Увеличительное стекло

Эндрю Мэйн, 2018

Доктор Тео Крей поймал одного из самых жестоких серийных убийц в истории, используя революционные научные методы. С тех пор в его жизни произошли серьезные перемены: он больше не может преподавать в университете и теперь работает в секретном подразделении Разведывательного управления. Но новая реальность вовсе не по душе Тео, и он берется за очередное расследование. Отчаявшийся отец пропавшего ребенка, игнорируемый полицией и властями, обращается к доктору Крею за помощью. Все, что имеется в распоряжении Тео, – детские рисунки и городская легенда о человеке по имени Тоймен. Чтобы разобраться в этом деле, доктор Крей должен на время отказаться от своих научных предубеждений и погрузиться в мир, в котором фантазии и ночные кошмары не менее значимы, чем объективная реальность. С каждым новым витком расследования масштабы преступного заговора лишь увеличиваются, а времени на спасение очередной жертвы становится все меньше…

Глава 12

Соучастники

Корман ставит передо мной бутылку воды и шлепает стопку папок на стол в переговорной, куда мы пришли, и лишь затем усаживается напротив. За стеклом патрульные и детективы снуют туда-сюда, разговаривают по телефонам, работают за компьютерами или просто болтают. Если не обращать внимания на форму, — обычный офис, разве что многовато загорелых рук и усов.

— Ваша история в Монтане, я читал о ней. То еще испытание, — говорит Корман.

— Да уж, — сухо отвечаю я.

— Что вы знаете о Вильяме Бостроме? — спрашивает детектив, и я уверен, что сейчас он расскажет мне что-то, чего я точно не знаю.

— Убитый горем отец, вдовец, бухгалтер. Хороший человек.

— Да, Вильям такой. Большинство из них такие.

— Из них?

— Вильям что-нибудь рассказывал о своих клиентах?

— Нет, мы не обсуждали его работу.

— Самый серьезный его клиент — человек по имени Джастис Мэтис. Ваделец сети автоматических прачечных, трех касс по обмену чеков и нескольких магазинов подержанных машин.^[7]

— Похоже, успешный предприниматель, — говорю я, а про себя думаю, что для одного бухгалтера такая нагрузка, мягко говоря, слишком велика.

— О, да, весьма успешный. Только раньше его звали иначе — Мастер Смерть, и был он главарем Девяносто девятых, шайки, отколовшейся от Хромых. Название шайка получила по числу конкурентов после того, как главарей Хромых и Кровавых по^[8] садили, а среди оставшихся на свободе гангстеров разгорелась борьба за власть.

И самое интересное в Джастисе, что он вырос вроде бы тут, неподалеку, но никогда толком не был своим. Отец — адвокат. Он сам играл в футбол за университетскую команду и всегда был умнее своих дружков с улицы. А главное, умел вести себя, как гопник, а думать, как бизнесмен.

Вместо того чтобы просаживать деньги с такими же бандитами, как он сам, Джастис искал общество классом повыше, без криминального прошлого. И через новых знакомых вкладывался в недвижимость и бизнес, причем предельно легально.

— И что вы хотите всем этим сказать? — спрашиваю я.

— Что Вильям — аферист, работающий на другого афериста. На преступника, замешанного во множестве убийств.

— Тогда почему он до сих пор на свободе?

Металлические шкафы с документами и запертый кабинет Бострома становятся более понятны, но тем не менее.

— Это не по моей части. Такие дела быстро не делаются.

Ага, похоже, за Вильямом наблюдают, а я сижу здесь именно поэтому — белый гость-незнакомец из другого города заинтересовал следивших.

— Это все, конечно, звучит… настораживающе, но на самом деле мне все равно, чем он зарабатывает на жизнь и кто его босс. Я хочу только разобраться, что произошло с его сыном.

— Ага. — Корман выуживает из бумаг на столе конверт и толкает его по столу ко мне.

Последний раз, когда при мне полицейский так делал, внутри были фотографии тела.

