня немного удивило то, каким я встретила тебя сегодня, — стала объяснять я, понимая — что бы я ни сказала, это прозвучит по-дурацки. — Ты никогда не ходишь в одной и той же одежде два дня подряд, и… я подумала…

Потом он неожиданно стиснул мои пальцы своей рукой и я почувствовала жар, исходивший от его кожи. Сердце его быстро колотилось. И вдруг я заметила на его лице неопределенное выражение. Он улыбнулся одними уголками губ, опустил глаза, разглядывая мои пальцы, а потом вновь посмотрел в мои глаза, но теперь в них не было беспокойства, а читалась мечтательность. Мне показалось, что его что-то позабавило. Я не могла понять характера его настроения. Только недавно он был напряжен, поддаваясь моим эмоциям, а теперь что-то переменилось. Неужели мои слова звучат так глупо?

— Что тебя насмешило? — спросила я. — Что такое?

— Шарлиз, — на этот раз он не смог сдержать улыбку и улыбнулся широко, как умел только он. — Я действительно обычно не хожу в одной и той же одежде два дня подряд. Я могу представить то, о чем ты подумала. Я отвечу на твой немой вопрос. Ты, наверное, хотела бы знать, был ли я с какой-нибудь девушкой сегодня ночью? Так? — Я хотела было открыть рот, чтобы что-то сказать, но он не дал мне этого сделать и продолжил: — Да, именно это ты и хотела спросить. И нет, я не был этой ночью ни с кем, кроме своего кузена, у которого я сегодня ночевал.

— Кузена? Джона? — я так громко это спросила, что итальянцы, сидевшие в углу, на миг замолкли и посмотрели в нашу сторону. Я невольно пригнулась над столом и наклонилась поближе к Мэттью. — Ты был у него?

Почувствовав себя полной дурой, я не могла больше вымолвить ни слова. Как я могла такое себе напридумывать и выставить себя такой глупой ревнивицей?

— Лиз, у тебя прекрасное воображение, но все было намного скучнее, чем ты подумала. Я всего лишь помогал ему собирать новую мебель. Дело затянулось, и я остался у него на ночь, — Мэтт смотрел на меня с той шутливой издевкой, которая обычно злила меня, но в то же время делала его еще более привлекательным в моих глаза. Его веселые глаза смотрели на меня с обожанием, отчего я перестала злиться.

— Ох, извини меня, — я закрыла лицо руками, чувствуя, как краснею. А потом он взял мои руки в свои.

— И я тебя люблю, — ответил Мэттью и, нагнувшись через столик, нежно поцеловал меня.

Он сказал «люблю», но это вряд ли что-то значило. Все наши отношения — лишь игра. Вот только я стала все больше привязываться к нему.

— Снова ты кусаешь ногти, — сказал он, поглаживая мои пальцы. Я тут же высвободилась из цепкого капкана его рук.

— Это нервное, — фыркнула я, пряча руки под стол.

За окном дождь только усилился, омывая грязное стекло кофейни. На тротуарах замелькали грозди из зонтов.

— Капли на стекле, — произнес Мэтт и многозначительно посмотрел на меня, потом на окно и снова на меня.

— В океан сливаются, — ответила я.

— Холодный май, — закончил тот.

Ему нравилась поэзия. Мы частенько общались японскими трехстишиями. В этом было что-то особенное, вроде секрета, который знали только мы вдвоем.

Мне было так неловко из-за нашего разговора, но все же небольшой страх поселился в моей душе, не желая уходить. Я верила Мэтту, но теперь засомневалась, что смогу удержать его рядом с собой надолго. Ведь у всех отношений должно быть развитие, а что ожидает нас в будущем, все ли будет так же радужно, как сейчас? Что будет, когда один из нас наиграется в игры?

Сейчас мне очень не хотелось об этом думать, и я не стала загружать голову Мэттью своими страхами. Это всего лишь мои скрытые фобии, нужно постараться жить настоящим, иначе я так совсем сойду с ума. Тем более такие мысли только отгоняют парней.

Мы еще где-то час просидели в кофейне, пока не кончился дождь, разговаривая ни о чем, смеясь над шутками друг друга, а потом побрели по аллее прямо к моему дому. Он поцеловал меня на прощанье и крепко обнял. «Пока, моя малышка», — прошептал он, и мы расстались до завтрашнего дня.