История четвёртая. Вор у вора жену украл

Тигринья, 2014

Это четвёртая история из жизни "дорогой мамочки". Опять ей досталась участь "священной добычи". Смогут ли законные мужья договориться? Разумеется, нет. А как быть Воробышку? Если она обоих мужей любит? И ни одного не желает терять? Вся надежда на мудрость папеньки, да живёт он вечно!

Эпиграф:

И если есть там с тобою кто-то

Не стоит долго мучиться.

Люблю тебя я до поворота,

А дальше, — как получится.

А. Городницкий"Перекаты"

Глава первая: О том, как Воробышка похитили, об инсценировке её гибели и о возвращении в Империю.

Барон Алек пробыл с нами неделю, и ушёл, сообщив, что должен быть в замке. Перед отбытием он долго разговаривал с Алонсо. Мне никто ничего не говорит… А охрану усилили. Барон пообещал бывать у нас ежемесячно по неделе. Близнецы уже освоились с ним и обнаглели. Со мной они так себя не ведут. Ага. Мать у них ехидна, а отцы — душевные парни. Носят на руках, играют, беседуют, и вообще всё разрешают. Барон пообещал сообщить, какие имена можно дать детёнышам. Как всё сложно у стражей…

— Он придёт, герцог Алонсо. Это неизбежно.

— Неизбежна только смерть. И налоги.

Глаза Алонсо задумчиво сузились… А мне стало страшно. Мой мир, бывший таким надёжным, светлым и радостным, внезапно сделался хрупким… Мужчины сразу заговорили о другом, как только барон почуял моё присутствие. Но мне было достаточно сказанного… Я не подала вида, что услышала. Но начала вспоминать тот год с лишним отсутствия Вителлия Севера, когда его корабль"не вышел из боя". На мои расспросы, консул предложил заняться новым платьем, а когда я сказала, что ещё неделя и отец выдал бы меня замуж, успокоил, сказав, что всё было рассчитано. А даже если бы он опоздал, он не стал бы меня наказывать. Просто забрал бы обратно. И я до сих пор не знаю шутил он, или нет… Последние годы мне это было неинтересно. А вот теперь… Луций Вителлий Север славится неожиданными ходами, переворачивающими ситуацию из безвыходной в победоносную. Не хочу в Империю. Мой дом там, где моё сердце. Как верно говорили древние!..

Время идёт… и мы готовимся к свадьбе Милочки. Она"остепенилась". Мне уже не приходится так часто срываться с места, чтобы не оставлять её наедине с мужчинами. За барона Алека я спокойна, а вот Маноло и Лопе вынуждают бегать. Остальные на Модену не допускаются. С Алонсо Милочка не общается. Она не может ему простить обещания высечь. Завуалированного, но тем не менее. Точит свои когти о Маноло и барона Алека. Барон улыбается, и окутывает девчонку волнами ледяного ужаса, которые Милочка храбро"не замечает". Это полезная тренировка. Мне пригодилась, во всяком случае. А Маноло ходит как потерянный. Все увольнения проводит на асиенде. Он сейчас уже отрабатывает контракт. На свадьбу ему дадут отпуск. По закону положено.

Смешно. Повелитель пишет рапорт об отпуске…

До свадьбы остался месяц. Алонсо в боевом охранении. Они теперь не по году дежурят, а только изредка сопровождают караваны. А перед рассветом сработала сигнализация со спутника. Вскочила, влезла в патрицианские одёжки, которые использую для срочных вылазок к Милагрос, и побежала. Дети спят, а девчонка с кем-то пообщаться вздумала. На крыше асиенды.

И вот мне бы подумать, кто может на крыше оказаться… Что теперь говорить… Увидела Милочку, беседующую с двумя (!) мужчинами. Быстро пошла к ним. Повернулись ко мне оба… Одинаковые лица. Лопе помоложе, конечно. Но откуда здесь Сигма-два?! И почему он здесь? С моими детьми?!

— Вот и ты, Лямбда… — и, повернувшись к детям, — рад был повидаться. Поздравляю со свадьбой, дочка.

Быстро поднёс к губам какую-то крохотную штучку и дунул в неё. Чернота…

Очнулась в корабельной каюте. Голова, как наполненный болью котёл. Что это было? И… мои дети?! Что с ними?! Ладно… в первую очередь, — первоочередное. С трудом встаю с койки, отстегнув фиксирующий полог. Не привязали, и то хорошо. Хотя, хорошего ничего нет. Как здесь очутился Сигма-два? Умываюсь и размышляю… У меня есть только один вариант ответа: в год, когда консул"пропал без вести", он готовил плацдарм для Империи. Ага. На территории Союза.

Миры соприкасались, небольшой рейдер мог проскочить"линию фронта". Тем более, что трофейных кораблей было достаточно у обоих сторон. Надёжная команда из чистокровных или перворождённых закрепляется на территории противника,"ложась на дно". Или у разведчиков это называется"консервацией"? И в следующий раз они могут ударить в спину. Или же, стать якорем для создания портала. Или маяком? Я совсем не разбираюсь ни в порталах, ни в кораблях. Но термины"маяк"и"якорь"я слышала именно в разговоре о порталах.

Корабль, несомненно, союзной постройки. Осматриваюсь в каюте… Похоже, что меня устроили в капитанской. Ну да… я же"дорогая мамочка". Автомат-ателье здесь имеется. Быстро снимаю мерки, и делаю себе бельё, комбез и берцы с беретом. Патрицианские тряпки на голое тело уверенности не способствуют. Оделась, и стало легче дышать. Жаль, что оружие нельзя сделать… Хотя, почему нельзя? Вспоминаю параметры ножичков, подаренных бароном Алеком. Надеваю контур мыслесвязи, и… Конечно, это не совсем то… а, точнее, — совсем не то; но… Но! Это всё равно оружие. И детекторами оно не определяется. Ну не кость, а прочный, гибкий пластик с режущей кромкой. Так и мне не на дуэли сражаться. Засунула оба ножичка в берцы, и занялась программированием кухонного агрегата. Есть захотелось. И чаю… С корицей…

Нет… Пожалуй, чай я пить не буду. Все знают, что я предпочитаю его всем напиткам. Сделаю себе кофе. Надо потренироваться. Придётся мне его, в ближайшем будущем, готовить достаточно часто. Вителлий Север пьёт исключительно кофе.

Перекусила красной рыбой, запечённой на решётке. Устроилась с ногами в кресле, пью кофе. Ничего хорошего в этом напитке нет. Стук в дверь, и тут же входит Сигма-два. Смотрю на него с неудовольствием, погрузившись в"чистокровную". Впрочем, неудовольствие вполне натуральное: не люблю я кофе. Не понимаю его…

— Лямбда, освоилась? Ты, как кошка, везде у себя дома.

Не реагирую на мальчишескую улыбку. У Алонсо и Энрике она получается намного лучше.

— Что с моими детьми?

— Нашими, ты хотела сказать, Лямбда?

— Тебе нужно время, чтобы придумать ответ, чистокровный?

Моим голосом тоже можно проводить криогенные процедуры. Ненавижу!

