Врата Шараака

Чернава Перас (2024)

Молодая девушка сидела на огромном камне, и смотрела вдаль. Перед ней в долине находился удивительной красоты город. В центре, которого стояла огромная башня. В ней не было, окон и лишь один вход. Туда — то она и направлялась, к волшебным вратам Шараака. Рядом с ней, стоял двух метровый скелет с глазами огоньками. Ее новый друг, которого она встретила, попав в этот мир, и пройдя не мало испытаний.

Глава 1

Меня зовут Нагорная Лидия Сергеевна. Мне 32. И я работаю уборщицей номеров в отеле, горничная я, в столице нашей необъятной. Устраивалась на подработку, но как это часто бывает, осталась тут, на уже, без малого, пять лет. Нравится мне тут работать, ага, очееень. Не выразить моего восторга в словах, хоть танцуй. Чем мы и занимаемся с Наськой, когда драим засраные постояльцами комнаты. Но рассказ мой будет, не об этой великолепной профессии, а о том, как я имела неосторожность сказать одной даме, в метро грубость. Обозвав ее, ведьмой. Господи прости мне мою не толерантность. Она была африканкой. Я не имела ни чего такого, просто вырвалось. Когда она чуть не столкнула меня на пути, подъезжающего электропоезда. Кто бы знал, что я как в воду глядела, и она действительно оказалась ведьмой. При чем, очень недовольной, в тот момент. Вот меня и выкинуло в этот, мать его Эллидор. Мир, наполненный магией, некромантией и разными тварюками.

Вот я стою на перроне, а вот уже посреди леса. В каких — то лохмотьях. То ли платье, то ли длинная рубаха, затянутая под грудью — на веревку! На ногах, какие — то непонятные полуботинки, больше похожие на носки с подошвой и шнурком. Осмотревшись по сторонам, я поплелась вперед, или назад, какая к черту разница. Шла я около часа, может больше, начало темнеть и холодать. Зубы стучали, не попадая друг на друга, а пальцы онемели. И вот когда я уже была готова, отдать Богу душу, в дали, я увидела, какой — то огонек! И почти побежав, направилась к нему. Подойдя ближе, увидела мужиков, в каких — то средневековых шмотках. — Пф, ролевики. — подумала я и вышла к костру. Они вытаращились на меня, как на какую — то гориллу и схватились за топоры.

— Э, э, мужики. Вы чего? — отступая внутрь леса, пятилась я. Но прежде чем договорила, они кинулись на меня, и побежала я, куда глаза гладят, а глядели они не очень в темноте и поэтому, не придумав ни чего лучше. Забралась на первое попавшееся дерево и затаилась. Они подошли к дереву, с горящими поленьями из костра и начали, оглядываться.

— Говорил я вам, этот лес, гиблый, тут всякой нечестии полным полно. А вы со своими поисками сиянцевой руды, совсем ума лишились. Да ни какие деньги мне жизнь не купят.

— Ой, хватит ныть Рунар, за ночь одна единственная появилась и то ты обосрался. Пошли обратно. — Сказал верзила побольше, остальных мужиков.

— фууууух, психопаты, какие — то. — Истерично хохотнув, прошептала я.

— Ага, и не говори, 15 лет тут вишу, а таких первый раз вижу. — Сказал кто — то позади меня, медленно я повернула голову и увидела девушку. Точнее то, что от нее осталось. А осталось мало, всего — то голова и обглоданная грудная клетка. Орать я не могла. Выпучив глаза, уставилась на нее. — Ой, только не говори, что ты неупокоенных не видела. — Сказала она мне, бегущей в неизвестном направлении.

Бежала я бежала, и запнулась, ну надо же! В темноте — в лесу, какая новость! Больно ободрав ногу, села я на пригорочек. На который то и завалилась. И начала причитать: — вот жеж сука, ааааа. А эта, что это вообще такое было? Как оно говорило? Челюсть то отвалилась, один язык болтался. — Теперь зубы стучали не только от холода. Посидев так чуть — чуть, затянула ноги под платье. И, скрючившись, облокотилась на какою — то каменюку. Она оказалась теплой. И я провалилась в сон. Проснулась от того что, что — то шкрябло мою ногу. Открыла глаза, увидела перед собой, на половину вылезшего из могилы скелета.

