Я переиграю тебя. Реванш

Тори Майрон (2024)

Боль ощущается особенно сильно, если ее причиняют в момент, когда ты чувствуешь себя самой счастливой на свете. Мне это мастерски доказал мой будущий муж. Дмитрий Титов — образец искусного лжеца и безжалостного убийцы. Он заставил меня поверить, что в нашем лицемерном мире возможно найти нечто искреннее, а потом за миг разбил мою веру. Я ненавижу мерзавца, но должна выйти за него замуж, чтобы уберечь свою семью от краха. Сейчас как никогда прежде нужно сохранить наши земли, власть и союзников, чтобы суметь отыскать членов вражеского альянса и доказать их вину в череде недавних происшествий. Враги поставили себе цель — уничтожить моего брата, который намерен разрушить нынешнюю систему правления. И Титов может ему в этом помочь. Но станет ли? Неизвестно. И смогу ли я правильно сыграть свою партию в этой опасной игре? Особенно когда признаюсь самой себе, что несмотря на ненависть и нашу бесконечную борьбу, по-прежнему люблю мужчину, который ежедневно разбивает мне сердце.

Глава 2

Каролина

Я толком не помню, как встала с пола и добралась до кровати. Но точно помню, что спустя два часа безутешных рыданий заснула, будучи в постели одна. Поэтому для меня полная неожиданность во время пробуждения ощутить чью-то руку на своем животе. И судя по размеру и тяжести, определенно мужскую.

Первая мысль — это вкрай обнаглевший Титов приперся ко мне ночью непонятно зачем. Она одним махом сбрасывает с меня весь сон и простреливает сердце острым колом. Игнорируя боль в правой половине лица, резко отрываю голову от подушки, бросаю взгляд вправо, и мой выдох облегчения с примесью удивления разлетается по тишине комнаты.

Денис.

Развалился на животе, занял почти всю кровать и, впечатавшись щекой в подушку, мирно спит, погрузив на меня свою крупную ручищу.

Что он здесь делает? И как мне только в голову могло прийти, что это Дима ко мне пробрался? Бред наивысшей степени. После того, что случилось и всех моих лживых слов, сказанных ему на эмоциях, он ни за что не стал бы приходить ко мне, чтобы утешить. Ведь притворяться «белым и пушистым» больше нет необходимости. Уверена, и желание делать это у Титова тоже напрочь отбилось. Поражаюсь, как он сам не отказался от женитьбы на мне, после того как я нанесла удар по его самоуверенному эго.

— Доброе утро, засранка, — сонно бормочет Ден, вырывая меня из потока мыслей. Смотрю на него, а он в ответ разглядывает меня чуть приоткрытыми глазами и слабо улыбается.

— Доброе. Ты что забыл в моей кровати? — сбрасываю с себя его руку и занимаю сидячее положение.

— Смотрю, ты проснулась в недружелюбном настроении.

Я даже не усмехаюсь. Вообще не смешно. Продолжаю буравить брата вопросительным взглядом.

Он же зевает и переворачивает свою тушу на спину.

— Я дождался вчера, когда Влад пойдет спать, и пробрался к тебе в комнату. Не хотел, чтобы ты провела эту ночь одна.

А вот теперь я усмехаюсь. С удивлением.

Поддержать меня пришел? Ничего себе новости.

— Да что ты говоришь? А мне вчера показалось, что ты полностью поддерживаешь Влада. Даже в применении силы.

Ден резко мрачнеет, черты его лица напрягаются. Он тоже занимает сидячее положение и пронзает меня серьезным взглядом.

— Если ты думаешь, что мне было приятно наблюдать за вашим разговором, то глубоко ошибаешься.

— А разве у нас был разговор? Если меня память не обманывает, в основном говорил только Влад. Я же ревела как ненормальная, а ты просто стоял и безучастно смотрел за всем происходящим.

— Кара, я не мог поступить иначе, — он сжимает пальцами переносицу и снова смотрит на меня. — Ты вчера перешла все возможные границы и довела Влада. Я никогда не видел его в таком гневе. Мне с трудом удалось его хоть немного успокоить, пока мы ехали в поместье. Попытайся я встать вчера на твою защиту, это кончилось бы бедой для нас обоих. Особенно для тебя.

