Африканский след

Фридрих Незнанский

После взрыва в детдоме, во время которого погибли террористка-смертница и глава ЧОПа «Глория» Денис Грязнов, осиротела и команда Турецкого: Александр Борисович, предотвративший вместе с Денисом гибель детей, получил тяжелую контузию и находится в глубокой коме, вернуть его из которой доктора не обещают… Следствие по делу о взрыве возглавляет заместитель Генпрокурора России Константин Дмитриевич Меркулов. Вот только «Глория» Генпрокуратуре не помощница: поклявшись над гробом Дениса отомстить убийцам, его товарищи ведут собственное расследование.

4

Петру Щеткину, майору милиции, большую часть жизни прослужившему в уютной и относительно спокойной Коломне, а ныне переведенному в МУР, Москва и теперь не нравилась — как не нравилась она ему в далекие студенческие годы, когда они с Сашей Турецким учились в одной группе, на одном курсе крупнейшего столичного вуза. Именно в те далекие годы будущий майор милиции получил забавную кличку — Сэр Генри, между прочим, как раз с подачи Турецкого.

В общем, маленькая и неторопливая Коломна была куда больше по сердцу спокойному и вдумчивому Щеткину, чем этот мегаполис с его неизбывной суетой, бензиновыми выхлопами вместо нормального воздуха и не поддающимися измерению расстояниями от точки А до точки Б. С расстояниями, на взгляд Петра Ильича, в Москве вообще была какая-то мистика: вот дом, который тебе нужен, кажется, до него рукой подать. А начинаешь шагать в заданном направлении, и оказывается, что он куда дальше, чем думал, и тратишь на продвижение к цели вместо прикинутых пяти минут хорошо, если десять… Точно мистика!

Ничего, однако, не поделаешь: в МУР он попал как лучший следователь Коломенского утро, не заваливший за все годы ни единого расследования, и, будучи человеком служивым, а следовательно, глубоко уважавшим дисциплину, отправился в столицу беззвучно. Но помимо множества достоинств, главным образом профессиональных, у Петра Щеткина имелся один существенный недостаток, вроде бы и не имевший прямого отношения к профессии сыщика: он не был дипломатом. И его правда-матка, скорее всего, и была причиной того, что он до сих пор носил майорские погоны.

Сейчас, стоя возле приемной Константина Дмитриевича Меркулова, расположенной в самом конце длинного коридора, Сэр Генри не только не жалел об этом, но, скорее, был рад: узнай он в своей Коломне о взорвавшей себя юной террористке, о том, что при этом пострадал Саня Турецкий, которого Щеткин и сейчас считал своим близким другом, майор прилетел бы в Москву без всяких способствующих этому обстоятельств — даже если б для этого пришлось вовсе уйти в отставку. Разве мог он остаться в стороне, когда речь идет о жизни Турецкого?..

Генерал Грязнов, потерявший во время взрыва единственного племянника, наслышанный в свое время от Александра Борисовича о Сэре Генри, включил майора в следственно-оперативную бригаду без малейших сомнений и колебаний. Но прежде чем самому включиться в официальное расследование, Щеткину необходимо было представиться руководителю бригады — Константину Дмитриевичу Меркулову. А вот с этим-то как раз и была напряженка…

Петр Ильич прекрасно понимал ситуацию: во-первых, бригада и без него наверняка неплохо укомплектована, в том числе сотрудниками ФСБ. Во-вторых, поскольку взрыв московский и по протоколу участие МУРа неизбежно, его появление будет воспринято как формальность: серьезных сыщиков тут и так хватает. В-третьих, легко представить, сколько дел одновременно свалилось на голову Меркулова, так что удивляться тому, что возле приемной майор милиции толчется уже не меньше часа, а вызовом в кабинет по-прежнему и не пахнет, не приходится! На глазах Сэра Генри за означенное время в кабинете Константина Дмитриевича побывало никак не менее дюжины человек.

Майор вздохнул и решил еще раз прогуляться по коридору — на этот раз вполне целенаправленно: совсем недавно, когда из кабинета Меркулова вывалилось сразу несколько человек, пробывших там около получаса, ему показалось, что среди них мелькнуло знакомое лицо: еще один бывший сокурсник, Димка Колокатов. С ним Сэр Генри, правда, не виделся с момента выпуска, так что мог и ошибиться, как-никак годиков прошло немало…

Стоило, однако, майору двинуться в сторону двери, за которой тот скрылся, как за его спиной хлопнула другая дверь: та самая, заветная! И, резко повернувшись, Щеткин с облегчением вздохнул — в зоне его видимости появился сам Константин Дмитриевич со стопкой папок в руках и отсутствующим выражением на лице… Неважно!.. Главное — вот он! Петр Ильич решительно преградил заместителю генпрокурора дорогу:

— Здравствуйте! — И, увидев, как вздрогнул от неожиданности Меркулов, тут же смутился: — Извините… Но дело в том, что я Щеткин…

— Что?.. — Константин Дмитриевич глядел на него с искренним недоумением. — Какой Щеткин?

— Майор Щеткин из МУРа. Было назначено, вам звонили…

— Ах да!.. — Меркулов тяжело вздохнул и, немного поколебавшись, повернул назад к своему кабинету, на ходу бросив не самым приветливым голосом то ли «войдите», то ли «проходите».

Что ж… Другого Петр Ильич и не ожидал и прекрасно понимал, что сейчас его воспринимают как человека в данных обстоятельствах лишнего и непременно постараются отшить…

— Присаживайтесь, — буркнул Константин Дмитриевич, возвращаясь обратно за стол, заваленный бумагами. И добавил совершенно неискренним голосом: — Слушаю вас очень внимательно!

