Державы земные

Трэвис Коркоран, 2019

2064 год. Земля в упадке, а власти коррумпированы. Депрессия тянется 56 лет. Правительство давит в зародыше любые новые технологии, способные нарушить плановую экономику. Десятилетие назад группа диссидентов, мечтателей и радикалов-либертарианцев, используя свои научные разработки, высадилась на Луне. Именно там они построили себе убежище. Аристилл, подземный город нового фронтира, в котором живут американские технокапиталисты, мексиканские гидрапонные фермеры, вьетнамские инженеры, ИскИны и генетически модифицированные разумные псы. Земным державам нужны ресурсы, добытые на Луне колонистами. Нужен внешний враг и маленькая победоносная война. Грядет неизбежный конфликт.

Глава 18

2064: Земля, Вашингтон, Белый дом

Президент Джонсон откинулась на спинку кресла, слушая презентацию, которую проводил генерал Боннер. Отдельные моменты казались ей сущей бессмыслицей — какие-то спутники вокруг Луны, этого же быть не может, — но она решила не поправлять его.

Боннер показал рукой на настенный экран, и там появился следующий слайд.

— Отвечая на вопрос, скажу: нет, ограничение Бюро Природосберегающих Исследований на плотность мощности лазера не распространяется на Министерство Обороны. И даже если бы распространялось, эта программа имеет секретность на уровне П-3, так что все нормы по раскрытию информации, за исключением случаев харассмента и прямого вреда окружающей среде, ее тоже не касаются. Следующий.

Катерина подняла палец.

— У нас есть подтверждение того, что лазеры попали по спутникам Луны?

— Так точно, — ответил Боннер, кивая.

Он снова показал рукой на экран, и там начало воспроизводиться видео. Нерезкое изображение спутника, раскинувшего в стороны солнечные батареи, будто чайка крылья, с тарелками радиосвязи и окулярами лазерных каналов. Спустя мгновение изображение ярко вспыхнуло. Мелкие детали задымились и исчезли. Более крупные почернели и оплавились. Яркий свет погас. Боннер приподнял подбородок.

— У нас имеются видео сожжения всех четырнадцати спутников. Следующий.

Повисло молчание.

— Отличная работа, генерал, — сказала сенатор Линда Хейг. — Мадам президент, полагаю, что вы послали экспатам четкое сообщение. Благодарю вас.

Президент Джонсон улыбнулась. Линда великолепна, всегда отдаст должное тем, кто этого заслужил. Ей это нравилось. Многим в Вашингтоне стоило бы этому поучиться.

Американцы — великий народ, они никогда не стесняются подбежать к ней в студии, на улице, в аэропорту, на предвыборном митинге, чтобы познакомиться, выразить ей свою любовь, поделиться с ней своей энергией.

А вот этот город совсем иной. Здесь все ее посмешищем считают, раз она не училась в правильной частной школе, не получила диплом в университете «Лиги Плюща», заработала себе имя в шоу-бизнесе, а не в бесконечных интернатурах, мозговых центрах и НКО. Все они самодовольные и гордые. Они уважают ее пост, но не уважают ее саму. Разница ощущается слабо, но ощущается. Они даже думают, что раз у нее нет такого образования, как у них, то она не заметит этого скрытого презрения. Совершенно не понимают, что именно она умеет куда лучше их не выступать на сцене, а понимать людей. Разных людей. Она способна понять этих чопорных уродов голубых кровей ничуть не хуже, чем простых американцев.

Она знала, что они о ней думают: не только то, что она не из той школы или семьи, но и даже не того жанра артист. Не кинозвезда, не музыкант, даже не аккредитованный журналист, работающий на сетевом канале класса А, просто ведущая ток-шоу, которое смотрят разведенные женщины и безработные мужчины.

Она видела их мысли насквозь, понимала, что в результате зависть вкупе с презрением заставляют их быть злопамятными и вредными. Что, в свою очередь, ведет к тому, что они саботируют все, что бы она ни делала.

Она ненавидела этот город.

А что же Линда Хейг? Несмотря на то, что она в оппозиционной фракции партии, сенатор ведет себя совершенно нормально. В самом деле, учитывая ее твердолобый характер WASPa, ее происхождение, деньги, которые есть у ее семьи. Не поклонник, но проявляет должное уважение. Их рабочие отношения, продолжающие крепнуть, — лишь еще одно доказательство того, что недоброжелатели попросту не понимают ее, не знают, как с ней работать.

Она поглядела на Линду Хейг. Вот этот человек ее понимает. Никаких тебе высокомерных взглядов, никакого снисхождения. Эта женщина понимает, что ей всего лишь надо проявить чуточку уважения, чуточку послушания, и она обретет в лице президента друга.

А уж следить за тем, кто ей друг, а кто — нет, Темба умела хорошо. Она огляделась по сторонам. Большая часть этих людей ей не друзья. Взять, к примеру, Боннера. По крайней мере, пытается делать вид. Но искренне ли его уважение? Он может выполнить порученное, поэтому она его терпит — и даже позволяет ему думать, что она его одобряет.

Боннер вывел на экран последний слайд презентации.

— Итак, вот то, чего мы добились. Стопроцентное выведение из строя структуры противника.

Он повернулся и поглядел на нее. Как и все остальные.

Все смотрят на нее.

Отлично.

Она оглядела присутствующих, купаясь в их внимании, а затем слегка наклонила голову в сторону Боннера и заговорила:

— Благодарю вас, генерал. Уверена, что нам всем стало спокойнее, теперь, когда шпионские спутники экспатов, летавшие у нас над головами, были сбиты.

