Дороже клятвы

Эрин Хэй, 2022

Как понять, кто же является исчадием ада: тот, кого все в Королевстве заслуженно называют Дьяволом, или тот, кого Марисоль всегда считала образцом благородства и порядочности? Кому верить: отцу, которого всю жизнь знала как честного и достойного человека, или вероломному захватчику, уверяющему, что явился исполнить давнюю клятву мести? Чего же ей ждать от этого захватчика, охваченного ненавистью ко всему ее роду, убившего старшего брата и заточившего в темницу отца? И почему его взгляд так смущает, губы кажутся притягательными, а объятия желанными? Как ей быть, когда вся жизнь переворачивается наизнанку?«Око за око, зуб за зуб» – так гласит древний закон. Именно такой была клятва, данная Дереком много лет назад, но почему же так трудно ее исполнить? Почему же, глядя в эти зеленые глаза, опускается уже занесенная рука? Почему так хочется зарыться пальцами в шелк ее волос, прильнуть поцелуем к ее сладким губам? Почему дочь заклятого врага стала дороже клятвы?

Глава 10

Из тюрьмы нас вывели на рассвете. Я зажмурилась, утреннее солнце, пробивающееся сквозь туман, даже такое тусклое в столь ранний час, резануло по глазам. Ночью лил дождь, об этом сказали мокрая земля, налипшая на подошву башмаков, и промозглая сырость, пробравшаяся под платье. Я тут же обхватила себя руками, задрожав от холода, хотя, казалось бы, должна была уже к этому привыкнуть. Я шла за конвоиром, опустив голову, глядя под ноги, и чуть не налетела на него, когда тот резко остановился.

— Пришли! — сказал Бран.

Я огляделась по сторонам, стараясь понять, куда нас привели. Подняв голову, я чуть не заорала, вовремя зажав рот ладонями. Я, как безумная, оглядывалась, оборачивалась вокруг себя и рыдала, заталкивая горький вопль внутрь себя.

— Джон… Фред… — шептала я, продолжая зажимать руками рот. — Джек… Гарри… Боже! Нет! Кеннет!

По всему периметру внутреннего двора стояли наспех сколоченные виселицы, на которых раскачивались тела рыцарей моего отца. Завывая, я продолжала по кругу перечислять имена тех, кого знала с самого детства. Их трупы, обезображенные, с выколотыми глазами и следами начавшегося разложения были засижены воронами, которые с громким карканьем разлетелись при нашем приближении.

— Возьми себя в руки, Марисоль! — услышала я властный голос отца. — Ты — леди Десмонд! Помни об этом!

Я обернулась к нему. В смятении я не сразу поняла, о чем он говорит. Скованный цепями, лорд Родерик выглядел неважно: порванная одежда, опухший сломанный нос, заплывшие глаза. Но, несмотря на это, отец держался гордо. Он высоко задрал подбородок и надменно поглядывал на конвоиров. У брата вид был не лучше, но в нем не чувствовалось и пятой доли высокомерия рода Десмондов. Генри понуро стоял, как побитая собака.

— Что с нами будет, отец? — спросила я, опустив голову, чтобы не видеть тела повешенных, их распухших лиц с высунутыми языками. Мне чудилось, будто я присутствовала при этой казни, видела как еще живые, они дрыгают ногами в предсмертной пляске висельника, хрипят в тщетной попытке глотнуть воздух. Застонав, я руками сжала голову, проморгалась несколько раз, прогоняя видение. — Нас тоже повесят?

Господи, как же хочется жить! «Дьявол всегда держит слово, лучше бы ты попросила за себя», — всплыли в памяти слова Брана, сказанные накануне, и на краткий миг я малодушно пожалела, что не сделала этого. Но я бы никогда не простила бы себе, если бы Сьюзан со Стивеном пострадали.

— Не говори чепухи, Марисоль! — отрезал лорд Родерик. — Мы принадлежим к древней и знатной фамилии, наш род имеет королевские корни!

— Сегодня вас не спасут ни королевские корни, ни знатность фамилии, — услышали мы за спиной громкий голос Дерека Невилла. — Как не спасли они мою семью от чудовищного истребления тем, кого они считали своим другом и защитником.