— Помоги, раз подняла. — Недовольно пробурчал он пустым ртом. Челюстью? В общем, тем, что у него там было.

— И ни чего я тебя не поднимала, — пятясь на корячках назад, оправдывалась я.

— Как же не поднимала, — поставил он руки на свой таз, — пришла на мою могилу, кровь пролила, о помощи попросила.

— не просила — все еще ползя назад, оправдывалась я, — какую могилу? — Посмотрев, на теплую каменюку, я увидела, что это вовсе и не каменюка, а надгробная плита. С одной лишь надписью: не воскрешать!

— Ну, так, подсобишь? — спросил скелет.

— нее, я это, пойду. — Встала я и хотела опять бежать.

— ээээ, стой, я ж теперь твой фамильяр, а ты мой некромант. Все, пакт крови. Ты без меня не сможешь, а я без тебя.

— некромант, я? — ткнув в себя пальцем, спросила я у скелета.

— ну да, при чем, довольно сильный. Простой маг меня бы не поднял. Тут сильная магия мертвых нужна. А ты как будто не знаешь, или сейчас все такие? — он постучал себя костяшками пальцев по черепу, и раздался глухой звук. — Вот жеж, землю то вытряхнуть надо! — с этими словами он снял череп с костяной шеи и начал его трясти. Что было дальше, я не знаю, так как кукуха моя, сказав адьюс, улетела, оставив меня безсознания. Пришла я в себя уже ближе к полудню, на спине у этого костяного, он нес меня в только ему известном направлении.

— и куда ты меня тащишь? — тихо пропищала я.

— Как куда? На капище. Надо все официально, перед Богами подтвердить, именами обменяться. Чтоб связь была сильной. Ты меня, кстати, как назовешь?

— А как надо? — скелет повернул голову на 180 градусов и уставился на меня, — я, что, сам могу имя выбрать?

— Выбирай, — сглотнув, сказала я. Скелет опустил меня на ноги и радостно заскакал на месте, гремя костями. Если бы не было страшно, было бы смешно.

— Тогда назови меня, как при жизни звали! Брален! А я тогда тебя…

— Так стоп, у меня уже есть имя! — уставилась я на 2х метрового костяного.

— Так — то не то имя, это твое настоящее, духовное. А это будет защитное.

— Плевать, меня зовут… — договорить я не успела, он закрыл рот мне своими костяными пальцами.

— Ни кому не говори истинное имя, что ты как дитя. Забыла, что с именем могут сделать!

— Что? Назвать? — захихикала я. Убирая его руку от лица. Так стоп! А че это я хихикаю. Валить надо от этого костеногова. — В общем, я тут подумала, пойдука я. Поищу людей.

— Сначала имена! — схватил он меня за руку и потянул дальше в том же направлении что и шел.

— А ну отпусти, — я рванула руку на себя. И на моей руке сжимая пальцы, повисла его. Он вытаращил на меня свои пустые глазницы. Я на него свои. Махнув на меня оставшейся рукой, он пошел вперед. Я стала его догонять. — Забери, а? — он продолжал идти молча. — Нет ну ты что, обиделся? Не обижайся, забери. Мне, моих, хватает. Зачем мне третья? — расцепив костяные пальцы, я протянула ему его руку. Он взял, приложил к локтю и, та снова прилипла на место. Зашагал дальше. Мне стало как то жалко этого костяного. И я поплелась за ним. В животе начались песни китов в период сезона размножения.

— Если хочешь есть, чего не убьешь живность какую? — остановился, наконец, таки!

— Чем? Пальцем? — съехидничала я.

— Ну да, — поставив руки, на таз, произнес он.

— Как?

