Я переиграю тебя. Реванш

Тори Майрон (2024)

Боль ощущается особенно сильно, если ее причиняют в момент, когда ты чувствуешь себя самой счастливой на свете. Мне это мастерски доказал мой будущий муж. Дмитрий Титов — образец искусного лжеца и безжалостного убийцы. Он заставил меня поверить, что в нашем лицемерном мире возможно найти нечто искреннее, а потом за миг разбил мою веру. Я ненавижу мерзавца, но должна выйти за него замуж, чтобы уберечь свою семью от краха. Сейчас как никогда прежде нужно сохранить наши земли, власть и союзников, чтобы суметь отыскать членов вражеского альянса и доказать их вину в череде недавних происшествий. Враги поставили себе цель — уничтожить моего брата, который намерен разрушить нынешнюю систему правления. И Титов может ему в этом помочь. Но станет ли? Неизвестно. И смогу ли я правильно сыграть свою партию в этой опасной игре? Особенно когда признаюсь самой себе, что несмотря на ненависть и нашу бесконечную борьбу, по-прежнему люблю мужчину, который ежедневно разбивает мне сердце.

Глава 11

Дмитрий

Сигнал смартфона вытягивает меня из сна. С трудом раскрываю глаза и осматриваюсь, понимая, что нахожусь в салоне джета. Ничего себе. Впервые отключился в самолете в сидячем положении и даже пропустил момент посадки. Но, наверное, этого стоило ожидать. За минувшие двое суток я практически не спал, а вчерашний день был чертовски загруженным. Еще и спонтанное возвращение на Морен добавило неудобств, но я не мог не слетать туда на пару часов. Одно внезапно появившееся дело не терпело отлагательств.

Телефон продолжает звенеть, раздражая знатно уставший мозг. Смотрю на экран, тяжело вздыхаю и отвечаю на вызов.

— Почему ты не спишь? Четыре утра, — устало спрашиваю я. Прикрываю глаза и откидываю голову на подушку сиденья.

— Волновалась. Хотела убедиться, что ты долетел без происшествий.

Еще один вздох вырывается из горла.

— Я неоднократно повторял, что не обо мне тебе стоит волноваться, Ангел.

— А о ком? О Давиде? — с досадой усмехается она. — Уверена, он прекрасно сейчас проводит время.

— До сих пор не вернулся?

— И не вернется. Если он уходит к любовнице, то всегда ночует у нее.

Поджимаю губы от негодования. Ну что за дебил? Я, конечно, в курсе его безразличного отношения к Ангелине, но сейчас, учитывая ее положение, о котором я узнал несколько часов назад, он мог бы повременить с похождениями и побыть дома с беременной женой. Не так уж это сложно.

— Меня это не задевает, — добавляет Ангел, когда я слишком долго не отвечаю. — Ты же знаешь, что меня волнует только один мужчина, и это не Давид.

— А ты знаешь, что так не должно быть.

— Но есть, и я ничего не могу с этим поделать.

— Ложись спать, Ангелина, — не желая развивать тему ее романтических чувств ко мне, требую я. — Тебе нужен отдых.

— Тебе тоже.

— Этим и займусь, как только вернусь домой.

На том конце повисает недолгое молчание. Собираюсь сбросить вызов, поставив точку в этом неуместном разговоре, но Ангел произносит:

— Спасибо, что приехал ко мне, вырвавшись из своего медового месяца. Приятно осознавать, что хотя бы кому-то небезразлично состояние моего здоровья.

Никак не комментирую ее благодарность. Силы на нуле. Желания разговаривать еще меньше. Снова требую, чтобы она ложилась спать, и отключаю вызов. Смотрю в иллюминатор, дожидаясь, когда джет остановится, и уже мечтаю, как сейчас доберусь до дома и спокойно лягу спать. Однако новый звонок рушит мои планы.

— Слушаю, — с недовольством отвечаю я, заранее догадываясь, что если охрана звонит мне в такой час, значит, мой запертый в доме сумасшедший зверь что-то натворил.

— Господин Титов, наконец я сумел до вас дозвониться, — напряженным голосом произносит Глеб, один из моих охранников.

— Сразу к делу, — приказываю с раздражением.

— На вилле произошел пожар.

Застываю. Тело превращается в кусок железа. Такой новости я не ожидал. Из перегруженной головы вылетают все слова и мысли, кроме…

— Каролина жива?

Ответа не следует. Какого черта ответа не следует?

— Я тебя спрашиваю: Каролина жива?

— Жива.

Сквозь помехи в связи мне удается расслышать, и я протяжно выдыхаю.

— Пострадала?

