Одаренные заживо

Эн Поли, 2021

Шестеро старшеклассников выезжают за город. Они – индикаторы, умеющие считывать прошлое. Подростки оказываются на территории заброшенного лагеря. Их собрали, чтобы начать зачистку мертвой зоны, где в разное время люди сходили с ума. Никаких рисков, уверяют их. Члены группы будут «выбрасываться» в прошлое. На поверку все оказывается серьезнее и страшнее. Путешествовать во времени могут только дети, но гарантий того, что они вернутся, нет. Они приехали сюда добровольно, но выбраться нельзя, и риски застрять во времени растут. Связь с внешним миром потеряна, сбежать невозможно. Никто не знает, отпустят ли их домой. Новобранцы остаются лицом к лицу со скелетами прошлого. Кроме того, подростки невольно становятся лишними свидетелями. От них готовы избавиться в любую минуту.

Легенды Дыры

20.. г., деревня Сипеловки

Динка выходит на порог, втягивает носом кисельный запах утра. Светлеет теперь рано, кажется, солнце и не садится вовсе. Обмакивается краешком в лес, как печенюшка в чай, и поднимается обратно, в небо. Вода сейчас — парное молоко. Кроны деревьев разбарабанило и они стали похожи на гигантские брокколи. Шишечки рогоза и осока — все кажется застывшим, как на фото, лишь волны, разбегающиеся от рук, не дают провалится в эту поленовскую тишь, стать частью полотна. Накупавшись вдоволь, Динка долго нежится у берега, лежа спиной на песке — вода покрывает живот и ноги, тычется в ребра, как щенок.

После завтрака (еда здесь всегда обильная и сытная, несмотря на протесты Динки) бабуля садится напротив, подпирает щеку рукой, долго смотрит.

— Не наскучило тебе со мной?

Динка знает, как бабуля радуется ее приездам. И боится этих встреч. Радость не требует объяснений, а вот страх… Бабуля боится, что Динке может надоесть в этой глуши. Динка обнимает старческие плечи, они кажутся совсем крохотными в захвате крепких девичьих рук.

— Что за глупости!

Верно, глупости. Она не преувеличивает. Выходов в свет ей хватает и в городе. Динка сюда не за этим едет. Ее тянет эта всепобеждающая тишь. Здесь она чувствует, как просыпается в ней что-то забытое, зарытое под слоем «нужно» и «нельзя».

— Сходила бы на дискотеку, что ль.

— Какие тут дискотеки? — Динка прижимается губами к теплой, в глубоких морщинах щеке. — Не с соседскими же парнями на кукурузном поле плясать?

Обе смеются. Разница между ней, городской, и местными очевидна. Парни поглядывают на Динку издалека, но подходить не решаются.

— Я тебе с соседскими и не предлагаю. Ди-джеи тут приехали, — бабуля произносит некомфортное ей слово как «дисшеи». — Музыка на выезде, что ли. Круглые сутки, говорят, музицировать будут. Даже ночью. Так что сходи, все равно покою не будет.

— Откуда узнала? — Динка знает ответ и заранее расплывается в улыбке.

— На заборе прочитала, — заговорщицки шепчет бабуля.

Они смеются. Шутка про забор — их личная. Семейная.

Главную улицу Сипеловок называют «променад». По вечерам он живет совсем другой жизнью. Молодежи достаточно: много местных, а еще и те, что когда-то переехали в райцентр, но каникулы проводят в родных пенатах. Как солнце к горизонту — все на улицу. Целый ритуал. Вытекают неспешно за калитку, идут по одному или парами вдоль палисадников. Дома здесь абсолютно разные. Каменные хоромы и добротные деревянные домики; нагромождение пристроев, теплиц и парников. Главное место для тусовок — клуб, он же — местная библиотека. Там и танцы танцуют.

