Одаренные заживо

Эн Поли, 2021

Шестеро старшеклассников выезжают за город. Они – индикаторы, умеющие считывать прошлое. Подростки оказываются на территории заброшенного лагеря. Их собрали, чтобы начать зачистку мертвой зоны, где в разное время люди сходили с ума. Никаких рисков, уверяют их. Члены группы будут «выбрасываться» в прошлое. На поверку все оказывается серьезнее и страшнее. Путешествовать во времени могут только дети, но гарантий того, что они вернутся, нет. Они приехали сюда добровольно, но выбраться нельзя, и риски застрять во времени растут. Связь с внешним миром потеряна, сбежать невозможно. Никто не знает, отпустят ли их домой. Новобранцы остаются лицом к лицу со скелетами прошлого. Кроме того, подростки невольно становятся лишними свидетелями. От них готовы избавиться в любую минуту.

Глава первая. Шах и мат

Яна сидела на единственном свободном стуле. Стоило только удивляться, как этот допотопный монстр дожил до нынешних времен — изрядно потрепанный, такой нелепый в окружении своих новеньких соседей. Их явно совсем недавно привезли из мебельного салона: все они были затянуты прозрачной пленкой. Свободным оставался только этот динозавроподобный колченог. Комната, где сидела Яна, выглядела как офис, в который въехали буквально утром. Свежепокрашенные стены, минимум мебели, на пустой стене — средних размеров плазма на кронштейне.

Напротив, за столом сидела девушка. Она уже минут пятнадцать исполняла соло на клавиатуре и молчала как немая. «Возможно, что и так» — подумалось Яне. Она вспомнила, что девушка не поздоровалась, лишь кивнула, впуская ее сюда. Девушка писала и писала, и Яне уже начало казаться, что про нее забыли. Вот было б здорово. Можно прикинуться кактусом, а потом тихонько встать и незамеченной слинять отсюда.

В офис без названия на метро «Юго-Западная» Яну вызвали письмом по электронке. Она могла бы проигнорировать его, но было одно «но». Яна не услышала намерений тех, кто отправлял письмо. Совсем. Глухая бетонная стена. У Яны еще не очень получалось читать чужие мысли, но она тренировалась и заметно прогрессировала. То, что телепатия у них в роду передается по наследству, она узнала относительно недавно — всего лишь пару лет назад, от бабушки, хотя догадывалась с детства. Когда легко читала то, что на уме у продавщиц в палатках, у девчонок со двора и в школе. Именно поэтому ее считали странной. Не от мира сего. Чувырлой. Нестандартом.

В сегодняшнем письме было всего три строчки:

«Уважаемая Яна Олеговна,

приглашаем Вас посетить центр поддержки детей, оставшихся без родителей.

Адрес: ул. Покрышкина 39, второй подъезд. Дата: 12 апреля».

Яне редко приходилось кому-то доказывать, что хоть родителей у нее и нет, но она вовсе не одна. У нее есть опекун. Собственная бабушка. К тому же она уже давно не маленькая, но в этом мире есть два правила, которым она следовала всегда:

— Не приближайся к дуракам. Не спорь с сильными.

Письмо было явно от вторых. Теперь Яна сидела здесь. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, она уставилась на экран ТВ, висящего напротив. Она уже видела эту картинку. Карета скорой помощи, проблески мигалок, пасмурное небо. И тело на газоне. Точно. Утром, когда на пару минут забежала на кухню. Бабушка как раз смотрела телек.

— Как спала, Януся? — спросила ба как ни в чем. Бодрым таким голосом, будто новые кулинарные рецепты по голубому экрану изучала.

— Угумс, — буркнула Яна, запихивая на ходу в рот свежее курабье, которое рассыпалось изо рта на подбородок и никак не хотело проглатываться. — Опять чушь с утра пораньше смотришь.

— Надо же быть в курсе дел, — незлобливо усмехнулась ба.

Решив не спорить, Яна поцеловала ба в щеку, в коридоре напялила куртку и, выходя, выкрикнула:

— Я побежала!

Последнее, что она заметила, выходя из кухни — картинка с экрана. Проблесковые маячки и тело на траве. Сейчас показывали то же самое. Яна мотнула головой. Угораздило ее попасть на эту муть повторно. Как Яна ни старалась, взгляд притягивало, как магнитом. Звук был выключен, и Яна поневоле цепляла взглядом титры внизу экрана.

«…сегодня ночью…»

«…предположительно в…»

«…нет свидетелей…»

«…в сознание не приходила…»

Слишком откровенные ракурсы шокировали. Яна содрогнулась при смене кадров. К нюням она себя не причисляла, но увиденное вызывало отвращение. Молодая женщина лежала на животе, сквозь спутанные волосы было видно повернутое в сторону лицо. Открытый рот, широко раздвинутые губы. И эти глаза.

