Согнутые руки

Элли Гарус, 2019

Было время, когда Манфредо Макалузо жил на широкую ногу, наслаждаясь жизнью гангстера. Так продолжалось до тех пор, пока итальянец не похоронил лучшего друга Джо, который умер при странных обстоятельствах, и не встретил на похоронах его сводную сестру – златовласую Рослин, у которой за душой оказалось много секретов. Один из них – самоубийство матери пятнадцать лет назад. Странная гибель Джо и знаменитой матери Рослин не дает Макалузо покоя. Неужели эти два события связаны? Итальянец затевает собственное расследование.

8. Коллекционер

После прилёта домой до полуночи я не сомкнул глаз. Снег кружился за окном нашего с Рослин небольшого дома, умиротворяющая картина никак не влияла на мое общее состояние взвинченности. Оно появилось с тех пор, как я узнал о тайне Роси, и теперь мне покоя не давал не сам факт истории, а то, что из-за возможного разоблачения погиб мой лучший друг! Безусловно, Джо что-то узнал, нарыл, за что и поплатился. Если это так, этому человеку до сих пор важна его репутация; значит он до сих пор действующее лицо и подмоченное доброе имя ему ни к чему.

«Джо всегда меня защищал…»

Я не помню, когда отключился. Бывают дни, когда мне снится сон, будто я нахожусь в пустой комнате, никого не вижу, всё вокруг темно и какой-то сильный туман окутывает меня со всех сторон. Я пытаюсь кого-то найти, пытаюсь нащупать предметы, дотрагиваюсь до стен — они холодные… В воздухе витает еле ощутимый аромат цветущей вишни, потом, когда я оборачиваюсь и иду в другой конец этой комнаты, улавливается такой гнилой, соленый как привкус крови, запах, но я шагаю дальше. Плечи охватывает страх, я упрямо продолжаю идти всё прямо и прямо, а потом по средине комнаты вижу размытый силуэт женщины. Я пытаюсь дотянуться к ней рукой и развернуть лицом к себе: с первого раза у меня не получается, затем я со всей силы разворачиваю ее к себе и вижу — это моя Роси. Она почему-то вся холодная, с посиневшими веками, будто вовсе неживая. Ее волосы мокрые, тело застыло в одной позе. Я в ужасе пытаюсь у неё спросить, что случилось, но не могу вымолвить ни слова.

Рослин молча смотрит на меня не моргая, разворачивает ко мне свои прозрачные ладошки, специально показывая, мол, смотри — я вижу глубокие порезы от финского ножа. Я уверен, что порезы именно от него. Из ран выступает кровь, она бежит и бежит в направлении предплечья и не останавливается. Я протягиваю руки дабы помочь жене. Я хочу остановить кровавые реки, но мои пальцы не слушаются, они закоченели. Я кричу в ярости на самого себя, а затем резко дергаюсь во сне и просыпаюсь, понимая что это был всего лишь сон. Я срываюсь с места и бегу в спальню к Роси, проверяю спит ли она, — Бога ради, с ней всё хорошо она тихо сопит и не видит моего побледневшего от страха лица.

Отбросив дурной сон, иду в ванную, открываю кран холодной воды и щедро поливаю ею лицо. Надо бы принять душ, но я не решаюсь залезть полностью, смочил только руки и шею. Я помню, что недалеко от моей спальни в серванте хранится бутылочка виски, но разве виски поможет мне забыться от дурных картинок перед глазами? Все же, я тихо миновал коридор, прошел неслышно спальню Роси, достал бутылочку спиртного и стакан. Стакан я достал зря, сделал несколько глотков прямо из горла залпом.

Я вернулся в спальню жены, смотрел как она спит, и хотя я не имел право быть здесь — контры между нами ещё присутствуют, — я не смог удержаться, с целью остаться с ней ночью, после кошмарного сна. Ей понравился наш маленький дом. Она сказала, что он уютный и тихий, как раз то, чего ей не хватало. Служанка приготовила ей отдельную спальню с видом на сад и хвойные деревья — Роси так велела, а ещё она предупредила меня:

— Чтобы я тебя на пушечный выстрел не видела около моей территории. Не думай, что если сделал меня своей женой, я быстро раздвину для тебя ноги!

Я посмеялся, возражать, конечно, не стал, потому что она была права. Вообще я сегодня почувствовал себя жутким ревнивцем в аэропорту: мужчины обращают на нее внимание, и мне хочется им всем крикнуть, что она моя! Думаю, она заметила мое ревностное волнение и умело пользуется этим, ибо когда видит на себе чей-то заинтересованный взгляд, хитро мне улыбается. Одним словом, делает всё, чтобы я бесился!