— То есть, хочешь сказать, своим бездействием ты уберегал меня от еще большего насилия? — язвительно интересуюсь я, чувствуя, как обида на Дена нестерпимо зудит в груди.

— Хочешь верь, хочешь нет, но все именно так, — серьезно подтверждает он, с сочувствием всматриваясь в мою подбитую щеку. — Ты еще легко отделалась. По дороге домой я думал, он от тебя живого места не оставит. Ты крупно облажалась.

— Это мне еще вчера Влад доходчиво объяснил. Повторять не обязательно.

Горло привычно сдавливает, глаза начинает щипать, пока в памяти прокручиваются вчерашние события. Они вновь кажутся мне словно в тумане, из которого яркими вспышками прорываются определенные кадры.

Последний поцелуй Егора. Его влюбленный взгляд. Выстрелы. Тела, падающие на пол. Дыры в головах. Мрачное лицо Титова. Крик Андрея. Его уверенная фигура, финальные слова и глаза… Родные глаза, устремленные на меня… А сразу после взрыв, огонь, дым и…

— Иди сюда.

Вздрагиваю, когда слышу голос брата и чувствую бережный обхват рук на моем теле. Он вжимает меня лицом в свою грудь, и хлопковая ткань его майки намокает от моих слез. Черт. Опять я начала плакать.

— Не надо, — бормочу, пытаясь быстро отстраниться от брата.

Я до сих пор на него обижена, пусть теперь и понимаю, что в причине его вчерашнего бездействия есть смысл. Но вырваться из его объятий не получается. Ден не позволяет.

— Надо, Кара. Плачь, — шепчет брат и утыкается носом в мою макушку, поглаживая меня по спине.

Объятия и такие нежные моменты между нами — редкость. Сейчас я даже вспомнить не могу, когда мы с Денисом вот так просто обнимались, пока он пытался меня утешить. Наверное, только в детстве, когда я до мяса разбивала колени после очередного падения. Во взрослой жизни таких эпизодов не было. С Владом же вообще никогда не было. Поэтому я не в силах долго сопротивляться. Расслабляюсь и плачу у него на груди, сгребая в кулак ткань его майки. Он ничего не говорит, не высказывает бесполезных фраз, которые придуманы каким-то дебилом в целях унять скорбь и боль утраты. Никакие слова не способны сотворить чудо. И Ден это прекрасно понимает. Он молча сжимает меня в объятиях и терпеливо ждет, когда я выплачу все, что накопилось за ночь. А когда осознает, что слез не осталось и я просто шмыгаю забитым носом, обхватывает мое лицо руками и сосредоточенно заглядывает в глаза.

— Легче стало?

Тупой вопрос. Мы оба знаем ответ, поэтому я даже не произношу его вслух.

— Когда-нибудь станет, Кара. Нужно, чтобы прошло время.

— Сколько? Вечность?

Денис слабо усмехается, но веселье не касается его вечно наглых, бесстыжих глаз.

— Андрей не хотел бы, чтобы ты долго лила по нему слезы. Он всегда знал, чем для него все закончится. И всегда был готов к этому. Уверен, ты тоже в какой-то мере осознавала, что он не пробудет с тобой до старости.

— Я старалась не думать об этом, — признаюсь тихо.

— Но тем не менее думала.

— И надеялась, что он все-таки пробудет со мной, как минимум, до ста лет.

Ден расплывается в улыбке, стирая с моих щек новые дорожки слез.

— В этом вся ты, Кара. Надежда — твое второе имя.

— Эта надежда в прямом смысле сгорела до пепла, — с прискорбием напоминаю я. — Андрей погиб. И все из-за меня.

— Не говори так, — Ден возвращает своему голосу серьезные ноты.

— Я говорю, как есть. Если бы я не сбежала, Андрей не приехал бы в аэропорт, и с ним все было бы в порядке.