— Кто бы говорил, Лямбда! Мне не нужно времени. Дети остались на крыше. Если охрана соблюдает график обхода территории, то их нашли через три минуты.

— Они живы?

Спрашиваю равнодушно. Надо соответствовать имиджу дорогой мамочки.

— Послушай, Лямбда! Это мои дети! Конечно, они живы!

Холодно смотрю на чистокровного. Разговаривать мне с ним не о чем. Он только средство, для достижения консулом цели. А он, бедолажка, этого не понимает!

— Мы скоро приземлимся. Пристегнись, когда услышишь сигнал. Портал переправит нас в резервацию. Там у меня небольшой домик. Тебе будет удобно.

Подошёл ко мне, опёрся руками о подлокотники кресла…

— Тебе надо отдохнуть, Лямбда. Я знаю, ты всегда считала меня только другом детства… Было обидно, но я терпел, надеясь, что по-исполнении трёхсот лет мы будем вместе. А сейчас у нас появился шанс создать настоящую семью…

— Ты это серьёзно, Сигма-два? Ты думаешь, что консул Вителлий Север позволит тебе"создать семью"?

Вспомнилось яростное:"Тебя я не отпущу, кариссима. Никогда."

— Консул отказался от тебя, Лямбда. Он сам мне сказал, что я могу взять тебя себе.

— Когда он это тебе сказал?

— Перед тем, как я отправился за тобой, заключив контракт с главой местного Регентского Совета.

Расхохоталась… Ещё и дон Хосе! Вскорости, несомненно, покойный. Как и Сигма-два. О себе стараюсь не думать. Возможно, что я буду завидовать мёртвым. Сигма-два растерянно посмотрел на меня, и вышел из каюты. Прозвенел сигнал, я пристегнулась, сев нормально. И мы приземлились.

Вышли из корабля, и… оказались под прицелом. Нас уже ждут. Дон Хосе со своими воинами. У Сигмы-два пять человек команды, включая медика. А дон Хосе озаботился достойно встретить добычу. Стою, продолжая излучать неудовольствие. А глава Регентского Совета уже"видит", как он будет"воспитывать"чистокровную. Сигма-два спокоен. Его люди — тоже не нервничают. А зря, между прочим! Куда как просто дождаться, чтобы их перестреляли воины дона Хосе… А потом уже вмешаться.

— Чистокровная, подойди сюда.

Весело улыбаюсь…

— А где же прижатая к сердцу рука, и"прекрасная дона Миранда"?

Дон Хосе поворачивается к стоящему рядом с ним офицеру, и говорит:

— Фернан, объясни чистокровной, как ей следует себя вести. — Пауза… — Не попорти ей кожу.

Душка Фернан, гаденько улыбаясь, идёт ко мне. Дежавю… Когда наш катер был захвачен рейдером Алонсо… Как давно это было!..

У Фернана методика несколько другая: рванул ворот комбеза, разодрав его верх на две половинки… парни дона Хосе обрадованно загоготали, а потом резко заткнулись, глядя как Фернан пытается удержать свой ливер, вываливающийся из разрезанного живота. А вот не надо подходить к маленькой женщине, имея бесхозное оружие на поясе. Пока у Фернана были заняты руки, я выхватила его нож. Фернан парень крупный, и ножичек у него напоминает мачете. Впрочем, этот тип ножей называется"наваха". Поскольку расстояния между нами почти не было, я даже не стала его раскладывать. Так сошло.

Добавила к весёлой улыбке сахару. Подсластить, так сказать…

— Брось нож, чистокровная!

Теперь и я под прицелом. Но просьбу надо выполнить. Ага, как Зигги учил: подняв руку, разжимаю пальцы, роняю нож вниз, подбиваю его мыском ноги, и… дон Хосе падает. С ножом в глазу. Я тренируюсь ежедневно. Потому что это — трюк, требующий ювелирной точности. Вот бросать нож из за спины я так и не научилась…

Продолжаю улыбаться. Может, повезёт, и убьют сразу.

О везении говорить не приходится, потому что люди дона Хосе буквально сметаются выстрелами из импульсного оружия. Сигма-два вытягивается в струнку, ест глазами начальство. А мне в лицо летит багряный консульский плащ:

— Прикройся, кариссима. Твой вид неприличен.

Плащ успела поймать. А то уронить воинский багрянец на землю… Неее, пусть кто-нибудь другой роняет. Стою, держа в руках легчайшую ткань из паучьего шёлка, и понимаю, что не хочу, чтобы к моей коже эта ткань прикасалась. Не знаю, почему, но… Но! Не хочу, и всё! И дело не в плаще… Просто я не хочу возвращаться…

— Помочь, кариссима?

Мягкий голос с интимной интонацией… Ага, и прямо над ухом. Подскочила на месте, повернулась, возмущённо, к легату-прим.

— Не подкрадывайся ко мне, Вителлий Север!

— Ну что ты, кариссима…

Вителлий Север демонстративно поднял руки, демонстрируя пустые кисти, и отошёл к месиву, в которое залп превратил дона Хосе со товарищи. Под берцами легата-прим несколько раз хлюпнуло. Спокойно… Вдох, выдох. Не обращать внимание на запах бойни… Спокойно. Консул доволен. Улыбается… Вспыхивает белоснежный оскал зубов и дублирует вспышку ледяное пламя глаз. Произойдёт что-то очень плохое. Я не могу иначе выразить своё предчувствие. Только вот так… по-детски.

Три месяца назад, после очередного появления у нас барона Алека, муж на рассвете сказал, прижимая меня к себе и не давая вырваться:

— Удивительная, выслушай меня, пожалуйста. Барон вчера снова предупредил меня о том, что Вителлий Север придёт за тобой. Я это знаю и сам. Но барон сказал, что легат-прим не обязательно будет дожидаться сближения наших миров. Он ищет дорогу…

Руки сжались плотнее, отвечая на моё непроизвольное движение, в попытке прижаться крепче, и Алонсо продолжил:

— Судя по тому, что я знаю о Вителлии Севере, если эта дорога существует, он её найдёт. Я прошу тебя. Если ты окажешься в руках консула, не противься ему. Прошу тебя, удивительная…

В голове звучат слова мужа, а я продолжаю отслеживать перемещения консула. Судя по звуку недавних выстрелов, стреляли, как минимум, двое. С кем здесь консул? Кто ему помогает? Страхует его?

Вителлий Север повернулся, улыбаясь, словно отвечая на мои мысли. Звук лёгких шагов. Поражённое выражение лица Сигмы-два… Интересно, какое выражение на моём лице…

Я смотрю в глаза своему живому отражению… Вплоть до комбеза и берцев. Только в руке импульсник. Клонирование, вроде бы, запрещено… Впрочем, когда легата-прим останавливали условности?

— Мой господин…

— Господин?!!

— Тише, кариссима… А ты, делай, что должна, милая.

Милая, просияв глазами, отчего консул поморщился, убрала импульсник в кобуру на бедре, параллельно левой рукой выхватывая офицерский револьвер, принятый на вооружение в мирах Союза. Сигма-два не успел отреагировать. И никто из его ребят не успел. Вой реактивных пуль… Перекрёстный огонь консула и этой клонированной"меня"превратил их в фарш. И мы остались втроём.