— Нет, с ней все в полном порядке, но ваша спа…

Голос Глеба обрывается. Дерьмо! Телефон разрядился. Охрененно. В самый неподходящий момент. Ладно, не беда. Все узнаю и со всем разберусь на месте. Главное — Гордеева жива и невредима. Остальное поправимо.

Вылетаю из джета сразу, как только бортпроводница разрешает это сделать, и сажусь в ожидающий меня автомобиль с водителем. Сорок минут напряженной поездки, и я наконец въезжаю на территорию виллы, со второго этажа которой до сих пор исходят остатки дыма.

— Здравствуйте, — с опаской произносит Глеб, ожидающий меня во дворе. И встретившись с моим злобным взглядом, тут же продолжает: — Простите. Мы не ожидали, что такое может произойти. Но как только увидели огонь, тут же побежали его тушить.

— Причина, — не глядя на нервного охранника, направляюсь в дом.

— Эм…

— Блять, причина пожара. Не тормози, — закипая не на шутку, цежу я.

— Ваша жена.

Резко торможу, поворачиваясь к стушевавшемуся Глебу. Он на секунду отводит взгляд в сторону, а затем сообщает:

— Она подожгла вашу спальню, а пожарная сигнализация почему-то не сработала. Мы тушили всем персоналом, но от комнаты мало что осталось.

Нечто едкое забивает горло с легкими, усложняя задачу полноценно дышать. И нет, всему виной не запах гари, отравляющий утренний воздух, а мой возросший внутренний накал.

Идиотка! Отбитая на всю голову идиотка. О чем она только думала, когда решилась устроить пожар? Правильно. Не думала. В ее конфигурациях не заложена такая функция.

— Где она? — глухо спрашиваю я, пронзая Глеба мрачным взглядом.

— Мы отвели ее в гостевой дом. Там безопасно и не чувствуется эта удушливая вонь.

Откладываю осмотр сгоревшей комнаты на потом, сразу направляясь к соседнему небольшому дому, который находится на другом конце сада. Стоящие у входа охранники подбираются, как только видят меня. Здороваются и отходят от двери, позволяя мне пройти внутрь.

Оказавшись в светлом коридоре, я улавливаю звуки включенного телевизора и незамедлительно двигаюсь в гостиную. В доме действительно нет и намека на запах гари, но кажется, это ненадолго. Я настолько зол сейчас, что прямо-таки чувствую, как закипаю. И с каждой секундой все сильнее.

Стоит мне заметить источник своего гнева, и руки сжимаются до хруста в костяшках, челюсть скрипит — настолько сильно я ее сжимаю.

Каролина как ни в чем не бывало лежит на диване с банкой мороженого и смотрит какой-то мультфильм. Волосы неопрятно связаны на макушке, тело облачено в домашний костюм, состоящий из майки и шорт. Ярко-желтый. Солнышко, блять. Прямо-таки светится от радости, как ребенок, чья пакость удалась.

— О, привет, муженек. Ты опоздал. Все представление пропустил, твои псы уже потушили пожар, хотя я просила подождать. Хотела, чтобы ты своими глазами увидел, как красиво сгорает твоя спальня, — спокойным, донельзя довольным голосом произносит она и засовывает в рот ложку с мороженым, возвращая взгляд к телевизору.

Я же и моргнуть не успеваю или попытаться себя успокоить, как за три шага добираюсь до Каролины, хватаю за предплечье и рывком поднимаю с дивана.

— Эй! Больно же! — уронив банку с мороженым, возмущается она и хватается за лацканы моего пиджака.

— Больно? — цежу сквозь зубы возле ее рта, глядя в безумные зеленые глаза. — Отлично. Тебе же нравится боль, — сильнее сжимаю пальцы на ее руке и хватаю за волосы.

— Что за чушь ты несешь? Попутал меня с другой бабой? — сквозь болезненный стон выдает она и бьет меня в грудь несколько раз. Да только ее удары — ничто по сравнению с теми, что от гнева бьют меня изнутри.

— Ты совсем рехнулась? — проигнорировав ее вопрос, спрашиваю я, хотя зачем? Непонятно. Ответ очевиден. Адекватный человек никогда не стал бы подвергать свою жизнь опасности, устраивая в доме пожар. Особенно в свете недавних событий.

— Это ты рехнулся, Димочка, если правда думал, что я стану смиренно ждать момента, когда ты вернешься и соизволишь выпустить меня на свободу, — парирует она, сверкая гневным взглядом и продолжая пытаться оттолкнуть меня от себя.

— Теперь я тебя не то что на свободу не выпущу, а отправлю в психушку. Похоже, там тебе самое место, раз даже день не можешь прожить без дебильных решений.

— Да пожалуйста! Отправляй меня, куда хочешь. Везде будет лучше, чем здесь, с тобой!

— Опять храбришься?

