Гаргантюа и Пантагрюэль

Франсуа Рабле

Перед Вами самое значительное произведение эпохи французского Ренессанса – сатирический роман Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Созданный на богатой и разнообразной фольклорной основе, роман повествует о двух великанах – отце и сыне. Рабле мастерски высмеивает человеческие пороки, современный ему общественный уклад, а в особенности – церковь и духовенство. Гениальный автор романа «Гаргантюа и Пантагрюэль» при помощи сатиры и юмора обличает окружающую его действительность и противопоставляет ей новый мир, свободный от условностей и предрассудков. Уникальность данной книги состоит в том, что она издана по переводу, сделанному в 1552 г. и богато иллюстрирована офортами. В книгу включено более 60 уникальных изображений.

ГЛАВА XLIII. Как передовой отряд Пикрошоля попался навстречу Гаргантюа, и как монах убил капитана Тиравана, а потом попал в плен к врагам

Пикрошоль, после донесения тех, которые успели спастись от поражения, когда Трипе был выпотрошен, охвачен был сильным гневом, слыша, что дьяволы напали на его людей, и всю ночь держал совет, на котором Гастиво и Тукдильон высказывали мнение, что могущество его таково, что он мог бы разбить всех дьяволов ада, если бы они явились. Пикрошоль не верил этому вполне, но в то же время не был уверен и в противном

Однако он послал на разведку, под командой графа Тиравана, тысячу шестьсот всадников легкой кавалерии, хорошо окропив их всех святой водой и каждому повязав епитрахиль вокруг шеи; на тот случай, если они встретят дьяволов: те исчезли бы и расточились от действия как епитрахилей, так и грегорианской воды^[122].

Они доехали почти до Вогийона и Маладри, но нигде не встретили никого, с кем бы поговорить; тогда они вернулись верхней дорогой, и в пастушьей хижине, близ Кудрэ, нашли пятерых паломников. Поколотив их и связав, они увели их в качестве шпионов, несмотря на мольбы, клятвы и просьбы.

Спустившись оттуда к Севилье, они были услышаны Гаргантюа, который сказал своим людям:

— Товарищи, здесь предстоит схватка; их вдесятеро больше, чем нас. Ударим на них?

— Черт возьми! — сказал монах. — Что же мы будем делать? Вы мерите людей числом, а не доблестью и отвагой? — И потом закричал: Ударим, черти, ну, живее!

Слыша это, неприятели подумали, что, наверное, это были истинные дьяволы, и поэтому пустились бежать, бросив поводья, все, за исключением Тиравана, который взял копье наперевес и со всей мочи ударил монаха в грудь. Но, встретив страшную рясу, железо копья затупилось, будто свечка, которою ударили по наковальне. Тогда монах так ударил его древком от креста между шеей и колетом, в самую кость акромион^[123], что тот, пораженный, потерял сознание и недвижный упал к ногам лошади.

Монах, увидев епитрахиль, которую тот носил в виде перевязи, сказал Гаргантюа:

— Это — священники, то есть монахи только в зачатке. Я же, клянусь святым Иоанном, — полный монах, и набью вам их как мух.

Крупным галопом он поскакал вслед за ними, настиг задних и стал молотить их как рожь, нанося удары направо и налево. Гимнаст спросил у Гаргантюа, надо ли их сейчас преследовать, на что Гаргантюа ответил:

— Ничуть! Согласно истинной военной науке, никогда не следует доводить своих врагов до отчаяния, потому что необходимость увеличивает силы и мужество, которые уже ослаблены и истощены, и нет лучшего средства спасения для людей оцепеневших и истомленных, чем потеря всякой надежды на спасение. Сколько побед было вырвано побежденными из рук победителей, когда те, вопреки рассудку, стремились к полному уничтожению и совершенному избиению неприятеля, не желая оставить ни одного, кто мог бы сообщить об этом! Нет, всегда оставляйте неприятелю все ворота и дороги открытыми, и скорее постройте для них серебряный мост, чтобы отправить их.

— Правда, — сказал Гимнаст. — Но ведь у них монах!

— Монах, — сказал Гаргантюа, — у них? Честное слово, им же хуже! Но, чтобы быть готовыми ко всяким случайностям, не будем пока отступать. Подождем здесь в тишине, потому что я думаю, что достаточно узнал характер наших врагов. Они руководятся случаем, а не разумом.

Пока они ждали так под орешником, монах продолжал преследование, поражая без всякой пощады всех, кого встречал, пока не встретил всадника, который вез на крупе коня одного из несчастных паломников, и когда он хотел поразить его, паломник закричал:

— О, господин приор, друг мой, господин приор, спасите меня, прошу вас!

Услышав эти слова, враги обернулись и, заметив, что тут был только монах, который так скандалил, стали колотить его, как деревянного осла, — однако он ничего не чувствовал, даже когда они били его по рясе: такая у него была твердая кожа.

Поручив его стеречь двум стражам и повернув лошадей, они никого заметили впереди себя, из чего заключили, что Гаргантюа со своим отрядом бежал. Тогда они бросились во весь опор к долине Нуарет, чтобы догнать его, и оставили монаха одного с двумя стражами. Гаргантюа услышал шум и ржанье лошадей и сказал своим:

— Товарищи, я слышу топот врагов и уже вижу некоторых из них, которые идут на нас толпою. Сомкнем свои ряды в боевой порядок на дороге: таким образом мы сможем встретить их к нашей чести и их погибели.

Примечания

122

«Грегорианская вода», изобретение которой приписывалось папе Григорию III, — зто вода, смешанная с вином и пеплом и служившая для омовения оскверненных храмов.

123

Лопатка.