— Кариссима, прикройся. Твой вид отвлекает.

— От чего отвлекает?!! Зачем ты их убил, Вителлий Север? Идёшь по трупам своих?!

Меня трясёт от бешенства. Ведь чувствовала… да что там, — знала! И не предупредила Сигму-два! Пыталась сказать, но не смогла подобрать словá…

Не удостоив меня ответом, консул жестом отправил клон устраивать композицию из мёртвых тел и оружия. А я… я знаю, что будет дальше.

— Как она тебе? Кариссима? Не игнорируй меня, отвечай.

— Клонирование запрещено. Или уже нет?

— Она играла твою роль, кариссима. Ты никуда не исчезала. У тебя была жесточайшая депрессия, и только.

Молчу. Не задаю напрашивающегося вопроса. Консул смотрит на меня, ощупывая глазами, и тоже молчит. О чём говорить?.. Я знаю (!), что мне достаточно сделать шаг навстречу, и Вителлий Север никогда не напомнит мне о прошлом. Но! Никогда не забудет. И каждый, с кем я заговорю, будет уничтожен. Как Сигма-два. За вычетом отца и сыновей.

— Мой господин, я всё сделала.

Отвернулся от меня. Медленно, нехотя… Осмотрел результаты перестрелки… Улыбнулся и кивнул, приглашающе. Мой клон радостно подбежала к нему. И консул, проведя пальцами по её щеке, нежно сказал:

— Хорошо, милая. Ты всё сделала, как надо. Осталась одна деталь…

И вырвал стальными пальцами другой руки её горло. Забулькала кровь, выхлёстывая из раны, а легат-прим голыми руками ломал ещё живое трепещущее тело. Я не успела оглянуться, как буквально рухнула в прошлое. Кинулась с пластиковым ножом на легата-прим, легко крутанувшего меня в сторону. Я отлетела, и, не удержавшись на ногах, плюхнулась в пыль. Хорошо, хоть не в останки, в изобилии лежащие вокруг. Из глаз текут слёзы, я выплёвываю ругательства, подслушанные за долгую жизнь, вскакиваю, и… незачем бежать. Уже всё…

Вителлий Север отбросил изломанное тело клона, и направился ко мне. Смотрю на убийцу, не опускаю глаз. Дурнота накатывает волнами… Но нельзя показывать слабость. И Алонсо был не прав, говоря о непротивлении. С легатом-прим так нельзя. А вот как… Как общаться с маньяком?!!

Инстинкты решили всё за меня. Когда Вителлий Север протянул ко мне руку, я отстранилась, и яростно прошипела:

— У тебя руки в крови, Вителлий Север. Не дотрагивайся до меня!

Голос мой пропал от страха и от злости. Но консулу не обязательно об этом знать. Пусть думает, что я шиплю только от злости. Ага, все женщины — кошки! Рыдать нельзя. А хочется! Себя жалко очень! Ведь не выпустит!

— Кариссима… Руки… У меня душа в крови… Все эти годы я по тебе кровью исходил… Ты хотя бы вспоминала обо мне? Кариссима?

— Я выбросила тебя из головы, сразу же, как только убедилась, что граница закрыта.

Вошла в ипостась дорогой мамочки. А точнее, ледяной кобры. И сразу голос вернулся…

— А для чего ты мне это говоришь? Кариссима?

Мягкий упрёк в голосе и восторг на самом дне ледяных глаз. Консул воспитывал из моей копии любящую женщину. И воспитал. И убил. Потому, что, на самом деле, ему нужна рядом"дорогая мамочка". Никак не может забыть, что родная мать отказалась его видеть. Я ведь и раньше периодически включала"дорогую мамочку". Когда Вителлий Север впадал в ипостась"Лютый". И он приходил в себя. Почему я никогда не задумывалась о причинах?.. Или я повзрослела только сейчас?

— Почему ты убил эту несчастную девочку? Она любила тебя.

— Кариссима… Это всего лишь тело. Она больше не нужна.

— Правильно, легат-прим. Тебе нужен только её труп. Так?!!

— Да, кариссима… Пойдём домой.

Выстрелил из револьвера в тело клона, исключив опознание метки. Метки у клона нет и быть не может. А всё остальное, вплоть до отпечатков пальцев, — моё. Здесь останутся следы побоища, в котором погибла герцогиня Миранда де ла Модена-Новарро. Бросил револьвер в то, что осталось от людей дона Хосе. Взял из моих рук свой плащ, закутал меня в него, как в паллу, и, подхватив на руки, внёс в открывшийся портал. Отнюдь не в резервацию, а в поместье. Только в другое. Под другим небом.

Портал открылся на обзорной площадке. На крыше огромного особняка. Старого. Судя по деревьям в парке, поместье существует больше тысячи лет. Смотрю и понимаю, что вот это и есть родовое гнездо Вителлиев Северов. Всё чётко, строго, никаких отклонений от заданных форм. Если в поместье на Новом Вавилоне был лесок с оврагами, полянами, озерцом, то здесь — огромный парк. Никаких оврагов и лужаек. Ощущаю себя в модифицированной казарме… Цветники, фонтаны, беседки присутствуют, конечно, но… Но! Гулять здесь возможно только строевым шагом. Энергетика места такая.

— А где гауптвахта?

Консул с интересом посмотрел на меня.

— Кариссима, к чему вопрос?

Пожимаю плечами. Мы оба старательно делаем вид, что ничего не случилось. Для всей Империи — так оно и есть. Ну, жена консула, зажравшись, впала в депрессию. Ага, не знала, чего ещё пожелать…

— Так… Интересно стало. Ты вырос здесь?

— Да. И наши дети будут расти здесь. До пяти лет.

Смотрю на консула, не зная, какими словами спросить… Вителлий Север разрешил мои сомнения:

— Контракт нашего старшего сына скоро закончится. Вителлий Флавиан навестит нас. Тит приедет на каникулы. Марий… Если ты пожелаешь его видеть, я дам ему отпуск.

— Что не так с Марием?

— Кариссима, с твоими детьми всё в порядке. Клон не смогла наладить с ними отношения. Я увёз её сюда. Объявил, что у тебя послевоенная депрессия. Манлий подтвердил.

— Кто ещё в курсе? Кроме Манлия? Отец?

— Кассий Агриппа приказал изготовить твой клон, кариссима. Незачем кому-то знать, что наша охрана несовершенна настолько, что позволяет забрать жену консула Империи из его постели. Благородная Юлия не в курсе. И была очень обижена на тебя. Пока Манлий с нею не поговорил. Она приносит жертвы, моля богов о твоём выздоровлении.

Мирно беседуя, танцуем по площадке. Вителлий Север делает крохотный шаг ко мне, я — ускользаю. Но бегать мне недолго… Начинаю дрожать. Консул останавливается, и тихо спрашивает:

— Кариссима… Всё настолько плохо?

— Не говори мне ничего, Вителлий Север. Я теперь тебя боюсь.