— Ну как? Ты же можешь не только поднимать, но и забирать. Вот и забери. Он посмотрел по сторонам, о! Вон на ветке сидит глушанка. — ткнул пальцем в сторону от меня. Я повернулась в том направлении, куда он показывал, и там действительно сидела птичка, вроде наших перепелок, только с хвостом подлиньше и ногами побольше. Я вернула взгляд обратно на костяного.

— Я не умею!

— Как это не умеешь? Это ж азы практики!

— Какой практики? Я до вчера кости только в кабинете биологии видела, и со мной они не разговаривали! — и тут меня озарило. — Может я в дурке, и все это мне кажется? Тогда почему нога болит? А это, потому что она к кровати привязана и натерлась! Я под галопиридолом! Это все мои галлюцинации! — разводя в стороны руки, нарисовала воображаемую радугу. — Точно. Так, а ну — ка, ущипни меня! — протянула я руку скелетону, и он больно ущипнул меня. Но я так и не очнулась. А лишь зашипела от боли.

— Странная ты, какая то! То не умею, это не знаю. Где училась то?

— В МГУ.

— Где? Первый раз о такой школе слышу.

— Какой школе, трухлявый, это же УНИВЕРСИТЕТ! — психанула я. Видимо от голода.

— Что такое университет?

— Так подожди, а где я вообще? И как сюда попала?

— Ну как ты меня нашла, я не знаю, а вот где мы я тебе скажу, мы в Эллидоре!

— Где? Это где вообще? Далеко от Москвы, что — то я не помню такого города в России.

— Какой город, это мир! — вскинув руки, произнес он. И мы опять уставились друг на друга. Потом одновременно сели, скрестив ноги под себя. И облокотились на правые руки. Через некоторое время, скелетон начал свои предположения.

— Я когда то при жизни слышал про отправленцев, их из их мира выкидывали, за какие — то проступки. И они оказывались в нашем мире. Может ты одна из них?

— Ты про попаданцев? Такие, только в книжках бывают. — Вспоминая красивые обложки, продолжила я его предположения. — А с другой стороны, у нас некромантов нет. Про магию только в сказках да книжках пишут. Да и птиц таких я не видела, хотя это может новый вид. И одежда у тех ролевиков странная была, потасканная какая то, как будто они в ней постоянно ходят. Хрен знает, может и правда накосячила… ТААААК, стоп, вспомнила, я же ту тетку обозвала!

— Если она ведьма, то легко могла тебя изгнать сюда.

— Ну, выглядела она точно, как ведьма. Вся, в каких — то татуировках, символах и кулонах. Злобная, до жути.

— Дааааа уж, вот я, влип. — Он хлопнул себя по лбу. — Это мне теперь тебя всему учить, все объяснять!

— Чейто, это звучит как оскорбление! Вообще — то я способная! — обиженно пробормотала я.

Вдруг он резко подскочил и с каким — то энтузиазмом посмотрел на меня. — Хотя, есть у меня одна идея! Поможем друг другу, ты сможешь домой вернуться, а я… А я тебе помогу! В благодарность за воскрешение! Договорились?

— И как ты мне поможешь? — недоверчиво всмотрелась я в пустые глазницы, он почесал черепушку, — с обрыва, какого скинешь? Нету тела, нету дела?

— Нет, что ты, сопровожу до города Шараака, к вратам его, пройдешь через них, загадаешь желание, и оно сбудется!

— А, ага. И я такая, сразу прям поверила! Может там еще на одной левой ноге надо проскакать? Пальчики скрестить.

— Нет, только истинно желать того, чего просишь. Всем сердцем.

Я окинула снизу вверх двухметровые останки и, поднявшись, согласилась, — Ладно уж, веди. Все равно, у меня ни каких идеей. Доверюсь тебе. Как там тебя говоришь?

— Брален.

— а меня…

–… А тебя я назову Маристель.

— Фу, ну нет, зови меня…

–… последний раз говорю, имя свое не называй ни кому. Ибо зная имя твое, можно душу твою себе подчинить. И твоими руками дела свои править. Был тут у нас один чародей, пол страны поработил, зная их имена. Потом войну развязал… люди погибли…

— Ладно, ладно, я поняла, как птичку кокнуть. — Повернула я голову в сторону дерева, она там так и сидела, наблюдая за нами, — тупая какая — то, если честно птаха.

