Мой лучший враг

Эли Фрей, 2015

В детстве он дарил мне конфеты, рисунки и улыбки. Он обожал свою маленькую подружку и никому не позволял обижать меня. А потом я совершила один непростительный поступок. Теперь того милого и доброго мальчика, с которым мы были так близки в детстве, больше нет. На его месте – злобное чудовище, не знающее ни любви, ни жалости. И он не успокоится, пока не отомстит и не уничтожит меня. Это роман о трогательной дружбе двух подростков, о предательстве и бесчеловечной жестокости. История о борьбе двух противоположностей и бунте, который навсегда изменит их судьбы.

Глава 3

За день до моего изгнания мы снова играли в войну. В нашей команде было пять человек: мы со Стасом и Костей — разведчики, остальные охраняли флаг.

Мы отправились искать вражеский лагерь. Ступали тихо как мышки, шли, пригибаясь, чтобы нас не увидели враги. Пробирались через густые заросли и не заметили вражеского разведчика — он выстрелил в нас и попал в Костю. Костя убит.

— Черт, — выругался он. — Ну ладно, я пошел домой.

Мы со Стасом убежали и скрылись в овраге. Одного из врагов мы нашли довольно быстро. Им оказался Толик — он прятался рядом в кустах, но не видел нас. Мы осторожно подкрались к нему. Стас выстрелил и важно сказал ему:

— Ты убит, иди домой.

Толик тоже ушел. Мы выбрались из оврага и побежали в лесную чащу, чтобы продолжить нашу миссию.

— Вижу врага, — прошептал Стас. — Он идет оттуда, значит, их лагерь там. Пошли!

Он повел меня вглубь леса. Мы шли довольно долго, и через некоторое время я, не выдержав, спросила:

— Может быть, ты все-таки ошибся?..

— Нет, надо пройти еще.

Стас уверенно шел вперед. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Становилось все холоднее, я вся дрожала. Наконец впереди замаячил просвет. Мы вышли к ручейку. Это была граница нашего военного поля. За реку заходить не разрешалось.

— Пойдем влево, — сказал Стас.

Я послушно поплелась за ним.

Идти вдоль ручья было еще холоднее, у меня уже начали стучать зубы. Хотелось, чтобы «война» побыстрее закончилась. Втайне я мечтала о том, чтобы меня «убили» и можно было пойти домой, где так тепло и сухо.

— Слышишь это? — спросил Стас через пару минут.

Я остановилась и прислушалась.

— Нет, я ничего не слышу. Хотя… — До меня донеслись тихие голоса и смешки.

— Мы нашли их лагерь! — Стас улыбнулся. — Пригнись, мы будем ползти.

И мы подползли. Но, раздвинув колючие кусты, мы увидели…

— Это не они! — удивленно сказала я.

Возле ручейка у костра сидели мальчишки, на вид наши ровесники, но покрупнее нас. Они прислоняли ко рту целлофановые пакеты, и с каждым вдохом и выдохом пакеты то сжимались, то надувались снова. В нос ударил запах дыма и чего-то резкого, вроде краски.

— Чего они делают? — шепотом спросила я.

— Нюхают клей, — ответил Стас.

Я во все глаза смотрела на ребят. Я знала, что некоторые нюхают клей, чтобы расслабиться и поймать глюки, но никогда не видела, как это происходит.

— Пойдем отсюда, — сказал Стас.

Но тут один из ребят посмотрел в нашу сторону и крикнул:

— Эй!

Бежать было поздно. Мы растерянно переглянулись, сорвали пакетики с краской с груди, выбросили их, чтобы нас не засмеяли, и вышли из укрытия.

— Привет. — Один из парней подошел к нам. Он был в грязных джинсах и рваной толстовке. Он улыбался, и от его улыбки я поежилась — все зубы оказались коричневыми.

Он посмотрел на Стаса, а потом и на меня.

— Привет, — пискнула я.

— Чего вы подглядываете? — прошипел он. Улыбка у него была страшная, но вот глаза мне показались очень добрыми.

— Мы не подглядываем, — уверил его Стас, — мы просто ищем своих… ребят и подумали, что это они здесь сидят.