Внимательный взгляд мне в глаза. Яростно смотрю в ответ. Консул усмехается, довольный.

— Твои метательные ножи прикреплены к изголовью, как обычно. Все твои вещи в комнатах. Пойдём в дом, кариссима. Я представлю тебе прислугу.

И мы прошли в дом. Прислуга, ожидаемо, обладает безупречной выправкой и носит форму. Ага, и держит равнение на хозяина дома. Жуть какая! Зигги здесь был бы счастлив. Завидев хозяина, персонал вытягивается"во фрунт"и вообще, по территории поместья ходят только строевым шагом. Кроме меня. Я вызываю удивление. Увидела своё отражение в одном из зеркал, еле удержалась, чтобы не расхохотаться. Рядом с консулом я выгляжу, мягко говоря, дико. Вспомнила выправку клона. Вителлий Север лепил из неё женщину своей мечты."Пигмалион в натуре", как сказал бы Франциско.

— Строевой подготовкой заниматься я не буду. Не надейся, Вителлий Север.

— И в мыслях не было, кариссима.

Ну… что у мужа в мыслях, я знаю…

Что-то у меня, наверное, с мозгами не в порядке. Я совершенно спокойно восприняла свой статус переходящего приза. А вообще-то, памятуя о Зигги, пусть мужчины сами разбираются. Я себе нервы мотать не намерена. Чтобы потом не расстраиваться. Становлюсь настоящей чистокровной. Вителлий Север будет счастлив. Папуля тоже. Интересно, под каким соусом консул подаст ему убийство Сигмы-два и его людей. Если папуля спросит, я лгать не буду. Кассий Агриппа чует ложь не хуже барона Алека. Определит ли барон, что мои останки на самом деле не мои? Метка… я её не чувствую.

Консул рисует какой-то символ на ближайшей стене, и я непроизвольно приседаю, потому что громкий голос объявляет общий сбор.

— Кариссима…

Произнесено с упрёком. Похоже, мне не избежать воспитательного процесса…

— Меня не ознакомили с внутренним распорядком. И с Уставом тоже.

— Виноват, исправлюсь!

Взял меня на руки и шагнул… в стену дома. Кто строил этот… пусть будет особняк?!

Глава вторая: О том, как Воробышек общалась с мужем на его территории, о визите Кассия Агриппы, а также о реакции консула на необычное предложение главы Академии.

Портал мягко подхватил консула и перенёс его на… наверное это называется"плац". Ровный кубик людей в форме. Равнение, для разнообразия, не на консула, а на знамя. Удивление вихрится вокруг застывшего по стойке смирно строя. Ещё бы им не удивляться! Консул продолжает держать меня на руках. Более того, я всё ещё закутана в консульский плащ вместо паллы. Форменное безобразие, нарушение Устава и всех норм внутреннего распорядка! Ага!

Вителлий Север сделал шаг вперёд.

— Я собрал вас, чтобы представить мою жену. Благородная Агриппина отныне ваша госпожа. От вас требуется обеспечить ей ненавязчивый комфорт и безопасность. Покинуть поместье госпожа может только и исключительно в моём сопровождении. Вопросы?

Вот сволочь памятливая! Столько лет назад, в каюте Императора, я высказалась по поводу комфорта и безопасности! Но, похоже, у кого-то вопросы появились. Надеюсь, мне не придётся запоминать весь персонал поместья. С моей памятью на имена, на это понадобится несколько лет.

— Мой консул… Нам следует позаботиться о возможности перемещения для госпожи Агриппины?

Это он о чём? Они что?! Решили, что я не могу ходить?! Пошевелилась, пытаясь вывернуться из мужниных рук. Безуспешно. Стараюсь тихо шипеть:

— Отпусти меня, Вителлий Север! Сейчас же!

Шипение моё усиливается, разносясь над плацем, и заставляя вспомнить сатх. Народ держит равнение, не реагируя. Или мне отсюда не видно реакции. А консулу хоть бы хны. Притянул меня к себе ближе, уткнулся в шею за ухом. И шёпот консула тоже слышат все.

— Кариссима… Не вырывайся. Иначе прямо отсюда отправимся в спальню.

— А что? Есть варианты?!

Разозлилась. Скоро дойду до рукоприкладства. Серенад жалко! От Вителлия Севера серенад не дождёшься. На марш-бросок не отправит в первый же день, и то хорошо… Консул рисует в воздухе символ, и перед ним открывается рамка портала. Как такое может быть?! На асиенде можно было перемещаться, рисуя знаки на стенах. Только после"инициации". Когда хозяин оповестит системы о"праве на перемещение"для своих детей. Дети ещё не доросли… Милагрос и Лопе — не в счёт. Они другой крови. А в мирах Нового Вавилона эти технологии забыты. Зáмки — другое дело. Они вообще сделаны стражами глубин. Нет! Выращены! Барон Алек сказал именно это слово.

— Откуда такие технологии?

— Кариссима, я тебе потом сделаю обзорную экскурсию. Обещаю.

Говоря это, консул одной рукой сдирает с меня комбез, торопясь добраться"к телу". Вторая рука сжимает мои запястья, не позволяя маникюру приблизиться к бесстыжим глазам. Извиваюсь, злобно шипя, но вырваться не получается.

— Кариссима…

Стон-рычанье резонирует внутри, пробуждая давно забытые реакции. И поцелуи… Жадные. Зубами впивается. Опять вся в синяках ходить буду! Когда он с меня берцы снял? Не заметила. Руки мои уже давно свободны, и обнимают мужа, вцепившись в широкую спину. Вителлий Север насыщается мной. Не отрываясь… Потолок спальни отражает наши стоны. Надеюсь, спальня звуконепроницаемая.

На вторые сутки секс-марафона кровать приказала долго жить. Морёное дерево, конечно, в полном порядке. А вот крепления… и ритмические колебания… ну и рухнуло сооружение… И в момент падения меня накрыло такой волной экстаза, что вся энергия материнства восстановилась практически мгновенно. Значит, через три года, я опять буду"в поре".

— С возвращением, кариссима. — Нежный поцелуй, и продолжение. — Если ты будешь так орать, звукоизоляция не выдержит.

Смеётся, наглец! Не стала отвечать, молча укусила за плечо. Глухое рычание, и мы продолжили праздновать возвращение. Ага, на матрасе.

Когда через несколько часов, мы всё-таки спустились в столовую, консула заметно шатало. Я даже забеспокоилась, что он меня уронит. Но! Сама идти не рискнула. Потому что я смогу передвигаться только ползком. Полный офицерский обед — именно то, что нужно. Потом надо озаботиться составлением меню…

— Мой консул.

Хорошо, что мы уже поели. Я бы убила вестового. Или их иначе называют? Муж молча смотрит на бледнеющего офицера.

— Благородный Кассий Агриппа на связи. Консул ответит?

— Отвечу. — И, обращаясь ко мне. — Пойдём, кариссима. Поговоришь с отцом.

Вестовой поражённо смотрит на меня, потом, уловив бешеный взгляд консула, испаряется.