Он стоял среди наемников, на полголовы возвышаясь над ними. Его черные волосы растрепались на осеннем ветру, мужчина хмурился, и шрам на его лице, казалось, выступал еще отчетливее. Взглядом, полным холодной ненависти, он пробежался по отцу, Генри, и остановился на мне. Темно-синие глаза загорелись странным огнем. Дерек внимательно рассматривал меня от макушки до ног, и от ног до макушки. Мне нестерпимо хотелось спрятаться от этого изучающего взгляда, казалось, он раздевал меня. Вспомнив, что он уже видел меня без одежды, я прижала руки к пылающим щекам, вызвав в Дьяволе понимающую усмешку.

— Сегодня вы узнаете много тайн, миледи, которые ваши родственники так тщательно скрывали от вас и от всего мира.

— Для чего? Чтобы унести с собой в могилу? — мой голос дрожал. Мне было страшно настолько, что я готова была пасть перед ним на колени и молить о пощаде. Пока нас держали в темнице, я всем разумом цеплялась за иллюзорную надежду того, что это все фарс, и он скоро закончится. Но вот мы здесь, у грубо сбитого эшафота, и только присутствие отца сдерживает меня от того, чтобы не броситься в ноги Дьяволу.

— У вас была возможность избежать уготованной участи, миледи, — напомнил мне этот страшный человек. На этих словах наемники расступились и пропустили вперед того, кого Дерек называл Полом. — Но вы попросили не за себя, чем, признаюсь, несказанно удивили меня. Пол Вуд — единственный выживший в той кровавой бойне, что устроил ваш отец восемнадцать лет назад, не считая меня.

— Неправда… — тихо прошептала я, до сих пор отказываясь верить его словам. — Нет… — качала я головой. — Нет…

— Сэр Вуд, приступайте!

Я не знаю, сколько времени продлилась речь пожилого рыцаря. Утренний туман рассеялся, но осеннее солнце почти не грело. Я дрожала на ветру, слушая обличительные слова Пола. Сердце стыло от всех кровавых подробностей, которыми он щедро делился. Мне хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать ничего, слезы сами катились по щекам от сострадания к погибшим, и я не могла их сдержать. «Боже! — шептала я. — Боже мой!» Украдкой глянув на отца, увидела, что лорд Родерик держался гордо несмотря ни на что. Надменная улыбка не сходила с его лица.

— Что ты мне это рассказываешь?! Ты не смог защитить семью своего сюзерена и придумал эту нелепую историю, обвинив во всем меня — лучшего друга Коула Невилла! — на этих словах отец сплюнул под ноги.

— А разве не ты оговорился совершенно недавно, — вступил в разговор Дерек, — что был уверен в моей смерти, поскольку тебе принесли мои глаза?

— Да! — воскликнул отец. — Когда я и мои люди получили донесение, что замок моего лучшего друга разграблен, а его семья перебита, то мы сразу же прибыли на место. Это я! Я самолично хоронил их! Своими руками копал могилы, чтобы предать их тела земле! Но твоего тела никто не нашел. Фред… — лорд Родерик замолчал, вздохнув, как будто воспоминания приносили ему нестерпимую боль, — принес мне… Боже! Как же тяжело вспоминать! — он покачал головой. — Сколько лет прошло, а как будто вчера! Эти изверги не пожалели никого, даже детей! Фред принес мне… И мы решили, что твое тело было настолько изуродовано, что никто не узнал тебя, похоронив.

— Какая наглая ложь! — лицо Дерека исказилось в презрительной гримасе. — Как отец проглядел змею, пригретую им на груди?!

— Я требую высокого королевского суда для себя и своей семьи! — взревел отец, которому надоело выслушивать лживые обвинения в свой адрес.

На этих словах Дьявол издевательски расхохотался и, достав из-под плаща свиток, зачитал его:

— Вот это вчера доставил в замок королевский посланник! Указом короля Эдварда Второго, за измену королю Десмонды лишаются своего титула и всех земель! Никакого королевского суда!

— Короля… Эдварда? — растерянно повторил лорд Родерик. Кажется, я впервые видела его таким.

— Пока вы находились в темнице, принц Эдвард был коронован в Олдкасле, и это, — Дерек еще раз потряс свитком, — один из его первых указов.