* * *

В ответ на комплимент Боннер улыбнулся, не позволив просочиться в эту улыбку ни единой капле презрения. Разве не объяснял он ей четыре минуты назад, что это спутники связи, вращающиеся вокруг Луны, а не Земли, и что они сожжены, а не сбиты? Но он промолчал. Президент — идиотка, но идиотка, облеченная властью. Его карьерный рост застопорился на звании бригадного генерала не один год назад, но потом выбрали президента Джонсон, только что попавшую из своего ток-шоу прямиком в Сенат. Как и все в Вашингтоне, он читал ее автобиографию, но не только ее — он просмотрел старые видео с ее шоу, проштудировал ходившие в Голливуде слухи. И многое узнал. Узнал, что Темба не любит, когда ей перечат. Хорошо запомнил, и его карьера снова пошла в гору. Говори, когда это уместно, и молчи, когда уместно промолчать. Темба любит публику, и если ты поможешь ей хорошо выглядеть перед публикой, она станет твоим лучшим другом.

Заговорил генерал Рестиво, через два кресла от него:

— При всем уважении к тому, что сделали ВВС…

— ВКС, — поправил его Боннер.

— Да, извините, при всем уважении, мадам президент, я должен спросить, как это приближает нас к достижению наших целей?

Президент повернулась к Рестиво с холодной, с оттенком предостережения, улыбкой:

— Что?

Рестиво прокашлялся.

— Чего мы пытаемся этим добиться?

Боннер сдержал желание покачать головой. Иисусе. Задавать президенту такие неудобные вопросы? Будь Рестиво его непосредственным подчиненным, ходить бы ему с двумя звездочками и выговором с занесением в личное дело до пенсии.

Улыбка президента исчезла окончательно.

— Я думала, что я уже это ясно сказала. Экспаты уже почти десятилетие обворовывают нашу экономику — тащат у нас заводы и рабочих. Они не платят налоги! Страна в опасности, и нам нужны деньги.

— Да, но…

— Я не закончила, генерал! Эти люди должны платить налоги. Это не какой-то новый закон, Саймонс мне объяснил, что экспатов обязали платить налоги со своих доходов уже более века назад. Эти люди думают, что могут пользоваться всеми преимуществами, учась в школах, ездя по дорогам, всем, что дает наше общество, а потом просто уехать, не сделав справедливого взноса в это общество? Смысл всего именно в этом, генерал.

* * *

Генерал Рестиво понимал, что ни черта не смыслит в политике, но четко понимал, что сейчас не время и не место высказывать свою точку зрения насчет ценности государственных школ, равно как и говорить, что экспаты платят за заводское оборудование золотом, настоящим, а не на бумаге, и это лучше, чем простой этого оборудования в течение всей Долгой Депрессии.

Нет. Он ограничится строго одной темой.

— Мэм, я согласен целиком и полностью. Безусловно, эти люди действуют наперекор политике государства.

Он пригляделся к выражению ее лица. Сработало ли? Да, похоже, президент смягчилась. Пусть и немного. Оставалось лишь надеяться.

— Мой вопрос в том, есть ли у наших действий сформулированная цель и как наше применение силы служит ее достижению?

Если настроение президента и смягчилось после первых двух фраз, это было ненадолго. Когда Рестиво закончил говорить, у нее было такое лицо, будто она лимон откусила.

— У меня нет на это времени, — сказала она и повернулась к Боннеру: — Генерал, объясните все полковнику.

Ого, полковнику? Президент точно могла разглядеть две звезды у него на погонах, как и четыре у Боннера. Если верить офицерским сплетням в Пентагоне и Национальном Координационном Центре, она еще сенатором такие номера откалывала, намеренно неправильно называя звание военного.

Рестиво сделал вид, что не заметил этого. Раз уж влез в это дело, какой прок обращать внимание на ничтожные оскорбления?

Боннер смирился с неизбежным и принялся объяснять.

— Генерал Рестиво, президент говорила со мной долго и весьма откровенно. Ее, по вашему выражению, «сформулированная цель» заключается в том, чтобы экспаты были наказаны и чтобы это могло послужить основой для наших дальнейших действий.

Рестиво подметил, как понравились президенту слова насчет «откровенности». Она снова улыбалась. Сам он кивнул. Была надежда, что его слова выведут ее из состояния идиотизма, но она не оправдалась. А уж вовремя признать поражение генерал всегда умел. Да, было бы здорово, если бы прозвучали нормальные военные формулировки, «сдерживание», «лишение способности вести боевые действия», а не это расплывчатое «запугивание». А еще было бы здорово сказать Боннеру, что его фраза насчет «основы для наших дальнейших действий» — первоклассная чушь, достойная Управления санитарного надзора.

Но «здорово» в банк не положишь. К «здорово» не прилагается пенсия.

Он пытался придать политической дискуссии полезную направленность, задав конкретный вопрос, и у него ничего не получилось. И расплата за это — сносить унижения. По полной программе. И он кивнул Боннеру.

— Благодарю, генерал, теперь я все понял.

Он коротко поклонился в сторону Тембы.

— Мадам президент, прошу прощения за недоразумение.

Выражение лица президента снова стало нейтральным. Ладно. Лучше, чем ничего.

— И еще один вопрос, мэм. Я докладывал вам о наших работах по тренировкам пехотинцев в условиях ВКД, чтобы мы могли вести на Луне боевые действия, если потребуется. Комплектация и тренировки проходят хорошо, но я ничего не знаю насчет средств, которые у нас имеются для доставки войск на этот театр военных действий.

— Генерал, с этим все в порядке. О’кей, народ, думаю, на этом мы закончим собрание. Генерал Боннер, задержитесь, пожалуйста, у меня есть еще пара вопросов.

Генерал Рестиво встал, взял в руки планшет и вышел.