— Мне нужно зеркало. И горничную. Вителлий Север! Ты вообще меня слышишь?!

— Слышу… слышу… Что? Кариссима, ты прекрасно выглядишь!

— Зер-ка-ло. Сей-час.

Муж опять нарисовал какой-то символ и стена стала зеркальной. Тихий ужас. Отец будет в шоке. Косматая, под глазами тени… Чёрные. Губы вспухшие и запёкшиеся. Шея… ну шею можно под паллу спрятать. А вот остальное… Консул хватает меня в охапку и уносит в переговорную.

Отец по-прежнему ошеломляюще прекрасен и суров. Окинул меня недовольным взглядом, и повернулся к Вителлию Северу.

— Жду доклады. От тебя и от твоей жены.

— Рада видеть тебя отец.

Говорю искренне, потому что я действительно рада. Приятно, что в моём мире хотя бы что-то остаётся неизменным. Ну и на сумасшедше-красивого мужчину посмотреть… Надеюсь, что хотя бы один из моих будущих детей будет похож на папулю.

— Навестишь Юлию, дочь. Извинишься.

— Мне понадобится запись, отец. Я не знаю, за что…

Ледяной голос Вителлия Севера прервал меня, не позволив закончить фразу.

— Моя жена не покинет поместье. Это не обсуждается, Кассий Агриппа.

— Твоя жена девять лет прожила на территории нашего противника. Мне нужна информация.

— Ты забываешь, что она не офицер. Что могла запомнить чистокровная? Какие фасоны платьев носят в том мире?

Разозлилась до невозможности. Я уже отвыкла от такого отношения. Алонсо никогда так себя со мной не вёл. Отец внимательно смотрит на меня. Муж начинает беситься. Мне что? Уже и с отцом общаться запретят? Сделаю себе паранджу! И вообще! Сбегу при первой возможности!

— Мы с Юлией прибудем завтра.

— Космодром не готов.

— Ты уж постарайся, Вителлий Север. У вас был курс экстренной подготовки площадки.

Папуля говорит ласково и терпеливо. Как с норовистым животным. Консул в ярости. Он что? Хотел меня вообще изолировать?

— Как твои близнецы?

— Уже научились втягивать когти. И стараются говорить, а не шипеть. Хотя мы привыкли и понимаем их шипение.

Папуля задумчиво сощурился:

— Я имел в виду детей, рождённых тобой от чистокровного.

— У Лопе и Милагрос всё хорошо, спасибо, отец.

— Мальчишку не накажут?

— Твоего внука, отец, наказывать можно только за доверчивость. Но это свойственно детям. Его никогда не обманывали. Не думаю, что мой муж…

Увернулась от метнувшейся ко мне руки консула. Краем глаза заметила улыбку папули. Вылетая в коридор услышала:

— Завтра, Вителлий Север.

Кассий Агриппа развеселился. Воистину: язык мой — враг мой. Если меня не убьют до завтра, попрошу у папули политического убежища. А пока быстро-быстро бегу по коридору. Чтобы муж не догнал.

Забыла, что Вителлий Север у себя дома может ходить сквозь стены. Врезалась в него на повороте, была схвачена, переброшена через плечо и унесена в спальню. Возмущённо колочу его по спине — никакой реакции. Набрался сил после обеда…

Площадку подготовили. Всего-то и надо было снять защиту с одного поля. Начинаю задумываться о вызове ройха…

— Кариссима, пожалей птичек. Охрана за твой побег ответит головами, поэтому ройха расстреляют на подлёте.

— Откуда ты… То есть, с чего ты взял… Ройхов нельзя убивать! Они редкие!

— Кариссима, я уже говорил: твои мысли написаны у тебя на лице. Я не выпущу тебя отсюда. Ты моя жена. Мать моих детей.

— Ты вышел в отставку?

— К чему вопрос?

— Ты будешь где-то воевать, а я сидеть здесь? Одна? Под охраной?! И не смогу даже навестить отца и Юлию?!!

Повышаю голос по нарастающей, уцепив мужа за форменный китель, и пытаясь трясти. Ни разу не видела его в штатском… Только в форме, или голым. Подумала, как быстро испортились мои манеры. На Алонсо я никогда не кричала. Не было необходимости… А может, еженощные серенады благотворно действовали…

— Кариссима, — отцепил мои руки, и держит. — Империя не воюет сейчас. До открытия врат почти сорок шесть лет. Да и после открытия мы постараемся договориться. В конце концов, их Повелитель женат на внучке Кассия Агриппы.

— На моей дочери!

— Я так и сказал.

— Я тебе больше скажу: Маноло и Вителлий Флавиан троюродные братья.

— Маноло?

— Повелитель миров Союза, женатый на внучке Кассия Агриппы. А я, из за тебя, даже на свадьбе не была!

— Не говори об этом Кассию Агриппе, кариссима.

— Конечно не буду. Отец не поймёт мои жалобы. Он для этого слишком рационален.

— Ты в самом деле такая дура, кариссима? Или притворяешься?..

— В самом деле, притворяюсь. Пойду делать себе новое платье.

— Обижаешься? Зря. Смирись, кариссима. У тебя будет всё, что пожелаешь…

— Кроме свободы.

Молчит. Смотрит исподлобья и молчит. Сбегу. Разберусь с местными системами и сбегу. Конечно, из объяснений Лопе я ничего не поняла, но… тогда мне это было не нужно. А теперь буду применять его объяснения на практике. Память у меня хорошая.

— Кариссима, тебе противопоказаны карточные игры. У тебя всё написано на лице. Все твои мысли. Я ведь не шутил, когда сказал, что охрана ответит жизнями за твой побег.

— Не шантажируй меня, Вителлий Север!

К счастью пришёл запрос на посадку от папулиного фрегата. Не от фрегата, конечно. Никто не сажает на обжитые планеты космические корабли. Они висят на орбите. Планетарные двигатели занимают слишком много места. А космические выжгут площадку размером с небольшой город. Так что садятся катера. Большой десантный катер с гербом Кассия Агриппы сел точно в центре площадки. Мы с мужем на лёгком флаере отправились встречать гостей.

Юлия всё-таки сделала прививку. Значит ей остаётся… Двадцать семь лет. Второе поколение от чистокровной. Около девяноста лет без прививки, и шестьдесят — с прививкой. Зато она не расстаётся с папулей. И он привык к ней. Заботится… Так и не сказал за что я должна извиняться. Что такого мог сотворить клон, чтобы Юлия (!) обиделась?

Кассий Агриппа, как обычно, смотрит на меня с неудовольствием. Конечно. Я, только изображая вдовствующую императрицу, выглядела величественно. А при Вителлии Севере я всё время встрёпанная и очумелая, как будто только что из койки. Впрочем,"как будто" — излишне.

Юлия расцеловала меня в обе щеки, легонько обнимая. Поздравила с возвращением. На вопросительный взгляд консула папуля кивнул. Всё — молча. Понимают друг друга без слов. Ну и пускай! Я радуюсь, что мне не придётся подбирать слова, извиняясь за то, чего не делала и не говорила.

