Дороже клятвы

Эрин Хэй, 2022

Как понять, кто же является исчадием ада: тот, кого все в Королевстве заслуженно называют Дьяволом, или тот, кого Марисоль всегда считала образцом благородства и порядочности? Кому верить: отцу, которого всю жизнь знала как честного и достойного человека, или вероломному захватчику, уверяющему, что явился исполнить давнюю клятву мести? Чего же ей ждать от этого захватчика, охваченного ненавистью ко всему ее роду, убившего старшего брата и заточившего в темницу отца? И почему его взгляд так смущает, губы кажутся притягательными, а объятия желанными? Как ей быть, когда вся жизнь переворачивается наизнанку?«Око за око, зуб за зуб» – так гласит древний закон. Именно такой была клятва, данная Дереком много лет назад, но почему же так трудно ее исполнить? Почему же, глядя в эти зеленые глаза, опускается уже занесенная рука? Почему так хочется зарыться пальцами в шелк ее волос, прильнуть поцелуем к ее сладким губам? Почему дочь заклятого врага стала дороже клятвы?

Глава 3

«Мы еще успеем познакомиться поближе» — слова таинственного незнакомца гудели в голове тревожным набатом весь день. Я рассказала об этом случае отцу, когда нашла его на том же месте в окружении семьи. Пришлось поведать ему обо всех обстоятельствах происшествия. Как я и ожидала, отец разразился гневной бранью в адрес Джеймса, а потом приказал страже найти напугавшего меня мужчину. Они обыскали весь замок и внутренний двор, но никого подозрительного не обнаружили.

Отъезд брата подкосил меня, он единственный, с кем у меня были теплые отношения, а встреча с чужаком поселила в сердце беспокойство. Я только к вечеру смогла немного отвлечься, когда слуги накрыли праздничный стол. Когда крестьяне разбрелись по домам, а ворота замка были наглухо закрыты, лишь тогда моя мятущаяся душа нашла некоторое успокоение, втянувшись в привычный обиход.

— Что прикажешь делать с Джеймсом? — спросил Генри, наливая себе в кубок вино и отламывая ножку запеченному поросенку. Жир стекал с его пальцев, и он обтер их об штаны, вызвав у Мэри брезгливую гримасу. Та отодвинулась от него насколько позволяло место за столом.

— Ничего, сам прибежит, когда деньги закончатся! — отрезал отец и, омыв руки в чаше с водой, аккуратно вытер их чистым искусно расшитым полотенцем и потянулся за лепешкой.

Генри досадливо сморщился. Я слышала, что отец нещадно собственноручно сек его за малейшее неповиновение. Он старше нас с Джеймсом более чем на двадцать лет, рожденный от леди Розалин, первой жены графа Десмонда, первенец, наследник, к нему отец предъявлял самые высокие требования.

— Ты слишком добр к нему, отец! Мне бы ты и меньшего не спустил! — брат с грохотом опустил кубок на дубовый стол, расплескав при этом вино. Мэри попыталась взять его за руку, но Генри оттолкнул ее: — Отвали! — рявкнул он и начал неуклюже выбираться из-за стола, перевернув при этом свою тарелку, полную еды.

— Сел на место! — рыкнул на него отец, и Генри поспешил подчиниться, подбежавшая служанка подняла упавшую тарелку и водрузила ее на стол, но брат отодвинул ее, потянувшись за вином. — Сколько ты уже выпил? Нахлестался за весь день как сапожник!

Я опустила глаза и погрузила ложку в овощное рагу. Кусок не лез в горло, но я заставляла себя раз за разом глотать ароматное варево, Клэр, наша кухарка, со своими помощниками сегодня постарались на славу, жаль, никто не может по достоинству оценить их трудов.

— У Джеймса в отличие от тебя есть стержень! — презрительно процедил отец. — Иногда я думаю, что не того сына выбрал в наследники!

— Просто ты никогда не любил мою мать! — запальчиво крикнул Генри, он снова принялся за еду, впервые открыто выраженная неприязнь к отцу, однако, не умерила его аппетит. Я с удивлением посмотрела в его сторону: что на него сегодня нашло, он никогда не позволял себе говорить неуважительно со своим сюзереном? — Ты был бы счастлив, если бы я сдох тогда от лихорадки, как она!

— Мне ничто не помешает сделать наследником Джеймса, если я того пожелаю, но я чту традиции! — отрезал отец и снова потянулся за вином, Генри последовал его примеру, опрокинув при этом кубок Мэри. Та, взвизгнув, вскочила на ноги, пошатнувшись из-за хромой ноги, и принялась стряхивать с себя красные брызги, которые быстро впитывались в ткань ее платья. — Визжишь как свинья! — неприязненно поморщился брат.