И тут вдруг — open air³. Развлечение для городских. Динку эта тема не привлекает совершенно, но, поддавшись на уговоры бабушки, она все же отправляется на разведку вечером. Афишка на стене клуба. Еще не выгоревшая, новенькая. И написано на ней, что начнут «дисшеи» прямо сегодня.

Динка возвращается домой. Она не хочет искать что-то особенное из одежды на выход. К тому же, парадных нарядов она в деревню не берет из принципа. Шорты цвета песка, сандалии, футболка. В последний момент все же снимает ее и надевает хлопковую блузу с длинными, закрывающими ладони рукавами. В такой и на пляж, и на дискотеку сходить не стыдно. Правда, ничего особенного, только открытые плечи рождают немного праздничный вид. Динка еще ни разу не надевала эту вещь до сегодняшнего дня. Под тканью вздрагивают и замирают колокольчики браслета. Их не видно, но шаги рождают звуки — нежные, едва слышные. Зачем? Динка не хочет думать и об этом. Интуиция подсказывает — надевай. Вот пусть интуиция и думает.

На дороге пусто, если не считать почтальона, что протрясся мимо на своем велосипеде и приветливо бренькнул звонком. Время еще раннее, чуть позже шести. Сейчас, в июне, еще несколько часов будет светло. А людей — никого. Ни одной пары, что шла бы с Динкой в одном направлении.

— Странно, куда все подевались? — бормочет себе под нос Динка.

Все местные, скорее всего, сгрудились сейчас у клуба. Вот в чем дело, думает она. К городским в лес не пойдут. По крайней мере, в первый день. Появятся уже к закрытию. Изрядно накачанные дешевым алкоголем для храбрости. Развлекаться не будут. Нарвутся пару раз, может, даже подерутся, и слиняют.

Динка идет не спеша, ведет рукой по стеблям, сбивает пыль с травы. Точный маршрут она не узнавала. Это необязательно. За деревьями вспухает и опадает, как спущенный баллон воздушного шара, звук. Движение слева отвлекает внимание. За полосой осоки — деревянный сруб. Непонятно, кто мог жить здесь когда-то. С дороги не видно ни единого окна. Деревянный куб под крышей, столбы, как курьи ножки. Наверное, они и позволили дому продержаться до нынешних времен, не смотря на вечно разливающуюся Сипеловку — речку, от которой взяла название деревня.

Динка останавливается, подходит ближе к краю дороги и присматривается. Что-то здесь не то. Точнее, здесь явно что-то лишнее. Рядом с домом, на сухом пригорке, на выжженном солнцем пятачке стоит переносная установка на ножках — синтезатор. Тут же, на двух кирпичах — колонка, чуть подальше — коробка генератора.

За углом движение. Бедная овечка, отбившаяся от стада? Или энтузиаст, что решил мутить свой собственный муз-фестиваль? Динка сворачивает с дороги, топает по зыбкой почве, обрезая ноги об осоку. Сворачивает за угол, в густую графитовую тень. Здесь, с этой стороны вечер чувствуется гораздо явственней, хотя блики заходящего солнца все еще играют в волнах реки. А окно в этой избушке все же имеется. Одно, рядом с дверью. Несколько крупных предутренних звезд в него наверняка можно разглядеть, если остаться на ночь, думает Динка внезапно. С чего вдруг эти мысли?

Чтобы отвлечься, она внимательно осматривает домик. Хороший. Вполне сойдет, как приют отшельника. Место возле пульта больше не пустует. Парень в вязаной шапочке колдует над рычажками и крутилками. Оборачивается на шаги. Голубая рубаха с растянутым воротом, шорты с множеством карманов, босые ноги. Закопченное загаром лицо, выбеленные солнцем волосы. Он коротко кивает, как будто ждал ее. Динку. И ничего, ничего ее не тревожит. Этот момент она будет вспоминать позже, пока память не покинет ее окончательно, и каждый раз удивляться — почему ее ничто не потревожило, не кольнуло нигде.

Примечания

3

Музыкальный фестиваль, который проходит на свежем воздухе