— Ты подготовила отчёт, дочь?

— Коротко о главном, отец. Времени не хватило.

Сияющие серебристо-зелёные глаза Кассия Агриппы обратились на консула. Вителлий Север выдержал папулин взгляд, потом протянул ему чип с докладом. Я тоже положила своё творение на руку начальника Академии. Папуля не глядя сунул чипы в карман кителя и обратил свой леденящий взор на непутёвую дочь. На меня, то есть…

— Правильно ли я понял, что в следующей войне на стороне противника будут как минимум двое стражей глубин, дочь? Или даже трое?

— Стражи — нейтральны, мой легат.

— Вителлий Север, не притворяйся более глупым, чем ты есть. Конечно, по-умолчанию стражи нейтральны. Но, воспитанные в семье противника, они наверняка не будут соблюдать нейтралитет. Если возникнет угроза для семьи. Я жду ответа, дочь.

Юлия пытается подавать мне какие-то знаки, которых я не понимаю. Папуля искоса смотрит на жену, потом начинает оборачиваться в её сторону. Юлия тут же скромно опускает глаза, теребя паллу. Папуля улыбается одними глазами, сохраняя суровый вид. Где я найду для него такую же?! Годы проходят быстро… Надо отвечать, пока отец не разозлился.

— Мои младшие близнецы Алан Габриэль Людвиг и Ада Долорес Эстрелла де ла Модена-Новарро-и-Делон, рождённые в мирах Союза, являются стражами глубин, отец.

— Барон Алек?

— Да, отец.

— Вителлий Север. Предложишь барону Алеку ночь гостеприимства. Империи нужны свои стражи глубин.

— Нет, мой легат. Я не буду делить свою жену.

— Я не сказал"делить", Вителлий Север.

— Она моя!!!

Рёв раненого зверя вывел меня из шокового состояния, а Юлию, наоборот, вогнал в шок. Взяла мачеху за руку, и, получив разрешающий кивок отца, тихо вывела из гостиной. Пошли гулять в саду… Не убил бы муж отца… хотя, папуля парой слов убьёт насмерть. Нам лучше подальше держаться. Юлия смотрит виновато

— Я пыталась предупредить, Агриппина. У нас был барон Алек… Благородный Кассий Агриппа знаком с бароном. Они долго говорили… Не знаю, о чём. Меня отправили на женскую половину. Я только рада была. Барон пугает. Не только своим совершенством… Не знаю, как сказать…

— Я понимаю, Юлия. И отец решил…

— Не знаю…

Пожимаю руку Юлии, чтобы она не продолжала. У Вителлия Севера все разговоры записываются. Он заставил меня показать мой доклад для папули. Впрочем, к этому я была готова, так что никакой крамолы консул в моём опусе не нашёл.

Вспомнив уроки Франциско, сняла с себя браслет дорогой мамочки, и надела его на Юлию, сняв с её руки точно такой же. Ловкость рук, и никакого мошенничества! Надеюсь, что мужу не придёт в голову просматривать нашу с Юлией прогулку в замедленном темпе. А папуля — всё предусмотрел. Ага, кроме того, как он с Юлией будет выбираться из родового гнезда Вителлиев Северов. Консул сейчас в ипостаси"Лютый"…

Детей отдам на воспитание Кассию Агриппе. Только отец сможет вложить им чувство долга. И, как пример для подражания, папуля консулу сто очков вперёд даст. В семье достаточно одного"Лютого".

Юлия повернулась к дому. Она чувствует отца, как полсолнух солнце. Возвращаемся. Старательно удерживаю мачеху от попыток бежать к мужу. Лично мне, бежать к мужу не хочется. Смотрю на каменное лицо, и вообще хочу куда угодно, хоть в ту же Бездну, лишь бы подальше.

Девочку-клона он убил даже не глядя на неё… Конечно, клоны считаются богомерзостью, но ведь она была живая! Любила Вителлия Севера. Старалась стать такой, какой он от неё требовал. А он гладя её по щеке пальцами правой руки, пальцами левой вырвал ей горло. А мне объявил, что это всего лишь"тело". Но это моё"тело". Точная моя копия, выращенная из моих клеток… Я под утро услышала, как хрустят её косточки, ломающиеся в"любящих"руках. И проснулась с криком, и отбивалась от мужа, пытающегося меня успокоить. Потому что спросонья мне показалось, что настала моя очередь. А Вителлий Север обиделся на меня. Ага, я его недоверием оскорбляю!

— Я пришлю тебе вопросы, на которые мне понадобится развёрнутый ответ, дочь.

— Да, отец.

— Иди в дом, кариссима.

Муж говорит сквозь зубы. Смотрю на отца, получаю утвердительный кивок. Хочу предупредить об опасности, но потом понимаю, что папуля знает Вителлия Севера намного лучше, чем я. Целуюсь с Юлией на прощанье, кланяюсь отцу, поворачиваюсь, и иду в дом. Флаер взлетает и движется в сторону космодрома, где дожидается десантный катер.

А меня обгоняет Вителлий Север, торопясь куда-то… Иду за мужем. Указаний было, — только идти в дом, а дальше — свобода выбора.

Командный пункт. Похоже на миры Союза. Консул садится в кресло, выдвигается консоль, и… мой муж, не задумываясь, набирает комбинацию символов. Пол ощутимо дрогнул. А Вителлий Север посмотрел на экран, залитый пламенем, и схватился за голову, глухо простонав. А я стала какой-то лёгкой… не ощущаю собственного тела, прижимающегося к стене.

— Кариссима, иди к себе… Пожалуйста. Уйди с глаз моих.

Повинуясь хриплой просьбе, молча, по стеночке, выхожу из помещения. Глаза не отрываются от экрана, онемевший, как от анестезии, мозг не воспринимает происходящее. Я спокойно смотрю, как десантники в чёрной форме занимают стратегические места, блокируют командный бункер, как к стене присосками цепляют дубликат управляющей консоли, как выводят связанных липкими нитями станнера слуг Вителлия Севера, и продолжаю медленно идти по стеночке. Меня не трогают.

Выхожу из дома. Спускаюсь по ступенькам и сажусь на предпоследнюю. И сижу… Пока над плацем не зависает десантный катер, из которого выскальзывает знакомая фигура. И тогда я бегу к плацу, ещё не зная, то ли бегу убивать, то ли обнять вновь обретённого отца. Конечно, папуля знает Вителлия Севера. Он его учил. Вот только провоцировать на убийство — не слишком хорошо. Кассий Агриппа вскидывает руку, останавливая мой бег. Медленно иду, на ходу закутываясь в паллу. За моей спиной звучит хриплый смех Вителлия Севера.

— Я опять не сдал зачёт, мой легат.

Поворачиваюсь, и вижу, как мужа уводят под конвоем. Иду за ним. Отец молчит. Всё правильно… Жена идёт за мужем.

Отец молчит, а консул молчать не желает. Гонит меня прочь. Не слушаю. Пусть болтает. Слова, конечно, мог бы подобрать и цензурные. А то легионеры с каменными лицами старательно смотрят мимо меня. Ну да… Я дочь действующего главы Регентского Совета и жена бывшего главы, который сейчас явно неадекватен.