«Как в «Звонке». Похоже, она здорово кричала.»

— Прости, забыла выключить.

Это были первые слова девушки за монитором. Голос показался Яне вполне приятным. Девушка нажала пальцем на крохотный пульт, и экран превратился в безликий прямоугольник.

— Ох уж эти новости. Кровища и насилие. Согласна?

— Угу, — кивнула Яна. — Мне долго еще ждать?

— Нет. Прямо сейчас и начнем, — усмехнулась девушка. — Меня Екатериной звать. Можно просто Катя.

— Приятно познакомиться. Может, скажете, зачем я здесь?

— Навыки гадания — это семейное, верно?

Яна ожидала чего угодно. Что будут спрашивать про родителей, например. Ведь ее сюда за этим пригласили? Мол, как она живет без них, да как справляется, нормально ли питается, все в этом духе. А тут — гадание. Ее никто. Никогда. Об этом. Не спрашивал. Тем более, чужие. Яна разозлилась, но виду не подала. Не то место. Не то время.

Девушка по имени Екатерина уловила ее нервозность.

— Какие чувствительные все, — она смотрела на Яну с укоризной. — Это же анкета. Никогда таких не заполняла?

— Про гадание рассказывать не буду.

Екатерина вздохнула и вновь заговорила. Теперь в ее голосе звучала настоящая угроза.

— Тогда придется по-другому, — почти прошипела она, сохраняя при этом невозмутимую мину. — Я все о тебе знаю. Твое молчание только ухудшит ситуацию.

Яна молчала. Чувствовала ведь — ловушка. Теперь ничего не поделаешь.

— Что именно вы хотите знать?

— Слушай, Яна Сомова, ты ведь не вчера ведь на свет родилась, — покачала головой собеседница. — Людям с твоей репутацией не пристало такие вопросы задавать.

— С какой такой репутацией? — окрысилась Яна.

— Перечислить заслуги? — Екатерина усмехнулась. — Про то, что у тебя телепатический талант, например. Оттуда и гадание. Ты прирожденный шулер.

Яна закатила глаза.

— Ну и что с того? В полицию меня за это отведете?

— Отведу, если надо будет. Но ты здесь не для этого. А чтобы ты не рыпалась, напомню о двух кражах в прошлом месяце. За такое точно в полиции тебя встретят с распростертыми объятиями.

Яна ухватилась за стул. О краже из магазина никто не знал. По крайней мере, она так думала. Да и что за кража? Две бутылки газировки и чипсы? Смех!

Надо было брать себя в руки и по-быстрому. Яна вдохнула воздуха.

— Запугиваете?

— Мне делать, что ли, нечего? — Екатерина выглядела спокойно, как удав. — Просто выясняю, не стоит ли тебя отправить на исправление прямо сегодня?

Яна прикрыла глаза. Только бы в обморок не грохнуться. Голос Екатерины стал чуть мягче.

— Ну что, теперь согласна ответить на пару простых вопросов?

Яна прикусила зубами щеку изнутри. Тряпка, соберись. Помирать, так с музыкой. Она попыталась успокоиться. Ее пока никто не режет, каленым железом не пытает. Напротив сидит простая офисная мартышка. Платиновые волосы, матовая помада.

— Про карты сама расскажешь? Или тоже клещами тянуть придется?

— Про игральные, что ли? — Яна сразу поняла, о чем речь, но решила и в этот раз сыграть дуру.

— Яна, не трать мое и свое время. Я ведь и рассердиться могу.

Яна скисла. Видимо, врать здесь не получится совсем. Шах и сразу — мат. Работать с банковскими картами она попробовала совсем недавно. Самым сложным было стоять как можно ближе к банкомату, когда «клиент» снимает нал. Код считывался легко. Люди, так усердно прикрывающие ладонью клавиатуру для ввода цифр, даже не задумываются, насколько ясно читаются их мысли в эту секунду. Дальше — дело техники. У Яны были ловкие пальцы: могла обшарить карманы любого даже не прячась. А после вернуться с картой и снять немного кеша. Главное тут было — не наглеть. Снимать по-маленькому, и, что важно, хорошенько прикрывать лицо воротником от камер.

Яна постаралась расслабить лицо.

— Ничего вы не докажете.

— Я думала, ты все-таки умнее. Я же сказала, что все о тебе знаю, — Екатерина устало прикрыла глаза. — Если надо будет — докажу. Так помоги мне хоть немного. У меня еще работы — во! — она провела рукой по горлу.

«Платиновая» Катя вышла из-за стола, обогнула его, подошла к Яне, и вдруг совершенно по-детски присела на корточки прямо у ее ног.

