Зов судьбы

Юлиана Майбах, 2020

Тереза Франклин и представить себе не могла, чем обернется для нее переезд из тихого аризонского городка в Сан-Франциско. Новая школа, заносчивые одноклассницы, объявившие ей войну, загадочный парень, который кажется слишком идеальным… и магия? Сначала девушка обнаруживает картины ее покойной родственницы Фриды, на которых изображено множество манящих глаз, – но никто, кроме Терезы, их не видит. Затем она находит старинный ключ, открывающий дверь в другой мир. Тереза встает перед выбором: продолжать вести жизнь обычного подростка или последовать зову судьбы и отправиться навстречу приключениям.

Juliane Maibach

SCHICKSALSRUF

Печатается с разрешения автора

Перевод с немецкого Алины Приймак

Русификация обложки Александра Шпакова

Text © der Originalausgabe 2020 by Juliane Maibach

www.juliane-maibach.com

Cover © Ria Raven Coverdesign riaraven.de Pictures: Shutterstock

© А. Приймак, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Глава 1

Усевшись на угловой диванчик напротив большого окна, я смотрю на чистое голубое небо. Полдень уже миновал, а за окном не становится теплее, — наверное, это естественно для февраля. На мне свитер, я сижу в своей комнате и пытаюсь проникнуться новой обстановкой, этим незнакомым городом. Никогда бы не подумала, что однажды буду жить в Сан-Франциско. На самом деле я из Тусона — пустынного города в штате Аризона, окруженного горным хребтом Санта-Каталина. Там мы благополучно жили вместе с мамой. У нас была трехкомнатная квартира, небольшая, зато очень уютная.

Но три месяца назад мы узнали о смерти маминой тети. Фрида — так ее звали — завещала нам, как единственным оставшимся родственникам, маленький домик в Сан-Франциско, а также свои сбережения. Мы с мамой очень удивились — ведь мы никогда не общались с Фридой.

В следующие же выходные мы отправились в Сан-Франциско и нашли в районе Хейт-Эшбери небольшой таунхаус Фриды. Как и большинство зданий на этой улице, дом довольно узкий, с высокими окнами и выкрашен в разные цвета — отголосок эпохи хиппи. Он мне сразу приглянулся, но стоило нам увидеть дом изнутри, мы в него просто влюбились. Особенно мне понравилась моя комната: высокие потолки, свет льется из огромных окон. Но главное — у меня есть своя собственная ванная, в которую я могу попасть прямо из комнаты.

Хотя нам и не довелось познакомиться с Фридой, она сделала нам большой подарок. Потому что мама никогда бы не смогла позволить себе домик или даже квартиру в Сан-Франциско. Она воспитывает меня одна. Своего отца я не знаю, что, впрочем, меня не сильно печалит. Мы и вдвоем неплохо справляемся. Мама работает медсестрой, и семейная жизнь с трудом вписывается в ее сменный график. В свои семнадцать лет я уже вполне могу о себе позаботиться и по возможности помогаю маме.

После недолгих размышлений мы наконец решились. Мама подыскала себе работу в Центральной больнице Сан-Франциско. И вот уже как три дня мы живем и обустраиваемся в нашем новом доме.

Я проверяю телефон и вижу сообщения от подруг — Сью, Тони и Лии.

«Мы скучаем».

«Мы должны увидеться снова как можно скорее».

«Город словно опустел. Тебя так не хватает».

Мне было нелегко расставаться с подругами — и я тоже ужасно по ним соскучилась. Но здесь маме больше платят, и теперь у нас есть этот чудесный дом. И все же сейчас мне бы очень хотелось быть рядом с друзьями.

— Тереза! — На пороге комнаты стоит мама с коробкой в руках. — Это последняя из подвала. Подумала, тебе будет интересно. Здесь картины, их наверняка Фрида написала.

Она ставит коробку передо мной. Я медленно открываю картонные створки. В нос бьет затхлый запах, затем я вижу первые мазки краски. Одну за другой достаю картины и внимательно рассматриваю их. В искусстве я не особо разбираюсь, но, по мне, Фрида и вправду хорошо рисовала. Кажется, особую любовь она питала к изображению городов. На картинах много зданий, в некоторых я сразу узнаю дома на нашей улице. Есть и несколько природных пейзажей: облака мягкого серого оттенка, зеленые и желтые травинки тихо колышутся на ветру, и кажется, будто его дуновение вот-вот почувствуешь на коже. Каждая деталь проработана, выписана с любовью, да так реалистично, что я не могу оторвать от пейзажей глаз. До этого чужие картины не приводили меня в такое восхищение.

— Они потрясающие, — шепчу я, все еще не в силах оторваться от картин. Поправляю на носу очки, чтобы получше разглядеть мазки.

— Да, недурно для художницы-любителя, — говорит мама, и я удивленно смотрю на нее. Видимо, картины не вызывают у нее того же восторга, что и у меня. Они словно живые, такие яркие, такие пленительные — в них есть нечто захватывающее, чему я не могу придумать название. Эти картины заставляют что-то внутри меня трепетать. Жаль, я не была знакома со своей двоюродной бабушкой.