Я уснул сидя в кресле с бутылкой в руке. На часах было восемь утра, и мне надо решить кое-какие дела по работе, хотя праздничные каникулы ещё продолжались. Через минут десять спустился на кухню выпить кофе и служанка сообщила мне, что Рослин уже уехала к себе на студию и просила передать, что пришлет сегодня службой доставки личные и рабочие вещи сюда. Я прямо обрадовался — вот оно, настоящее семейное гнездышко — уютно обставлено женскими руками, создавая тепло и желание у мужчины мчаться домой. Она действительно решила жить со мной, а это уже что-то значило — во всяком случае, для меня. Я подумал, что как только решу все свои дела, заеду за ней на студию. Хочу лично забрать ее. И я не думаю, что она скажет, мол, это уже слишком с моей стороны.

В обед я провел встречу в торгово-офисном центре Мэнфис, и спешил уже ехать к жене (не верится, что я говорю это слово) на студию, как невольно бросил взгляд на выставочную галерею. К своему удивлению, я не увидел ни одной картины с Роси, посему решил зайти и лично убедиться, что ее выставки больше нет. Так и было: зал оказался почти пуст, не считая каких-то незнакомых мне работ. Управляющий галереи встретил меня приветствуя, я поинтересовался у него о выставке с Рослин, на что он ответил мне:

— Да-к ее до Рождества приобрел один коллекционер в частную коллекцию. Очень щедро заплатил, очень! Я вам как специалист в нашей сфере говорю. Обычно за такие деньги отпускают картины знаменитых людей, узнаваемых… Хотя эту милую девушку стали узнавать — мы все наслышаны, чья она дочь. Подумать только, что у Медельин Ройс был ребенок! А фото ее дочери в моей галерее! Медельин всем казалась такой недосягаемой, такой роковой богиней и материнство как-то не вязалось к ее образу. Ну вы понимаете о чем я?

Я понимающе кивнул, и переспросил:

— Как же вы продали работы, когда их автор с трепетом относился к ним, продавать категорически отказывался?

— Ну знаете ли, когда самые преданные творцы видят такой щедрый чек, то они готовы и себя продать.

— Я так понимаю, имени владельца вы не разглашаете?

— Что вы, нет, сэр.

— А если подумать?

— Что вы… Я не хочу потерять репутацию.

— Хорошо, спасибо за информацию!

Управляющий ещё что-то сказал мне в след, но я шагнул к выходу. Если он придерживается профессиональной этики, то однокурсник жены, Ромео, вряд-ли будет молчать. Я отправился в студию, убью двух зайцев — и Роси встречу и поговорю с чудо-творцом прекрасного.

В академии, где трудится Рослин, мне сообщили, что она занята проявлением снимков в темной комнате, и ее лучше не отвлекать. Я поинтересовался, где смогу найти Ромео (фамилии, увы, я не знал), но она и не понадобилась — этого малого здесь знали, казалось, все. Я нашел его в небольшой мастерской, он возился с фотоаппаратом, раскручивая маленькие болтики на корпусе. Когда он увидел меня, то не стал бросать дело, а лишь улыбчиво приветствовал и спросил:

— Вы по какому поводу? Портрет, репортаж, домашняя съёмка?

— Нет, — я хохотнул, — я присяду? — Кивком указал на рядом стоящий стул.

— О, да! Конечно. А что вас интересует?

— Интересно мне, мой дорогой друг, кому ты продал целую выставочную галерею с фотографиями моей жены?

Он удивлённо хлопал глазами, а потом воскликнул:

— Рослин?.. В смысле, жены?! Она что замуж вышла?

— Да, но разговор сейчас не об этом.

— Ну и быстро же вы. Мои поздравления! А насчёт выставки, я не хотел ее продавать, до этого случай продал всего пару картин и то, потому что деньги были нужны на починку фотоаппарата.

— Но все же продал… — настаивал я.

— За пару дней до Рождества, со мной связался представитель коллекционера и предложил хорошую сумму, очень хорошую! Я таких денег в руках в жизни не держал. Он уверил меня, что картины будут храниться в частной коллекции и другие люди не будут на них глазеть. Я подумал, что это лучший вариант, чем на нее будут пялится тысячи, пусть лучше один.

— И сколько заплатили-то? Ну-у?.. Не бойся, просить половину не буду, — я засмеялся, когда увидел его бледное выражение лица. Парнишке явно было чего опасаться.

Он бегло написал карандашом на помятом листике сумму, и тут мое лицо вытянулось в овал. Я задумчиво покрутил лист в руке, присвистнув.

— Да уж, такие деньги решают все. Имя этого представителя хоть запомнил?