Парень кивнул и, заметив, как я дрожу от холода, предложил:

— Вы замерзли. Постойте с нами, погрейтесь у костра.

— Нет, спасибо, нам нужно идти… — начал было Стас, но я дернула его за рукав:

— Пойдем погреемся, пожалуйста!

Стас с сомнением оглядел чужую компанию. Он не доверял им и хотел побыстрее убраться отсюда. Но я так замерзла, что совсем не думала об осторожности. Мне хотелось к костру… И парень смотрел так по-доброму, ну что плохого он мог сделать?

— Ну, пойдем, — нехотя согласился Стас.

Мы направились к огню и стали знакомиться с ребятами. Если бы я знала, что скоро они сожрут моего Стаса — того, которого я знала… а то, что они прожуют и выплюнут, будет тем, в кого он превратился теперь. Если бы мы сбежали или просто пошли другой дорогой и не наткнулись бы на эту компанию, все могло бы быть по-другому… Но прошлое не вернуть.

Они были из тех мальчишек, которые в семь лет ткнут вас горящей палкой, если вы не отдадите им мячик, а в пятнадцать попросят мелочь, и если вы откажетесь, только бог сможет вас уберечь. Но мы этого не знали. Мы никогда не имели дела с такими людьми, не догадывались, что их стоит бояться. Мы по-настоящему не сталкивались с опасностью и даже не знали, что у опасности могут быть удивительно добрые глаза… и плохие зубы.

Мы подошли к костру. Запах клея стал почти невыносимым.

— Круч, — протянул руку парень, который первый заговорил с нами.

— Тома. — Я пожала его горячую сухую ладонь. — Что это за странное имя — Круч?

Он хохотнул.

— Это кличка. Так сказать, боевое прозвище, дали за то, что я в драках суставы круто выкручиваю. А так меня Димоном звать. Но вы зовите меня Круч.

Говоря, Круч растягивал свистящие и шипящие.

— Стас, — пожал ему руку Стас.

Остальные ребята, стоявшие вокруг костра, тоже поздоровались с нами. Выглядели они довольно странно: один весь в прыщах, у второго голова слишком большая и круглая, у третьего не хватает переднего зуба. На всех — грязная одежда. Возле костра валялись пустые бутылки, пакеты и тюбики.

Я отвела взгляд. Подошла ближе к огню и почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Замерзшие руки начали постепенно отогреваться.

— Сколько вам лет? — Круч повернулся к нам.

— Ей двенадцать, мне тринадцать, — ответил Стас.

— Но тебе еще не тринадцать! — возмутилась я. — Будет только в декабре.

Круч хохотнул:

— У — у-у, малышня.

— А тебе-то самому сколько? — хмыкнул Стас.

— Тринадцать. Уже исполнилось, — ответил Круч и высокомерно посмотрел на Стаса. — Где вы живете, Слав?

— Я Стас.

— Где вы живете? — Круч проигнорировал его.

— На Заречной улице, — ответила я.

Стас ткнул меня локтем в бок, и я опустила глаза. Я не должна была вот так сразу выкладывать незнакомым ребятам такие вещи! Что я наделала… Круч заметил этот тычок и снова раздраженно взглянул на Стаса. Он явно ожидал, что мы в ответ спросим, где живут они, но Стас промолчал, а я побоялась спрашивать. Но Круч сам нам сказал:

— А мы за питомником. Ну, знаете, там такие бараки двухэтажные? Вот мы оттудова. Прости, я снова забыл твое имя… Славик? — Круч дерзко посмотрел на моего друга.

Что-то мне не понравилось в этой игре. Он не мог не запомнить имя Стаса, просто не мог. Он делал это специально, но зачем? Чтобы показать свое первенство? Показать нам, что в его иерархии мы находимся в самом низу и наши имена запоминать не имеет смысла?

— Я Стас, — холодно уточнил мой друг.

— А вы где учитесь, Тома и Ста-а-сс? — Круч издевательски растянул имя.

Он спрашивал нас обоих, но смотрел только на меня. Я вопросительно посмотрела на Стаса, глазами спрашивая разрешения ответить. Круч встал между нами и опять хохотнул.

