Дневник мамы неудобного ребенка

Тоня Третьякова (2024)

«У вашего ребенка диабет, он что, ел много сладкого?» «Мы хотели пригласить вашу дочь на день рождение, но не можем — там же чаепитие будет» «А правда, что от диабета можно ослепнуть, и еще ноги ампутируют?» Все, о чем спрашивают диа-родителей и еще то, о чем молчат — в этой книге. Это книга-друг для тех мам, которые устали бояться, что они все сделают не так, потому что их дети отличаются от остальных. Дневник реальной мамы, живущей с диабетом своего ребенка вот уже почти 5 лет, а заодно с двумя другими детьми и мужем, который любит, чтобы все было по правилам. В нем вы узнаете, что делать, если от вашего ангелочка рыдает физрук, буфетчица подкармливает ее хлебом, а половина класса пытается измерить сахар одним-единственным глюкометром.

Глава 3

Мой муж Алексей не любит, когда мы приходим за ним на работу. Видимо, он считает, что семья — такая компрометирующая штука, которую надо держать отдельно от взгляда начальства. В общем-то, он не так уж неправ, если учесть, что проректор по науке — моя свекровь. Но сегодня он забыл на работе паспорт и ключи, поэтому наша прогулка пролегает через университетскую кафедру.

Дана громко читает вывески. Особенно ей нравится парикмахерская — со смешными картинками и крупным шрифтом.

— Жен-сы-кий зал, — одолевает первую вывеску дочь.

— Умница моя! Посмотри, Леш, как она хорошо прочитала!

— Мур-р-р-рж-ской зал.

— Мужской, — поправляет муж.

— Муржской, — соглашается дочь.

— Дан, где ты там букву «р» нашла?

— В серединке должна быть.

— Да нет там ее! Посмотри внимательнее.

— Должна, — упирается Дана. — Такой сильный звук «р-р-р-р», как может быть мужской зал без сильного звука?

— Погоди-погоди, — заинтересованно поворачивается Алексей. — Так это у тебя осознанная стратегия, что ли? Не потому, что ты дебилка? И «гектианские шаги» ты говоришь вместо «гигантские», потому что…

— Они же большие. Гек-ти-ан-ски-е. Вон сколько букв! Гигантские — совсем не то.

— Твоя дочь — умный, прекрасный ребенок. И не говори ей плохих слов. Сам дебил!

Дана с Лешкой смотрят на меня как на ненормальную. Они не понимают, что это мама взъелась на пустом месте? Только начнешь интересно общаться об умном, как тут же лезут всякие воспитатели.

А я что? Я тоже могу об умном. Вот, например: сто-ма-то-ло-ги-я. Трудное длинное слово, а как я его прочитала? На отлично! И между прочим, вот уже институт.

— Заканчивайте филологические дискуссии. Леш, мы тут подождем?

— Нет, я с папой, — заупрямилась Дана.

— Хорошо, зайдем, давно я на кафедре не была, — вздохнула я.

Легко радоваться новым встречам, когда ты милый ребенок с неотразимой щербатой улыбкой и рыжими кудряшками. А вот если тебе уже на — дцать лет больше, и кофточка немного застиранная, и лишние килограммы норовят выбежать прямо из-под ремня джинсов, то радуешься несколько меньше.

— Здравствуйте!

— О, Алексей Семенович, привет! — На кафедре, кроме неизменного Кушнарева, оказывается Слава Полянских, переводчик, друг мужа по грантам и конференциям. — Доброго дня, прекрасные дамы.

Дана польщенно улыбается.

— А что это у вас такое? — Внимание к еде, видимо, навсегда будет для моей дочери основным инстинктом. Да и забавную деревянную баклажку трудно не заметить.

— Мед — самая полезная вещь в мире, — поясняет Кушнарев. — Надо его есть, пока можно. А то пчелы скоро вымрут.

— Почему вымрут? — хором удивляемся мы с Даной.

— Экология, говорят, плохая. Думают даже искусственных выводить для опыления растений, но это дело отдаленного будущего. А мед-то уже сейчас кончается, — разводит руками Александр Альбертович. — Зима опять же суровая. Они, наверно, уже и обгадились, бедные.

— Фу-у-у… Как вы только можете, Александр Альбертович, с ними возиться? Они еще и в мед гадят?

— Да они вообще-то всю зиму сидят и терпят. А потом вылетают весной на улицу — и там уже делают все свои дела. Но если зима долгая и холодная, мы их медом подкармливаем.