— Майк Ньютон. На вид за пятьдесят, волосы с проседью, одет был строго — костюмчик такой не дешевый, часы Rolex на правой руке, и он слегка прихрамывает.

— Хорошее описание, мне для дела сгодится.

— Вообще-то я обещал не распространяться об этой сделке. Боюсь, это были серьезные люди.

— Любопытно. Спасибо, Ромео, и впредь больше никому не болтай про историю с картинами.

Вы уже догадались о чем я подумал? Нет? Кому могли понадобится все картины с изображением Рослин? На минуточку, их было двадцать четыре, ещё две хранятся у меня в отцовском особняке. Уверен, что так называемый коллекционер не очередной фанатик Медельин или же почитатель красоты Роси. Нет… копать нужно глубже.

Я предпочитаю строить версию на фактах — такими крупными суммами и конфиденциальностью оперируют лишь большие шишки для которых лишний шум ни к чему. Первым делом, я отправлю своих парней пробить тайного представителя — Майка Ньютона, дальше буду двигаться опираясь на полученную информацию. Да-к быть может это и есть наш секретный папочка? Ну конечно, в СМИ просочилась информация о ранее неизвестной дочери Медельин Ройс. Журналисты и телевидение сделали на новости сенсацию года, а тут ещё Ромео со своими творческими потугами, бесспорно, вполне удачными. О Рослин говорят, ею интересуются, ее видят тысячи глаз по всей Америке и не только; каждый день в Мэнфисе была открыта галерея для всех желающих: вот она — дитя порока, ангел Медельин, красавица с аквамариновыми глазами, тайная слабость роковой Ройс, которая успешно шагает по натоптанной дорожке мамочки… Боже правый, как они только не называли Рослин в газетах, в прямых эфирах и т.п.

Это я все к чему? Похоже на то, что наш секретный Санта занервничал. Возможно, всё-таки, он также не знал о Роси, как и общественность… я допускаю такой вариант. Но главный вопрос, который тревожит меня — откуда СМИ разузнало, что у Медельин есть дочь? Кто пустил новость в свет?! Об этом, я думаю, стоит расспросить Роси.

Курить в помещении было запрещено, а меня прямо-таки ломало от желания закурить прямо сейчас, но выйти на улицу и пропустить свою птичку не хотелось. Поэтому я остался ждать в общем вестибюле, изучая на стенах различные фотоработы студентов академии. Роси выпорхнула из-за поворота, ритмично стуча каблучками, в руках она несла мокрые снимки, и даже не заметила меня. Какая же она была сейчас, — подумал я, — сосредоточенная, серьезная и творчески окрыленная. Впервые вижу ее за работой и, сказать по правде, такие метаморфозы в ней меня возбуждают! Прав был мой отец — такую волевую женщину, как она, с каждым разом я буду открывать для себя, словно новую главу в книге. Я хитро прижмурил глаза, наблюдая, как она отдает распоряжение своей коллеге помочь ей развесить снимки для сушки, а затем Роси шагает назад в мою сторону, и я специально начал кашлять погромче, чтобы она обратила на меня внимание. Сработало! Она сначала прошла мимо, но резко остановилась и сделала несколько шагов назад не поворачиваясь лицом.

— Фреди?.. Что ты тут делаешь?

Я поднялся с места и поцеловал ее нежно в губы пока она не сопротивлялась.

— Привет, милая. Решил заехать за тобой после всех дел. У вас тут приятная обстановка, в воздухе так и витает запах творчества.

— Недурно! Мне нужно отобрать снимки для выставки, составить композиции, которые будут принимать участие в благотворительности через неделю. Так что… — Она не успела договорить, я уже вел ее под руку за собой в комнатку, где сушились снимки.

— Это возможно сделать дома? — Вы думаете я хитрый? Да, я хитрый, потому что хотел проводить с ней больше времени.

Рослин просекла мои мысли — ироничная улыбка, которую она адресовала мне, только подчеркивала ее сексуальность.

— Конечно, но только с тем условием, что мне не будет никто мешать.

— Без вопросов, — я кивнул, соглашаясь. Лишь бы она поехала со мной домой.

— Фреди, повторюсь — никто, и даже ты!

— Да понял я, понял. Обеспечу тебе полную тишину… — жена быстро собрала нужные работы и через двадцать минут, я довольно вел ее под руку, предполагая, что пока она будет возиться с фотографиями, я вызову к себе Ральфа и дам ему задание по Майклу Ньютону и, не плохо было бы, созвониться со старыми общими с Джо приятелями, — разузнать у них, чем ты, Джо, занимался в последнее время.

Конец ознакомительного фрагмента.