— А что ты все время на него смотришь? Он что, папка твой? Сама отвечай, когда тебя спрашивают.

— Не дави на нее, — вступился Стас. — Не хочет отвечать, значит, не будет.

— А что это ты решаешь, кто отвечает, а кто нет? — Круч сощурил один глаз. — Я тут главный. И я решаю, кому давать слово, а кто будет молчать. И что-то мне подсказывает, что девчонка твоя хочет с нами говорить, а вот ты нет. А ну отвечай, — он грубо обратился ко мне, — из какой вы школы?

Я была уверена: ему все равно, где мы учимся, просто нужно добиться ответа. Показать Стасу, что здесь все по его правилам.

— Из второй, — пискнула я, низко опустив голову.

Круч удовлетворенно улыбнулся и обратился уже к Стасу:

— Вот то-то. Знаешь ли, это не очень вежливо — мы пригласили вас в наше место. Предложили погреться, а вы шугаетесь, будто мы враги. Приличные гости так себя не ведут.

Мальчишки разразились дружным хохотом. Мне стало совсем не по себе.

— Расскажи нам, как вы здесь оказались? Одни, в лесу? — И снова взгляд на меня.

Я больше не искала глазами Стаса. Смотрела в землю.

— Мы здесь не одни. Здесь еще наши друзья.

— И где же они?

— Где-то в лесу. Мы… разделились.

— Сколько ваших друзей?

— Девять.

— Хм… И сейчас вы не знаете, где они?

— Нет.

— То есть сейчас никто не знает, что вы здесь?

Это все больше напоминало допрос. Зачем ему знать все это?

— Нет, — машинально ответила я и тут же пожалела об этом. Захотелось сбежать. Я осторожно предложила Стасу: — Может быть, пойдем?

— Постойте с нами еще минут пять. — Круч положил руки на мои плечи. Я вздрогнула. — Вы еще не прогрелись.

Мы остались, потому что боялись сделать себе хуже. Мальчишки стали наматывать на палки пакеты и совать в костер. Пакеты съеживались, их охватывало голубое пламя, расплавленный целлофан капал в костер. Вскоре Круч и другие принялись размахивать горящими палками, окатывая друг друга брызгами. Они выглядели… дико: делали резкие движения, странно смеялись — смех выходил сухим и дерганым, как и обрывочные фразы, которые не всегда можно было понять.

Один из ребят посмотрел на Стаса и криво усмехнулся.

— Мне не нравится твоя куртка! Она слишком чистая! — Он замахнулся на Стаса палкой. Брызнули капли расплавленного целлофана.

— Эй! — возмутился Стас и поспешно стал отряхиваться. — Ты что, с ума сошел? Ты вообще думаешь, прежде чем что-то сделать?

— Что ты сказал? — взбрыкнул тот.

Я вся сжалась. Мне не хотелось ссориться с этими взрослыми ребятами.

— Спокойно, Быра. — Круч похлопал его по плечу.

— Но, Димон, он назвал меня сумасшедшим! — Парень все еще пытался кинуться к Стасу. — И тупым!

— Нет! — заспорил Стас. Ему тоже не хотелось конфликтов. — Я сказал, что прежде чем что-то сделать, надо подумать.

Но Круч серьезно посмотрел на Стаса:

— Ты ясно дал понять, что считаешь Быру тупым и недалеким.

— Но я вовсе не считаю…

— Ты СКАЗАЛ это. Это ТВОИ слова.

Круч улыбался, и мне не нравилась его улыбка. Он вел какую-то жестокую словесную игру, смысл которой я не понимала. Стас потянул меня за рукав.

— Тома, мы уходим.

Я быстро сделала шаг от костра, но Круч встал прямо перед нами. Его глаза нехорошо сверкали.

— Мы слишком тупые и ненормальные для общества такого важного ферзя, как ты?

Стас сжался.

— Нам пора… домой, — сказал он. — Спасибо, что разрешили погреться.

Он сделал шаг вправо, чтобы обойти Круча, но тот преградил дорогу. Я спряталась за Стасом. Круч улыбнулся своей коричневой улыбкой.