— Хочу еще на них посмотреть. — Я оглядываюсь. — Наверное, повешу у себя парочку.

Мама пожимает плечами и усмехается.

— Кто бы мог подумать, что ты вдруг станешь ценителем искусства.

— Во мне еще много скрытых талантов.

Мама смотрит на часы и хмурится.

— Уже так поздно. Мне пора идти, работа зовет. — От смущенной улыбки морщинки вокруг ее серо-голубых глаз становятся чуть заметнее. Даже в свои сорок пять лет мама остается весьма привлекательной женщиной: стройная фигура, темно-каштановые, почти черные волосы. И даже когда в прядях появились первые седые волоски, она не стала ничего с ними делать. И это в ней я особенно ценю. «Я честно заслужила свои морщины и седину», — повторяет мама, и ее лицо озаряет озорная улыбка, которая ей так идет.

Я похожа на маму — по крайней мере, у нас одинаковый цвет волос, однако, в отличие от ее, мои слегка волнистые. У нас похожие маленькие, прямые носы, тонкие губы и чуть заостренные уши. Но большие лазурные глаза я, кажется, унаследовала от отца.

— Ты тут справишься одна? — как обычно спрашивает она, и я бодро киваю.

— Серьезно? До сих пор сомневаешься? — Я встаю и обнимаю ее. — Не волнуйся, я большая девочка, справлюсь. Я еще тут немного приберусь и лягу спать. В конце концов, завтра трудный день.

Завтра я иду в школу, и мне уже немного не по себе, ведь меня ожидает все новое: одноклассники, учителя. Но мне все же не терпится там оказаться: Городская школа Сан-Франциско довольно дорогостоящая. Мы можем себе ее позволить только благодаря наследству Фриды. К моему выпуску от этих денег почти ничего не останется, но маме важно, чтобы я ходила в хорошую школу.

Сейчас я переживаю разве что о том, что перехожу в новый класс посреди учебного года — я ворвусь в налаженный учебный процесс. Но иного выхода не было. Мама должна была сразу выйти на новую работу.

— Хорошего тебе дня, — говорю я маме и еще раз крепко обнимаю ее. — У тебя наверняка будут славные коллеги. А может, тебе даже кто-нибудь понравится.

На мое подмигивание мама лишь раздраженно фыркает.

— Странно, когда собственная дочь пытается тебя с кем-то свести.

— Я только говорю, что тебе не помешает оглядеться по сторонам, — поправляю я ее.

Последние мамины отношения закончились больше пяти лет назад. В то время мама встречалась с Дэном, хорошим парнем, работавшим в офисе напротив больницы. Они познакомились, когда оба зашли за кофе в «Старбакс». Но оказались слишком разными и меньше чем через год разошлись. Маме и одной хорошо, ей не нужен мужчина, чтобы жить полной жизнью. И несмотря на это, я желаю ей найти понимающего и любящего человека.

— Ну, я пошла. — Она целует меня, уже в дверях оборачивается и говорит: — Держи за меня кулачки. — Мама тоже волнуется, и я ее прекрасно понимаю. За последние несколько дней она уже пару раз заходила в больницу, чтобы ее ввели в курс дела, но теперь заступает на настоящую, к тому же позднюю смену.

Когда мама уходит, я снова выглядываю в окно — мне нужно привыкать к новому месту. При виде разноцветных таунхаусов качаю головой. Я теперь живу в Сан-Франциско — началась совершенно новая жизнь, и меня охватывает трепет, а в животе кружатся бабочки. Так хочется поскорее познакомиться с городом!

Вечером я готовлю себе легкий ужин. Мама частенько работает допоздна или берет ночные смены. Она довольно редко бывает дома, и боюсь, что с ее новой работой ничего не изменится. Поэтому мы стараемся проводить вместе все свободное время: готовим, ходим на экскурсии или просто рассказываем друг другу о том, что новенького было за последние пару дней.

Сделав себе бутерброд с ветчиной и сыром, я устраиваюсь поудобнее на диване и включаю телевизор. Надо бы еще собрать рюкзак и приготовить одежду на завтра — я жуткая соня, и каждая дополнительная минута в постели для меня священна. Так уж вышло, что по утрам я туго соображаю, и, как показала практика, утренних сборов мне стоит избегать.

Я сажусь смотреть какой-то унылый фильм и на половине уже устало потираю глаза. В поле зрения что-то мелькает, и я раздраженно выдыхаю. Затем делаю глубокий вдох и часто моргаю, но зрение от этого не проясняется. Значит, пора спать. На сегодня, очевидно, достаточно, стоит дать отдохнуть и себе, и глазам.

Я собираю вещи и ложусь в свою новую кровать. По телу на мгновение пробегает озноб — наверное, забыла закрыть окно. Я плотнее кутаюсь в одеяло и с легким вздохом погружаюсь в сон. Шорохи дома, тихий шепот ветра, похожий на зов, — все отдаляется, и мое сознание вплетает эти звуки в сумбурное сновидение.