Напрасно я беспокоилась, что меня не возьмут на корабль. Мы никуда не летим. Наконец-то я узнала, где находится гауптвахта. Муж сидит внутри, а я — снаружи. Вторые сутки сижу. Отхожу только, чтобы воспользоваться удобствами, и набрать воды. Меня, в отличие от консула, кормить никто не собирается. Офицер караула предположил, что я знаю, где в доме столовая, и смогу найти, если пожелаю. Мне вот совершенно не до еды. Думаю, какие сведения с браслета заинтересуют отца. Пришлось подредактировать запись моего убытия из миров Союза. Конечно, хорошо было бы поменять местами кадры. Чтобы сначала стреляли из револьверов, что вполне логично, после безвременной гибели дона Хосе, а уже потом был бы залп из импульсного оружия. К сожалению, всё произошло с точностью до наоборот. Пришлось сократить промежуток между стрельбой, сделав его минимальным. Залп и ответные выстрелы. Хорошо, что Алонсо учил меня подделывать документы…

Манлий, присланный отцом, проверить состояние здоровья консула, и моё заодно, смотрит с осуждением. По его мнению, я не должна была отдавать Кассию Агриппе браслет чистокровной. Ага. Что-то сам он не слишком возражал папуле. А отправился выполнять его поручение.

Они не понимают. Отец никогда не думал о себе. Даже когда служил Республике. Он всё делает с полной отдачей. В древних книгах был термин"истислах"(ИСТИСЛАХ — учёт интересов. В качестве синонима применяется термин"масалих мурсала"–"исключительные, абсолютные интересы"). Вот и отец живёт для блага. Только не своего, и не чистокровных, а всего нашего мира. Это звучит выспренно, но Кассий Агриппа, не задумываясь, умрёт, убьёт или отправит на смерть кого угодно, если это послужит благу государства. Я рада, что наш первенец воспитывался отцом. Вителлий Север живёт войной. В мирное время он дуреет от скуки. А отец всегда на передовой. Вот я и сижу, ожидая его решения. Вителлий Север пришёл в себя. Сразу, как только автоматика устроила"произвольное включение боевого режима". Может быть, отец ограничится этой встряской? Кто возглавит армию, если Империи всё-таки придётся воевать? Отец может, но он не может разорваться на две части. Обеспечивать надёжный тыл и, одновременно, командовать боевыми действиями, — это не для человека задача.

Явился караул. Мужа выводят. Иду за ними. Вителлий Север на меня не смотрит. Ну, хоть не ругается, уже хорошо. Что решит папуля?.. Скоро узнаем…

Кассий Агриппа занял кабинет консула. Меня не пустили. Сижу у дверей. Уже привыкла. Хорошо, что занимаюсь йогой. Села на пол в позе лотоса и сижу. Жду. Мыслей никаких. Ждать и догонять — проклятье. Твёрдо знаю одно: уйти, как подумывала раньше, не получится. После того, что он натворил, консул останется один. Если Кассий Агриппа не примет решение скрыть от армии этот инцидент. Не знаю…

Как Вителлий Север после такого будет общаться с отцом? Отцу, конечно, плевать. Он выбрал наиболее рациональный способ привести своего лучшего военачальника в чувство. А вот консул… Снова и снова я вижу ужас на лице мужа, когда он смотрит на обзорный экран и хватается со стоном за голову. Не знаю, сможет ли отец найти слова, чтобы Вителлий Север принял решение служить Империи, а не залечь в тёплую ванну с острым ножичком.

Дверь открылась. Меня приглашают в кабинет. Ага, так и сказали

— Благородная Агриппина… — и дверь пошире распахнули. А я что? Вошла…

— Отец смотрит с неудовольствием. Всё как обычно. Не совсем, конечно. Обычно мой муж не стоит, вытянувшись во фрунт, перед Кассием Агриппой. Равнение на голограмму Вителлия Флавиана. На отца не смотрит.

— Твой муж получил отпуск… несколько отпусков, — часть тех, что так и не использовал во время войны. Отправитесь в путешествие, дочь. Погостите на Альмейне, поохотитесь…

— Я уже сказал, мой легат. Я не буду делить свою жену. Ни с кем.

Молчание… Папуля что? Желает, чтобы я сама решила этот вопрос? Так результат не скроешь. Да и не моё это дело, — решать. У меня для этого муж есть, пусть он и думает.

Вителлий Север начинает впадать в ярость. Стараюсь не отодвигаться слишком заметно, но он замечает… Полыхнули ледяным пламенем глаза… Отец сощурился, ожидающе… Муж жёстко улыбнулся, отсалютовал Кассию Агриппе и, печатая шаг, вышел из кабинета, уцепив меня за локоть жёсткими пальцами. Чуть не взвыла от боли. Совсем оскотинился! Попыталась пнуть его ногой, но на бегу это сделать затруднительно. А вися вниз головой на плече — тем более. Легионеры улыбаются. Ага. Цирк уехал, клоуны остались.

Глава третья: О том, как консул Империи отправился в отпуск, о встрече Воробышка со взрослыми детьми, а также о методике воспитания, принятой у Вителлиев Северов.

— Вителлий Север я сейчас умру! Ты себя в зеркало видел?

Валяюсь на полу, заливаясь счастливыми слезами. Живот уже болит от смеха. Муж примеряет штатские костюмы. Решил путешествовать инкогнито.

— Вителлий Север! Сколько лет ты носишь форму?

— Сколько себя помню, кариссима. Но какое это имеет значение?

— Нехорошо говорить такие слова мужу, но я тебе скажу: не строй из себя идиота. Ты смотришься в штатском так же, как я в форме.

Муж посмотрел на меня, содрогнулся и… начал сдирать с себя штатские тряпки. После чего присоединился ко мне на полу. Время до отлёта провели очень весело. Если бы не отец, вообще сегодня бы не вылетели. Но Кассий Агриппа неумолим. Сказал — путешествовать, значит — путешествовать. Пригрозил задействовать древнюю катапульту, чтобы вышвырнуть нас на орбиту. Тиран и деспот!

— Надень старую форму без знаков различия. Или со знаками. Без разницы. Это твой личный корабль? А какую скорость он развивает? Ты уже определился, куда мы полетим?..

Хлоп! Ладонь мужа зажимает мне рот. В его глазах я вижу суеверный ужас.

— Кариссима, помолчи. Или я точно с ума сойду.

Моргаю глазами поверх руки мужа. Обиделась. Меня расцеловали, унесли в ходовую рубку и усадили в кресло второго пилота, настрого запретив прикасаться к чему-либо. Консул, наконец-то надевший форму, занялся процедурой взлёта."Кариссима"не так быстроходна, как яхта Алонсо, но и не намного ей уступает. Ага, зато вооружением мы можем потягаться с папулиным фрегатом.

А вот автопилота на кораблике нет. Так что сижу рядом с мужем и смотрю, как он маневрирует между тяжёлых кораблей. Папуля, похоже, сюда половину флота согнал.