— Жизнь не сахар, — резюмировал Слава, перебираясь в кресло заведующего кафедры Асламзяна. — Прикинь, ты пчела. Сидишь в своем домике, трясешься, только и думаешь, как бы не обосраться. А тут вдруг крыша открывается, и тебе на голову медом — плюх!

Он опер худые локти о столешницу и вкусно расхохотался.

Как недавно рассказывал по телевизору один физиолог, существует не два, а три основных инстинкта. Кроме инстинкта размножения и инстинкта выживания, очень важен также инстинкт доминирования. Любой человек хочет получить как можно больше влияния там, где он находится. Это может выражаться по-разному. Например, если Кушнарев сидит в кресле Асламзяна в его отсутствие, это значит, что он, как молодой самец-волк, хочет разорвать горло старому и встать во главе стаи. Но когда Асламзян на месте, то Кушнарев скромно располагается на табуретке, потому что понимает — пока у него нет сил отхватить такой большой кусок власти. Подобное доминирование ему не по заслугам. Интересно, а Леша тоже старается угнездиться в кресле завкафедрой?

Поскорее выбегаем на улицу, пока нас не начали потчевать медом. Дане будет очень трудно от него отказаться — все сладкое влечет ее как магнит.

— А давайте…

Телефонный звонок обрывает мои благие намерения на полуслове. Незнакомый московский номер.

— Слушаю вас, — официальным тоном говорю я.

— Это Савелий Потехин, вы хотели занять вакансию копирайтера в моей компании.

Ух! Сердце делает кульбит, чувствую себя пчелой, на которую вывалили полную ложку меда, — теперь надо как-то осторожно расправить крылья, не растеряв небесного подношения.

— Да-да, вы правы. Что бы вы хотели обо мне узнать?

— Да я, в общем, уже все узнал — в фейсбуке пошарил, — хмыкнула трубка. — Есть тестовое задание. Возьметесь?

— Разумеется, — четко артикулирую я, пытаясь заглушить проезжающий мимо трамвай.

— Задание из двух частей. Первая часть: соберите обо мне информацию в Сети и напишите два текста. Маленьких. На абзац. В одном докажите, что я мировое зло, а в другом — что я супергуру и спасаю мир.

— Мировое зло? Супергуру?

Дана отвлеклась от очередной вывески и стала прислушиваться к разговору.

— Да. Это позволит мне оценить ваши навыки поиска информации и владение слогом.

Не маньяк ли он? С одной стороны, задание интересное, но мировое зло? Спаситель мира?

— Гхм… Поняла вас, Савелий. А вторая часть? — осторожно интересуюсь я.

— Надо взять интервью у одной девушки, которая прошла наш тренинг, и прислать мне план статьи. Все прописывать не надо, тезисно обозначьте основные моменты, о чем будет текст. Все ясно?

— Контакты? — успеваю пискнуть я, прежде чем Мировое Зло рассоединяется.

Пиликанье эсэмэски возвещает о том, что мои слова не пропали втуне: «Екатерина. ХХХ-ХХ-ХХ».

— У меня почти появился первый заказчик! — радостно заявляю я домашним.

— Почти?

— Там еще надо сделать тестовое задание и немного поразмышлять о мировом зле.

— Это что же за должность такая? — поражается муж. — Теолог?

— Копирайтер!

— Хм, а что ты про мировое зло скажешь? Посмотри вот «Книгу Страшного суда», Англия, десятый век. Там про то, как ждали второе пришествие и король велел составить перепись всего королевства, рассказать Богу, как жили его подданные. Не хотел в ад, видимо. Или вот еще средневековая мифика про гога и магога, а также…

— Леш, мне надо не про средневековое зло, а современное. И на самом деле это не зло, а мой работодатель.

— Он так играет? — уточнила Дана. — Я тоже хочу. Но только, чур, я буду драконом природы или феей огня.

— Как-то это подозрительно. Не забудь составить договор.

— Да я еще собеседование, то есть интервью, не прошла, а вы уже — фея огня, договор, — ворчу я. — Мы пойдем покупать портфель или нет?

Мы давно собирались пойти за покупками к школе, но все не было то времени, то денег, то нужного комплекта участников. И вот наконец-то звезды сошлись правильным образом и мы доехали до торгового центра.