— Не смей так говорить с дочерью моего лучшего друга! — отец с силой ударил кулаком по столу, я едва успела поднять чашу с травяным чаем, который предпочитала вину, чтобы тот не разлился. Тихо извинившись, я выбралась из-за стола, не желая слушать их ссору. Обернувшись на выходе, поняла, что мой уход остался незамеченным.

Я вернулась в свою комнату, тут же следом за мной вошла Мэгги. Верная служанка принесла поднос с едой и поставила его на столик.

— Я заметила, вы почти ничего не ели, госпожа, — мягко проговорила она, расставляя на столе миски с мясом и овощами, а так же чашку с чаем, положив рядом большой кусок хлеба.

— Благодарю, Мэгги, но мне действительно не хочется, — ответила я, но села на отодвинутый стул.

— Вы расстроились из-за отъезда господина Джеймса, или из-за ссоры господина Генри с вашим отцом? — участливо спросила пожилая женщина.

— Не знаю, — призналась я. — Столько всего сегодня произошло. Вроде праздник, все должны радоваться, но… как-то не получается.

Придя к себе, я немного успокоилась, а аромат еды, заполнивший комнату, напомнил мне, что за весь день я съела только пару ложек рагу. В желудке заурчало и я, покраснев, потянулась за хлебом.

— Так-то лучше, — довольно произнесла Мэгги.

— Давай со мной, — предложила я, но служанка наотрез отказалась, заверив меня, что успела нахвататься на кухне. Я не поверила ей, и, разделив еду поровну, придвинула половину ей.

— Ваш отец убьет меня, если узнает, — начала она, но я ее перебила.

— Он не узнает. Он сейчас занят более важными вещами, указывает Генри его место, — сказала я, горько усмехнувшись.

— Что вы такое говорите, госпожа?! — ахнула служанка и тут же прикрыла рот ладонью. — Лорд Родерик души в вас не чает! И в господине Генри тоже! Просто отъезд господина Джеймса сильно расстроил его, ведь лорд Родерик так любит младшего сына, хоть господин Джеймс и огорчает его частенько.

— Джеймс — единственный, кто не боится нашего отца. Он всегда делал, что хотел. В этом он больше всех похож на него. Может, поэтому, отец любит его больше всех?

Мэгги почти не притронулась к еде. Не смея сидеть со мной за одним столом, она примостилась на низкий пуф, поместив миску с мясом и овощами у себя на коленях.

— Он любит вас, госпожа, больше всех! — с жаром возразила она. — Жаль, вы этого не видите!

Все то время, что я жила в замке после возвращения из монастыря, я только и слышала о любви отца ко мне. Граф Десмонд действительно ничего не жалел для единственной дочери, которая по разговорам была живым портретом своей покойной матери.

— Лорд Родерик нашел вам выгодную партию, вы станете герцогиней! — продолжала говорить Мэгги. — Не графиней, не, упаси Боже, баронессой, а герцогиней! Только вдумайтесь в это!

Я вздохнула, в монастыре меня учили почитать отца, и ни в коем случае не становиться причиной его разочарования. Я плохо помнила свое детство, кажется, отец вечно отсутствовал в замке, оставив нас с Джеймсом на попечение воспитателей, и лишь верная Мэгги была всегда рядом. Возвращаясь из походов, лорд Родерик едва ли замечал младших детей.

— Чудесный получился праздник, госпожа, — слова служанки вырвали меня из воспоминаний.

— Да, Мэгги, — согласилась я, — чудесный.

— Господин пригласил музыкантов, циркачей, люди давно так не веселились! — восторженно продолжила она.

— Да, людям нужен был праздник.

— Ах, госпожа, вы были на нем самым ценным украшением!

— Не говори так, — ее слова смутили меня, — это нескромно.

— Зато, правда! Простите, госпожа, если мои слова взволновали вас, — поспешила извиниться служанка.

Неспешно за разговорами мы покончили с ужином. Я потянулась к остывшей чашке с травяным настоем. Такой чай меня научила заваривать сестра Мередит, его хорошо принимать на ночь, он расслабит и подарит крепкий сон до самого утра. Покончив с трапезой, Мэгги принялась собирать миски и складывать их на поднос, а потом помогла мне расшнуровать и снять платье. Я надевала шелковую сорочку, когда громкий грохот, раздавшийся внизу, заставил нас подскочить и броситься к двери.