— Нет! Говорю, что думаю!

— В этом и проблема, Каролина. Тебе вредно думать. Не твое это, понимаешь?

— Да? А что мое? Сидеть и ждать тебя, пока ты шляешься неизвестно где? — она не говорит, а шипит, точно кобра. — Так не бывать этому! Не на той ты женился. Не буду я ждать тебя взаперти, не имея даже возможности связаться с Ариной. А ты редкостный дурак, если реально полагал, что я буду сидеть сложа руки.

— Я не думал, что ты будешь сидеть сложа руки. Но пожар? Это даже для тебя перебор, тебе так не кажется?

— Не кажется! И будь моя воля, то я спалила бы всю твою виллу дотла, но, к сожалению, охрана слишком быстро заметила огонь.

— А ты быстро, однако, пережила смерть Андрея, — бью по самому больному месту и получаю мгновенную реакцию.

Каролина вздрагивает, словно я зарядил ей по лицу со всей дури, и замолкает. Прежде гневные глаза начинают сверкать от подступающей влаги, а тело — напрягаться еще больше. Кажется, надави на нее чуть сильнее, и она разобьется как стеклянный шар.

Но я не собираюсь разбивать ее. Это не входит в мои планы. И про Андрея я упомянул, чтобы хоть немного уменьшить ее прыть. Иначе если продолжить ругаться, то добром это не кончится. Опять.

— Из-за своего характера ты могла пострадать и угробить других людей, — призвав самого себя к спокойствию, проговариваю я и наконец отпускаю притихшую ведьму. Однако стоит ей оказаться на воле, как она тут же возвращает голос:

— Не делай вид, будто тебя волнует кто-то, кроме себя. Нам обоим известно, что это неправда.

— Ты права. Меня — не волнует, но другой вопрос — почему тебя это не волновало? Мария или охранники могли погибнуть. Тебе так понравилось лишать людей жизней, что захотелось записать на свой счет еще несколько невинных жертв?

— Нет! — выкрикивает она слишком быстро. — Нет! Прекрати говорить этот бред!

— Разве это бред, Каролина? Из-за своего необдуманного поступка ты снова подвергла людей опасности. И на сей раз ты не смогла бы обвинять меня в их смерти. Я не вкладывал в твои руки спички.

— Ты вложил их мне в руки своими тиранскими действиями.

— Тиранскими? — усмехаюсь я, устало качая головой. — Уж поверь, мне далеко до тирана. Можно сказать, я с тобой еще белый и пушистый, хотя ты этого совершенно не заслуживаешь. И сегодня ты в очередной раз доказала мне это.

— Я ничего тебе не доказывала и не собиралась, — вспыхивает она с новой силой. — Мне вообще плевать, как ты ко мне относишься и что думаешь. Твое мнение для меня пустой звук. А что касается Марии и охранников… С ними ничего не случилось бы. Когда я подожгла твою спальню, в доме я была одна. Никто бы не пострадал.

— Только ты сама, — не сдержавшись, бросаю я стальным голосом, заклиная себя сохранять спокойствие. Однако сделать это сложно.

— И вновь… Не делай вид, будто тебя заботит моя жизнь. Или в вашем с Владом договоре есть пункт о том, что и в браке ты не имеешь права меня убить? — хрипло произносит Каролина, в ожидании ответа скрещивая руки на груди, и я непонимающе хмурюсь.

— Ты же читала договор. К чему этот вопрос?

— Уж прости, но у меня не было времени прочитать его от начала до конца.

Вот оно как… Это многое объясняет. Для меня. Каролина же по-прежнему выжидающе разглядывает мое лицо, будто пытается прочитать по нему все, что ее интересует. Но может смотреть, сколько угодно. Она ничего не увидит, а я не собираюсь пересказывать ей пункты договора, в который ей вообще никогда не стоило совать свой любопытный нос.

— Дима, я задала вопрос! — выпаливает она, заметив, что я начинаю двигаться в сторону выхода, на ходу развязывая галстук.

— Умница, — проговариваю, не останавливаясь, чем красноречиво заявляю бестии, что ответа она может не ждать. Открываю входную дверь и взглядом требую обоих охранников войти внутрь. — Вы оба. Глаз с нее не спускайте, пока я буду спать. Если начнет чудить — свяжите. Начнет кричать — закройте рот кляпом. В общем, сделайте все, что потребуется, лишь бы я мог несколько часов спокойно поспать.

Охранники кивают, а Каролина… Мне даже смотреть на нее не надо, чтобы ощутить исходящую от нее ярость. Но пусть злится, сколько пожелает. Она сама виновата. Она сама своими действиями связывает себе руки и защелкивает замок на своей шее. Мне даже стараться не приходится.