Я бросила взгляд на старшего брата, его лицо было серым, глаза бегали по наемникам Дьвола, с одного лица на другое, он сжимал и разжимал кулаки, будто на что-то решался.

— Это фарс! Если не возможен королевский суд, я требую Божьего! — проорал он.

— Хочешь Божий суд? — обманчиво тихо спросил Дерек. — Ты его получишь. Раскуйте его и дайте меч, — бросил он конвоирам.

Тот ужас, что произошел потом, будет еще долго преследовать меня в кошмарах. Генри получил оружие, и они схлестнулись в поединке. Я не смогла на это смотреть. Я опустилась на мокрую землю и закрыла лицо руками. В ушах громким эхом раздавались удары клинков, брань и крики. Меня трясло. Мы оказались вне закона, нам даже не предоставили священника для исповеди. Мне было страшно, я жалела себя, отца, брата, даже радость за Мэри с племянниками отошла на второй план. Я вздрагивала, стоило мне только услышать очередное бряцанье мечей. Я пыталась молиться, но будто разом позабыла все слова.

— Пожалуйста, — причитала я, качаясь из стороны в сторону, — пожалуйста, хватит!

— Возьми себя в руки, Марисоль! — без конца повторял отец, но я даже не отняла ладони от лица, чтобы взглянуть на него.

Страшный крик заставил меня открыть глаза и вскочить на ноги. Разыгравшийся передо мной ужас заставил забыть о страхе и осторожности. Мне хотелось только одного: броситься к Генри закрыть его своим телом. Меня тут же схватил кто-то из конвоиров, я рвалась из его рук, но тот лишь крепче прижимал меня к себе.

— Отвернись, — узнала я голос Брана, — не смотри!

Но я не могла. Как завороженная я смотрела на поединок между Генри и того, кого по заслугам называли Дьяволом. Меч Дерека отсек моему брату правую кисть с оружием, и то, что произошло потом оказалось просто жестоким добиванием безоружного.

— Божьего суда?! — орал Дьявол в горячке боя, размахивая мечом. — Ты хотел божьего суда?! Получай!!! Получай!!!

— Нееет! — завопила я, когда Дерек отрубил ему правую руку уже по самое плечо и не остановился на этом. — Нееет!

Бран закрыл мне глаза ладонью и с силой отвернул.

— Отпусти! Отпусти меня! — я билась в его железных объятиях, но так и не смогла вырваться.

Я ничего не видела, но прекрасно слышала, как Генри молил о пощаде, а Дьявол был неумолим:

— Хлоя тоже просила пощадить ее, — жестко сказал Дерек, — ей было всего шестнадцать, но ты не был к ней милосерден!

— Это все он! — визжал Генри. — Это он сказал мне сделать это!

Это оказались его последние слова перед смертью. Резкий удар оборвал все звуки. Наступившая тишина обухом ударила по голове, дав понять, что все кончено. Вот теперь действительно кончено.

— Трус! Трусом жил, трусом помер! — сплюнул Дьявол. — Жалкая тень мерзавца-отца! Что, так и будешь отрицать свою вину, Род?

Стражник ослабил хватку, и я приоткрыла глаза, чтобы застонав снова их закрыть. Меня замутило от увиденного, и я чуть не потеряла сознание. Разрубленное тело брата лежало в грязи, а Дерек вытирал меч от крови. Бледный, как призрак, лорд Родерик, не отрываясь, смотрел на то, что осталось от его старшего сына.

— Признайся, облегчи участь своей дочери. Что ты на это скажешь?

Прежде, чем он успел ответить, я бросилась к отцу на шею:

— Нет! — воскликнула я, рыдая на его груди, гладя ладонями его лицо. — Не смейте! Я не приму этой жертвы! Отец! Я верю вам! Я знаю, что вы ни в чем не виноваты! Я знаю вас много лет, вы бы никогда не допустили подобного варварства! Если мне суждено умереть, пусть так! Но мне не нужна жизнь, сохраненная ценой вашей и вашего доброго имени! Убийца! — обернулась я к Дереку, вложив в свой крик всю ненависть, на которую была способна. — Убийца!!!