— Кара, — с тяжестью выдыхает Денис, прежде чем продолжить: — Во-первых, не ты подорвала то здание. А, во-вторых, как я уже сказал: Андрей знал, что когда-нибудь умрет, защищая тебя. Это было его работой и единственной целью в жизни. Он был рожден и обучен именно для этого.

— И что теперь? — начинаю злиться. — Это как-то уменьшает мою вину в его смерти?

— Твоей вины вообще нет. Это то же самое, если бы повар, который всю жизнь готовил тебе еду, умер, стоя у плиты, пока выполнял свою работу.

— Ужасная аналогия.

— Понимаю, для тебя это звучит ужасно, но я хочу, чтобы ты услышала меня, — он аккуратно обхватывает мое лицо руками. — Ты не виновата в его смерти. Не. Виновата.

Я внимательно смотрю в глаза брата, но ничего не отвечаю. В этом нет смысла. Он искренне верит в то, что говорит, потому что Андрей для него был одним из работников. Для меня же все иначе. И я ни за что не поменяю своего мнения. Вина в его смерти и смерти всех остальных людей лежит на мне. Точка.

— Я не хочу больше говорить об этом, — отстраняю руки брата от своего лица, желая срочно сменить тему. И в голове тут же всплывает вопрос, который терзал меня до момента, когда я заснула. — Как Лиза? И что за реакция у нее вчера была?

Ден хмурится и пожимает плечами.

— Понятия не имею. Сам не врубился, зачем Влад вообще ей про Андрея сказал.

— И у тебя нет никаких предположений?

Он замолкает ненадолго, будто обдумывая что-то, и только потом отвечает:

— Есть, но все они до абсурда идиотские.

Он решает не высказывать их вслух, но мне это и не требуется. Что-то мне подсказывает, что наши предположения идентичны, но я даже не хочу думать о них сейчас, они реально из жанра «фантастика». Будет лучше дождаться встречи с Лизой и узнать ответ лично у нее.

— А что за фразу она вчера мне выдала? Про горькую смерть. Как это понять вообще?

— Никак, засранка, — на сей раз Ден отвечает быстро и уверенно. — Вчера все мы были не в себе, и Лиза тоже, поэтому и ляпнула какую-то ерунду. Не заостряй внимание, а лучше вставай и умывайся. Я пока пойду вызову врача. Пусть проверит тебя и обработает лицо. Отек у тебя стремный и синяк немаленький. Боюсь, до свадьбы не заживет без медицинской помощи.

Стоит Денису напомнить мне о скорой свадьбе, как к горлу подступает тошнота. Сердце будто в кактус превращается и протыкает иголками все соседние органы.

— Сколько времени у меня есть? — спрашиваю хриплым голосом.

— Думаю, полчаса есть.

— Я не про врача, а про свадьбу.

— Не знаю. Этот вопрос тебе стоит задать Владу. Как и подготовить честный рассказ о том, почему ты вообще вчера сбежала.

— А разве Титов ему не рассказал?

— Может, и рассказал. Я не в курсе. Влад вчера был не в настроении делиться со мной хоть чем-то.

— Надеюсь, что Влад уже все знает. Я назвала причину Титову. Больше мне сказать нечего, — отрезаю я, желая закончить эту беседу.

Я не хочу говорить об этом с Деном или с кем-либо еще. И уж тем более не хочу этого делать в своей спальне, где, возможно, прямо в этот момент за мной ведется слежка.

Я лучше спрыгну с обрыва и разобьюсь о скалы, чем позволю Титову узнать, что мой побег спровоцировала не только новость о многолетнем сталкинге, но и открытие о его измене.

— Ладно. Я не стану на тебя давить, — произносит Ден и встает с кровати, вытягиваясь во весь свой почти двухметровый рост. — Но ты же понимаешь, что Влада такой ответ не устроит.

Конечно, понимаю. Именно поэтому с этого дня, помимо подготовки к грандиозной свадьбе, моей задачей будет научиться лгать. Так же искусно и легко, как это делал Титов и мой брат-деспот.

Получится ли?

Не уверена.

Но я должна хотя бы попробовать.