— Хватит дурака валять. Знаешь, как это муторно, с утра до вечера вранье слушать?

— Хорошо. Чего вы от меня хотите? Чистосердечного признания?

— Хочу, чтобы ты отдохнула.

Яна уставилась на Екатерину, как на сумасшедшую.

— В исправительном лагере для трудных подростков, что ли?

Екатерина усмехнулась:

— Речь о лагере. Ты угадала. Но не для «трудных». Нормальные ребята собираются. В городе летом ведь все равно нечего делать. Друзей особо нет (Яна скривилась). А там, куда я приглашаю, классно. Отдельное жилье. И новая компания. Тебе понравится.

— Почему я-то?

Обе понимали подоплеку этого вопроса. С Яниной «репутацией», как выразилась девушка, ее действительно могли пригласить только на коррекцию. Тем более после упомянутых Яниных «подвигов». Что-то тут было не так.

— Что нужно делать?

Екатерина вздохнула, встала, разгладила несуществующие складки на юбке.

— Нам нужны классные телепаты.

Яна фыркнула. Так вот оно в чем дело. Вот же бред.

— С чего это вы решили, что я классная?

Сказала и замолкла. Не было ни дня в ее жизни, когда бы Яна считала себя классной. Ни в телепатии, ни даже в кражах. Ни в чем вообще.

— Не тебе судить, — Екатерина посерьезнела. — Впрочем, мне плевать, что ты сама о себе думаешь. Ты там нужна, и точка. А будешь кочевряжиться… — девушка недвусмысленно махнула рукой на стол, где лежала увесистая папка. Яна только сейчас разглядела на ней свое имя. Более чем полновесное досье. В такой талмуд, поди, вошли все ее прегрешения, начиная с недоеденной в детсаде манки. Яна вздохнула.

— И сколько стоит этот лагерь ваш?

— Бесплатно.

— Ой, ну хватит! — Яна подхватила сумку.

— Я не шучу.

В голосе Екатерины не было насмешки. Яна замерла. Бесплатно. За город. На воздух. Очень привлекательно и стрёмно. Сыр бесплатный — только в мышеловке. Пусть попробуют разубедить. Очередная передряга под шоколадным соусом. Хотя ей не привыкать. Она в такие переделки попадала — этой, на каблуках, не снилось даже. Но было очевидно, что придется согласиться. Правда, оставалось кое-что еще.

— Бабушка не сможет без меня.

— За бабушкой присмотрят. А ты — поедешь.

Это уже не звучало, как просьба или пожелание. Это был приказ. Яна с силой натянула кожаный браслет на руке. Боль всегда помогала трезво мыслить. Эти — Екатерина и ее начальство, кем бы они ни были, все продумали. Узнали и о Яне, и о ба. Теперь не отвертеться. Яна заговорила, выигрывая время на «подумать».

— Чем мне расплатиться за вашу щедрость?

— Это не щедрость. Твой вклад за нее — задание. Вполне выполнимое. На месте все расскажут. К тому же, будешь там не одна. Справитесь.

— Кто еще поедет?

— Компания сверстников. Таких же ребят, как ты.

От слова «ребята» у Яны стало кисло во рту. Все это ура-пионерское прошлое не коснулось ее, но дышало с фотографий семейных альбомов, что остались от родителей. Она любила и ненавидела эти чужие и одновременно родные воспоминания. Утренние побудки, труба зовет, дружба на века и миру-мир — все это она видела в продолговатом ящике, на глубине шесть футов под землей. Уж по крайней мере ее родителям это не помогло дожить до старости. Яна встала, добрела до кулера, дернула из выемки стакан, налила воды и залпом выпила.

— Где подписывать?

Екатерина улыбнулась и протянула листы и ручку.

…

Когда дверь за Яной закрылась, Екатерина не спеша набрала номер.

— Все, можно забирать. И стулья тоже. Совершенно лишнее оказалось. Даже распаковать не успела.

В трубке что-то спросили.

— Легко. Чуть припугнула, чуть нажала. И она сдалась.

Когда разговор был окончен, девушка облокотилась на стол и взяла в руки телевизионный пульт. Экран, моргнув синим, показал всю ту же сводку с ночным происшествием в парке. Это была не программа, а запись. Ее Екатерина смотрела сегодня как минимум раз десятый. Дойдя до места, где показывали крупным планом лицо потерпевшей, она нажала на паузу. Долго стояла, рассматривая неестественно вывернутую руку, будто застывшее лицо и полуоткрытый рот.

— Допрыгалась, скотина, — сказала она. — Так тебе и надо.

Стены с мягкой обивкой поглотили ее голос.