— И кто жертва? — спрашиваю я, не прикасаясь к конверту.

Корман понимающе усмехается и кивает.

— Не первый раз общаетесь с полицейскими? Жена Вильяма. Он рассказывал, как она погибла? — Коп смотрит на меня, ожидая, что я скажу что-нибудь или возьму конверт.

Несмотря на всю мою сдержанность, с моим-то любопытством шансов не влезть в этот конверт у меня ровно ноль. Я достаю фотографию, в чем тут же раскаиваюсь. На ней молодая чернокожая женщина в луже крови, с пулевыми отверстиями в груди и голове.

— Это произошло за год до пропажи Кристофера. Тело нашли в одной из каморок клининговой компании в Линвуде, на самом деле там считали черную наличность. В газетах написали, что это был налет конкурирующей группировки.

— Но вы так не считаете? — говорю я, хватая наживку.

— Деньги принадлежали Джастису, в этом мы практически уверены. Но полагаем, что налет, в процессе которого погибли три человека, заказал он сам.

— Зачем?

— Потому что они его обворовывали.

— Жена Вильяма воровала у его главного клиента?

— Бренда, ее звали Бренда, и да, воровала. Более того, мы подозреваем, что Вильям об этом знал.

Я пытаюсь уместить эту мерзость в голове.

— Но вы говорите, что Вильям все еще работает на Мэтиса.

— Ага. Он прекрасно понимает, что на фото мог быть его собственный труп. Он облажался перед Мэтисом, и ему преподали урок. Почему Вильям не сорвался? Может быть, боится. Или не может до конца поверить, что именно Мэтис заказал убийство. Или между Вильямом и Брендой было уже сильно не все в порядке, черт его знает. Они тогда плотно сидели на наркотиках и были далеко не образцом примерного поведения. Да может, вообще, он сам стрелял.

Корман наблюдает за моей реакцией на эти слова. Но я не могу представить Вильяма хладнокровным убийцей. Да, подумать тут есть о чем, но к причине моего приезда сюда ничего из этого отношения не имеет.

— Но у нас все-таки остается пропавший ребенок. Или он тоже воровал у Мэтиса? — спрашиваю я с сарказмом.

— Я думаю, что он пропал, потому что у него были очень хреновые родители.

Несмотря на то, что идея участия Вильяма в убийстве жены вызывает у меня двойственную реакцию, представить, что он продолжил работать на Мэтиса, подозревая того в убийстве сына, я решительно не могу. Под тонким слоем спокойствия и холодного расчета я вижу человека на грани. Не думаю, что он мог спокойно пережить, как у него отнимают самое дорогое, что осталось в жизни.

— У вас есть дети? — спрашивает Корман.

— Нет, — отвечаю я. Само понятие для меня пока чуждо.

— Тем не менее думаю, вы можете представить, как сделали бы все, чтобы отомстить, если вашему ребенку причинили бы вред. И есть только один фактор, который мог бы этому помешать, — вина. Если бы вы знали, почему это произошло. Вы бы так и мучили сами себя, уходя в эмоциональный штопор. Вильям ищет объяснение произошедшему в чем угодно, кроме своих действий. Это для него слишком.

— Короче, вы хотите сказать, что это — дело ОПГ?

— Это рабочая версия.

— Тогда ответьте мне на один вопрос…

— Давайте!

— Что именно, черт подери, случилось с Кристофером? Можно наклеить ярлык «дело ОПГ» или «это все из-за наркотиков», но преступление этот ярлык не раскрывает. Факты остались фактами: кто-то похитил ребенка, и мы не знаем кто.

Корман воспринимает это спокойно. Он просто двигает ко мне толстую стопку папок.

— Выбирайте.

Он вытаскивает наугад папку и открывает ее. На первой странице фотография мрачного мужика с татуировкой в виде гранаты на лице.

— Как насчет Донала Мало́го? Три доказанных убийства, как минимум десяток нападений со стрельбой отсюда до Лас-Вегаса.

Другая папка.

