Я дарую Вам презренье. История безымянного человека

Фёдор Титарчук

Перелом в сознании общества начался, наверное, с фильма «Бойцовский клуб». Перелом в сознании, которое задает вопросы вроде: «Где моя война?», «Почему я раб работы?» и «Почему общество указывает мне что верно и что неверно?»Именно так! Перелом начался и подвижки уже налицо, но вот что делать тем, кто своим нутром ощущает ущербность этого общества, но обстоятельства заставляют делать именно то, что требуется для чьего-то блага.Протестовать! И только! Примерно так, как это делает главный герой этой книги.

5

Женька едва втиснулся в поезд метро. Жил он где-то в районе Жукова и потому в самый час-пик имел все шансы просто не поместиться в вагон, невзирая на свою худощавую фигуру.

Толпа втащила его вовнутрь, прижала к противоположной двери и там же бросила, оставив самому барахтаться средь массы разгоряченных тел, спешащих по своим делам.

Больше всего, как водится, раздражали старушки. Нет, не то чтобы Жека к ним питал какое-то неуважение или относился предвзято, но их массовое присутствие в час-пик, во время, когда основная масса людей спешит на работу, удручало. Старушки ехали ради того, чтобы ехать, ибо проезд у них был льготный. Ехали на базары, с огурчиками на двадцать копеек дешевле, чем возле дома; в пункты приема стеклотары, где за пивную бутыль дают на пару копеек больше… При их льготном проезде и массе свободного времени эти поездки давали наряду с чувством причастности к жизни, которое они порой уже и не ощущали, ещё и кое-какой доход или экономию сверх того, что они имели возможность получить на рынке или в пункте приема стеклотары у себя на районе.

Одна из таких, невысокая, напоминающая изрядно переполненный бочонок пива, попахивающая соответственно, тёрлась своими сумками и поношенным гардеробом о Жеку. Жека нервничал, вскипал, но врожденное чувство воспитанного кролика из советского мультфильма о Винни-Пухе, не позволяли ему ответить адекватно возникшему раздражителю.

Старуха нервничала не меньше него. Её переполненные стеклотарой и пластиком сумки то и дело кто-то толкал, наступал, грозя попортить драгоценный скарб, а то и просто отшвыривал, стараясь отодвинуть эту погань подальше от себя. Бабулька в выражениях не стеснялась, взмахивала руками, вспоминала свою нелегкую жизнь, кляла всех в округе, вспоминала времена развитого социализма и при каждой такой вспышке Евгению доставалось, наверное, больше всех.

— Разрешите пройти, — наконец он увидел освободившийся просвет в толпе, что на каждой остановке претерпевала определённых ротаций. — Мне туда…

— Иди, иди, — прохрипела в ответ ему старушка, которой выбросить весь свой негатив было просто необходимо, а предмет приложения такового не имел, в принципе, ни какого значения. Был это студент, что в тихую пинал её бутылки и потом весело смеялся реакции старухи на звон стекла, был ли то уставший и потому не разбирающий дороги клерк, спешащий на работу, или просто Женька, мешавший ей опереть свой массивный зад о двери, которые по всему следованию поезда, до самой конечной, так ни разу и не откроются.

— И вам всего хорошего! — огрызнулся Жека, проходя мимо неё, а точнее, перепрыгивая через ворох оберегаемых старухой ценностей.

— Понарожают идиотов! — охарактеризовала в спину Женьку она. — А воспитывать потом не хотят. Вот в наши времена… — завела извечную историю, наверное, присущую каждому поколению.

— Привет! — кто-то дернул Женьку за штанину, когда тот продирался подальше от старухи, в центр вагона.

— Привет, — ответил машинально он и едва не проскочил говорящую. — Ты здесь откуда? — удивился он.

— На работу едем, — ответила ему Аля, широко улыбаясь, отчего её девичья застенчивость становилась фактором привлекательности.

— Я вот тоже. — попытался завязать разговор Женя. — А ты где живешь?

— Я была в гостях, — уточнила она. — Вот…

Он спал. Просто забросил голову назад и открыв рот сладко спал. Толпы проплывали мимо, порой толкали Его в ноги, иной раз кто-то вставал или садился. Аля ухватила Его под руку, но мир для Него сейчас не существовал. Он спал и легкий хрип вылетал из Его приоткрытого рта.

— Это… — Жека потерял дар речи. Улыбка сама собой сползла с его лица. — А Он что тут делает? Тоже в гостях был?

Аля смутилась, отпустила Его руку и даже покраснела. Жека спохватился, хотя улыбка так и не вернулась к нему на лицо. Он не знал, как реагировать. Не в первый раз он видел своего друга с дамой. Не в первый раз они висели на Нем или Он на них. Бывали они молодыми и глупыми или уже пожилыми и умудренными опытом, Он не особо в этом плане был переборчив, но как-то Его и Алю Жека рядом не рассматривал. Более того…

— Ясненько… — выдавил он из себя, глядя на сияющую, хоть и выглядящую усталой, Алю. — Ну что ж, когда все станет плохо, приходи… — помрачнев окончил он.