Петр Ильич Щеткин из неловких ситуаций всегда выкарабкивался с немалым трудом, поскольку дипломат он был, прямо скажем, никакой. Вот и сейчас…

— Я… — Он закашлялся и смешался окончательно. — Как бы… Словом, я хотел бы каким-то образом посодействовать в деле о взрыве в детском доме… Вячеслав Иванович включил меня в это дело и… так сказать, благословил… и я хотел бы поподробнее…

— Генерал Грязнов включил вас в бригаду?! — Теперь на лице Меркулова уже читалось не желание немедленно отделаться от посетителя, а искреннее изумление. — Он мне об этом ничего не сказал… Странно.

Они немного помолчали, разглядывая друг друга. Наконец Константин Дмитриевич слегка пожал плечами:

— Что ж, товарищ майор, если нам понадобится помощь вашего ведомства, мы обязательно к вам обратимся…

В ответ щеки Петра Ильича начали медленно, но верно наливаться румянцем. Последнюю фразу Меркулова и тупой бы расценил однозначно, переведя на доступный пониманию язык как просьбу проваливать ко всем чертям и не путаться под ногами у серьезных людей. Однако майор отлично знал: прояви он сейчас это самое «понимание», к материалам следствия его не допустят никогда, ни за что и ни под каким видом… А посему с некоторым усилием все-таки взял себя в руки.

— И все-таки я бы очень хотел ознакомиться с делом… У нас слишком мало материалов, а соображений и вопросов, наоборот, много… Хотелось бы обсудить, поделиться…

— Что ж… — Меркулов обреченно вздохнул. — Делитесь… Только, если можно, сжато… Меня генеральный ожидает, так что…

— Во-первых, — почти перебил его посетитель, — девчонка, которая устроила этот взрыв в детском доме, наверняка имела сообщника. Я посмотрел наши материалы: от момента, когда Саша, эта самая Майя и Денис Грязнов выбросились из окна детдома, и до момента взрыва прошло около трех минут… Денис как раз успел добежать до Сани и оттащить его, иначе погибли бы оба. Но он — Денис, я имею в виду — это сделал, значит, видел, что девчонка в тот момент была неопасна, иначе обезвредил бы поначалу взрывное устройство…

— Погодите-ка! — Константин Дмитриевич вновь смотрел на Щеткина с удивлением. — Вы что же, знакомы с Турецким?

— Мы однокурсники по юрфаку, были друзьями… Я вообще-то Сэр Генри, если он рассказывал… Да, так я вот о чем: взрыв произошел не оттого, что она соединила контакты! Где-то рядом находился ее сообщник с дистанционкой, — скорее всего, в машине на парковке… Там большая парковка рядом, я ездил, посмотрел: спрятаться на ней проще простого… Когда он увидел, как все трое вылетели из окна, и понял, что операция провалилась, нажал кнопку. Скорее всего, с мобильного телефона…

Меркулов внезапно усмехнулся и откинулся на спинку стула:

— Ну и ну… Вот так Щеткин… Сэр Генри, значит?

— Ачто, я что-то не так сказал? — растерялся тот.

— Как раз все так, — продолжая улыбаться, заверил его Константин Дмитриевич. — Наши эксперты обнаружили неподалеку от тела девушки фрагменты радиовзрывателя…

— Я из МУРа! — растерянно брякнул Щеткин, среагировав наконец на вопрос Меркулова, чем окончательно развеселил заместителя генпрокурора.

— Ну я уже понял, что из МУРа! Давно там?

— Два месяца, — честно признался Щеткин.

— Отлично… А до этого где?

— В Коломенском РУВД…

— Это у Паныпина, что ли?

— Нет, я имел в виду Коломну, город…

— Понятно… А что ж ты за столько-то лет всего лишь до майора добрался?.. В твоем возрасте у нас уже в полковничьих погонах шастают…

На этот вопрос Щеткин, вновь начавший краснеть, предпочел отмолчаться: ну не рассказывать же прямо в момент знакомства, да еще и помощнику Генерального прокурора России, за что и почему его, Сэра Генри, не сильно любило коломенское начальство?.. Скажешь правду: мол, за принципиальность, за то, что взяточников среди коллег пару раз за руку хватал, — получится, хвастаешь… Лучше уж промолчать!

— Ну ладно, — кивнул Меркулов, — бывает… Продолжай, что там у тебя еще?

— Вопросов у меня больше нет, — серьезно ответил Щетка. — Только вот не пойму я никак: почему сразу никто не приехал и район не оцепили?

Меркулов нахмурился и посерьезнел:

— Потому, что не поверили звонку! Перезвонили в детдом, спросили, что у них происходит, а там ответили: все, мол, в порядке, концерт идет… И охрана то же самое сказала… События, как ты понимаешь, разворачивались не в канцелярии и не на входе, а в актовом зале… Потом, когда выяснили, что есть в Лефортове такой человек — Петр Муштаев, выехали… Как понимаешь, доехать не успели, рвануло…

— Этот Муштаев за что сидит?

— За бандитизм. Связь с террористами отрицает, проверяем сейчас по всем статьям, но одно уже ясно: девушке этой он не только не брат, вообще не родственник.

— Константин Дмитриевич, — попросил осмелевший к концу разговора Сэр Генри, — можно мне и правда посмотреть материалы дела и вещдоки?.. Ну и показания свидетелей почитать бы… Понимаете, странная получается история!

Конец ознакомительного фрагмента.