— Ну, это легко, — потер он руки, — ты должна поднять руку и почувствовать ее тепло. Вставай. — Поднял он меня на ноги, и поднял мою руку своей, выставляя ее вперед. — Давай. Чувствуй.

Я закрыла глаза и попыталась почувствовать тепло живого тела, но живот урчал так, что скоро нас почувствует какой — нибудь хищник, вспомнилась та половинка девушки, что висела подвешенной за шею на дереве. Опустив руку, повернулась к костяному. — Я тут, буквально перед тобой мертвячку одну встретила, половину ее, она со мной говорила, неупокоеную, почему?

— Потому что ты некромант, другие бы, ее не слышали. А ты что, упокоить ее захотела? Я думал, ты есть хочешь.

— Хочу, — насупилась я, — только не чувствую я ни какую теплоту.

— А ты думала, просто все будет? Тренируйся! А я пойду, хворост поищу. — И он ушел в противоположном направлении, оставив меня с этой тупицей наедине, я о себе!

— Ну что, птаха, тебе каюк! — я подняла руку вверх и начала прислушиваться к ощущениям. Ничего, еще раз, пусто, только прохладный ветерок щекотал кожу. И вдруг я почувствовала какую — то вонь, закрыв нос левой рукой я все пыталась сконцентрироваться. И тут руку обдало теплым ветерком, ПОЛУЧИЛОСЬ! Снова обдало, ветерком, так стоп. Что за монотонный ветерок. Да это же чье — то дыхание! Я открыла глаза, передо мной стоял какой — то недомедведь. Морда, немного более вытянутая, чем у обычного медведя, с мощной челюстью и большими острыми зубами. Его глаза светились ярким желтым цветом. Шерсть густая и шершавая, с переходами, от темно—коричневого до серого цвета. Я рванула от него в сторону костяного, но его нигде не было, за то был пруд, в который я с размаху занырнула, в надежде, что чудовище не пойдет за мной. И оно не пошло, понюхав воду, и чуть попив, оно ушло обратно в лес, а чуть левее вышел костяной. С охапкой хвороста и стал сооружать кострище. Что — то там побубнел, и огонь вспыхнул. Я так и стояла в воде, наблюдая за ним.

— Вылазь, гримбрак ушел, а в этой воде водятся зуборезы. Он потому и не полез, в воду. Жить хочет. — Дважды просить меня не пришлось, вылетела как пробка от шампанского. И сев возле огня, чуть не расплакалась. Костяной начал ржать надо мной, — Ты бы себя видела, хахахаха, пролетела как скорцекрыл. А за тобой, хахахаха, гримбрак. Хахахаха.

— Смешно ему, ушел, бросил меня одну. Хотя мы оба уже знаем, что я не отсюда, бросил на произвол судьбы. — Все же расплакалась. Он замолчал, потом встал и куда — то ушел в лес, чтож прекрасно, пусть еще какая тварь меня попробует на вкус. Раздался треск ломаемого дерева, и костяной вышел с длинной заостренной палкой. Молча, прошел мимо меня по направлению к пруду и, войдя до середины бедра, остановился. Затаился, резко воткнул палку в воду. Повернулся, одной лишь головой на меня, поднял на палке, какую — то рыбину. Как оказалось, это и был зуборез. Рыбина, имела обтекаемое тело, длинной сантиметров 30. Покрытое гладкой, блестящей чешуёй, которая переливалась в оттенках синего и зелёного. У нее были длинные тонкие плавники и заостренный хвост. А в пасти двойной ряд зубищ. Через полчаса я уже наевшаяся валялась на спине, на вкус рыбка была, как наш карась. Вкусно, но не солено.