Кроме портфеля, были запланированы теплые брюки — ходить зимой в школу, две сменные блузки, гора канцтоваров, которую предприимчивая Майка вписала в длинный список, напихав туда жизненно необходимые трехцветные ручки с перьями, ароматные резинки в форме фруктов, разноцветные ежедневники — три штуки — и прочую радующую подростковую душу канцелярию.

Дана придирчиво рассматривает все варианты сумок и чемоданов, больше всего ей нравится пушистый брелок, прикрепленный к молнии одного из рюкзаков.

— Мам, такой!

— Ты посмотри, он же маленький, а нам еще и вторую обувь в него сложить нужно, и глюкометр с инсулином, и перекус. Нет, давай вот тот — с большими карманами.

— Он коричневый! — возмущенно мотает головой Данка. — Это не годится. Я что, пойду в школу с какашковым рюкзаком?

— Тогда этот посмотри, оранжевый, — подсовываю я еще один более-менее приемлемый вариант, одновременно сохраняя в телефоне номер загадочной Екатерины. — В нем много отделений. Смотри, и под блокнотик есть, и маленькие кармашки…

Дана гладит рюкзак, который играет в ее руках всеми оттенками апельсина. Даже волосы из припыленно-медных начинают казаться огненными.

— Или вот этот фиолетовы…

— Добрый день, слушаю вас, — отзывается рюкзак приятным женским голосом.

— Э-э-э, добрый день. — Когда не знаешь, что сказать, действуй согласно этикету, это помогает даже в ситуации с говорящим рюкзаком.

— С кем я разговариваю? — Телефон слегка вибрирует в руке, и я наконец-то догадываюсь отложить ни в чем не повинный рюкзак в сторону и поднести трубку к уху. Это же тот номер, который прислал Мировое Зло! Я что, случайно позвонила Екатерине? Проверим гипотезу:

— Меня зовут Елена, ваш номер мне дал Савелий…

— А-а-а, вы, наверно, о тренинге хотите поговорить? — приходит мне на помощь Екатерина.

Святая женщина! Если бы у меня еще было время разобраться, что это за тренинг такой… Но Екатерина уже тараторит, рассказывая, как несколько лет занималась копирайтингом, а также писала женские романы, которые выкладывала в Интернете. На скромную жизнь хватало, но хотелось большего. В конце концов, если не в тридцать пять, то когда?

— Ой, и я тоже вот копирайтингом… И романы хотела… — упоенно поддакнула я.

— Женщина, оплачивайте покупку! Оплачивайте, — продавщица тянула меня за плечо. — Девочка, вернись с рюкзаком обратно!

— Извините, мы тут рюкзак к школе покупаем, одну минуту… — Я вытащила деньги и закрутила головой, судорожно пытаясь найти взглядом Дану.

— Куда она ушла?

— Вот только что за дверь вышла. С нашим рюкзаком! — пылала негодованием продавщица.

— А муж?

— Про мужа ничего не знаю. Рюкзак оплачиваем, женщина.

Вот я и превратилась из девушки в женщину всего лишь после третьего ребенка, хотя это вопрос не физиологического свойства, а скорее эмоционального. Кто берет на себя ответственность, тот уже не может быть беспечным олененком Бемби, а быстренько превращается в Матрену Тимофеевну, осанистую женщину, широкую и плотную, лет тридцати восьми… или сколько бы там ни было.

Выскакиваю из магазина и натыкаюсь на Лешку с Даной, которые мирно меряют рюкзак, как будто не они только что сбежали из магазина самым возмутительным образом.

— Ну, ужо вам! — грожу им телефоном и, вспомнив про существование Екатерины, прикладываю гаджет обратно к уху. — Алло? Простите, это дочка моя… Ах у вас тоже дочка? А ей сколько?

Разговор становится самым приятным и интересным — про детей, школу, нелегкую родительскую долю. Машу руками, загоняя домашних к трамвайной остановке, как непослушных гусей.

Сейчас за Женькой в садик, потом я приду и сразу отпишу интервью, пошлю его Мировому Злу сегодня — пусть удивится моей оперативности. Забегая вперед, скажу: он действительно удивился, видимо, мой фейсбук не произвел на него впечатления. Зато Екатерина была довольна тем, как мы пообщались во время интервью, хвалила Савелию мою стрессоустойчивость. Это у меня-то стрессоустойчивость? У нежной маргаритки? Но согласно угумкаю в ответ на слова Мирового Зла — кто я такая, чтобы спорить с почти уже актуальным начальством?