— Уходите? А я вас отпускал?

Стас замешкался, но повторил:

— Нам пора домой. Родители будут беспокоиться.

— Родители? — Круч ухмыльнулся шире. — Ха! У вас нет родителей!

Что он такое говорит? Я вцепилась Стасу в куртку. Остальные ребята отошли от костра и обступили нас кругом. Они смотрели, но ничего не говорили, только улыбались. Я тихо переспросила:

— Как нет?

Круч посмотрел на меня, и я поежилась. Его глаза казались сначала такими добрыми, но сейчас я видела взгляд монстра.

— Так нет, — передразнил он. — Вы их больше не увидите. Сегодня отправляется наш корабль, и мы берем вас с собой. Ну, вообще-то, ты мне не нужен, — он ткнул пальцем в грудь Стасу, — а вот ее мы оставим себе!

Круч схватил меня за куртку и потянул на себя. Я взвизгнула, к горлу подступил предательский комок. Он говорил так уверенно, что я поверила, даже не задумывалась о том, что слова о корабле могут быть шуткой.

— Нет! — Я всхлипнула. — Нам надо домой! Я не хочу на корабль, Стас, скажи им…

И Стас твердо ответил:

— Мы уходим домой вместе. Вы никуда ее не заберете.

Круч подошел к Стасу и прошипел ему в лицо:

— Ты мне не нравишься. Ты слишком борзый. Шуруй отсюда. А вот девчонку мы оставим.

Стас оттолкнул его и выкрикнул:

— Мы уходим!

Но кто-то подскочил со спины, схватил его за плечи и резко потянул назад. Стас упал на землю. Круч. Этот монстр. Зверь подошел и наступил ему на грудь.

— Ты. Будешь. Делать. То. Что я. Прикажу. Понял?

Я заплакала. Зверь обернулся и с яростью посмотрел на меня:

— Заткнись! Или я привяжу тебя за волосы к дереву, а ночью вороны выклюют твои глаза.

Я в ужасе замолчала, закрыла лицо руками. Хотелось кричать, кричать так громко, чтобы услышали наши ребята. Они же где-то там, в лесу… Они должны спасти нас. Но я молчала. Прикусила губу. Перед глазами стояла ужасная картина — вороны клюют мое тело.

Стас неподвижно лежал на земле, а мне так хотелось, чтобы это все оказалось игрой. Чтобы сейчас Круч лопнул на его груди пакетик с краской и сказал спасительные слова: «Ты убит. Иди домой». Я была согласна даже, чтобы меня взяли в плен. Я с радостью рассказала бы им, где находится наш лагерь. «Ты убит. Иди домой» — все, чего я хотела. Но враги молчали, а пакетиков с краской больше не было. Они валялись где-то в кустах.

Круч обвел властным взглядом своих друзей.

— Враги на нашей территории. Что мы будем с ними делать?

— Мы не враги, — пискнула я.

— Вы на нашей территории. Все свои здесь, значит, вы чужие, а все чужие — враги. Вы без разрешения пришли сюда, и поэтому вас ждет наказание. Ну? Тоха, Игнат, Быра, Червяк? Как мы расправимся с врагами?

Я задрожала и села на корточки возле Стаса. Он сделал попытку подняться, но Круч снова отправил его на землю.

— Повесим их! Сожжем их! Порежем им вены! — раздавалось со всех сторон. Мальчишки обступали нас плотнее. В руках у них были палки.

Они смыкались над нами — вопли, визги, стук палок о землю. Кольцо сжалось настолько, что, несмотря на холод, мне стало душно, не хватало воздуха. Парень справа больно ткнул меня в бок, а слева кто-то дернул за волосы. Я задрожала и зажмурилась. Они играли, как и мы, — в войнушку. Но их игра была страшной и гораздо более жестокой.

— Пожалуйста, отпустите нас, — тихо взмолилась я.

— Чего она там пищит? — рявкнул Круч.

— Отпустите нас! — сказала я громче, но голос все равно получился слабым.