Костяной осматривал меня своими пустыми глазницами. — Я тут подумал, необязательно нам с тобой имена давать друг другу, раз ты домой хочешь. Ты уйдешь, а я потом ни кому больше служить не смогу. Да и вообще, еще не дай Бог, Фирдос решит подшутить над нами. И соединит наши души. В общем, к капищу не пойдем. Пойдем к ближайшей деревеньке, раздобудем тебе одежду нормальную, а то выглядишь так, как будто тебя Мракалисса всю ночь гоняла.

— Кто такая эта Мракалисса? — повернув голову к костяному, спросила я.

— Это зловещий дух, обладающий длинными, темными когтями, — он изобразил своими костлявыми пальцами когти, — которыми она может пронзить даже самую прочную броню. Ладно, пошли, опасно тебе в лесу ночевать, надо людей искать.

— А как их искать?

— ТЕПЛО ДУШ НАДО ПОЧУВСТВОВАТЬ, я же говорил учиться, а не с хищниками наперегонки бегать. — Начал прикрикивать на меня, трухлявый.

— Че орешь, то? Я по — твоему, чем занималась, стояла там с закрытыми глазами. Концентрировалась. Пока не почувствовала, как мне в руку эта страшила дышит.

Костяной взвыл, — и как ты меня — то смогла поднять? Ты же даже такой сильный энергетический сигнал не почувствовала! АААААА! — обхватив череп руками, поплелся вдоль пруда, из которого вытекала тонюсенькая речушка. Махнул мне, следовать за ним, и пошел молча.

К вечеру мы все еще были в лесу, и все так же топали вдоль речушки, костяной молчал. Иногда нес меня на спине, когда я требовала отдохнуть.

— Мне вот интересно, как ты говоришь? У тебя же ни губ, ни языка нет. — Он остановился.

— Точно, я ведь говорить то не должен. Только сильная магия речью наделяет. И разумом. — Он сел, опустив ноги в речушку. — Это значит, что тебя просто надо научить, потенциал то есть. Амулетик мож, какой прикупить надо. — Потом окинул меня взглядом. — Ага, купить. Если только своровать.

— Я воровать не буду. Надо как то заработать денег.

— Как, ты же даже не умеешь ни чего! Ладно, пошли, там что — нибудь придумаем.

Уже глубокой ночью мы вышли на поляну, в центре которой стоял старый дом с покосившейся крышей. Костяной сразу двинул к нему, жестом показывая, мне ждать на месте. Спорить с ним я не стала и, озираясь по сторонам, затаилась на самом краю леса. Он тихо подошел к домику и заглянул в пустое окно, залез в него. Я уже начала паниковать, когда дверь со скрипом открылась, и он вышел из нее, — пошли, здесь пусто, можно переночевать.

Я тут же побежала к домику. Он состоял всего из одной комнаты, посередине был очаг, над которым на цепи весел чугунный котелок. У дальней стены стояла койка, на которой лежало сено. Частично разметавшееся по полу ветром, гуляющим из открытого окна. Брален снял котелок и пошел к водоему. Через полчаса он вернулся с охапкой хвороста и полным котелком воды. Повесив его на место, разложил хворост под ним, и произнес: «Ignis!» Тут же заплясали маленькие язычки пламени, и зажегся огонь. Я присела рядом и вытянула руки, что бы согреться, а он начал собирать сено с пола и складывать его на кровать. — Спать будешь тут, завтра придумаем, что — нибудь, получше. — Возражать я не стала, так как устала знатно. Столько я в своей жизни ни разу не ходила. И уж тем более не бегала. Поэтому свернувшись калачиком, уснула до самого утра. Открыв глаза, я увидела, уже знакомые кости. Брален так и сидел у огня, изредка подкидывая новую партию дровишек в огонь. И я заметила, что в его пустых глазницах появились маленькие огоньки. Он поднял их на меня, и я подскочила на кровати. — У тебя глаза горят!

— Как горят? — Ошарашено уставился он на меня.

— Ну, так, огонь внутри черепушки твоей. — Ткнула пальцем я в сторону его глаз.