Всю оставшуюся дорогу они проделали втроем, так и не проронив ни слова. Выход из метро им удался непросто. Он просыпался тяжело, усталость давала о себе знать, сознание возвращалось ещё тяжелее. Утро, путь до метро и сон… Дальше Его просто не существовало.

Как-то умывшись за одиноко стоящим ларьком, Он пришёл в себя, даже попытался улыбнуться, протянув руку Жеке, но так ничего и не вымолвил.

Рабочее место Его ждало, как ждет спасательный круг на поверхности воды того, кто пытается спастись с тонущего корабля, предварительно выбросив тот самый круг за борт, а потом пустив корабль на дно.

— Ты совсем плохо выглядишь! — проплыла мимо Карина, потрясая своими бёдрами и маня упругой грудью. — Какие планы на вечер? — Он не понял, шутила она или нет.

— Переспать… — тяжело отшутился Он. — С тобой, естественно… — Его глаза сами собой закрывались. Хотелось кофе, женщину и спать.

— Это навряд-ли.

— Жаль, — вздохнул Он не открывая глаз. — А я так рассчитывал… На тебя…

Она удалилась, кокетливо повиливая бедрами, будучи уверена, что одержала только что небольшую, но победу. Его же захватывал сон.

***

— Подъем! — прохрипел на ухо знакомый голос, а не самая твердая рука встряхнула Его так, что голова сама обрела ясность. — Подъем! — продолжала трясти его рука.

— Всё, всё… — отмахнулся Он. — Я в порядке.

Игоря он не переносил органически. Не переносил его жизненной позиции, его высказываний, его скрупулезности к мелочам и желания всем угодить.

— Вставай, — уже аккуратней будил его Игорь. — Нас вызывают.

С Игорем они работали не то в связке, не то даже в одном отделе, но по факту даже не здоровались за руку. Причем последнее стало объектом комментариев коллег и один раз даже было вынесено на рассмотрение руководства. Тогда, перед руководством компании, они искренне улыбались друг другу, глядя лучезарными взглядами в глаза друг другу, пожимали руки, обещали крепить дружбу рабочими отношениями или ещё там чем-то, божились даже кажется, но по итогу ничего так и не изменилось. Он презирал Игоря, Игорь отвечал ему взаимностью.

— Что там такое? — удивился Он. Солнце проделало значительный путь по небу и его лучи, прорываясь сквозь вертикальные жалюзи, падали на Его рабочий стол.

«Это сколько же времени?! — удивился Он. — Начало одиннадцатого!» Выходило, что Он проспал более двух часов. Проспал на рабочем месте и ни одна сволочь-сотрудник не соизволила его разбудить! Или все же пробовал, но… Или не захотел связываться… Или… Но не важно, необходимо было вставать и идти.

— А вопрос то какой? Что брать? — крикнул Он в спину удаляющемуся Игорю. Игорь обернулся, что-то промямлил невразумительное и ушёл вперед.

Кабинет собственника находился этажом выше, являл собой мини-поле для гольфа и обдувался кондиционером, рассчитанным явно для полноценного гольф-поля. Потому прохлада, свалившаяся на Него сразу же при входе, взбодрила лучше хорошего ведра холодной воды.

— Разрешите? — вместо приветствия произнес Он.

Ему позволили, Он сел, расслабился в кресле и впал в угрюмое ожидание, когда же в очередной раз начнётся нечто, что для него будет стоить головной боли, ощущения безысходности от пустоты проделанной работы, а так же…

— Хм… — глядел на развалившегося в стуле собственник. — Он явно был чем-то взволнован, но начать не спешил.

Он ощутил всем телом этот взгляд. Ему показалось, что тысячи мельчайших электрических разрядов вонзились в Него и пробивая насквозь мягкие части тела достигли позвоночника, простимулировав там уставшие нервные окончания. Он приободрился и сел ровно, стараясь держать себя в руках, хотя это было и непросто.

— Нас беспокоит состояние одного нашего сотрудника, — деликатно начал собственник, не сводя взора с Него. — Пришёл он к нам прилежным мальчиком, хоть и не после института. По крайней мере таковым он нам показался. За прошедшие годы зарекомендовал себя как отличный специалист, которым может гордиться любая уважающая себя компания. Благодаря ему мы пережили тяжелейший кризис. Благодаря его аналитическим способностям нам удалось наладить продуктивные отношения с партнёрами из Юго-Восточной Азии, выйти в Европу и начать проникновение на черный континент, а так же и в Арабский мир. Но наряду с этим, сначала не явно, но с каждым годом все более активно, на поверхность стала пробиваться его вторая сущность. Я бы с казал, его второе я, которое скрыто под толстым слоем логики и рациональности. Внутренние демоны стали брать над ним верх. Мы надеялись, что его брак с прекрасной девушкой решит эту проблему и он, наконец-то, остепенится, но прожив с ней совсем немного, он… они расстались. И уже после этого его, как оказалось, стало просто не удержать. — продолжал собственник, говоря о виновнике в третьем лице.