— Отпустить? Ну уж нет! Мы сейчас поиграем в одну интересную игру. Вставай!

Круч и еще один парень грубо подняли Стаса. Он смотрел на них гордо, с ненавистью и молчал. Круч держал его за куртку.

— Ты что-то много о себе думаешь. Слишком гордый. Я сказал тебе идти, а ты остался. У тебя был шанс, но ты его упустил. А ты… — он посмотрел на меня.

— Я не гордая, честно! — проговорила я, ощущая, как текут слезы по лицу. Мне не хотелось злить их.

— Докажи! — Монстр улыбнулся.

Я растерянно хлопала глазами.

— Как?

— Встань на колени!

Я замешкалась на пару мгновений. Мне не хотелось унижаться, и я видела по глазам Стаса: он тоже не хочет, чтобы я слушалась. Но я очень боялась, что мне сделают больно, если я не подчинюсь. И я встала на колени, глядя только в землю.

— Послушная девочка! Молодец! — сказал Круч.

Мальчишки хохотнули.

— Вы двое — друзья? — спросил он. Я почувствовала его злобный взгляд.

— Друзья. — Мне было страшно смотреть на Круча, страшно подниматься на ноги. Мальчишки возвышались надо мной, как чудовищные великаны.

— Спорим, что нет!

Я удивленно подняла глаза:

— Но мы правда друзья! Мы лучшие друзья!

— На что вы готовы друг ради друга? — Круч сильно встряхнул Стаса. — А, отвечай?

— Не знаю… На все, — нехотя ответил он.

— На все, говоришь… — Круч задумался. Почесал затылок. А затем на его лице появилась хитрая улыбка. — Поиграем в кота в мешке!

Я сжалась, и тут же кто-то сзади резко схватил меня и что-то натянул мне на голову. Стало темно. Я закричала и попыталась снять это. Руки нащупали гладкую поверхность пластикового пакета.

— А ну, не ори! — раздался рядом сердитый голос. — Это всего лишь пакет. Будешь орать, я завяжу его, и ты не сможешь дышать. Так что убери руки.

Я послушно отдернула руки и замерла. Сидела с пакетом на голове, ничего не видела вокруг. В пакете было жарко и плохо пахло. Я жадно глотала воздух.

— Пустите ее! — раздался крик Стаса. Я услышала звуки борьбы.

— Что ты сделаешь ради своей подружки? — крикнул в ответ Круч.

— Отпусти ее! Ты пожалеешь об этом! Я найду тебя! Найду везде!

— А ну, заткнись! Ты нарушаешь правила игры. Что ты сделаешь ради своей подружки? Давай проверим? Ты будешь выполнять наши приказы, или ей будет больно.

Мне заломили руку за спину. Я пронзительно завизжала.

— Вот так. Это чтобы ты понял, что мы не шутим. Чтобы такое интересненькое придумать… О, придумал!

Я услышала, как что-то разбилось.

— Ешь стекло!

Это звучало безумно.

— Не буду! — упрямо ответил Стас.

— Ах, не будешь? Ну, тогда…

Меня с силой потащили куда-то. Стало очень жарко, пакет прилип к лицу. Костер! Они толкали меня в огонь! Я закричала, чувствуя, как плавится пластик. Казалось, плавится кожа на моем лице. Резкий запах жженой пластмассы забился в нос.

— Пустите ее! — крикнул Стас.

И меня отпустили. Я отпрянула, но тут же упала, опять услышала звуки борьбы. Пакет облепил лицо, стало невыносимо трудно дышать, я схватилась за него и потянула вниз. Соскребла с лица наполовину расплавленный пластик. Жадно вздохнула.

Стаса держали двое. Круч стоял перед ним.

— Ну? Ты будешь есть стекло? Или нам снова поджарить твою подружку?

Стас растерянно посмотрел на меня. Я отвела взгляд. Что ему ответить?..

— Ешь стекло! Ешь! Ешь! Ешь! — загалдели мальчишки. Снова над нами сомкнулось жуткое кольцо. — Ешь стекло! Ешь стекло!