Он ткнул своим костлявым пальцем внутрь своего глаза, — Ни чего не чувствую, все так же. Хотя, если он появился, значит, ты мою душу в мои кости призвала. А не в другие. Так что это успех, моя повелительница. — Приложив руку к груди, он поклонил мне голову. — Может, попробуем еще раз, почувствовать души живых?

Я встала с постели, тело затекло, мышцы ныли. Потянувшись, я прошла мимо него, он проводил меня взглядом, крутя головой на своей костяной шее. — Ты куда?

— Пойду, умоюсь что ли. Да ополоснусь, не подглядывай!

— Ага, меня ж как раз юные дамы интересуют, есть же чем портить!

Выйдя из домишки, я направилась к речушке, пройдя совсем немного вглубь леса, разделась и начала мыться, пригляделась в отражение, а там не Я! Какая та совсем молоденькая девчушка, лет 17, с черной косой, и как это я вчера, на это, внимание не обратила? Я то, крашеная блондинка! Тело у меня теперь тощее, хотя грудь ни че такая, да и бедра. Красотка! — Хотите похудеть! Спросите меня, как? — расхохоталась я, натягивая лохмотья на место и подвязывая веревкой. И тут я почувствовала, какую — то теплоту слева на дереве. Обернулась и начала присматриваться, готовая, дать деру в любой момент, встречаться с недомедведем снова не хотелось. Но на дереве появилось маленькое животное. Немного крупнее куницы, с длинным, пушистым хвостом и большими выразительными глазами, как у лемура. С зелено—коричневой шерстью. Оно громко зашипело и я, испугавшись, резко выставила руки вперед, и зажмурилась. Боясь, что оно кинется на меня, но вместо этого оно рухнуло на землю. Я подошла поближе и ткнула его ногой. Мертвый. Аккуратно подняв его за хвост, я пошла к Бралену, вдруг оно съедобное?

Костяной ходил у края леса и, увидев меня быстро приблизился, — Я думал, тебя уже гримбрак сожрал. Что это? Где ты его взяла? Тухляк собираешь? — ткнул он в сторону тушки.

— Ни какой, это, не тухляк! Оно сдохло, прямо на моих глазах. Просто рухнуло с дерева и все. — Он взял зверька за шкирку.

— Может он больной был?

— Не знаю, я уже собиралась идти обратно, как почувствовала что — то сбоку, повернулась, а там он. Я напугалась и оно упало.

Он посмотрел на меня, — значит, ты его убила, только не поняла, как! Ощущения хоть запомнила?

— Ну, тааак, не очень. — Ответила я, ему. Он всплеснул руками, и тушка заболталась в его руках как какая — то тряпица.

— Я займусь им, а ты иди, посиди, поприслушивайся к себе. Вдруг чего получится?

Так мы и поступили, он пошел в дом, а я прошлась по опушке и, найдя старый пенек, уселась на него, скрестив ноги под себя. Закрыла глаза. Сколько так просидела не знаю, но вот начала что — то чувствовать. Или слышать. Как шум, только где — то под землей. Как какое — то течение, или это речушка неподалеку шумит так? Нет, что — то другое! Но что? Не понятно. Снова начала прислушиваться.

— Ну как? Получается? — спросил, наклоняясь к моему уху костяной. Я подпрыгнула и, запутавшись в ногах, рухнула на живот.

— Ты что! Больной что ли? Меня так инфаркт убьет, придурок! — отряхиваясь, поднималась я.

— Я все приготовил, иди, ешь. — Обиженно он направился в избушку. Я пошла следом. В котелке варилось мясо, костяной накидал туда какой — то травы, и веточек.

— Отравить меня захотел? — недоверчиво принюхалась я.

— Сначала попробуй, потом ругай. — Снимая с огня котелок и ставя его передо мной, обиженно проговорил он. Пахло варево замечательно, наткнув на заостренную палочку мясо, я попробовала. Вкус был потрясающий, или может мне это от голода показалось. Мясо отдавало какой — то специей, орехового вкуса. Немного паприкой и еще чем то. Наевшись, я все таки извинилась перед костяным. И мы пошли на улицу, снова пытаться научить меня чувствовать жизнь в других телах.