Он, естественно, уже понимал, о чем идет речь, и кто является предметом разбирательства в достаточно широком кругу. Начальники отделов, директорат и даже несколько специалистов, среди которых, увы, была даже Катерина. Всего особей до двадцати, сидели за круглым столом, вертели ручки, комкали бумажки, но не отрывали глаз от Него, пронзенного взором собственника и, как Ему казалось, нанизанного на кол для всеобщего обозрения.

— Наша безопасность даже навела справки. Оказалось, что настоящее поведение — это не что иное, как рецидив. Я бы хотел так считать, по крайней мере. Рецидив прошлого. Рецидив того образа жизни, которого придерживался этот молодой человек и прекрасный сотрудник в лихие студенческие годы.

Увы, студенческие годы остались позади, вместе с ними и значительная часть здоровья, несбывшиеся мечты, не найденное место в жизни, а так же и несостоявшийся гений логики и математики. Рецидив?! «Нет!» — хотел ответить Он. Двойственность, а то и вообще многогранность натуры, от чего Он страдал, проявлялась всегда, сколько Он себя помнил. И то, что сейчас собственник называл рецидивом, было не что иное, как берущая верх иная сторона его натуры, в то время, когда логически-рациональная, уйдя на забастовку, оставила поле незанятым.

— Обильное употребление алкоголя, избыточность в отношениях с противоположным полом, приводы в милицию, после нескольких случаев пьяного дебоша и хулиганства, сон на рабочем месте — на все это мы до поры до времени закрывали глаза. Закрывали, пока это не стало сказываться на работе.

«А! Вон они куда…» — выдохнул Он, прогнозируя, будут ли Его воспитывать или сразу уволят. Но, похоже, пока что увольнять не собирались.

— Учитывая заслуги, отношение к делу и потенциал сотрудника, я думаю, мы должны дать второй шанс нашему коллеге, сбившемуся с пути, — продолжал собственник, буравя взором Его. — Думаю, каждый должен найти в себе силы и принять участие в его судьбе, чтобы спасти специалиста и хорошего человека, — уже перегибал собственник. От его слов присутствующие едва сдержали гримасы удивления и отвращения. Но кили их лица были устремлены на Него, то и видеть их мог только Он, потому их невербальное отторжение предложения собственника осталось откровением лишь для Него.

— В советские времена в таких случаях сотрудника брали на поруки, — усмехнулся собственник. — Я бы хотел, чтобы нечто подобное было внедрено и у нас. Как Вы считаете? — обратился он к ИчАру. Та тут же подскочила на месте, поправила худосочной ручонкой свои стекляшки на носу и произнесла слащавую до тошноты речь корпоративного деятеля, которая сводилась все к тем же посылам: команда, командный дух, плечо товарища, профессиональный рос, взаимовыручка и работа на результат ради всеобщего блага. От её речи даже собственник сморщил нос, но все же похвалил барышню и продолжил:

— Прекрасно! — молвил он. — Я рад, что мое предложение нашло ободрение среди коллектива. Потому, думаю, кураторами, давайте их назовём так, предлагаю назначить наиболее близких коллег и, я уверен, друзей заблудшей души, — собственник обвел всех присутствующих взором. Половина из них тут же втянула в плечи шеи и стала невидима. — Я думаю, лучше всего с этой задачей справятся Игорь и Карина.

Это был даже не гром среди ясного неба! Это был приговор!! Он было тут же хотел подскочить, произнести встречную речь, изобличить, вспомнить, высказать все, что за столько лет накипело, вспомнить месячные командировки, что стало одной из причин разлада в семье, а потом… а потом Он не нашёл в себе сил не только подняться и уйти, но даже обставить тот эффектной речью. В Нем просто не нашлось сил.

Игорь и Карина тоже не особо горели желанием взвалить на себя ответственность за Него. Но промолчали, закусив губы.

— Вот и прекрасно. Теперь я хотел бы, в завершение нашей встречи, услышать от виновника торжества что он думает по этому поводу и…

— Он думает… — вырвалось у Него, и тут же спохватившись, неоднозначно добавил, — Он думает, что все будет хорошо.

— Ну вот и прекрасно! — окончил совещание, которое таковым, собственно, и не было, вставая собственник. — Можете вернуться на свои рабочие места.