Стас медленно подошел к кучке осколков на земле. Его глаза были пустыми, лицо не выражало ни одной эмоции. Но я знала: ему страшно, очень страшно. Этот его взгляд я видела впервые. Стас оказался в ловушке, из которой не выбраться. Дрожащей рукой он взял одно из стеклышек, посмотрел на него… и засунул в рот. Я услышала хруст. Мальчишки радостно завопили. Но тут же Стас выплюнул стекло вместе с красным сгустком слюны.

— Не буду! — крикнул он, и его взгляд вспыхнул. — Вы ничего ей не сделаете, не посмеете ее тронуть. Вы просто пугаете нас.

Круч прошелся из стороны в сторону. Похоже, он задумал что-то новое.

— Ты прав, — наконец ответил он. — Мы не тронем твою подружку. Мы даже можем ее отпустить.

Я с надеждой подняла глаза. Что он сказал? Отпустить меня?

— Да, да! — Зверь посмотрел на меня. — Я отпущу тебя. Если сделаешь одну вещь.

Я была готова на что угодно! Я поднялась на ноги и спросила:

— Что нужно сделать?

Круч взял пустую бутылку, разбил о камень. Протянул мне горлышко с острыми краями.

— Порежь ему вены!

Казалось, я ослышалась.

— Что?..

— Перейди на нашу сторону. Он враг. Его нужно наказать. И это сделаешь ты. А если не сделаешь, то я очень сильно рассержусь на тебя.

Я задрожала. Трясущимися руками взяла горлышко, ничего еще не осознавая до конца. А мальчишки уже схватили Стаса, задрали ему рукава по локоть и выставили вперед руки.

— Ну же, смелее! — Круч подтолкнул меня в спину.

Я посмотрела на Стаса, но он отвел взгляд. Что делать? В ту минуту мной владел только ужас, я совсем не думала о том, какой подлости от меня требуют. Боялась одного: что мне сделают больно. И казалось, мне все равно, что произойдет со Стасом. И я сдалась, провела по его запястьям… но тупой стороной стекла, чтобы не причинить боли. Круч разозлился, отобрал у меня стекло и, выбросив его, рявкнул:

— Ты делаешь все неправильно! Одно слово — девчонка… Девчонки ничего не могут сделать нормально. От них одни сопли и слезы.

Он толкнул меня, я упала на землю и заплакала. Круч склонился надо мной.

— Ладно, не реви. — Это он сказал мягче.

Но я, подтянув колени к груди, тихо всхлипывала. В голове крутилась единственная мысль: «Не трогайте меня. Не причиняйте мне боли!»

— Посмотри на меня, девочка, — продолжал Круч. — Ты дрожишь? Не бойся. — Он погладил меня по голове. — Твой друг слишком грубый, его надо научить хорошим манерам. А ты иди. Ты послушная девочка, а послушных девочек мы отпускаем.

Я подняла глаза. Он… отпускает меня? Просто так? Не веря счастью, я посмотрела на Стаса. Его все еще держали за руки.

— Мы отпустим его… чуть позже. — Круч проследил за моим взглядом. — Поиграем с ним и отпустим. Мы просто пошутим. Ничего ему не сделаем. А ты иди.

А потом он склонился над моим ухом и прошептал:

— Но если ты кому-нибудь скажешь о том, что увидела, мы убьем его. А потом я приду на твою улицу, найду тебя и разрежу тебе живот, вот здесь, — он дотронулся до моего живота, — и выпущу тебе кишки. Я намотаю их на забор, и птицы будут их клевать. Иди, девочка.

Я вскочила. Я все еще не верила, что свободна.

«Ты убит. Иди домой».

Я повернулась и побежала. И даже не посмотрела на Стаса. Мой кошмар кончился.

— Беги, крольчишка! Беги, да не оглядывайся! — кричали мне вслед. Но я думала только о своей свободе.

Я бежала в лес, изо всех сил — а вдруг монстры передумают? Я бежала в самую густую чащу, чтобы меня не смогли найти. Я спотыкалась о корни, падала, снова поднималась и бежала. Зубы стучали. Удары сердца пульсировали в висках. Я не думала о том, что делают со Стасом, — только о том, что мне удалось спастись и это хорошо.