— Или вот, Чемчи Парк. Отличный парень. Грохнет даже рыбок в аквариуме. Или Джейсон Карвер. Застрелил двух десятилеток на утреннике. И их тут таких полно. Кто-то работает на Мэтиса, кто-то просто вольный стрелок, и каждый мог убить Кристофера.

— А где тело?

— Может, в старой цистерне в Бейкерсфилде, а может, в печи. Вполне вероятно, что от мальчика в буквальном смысле не осталось и пыли. А может, и правда, Мэтис тут ни при чем. Может, наоборот, конкуренты хотели отправить ему самому послание, убив ребенка относительно важного сотрудника. Что я хочу сказать…

— Вы хотите сказать, что у вас есть тысяча причин наплевать на это дело. Я понял. Для себя вы уже все раскрыли — только осудить и посадить некого.

Я раскладываю перед собой открытые папки потенциальных подозреваемых и всматриваюсь в лица на фотографиях.

— Скажите вот еще что: из этих господ кто-нибудь производит впечатление гиганта мысли?

— Ясное дело, нет. К чему вы?

— Велосипед мальчика нашли совсем не там, где он обычно ездил в школу.

Корман пожимает плечами.

— Восемь часов прошло между пропажей и началом поисков, он мог быть уже в соседнем штате.

Я вытаскиваю телефон и открываю фотографию велосипеда. Что-то с ним было не так с самого начала, но только сейчас я понял, что именно.

— Вот, гляньте.

— Велосипед. И?

— Отпечатки пальцев с него снимали?

— Пропал ребенок, а не велосипед!

— Ладно. На мой взгляд, не очень дотошная работа, но это ваша работа, а не моя. Я — ученый. Смотрите внимательнее.

Корман вместо фотографии злобно смотрит на меня.

— На что?

— Велосипед нашелся, но чего-то не хватает. И может, именно поэтому стоило бы снять отпечатки.

— Вы испытываете мое терпение!

— Замок! — Я тыкаю в фотографию. — Велосипедного замка нет. Я не могу представить велик без замка в Южном Централе.

Я увеличиваю фото.

— Смотрите, место, где цепь обычно намотана на раму, все исцарапано.

— Не слишком мелкая деталь, чтобы орать: «Эврика!»?

— Слишком. Но эта деталь доказывает, что свою работу вы сделали хреново. И продолбали прямо из-под носа единственную улику, с которой могли работать криминалисты. Не уверен, в состоянии ли кто-нибудь из уголовников, которых вы мне показали, подумать о том, что нужно замести следы и выкинуть велосипед вдали от места преступления. Может, и в состоянии. Но Кристофер — не его отец и не Мэтис. Он этого не заслужил!

— Ладно, умник. Вот вы уже учите нас, как работать. Я подозревал, что рано или поздно это начнется.

Он достает еще одну стопку дел. Намного толще в этот раз.

— Тогда изучите вот это. Больше сотни пропавших детей за последние десять лет. Но только забирайте их с собой в Техас, а от г-на Бострома держитесь подальше. И да, не забудьте сообщить ему об этом разговоре.

То, что Корман выдает все это сам, говорит о том, что за Мэтисом и Вильямом ведется самое пристальное наблюдение. И в ближайшем будущем наблюдатели перейдут к делу. Я уверен, что, в общем и целом, детектив Корман рассказал все, как есть. Но при этом он явно видит только то, что хочет видеть. Но есть что-то еще, какие-то недостающие детали. У меня появилась масса вопросов к Вильяму, но прежде чем их задавать, стоит разузнать о нем побольше.

Примечания

7

Пособие по безработице и другие субсидии в Америке выдаются в виде специальных чеков, на которые можно приобретать товары и услуги, а также обменивать на наличные. Кассы по обмену чеков — традиционный вариант прикрытия нелегальных финансовых организаций.

8

Хромые, Калеки, (англ. Crips) — многочисленная уличная банда, преступное сообщество в США, состоящее преимущественно из афроамериканцев. Насчитывает более 60 000 членов.