Но когда я выбежала в город, мне стало спокойнее. Здесь люди, они защитят меня… Я снова подумала о Стасе. Надо рассказать кому-нибудь, позвать на помощь…

Осмотревшись, я заметила спешащую куда-то деловую женщину с телефоном в руках. Она находилась ближе всего ко мне, и потому я ринулась к ней.

— Простите… — сбивчиво начала я. — Пожалуйста, помогите. Там, в лесу…

— Мелочи нет, — грубо оборвала меня женщина, не отрываясь от телефона, и ускорила шаг.

Я застыла. Проводила женщину взглядом, ничего не понимая. Как же так? Я же попросила помощи у взрослого человека. Почему она отвернулась? Почему не стала даже слушать? Я снова осмотрелась и заметила курящего мужчину, стоящего у урны. Я подбежала к нему.

— Простите, мне очень нужна ваша…

Он повернулся, и сердце рухнуло вниз. У мужчины были очень темные зубы и неприятное лицо. Он осмотрел меня с ног до головы и плотоядно улыбнулся:

— Что ты хотела, милая?

Я попятилась в страхе.

— Нет, ничего.

Я убежала. Нет, этот мужчина не поможет мне, а если я пойду с ним в лес, то могу не выйти оттуда живой. Я ринулась в сторону дома. Страх и отчаяние полностью завладели мной, из глаз потекли слезы. Мозг отказывался думать. Я хотела побыстрее запереться в своей комнате, спрятаться, и чтобы все происходящее оказалось плохим сном.

Я примчалась на свою улицу. Пробегая мимо дома Стаса, остановилась в нерешительности. Стоит ли рассказывать обо всем нашим семьям? Наверное. Но… родные запрещали нам играть в лесу, считая, что там может быть опасно. У нас со Стасом была договоренность: если мы нарушаем правила, то ни за что не рассказываем об этом взрослым. Если я сейчас выдам, что мы играли в лесу, нас накажут. И Стас может рассердиться. Нет, родным говорить нельзя.

Я прибежала домой. Бабушка занималась своими делами и не видела, в каком я состоянии. Я влетела в свою комнату, захлопнула дверь и только тут спохватилась: почему в лесу, едва спасшись, я не ринулась искать нашу компанию? Вот кто мог бы помочь Стасу — друзья! Почему эта мысль не пришла сразу? Что я за трусиха… Но, может, еще не поздно? Что, если вернуться и найти друзей? Я потянулась к дверной ручке, и тут в голове раздалось: «Но если ты кому-нибудь скажешь о том, что увидела, мы убьем его. А потом я найду тебя…»

Рука зависла в воздухе. Живот свело. Они убьют меня и Стаса, если я расскажу.

Я вдохнула и выдохнула, открыла дверь уже без прежней решительности. Медленно и неохотно спустилась по лестнице и попалась на глаза бабушке.

— Тома, вернулась! Отлично, сейчас будем ужинать…

— Нет, я только на секундочку зашла, я пойду… — начала я.

— Куда в такой час? — удивилась бабушка. — Уже очень поздно.

— Но мне нужно к Стасу.

— Завтра увидитесь, на сегодня никаких гулянок, — строго сказала бабушка. — Садись за стол. — Тут она ко мне пригляделась. — Ой, а что у тебя с лицом? Ох уж эти ваши игры. Иди умойся.

И тогда я почувствовала, как что-то разжалось в области солнечного сплетения. Не стала спорить с бабушкой. Она взрослая. Она все решила за меня. Стало легче. Я пошла в ванную умываться и посмотрела в зеркало. Лицо было в черной копоти, с налипшими кусочками пластика. В глазах застыл страх.

За ужином я жевала еду механически и не чувствовала ее вкуса. Все силы уходили на то, чтобы убедить себя: я поступила правильно. Со Стасом не произойдет ничего плохого. Они отпустят его. Круч обещал. «Поиграем и отпустим». Но только если я буду молчать.

После ужина я вернулась в свою комнату. Нырнула под одеяло с головой.

Здесь мой дом. Моя крепость. Здесь никто меня не тронет.