— Ничего не получилось бы, кариссима. Если бы я не разрешил твоему отцу посадку, планету можно было бы только уничтожить.

— Откуда ты знаешь, о чём я сейчас подумала?

— Я наблюдал за тобой годами, кариссима. Ты мне небезразлична.

Падаю с кресла… мысленно. Это что? Это мне сейчас в любви признались?

— Кассий Агриппа дал мне шанс наладить отношения с тобой, кариссима. Я высоко ценю это. Мне невыносимо думать о том, что я могу потерять тебя. Я девять лет… Не важно!

— Девять лет общался с клоном?

Голос мой сладок, как сироп, а пальцы привычно ощущают холод стали. Напоминаю себе, что клона консул уже убил. При мне… Муж насмешливо улыбается. Убью, гада! От мысли, что сама я верность не блюла, я абстрагируюсь. Я же была женой Алонсо? И вообще не в этом мире! Муж расхохотался издевательски.

— Кариссима… Ты удивительное создание! Я не общался с клоном так, как ты подумала. Она не ты. Я пользовался услугами контрактниц.

Как я и подумала, Вителлию Северу нужна"дорогая мамочка", а вовсе не я. От обиды защипало глаза… Нет в жизни счастья! Консул молча сжал мои стиснутые руки, и вернулся к управлению… наверное, это всё-таки яхта. Для катера — слишком велика, для полноценного боевого корабля — маловата. И кают в ней только три: капитанская, гостевая, и кают-компания. Ну и ходовая рубка. Трюмы крохотные, весь полезный объём занят компенсаторами и силовыми установками. Защитные и маскировочные поля и всякое такое. Муж сделал короткую обзорную экскурсию, когда мы загрузились. Автоматы ателье есть в каждой каюте. Удобства тоже. А вот кухонный агрегат — только в кают-компании. И бар тоже. Хотя я ни разу не видела консула пьяным. У него другие развлечения.

Вышли из нуль-перехода и оттормаживаемся возле очередной военной базы. Час с четвертью. А яхта Алонсо разгоняется за час. Два с половиной часа против двух. Сообщила мужу. Пообещал озадачить конструкторов… Наконец-то пришвартовались. Получили разрешение (!) на вход.

Обида на мужа вылилась в платье в староиспанском стиле. Тёмно-зелёное с воротником из белоснежных кружев. И с белоснежной же кружевной мантильей, прикреплённой к высокому гребню, венчающему причёску. Юбки плавно колышатся, каблучки туфель, подбитые серебром, звонко цокают. Край мантильи прикрывает лицо до самых глаз. Вителлий Север в ярости. Встреченные военные шарахаются в стороны, но… оглядываются мне вслед. И пусть оглядываются.

Вителлию Северу понадобилось девять лет, чтобы забрать меня из миров Союза. А придёт ли за мной Алонсо? Или, наоборот, вздохнул с облегчением?.. После того, что натворил мой муж, я не могу от него сбежать. Мне страшно. За него страшно. Я вспоминаю, как он схватился за голову, глядя на взрыв, уничтоживший флаер… Папуле бы в напёрсточники податься. Хотя он выбрал более впечатляющую карьеру. А то бы мог стать теневым повелителем…

Мысли обрывками мелькают, пока я торопливо шагаю за быстро идущим консулом. Вот Флавий и Алонсо всегда убавляли шаг… А Вителлий Север не задумывается, каковó мне бежать за ним, сохраняя вежливо-отстранённый вид. Нам навстречу идёт… это невозможно! Начинаю оседать на пол, потому что дыхание замерло. Консул похватил меня на руки и держит. А я вспоминаю, что мой сын… все мои дети являются копиями своих отцов. И это не Марк Флавий идёт… Нет! Уже бежит к нам! А мой сын Вителлий Флавиан.

— Мама! Ты вернулась! Я знал, что это не ты! И Марий. Он тоже знал! Мы просто никому не сказали… Не надо плакать, мама!

Легко сказать… Смотрю на взрослого мальчика. Девять лет… а у меня брошены близнецы… Конечно, барон Алек присмотрит… И дона Алмира уйдёт, а я не смогу её проводить. А она ведь — прабабушка Вителлия Флавиана. Так и не увидит своего правнука… Какие глупости лезут в голову!..

— Как служба, сын?

— Всё хорошо, спасибо, отец.

Надо что-нибудь сказать, а я не знаю, как разговаривать с повзрослевшим сыном. С Императором! Я, наверное, уже попадаю под действие ЗОВ. Не только не приветствовала, как полагается, но и… продолжаю сидеть на руках у консула, не делая попыток встать на ноги… Или до окончания контракта церемониал не применяется? Как мне не хватает Алонсо. Сейчас он бы уже объяснял мне, что не испросив аудиенции, мы нарушили пункты бла-бла-бла протокола. Ага, и заслуживаем смертной казни. Показательной. Чтобы другим неповадно было.

Щёлкаю зубами в опасной близости от пальцев мужа, решившего"вернуть"меня, улетевшую мыслями в миры Союза. Детёныш весело округляет глаза. Совсем как его отец, благородный Флавий.

— Мы уезжаем путешествовать, Вителлий Флавиан. Империя не воюет, благородный Кассий Агриппа дал твоему отцу отпуск… отпускá за несколько лет.

Поворачиваю голову к мужу.

— Ты так и не сказал мне, на какой срок тебя отпустили, Вителлий Север.

Мои мужчины рассмеялись, переглянувшись поверх моей головы. Попыталась высвободится, потому что, сидя на руках, неудобно атаковать маникюром… Меня прижали к себе и пояснили:

— Кариссима, мы люди суеверные. И никогда не говорим о сроках. Нам с тобой хватит времени, ознакомиться с герцогством, и со всеми имперскими курортами.

— А Марий, он…

— Здесь.

При первых звуках голоса моего первенца, консул бросает меня на руки Вителлию Флавиану и начинает разворот, плавно и смертельно быстро, как атакующая змея… У меня сердце захолонуло… Марий, не двигаясь, держа руки на виду, смотрит на Вителлия Севера, который с трудом выходит из боевого режима. Папуля совершенно прав. Мужу нужен отпуск. Желательно на необитаемом острове. Он же всех перережет! Боевой хлыст снова сворачивается в балтеус, и защёлкивается на талии консула. Пошевелилась недовольно, и детёныш, понятливо, поставил меня на ноги. Консул сделал шаг в сторону, позволяя первенцу приблизиться ко мне.

— Благородная Агриппина… — и шёпотом — мама…

Протягиваю руки к первенцу. Сын осторожно взял мои ладони и прижался губами к пальцам… Марию уже двадцать четыре. Уже мужчина… Вителлий Север полыхает глазами. Ревнует к детям… Нет, чтобы подумать о невесте для моего первенца! Впрочем, этим надо Кассия Агриппу озадачить. Ага, и барона Алека. Насколько я поняла, папуля желает обновить кровь Имперской аристократии. Миры Союза в этом плане — подарок судьбы. Только моим мальчикам слишком долго ждать открытия врат войны. Значит, придётся наладить переход между мирами. Сумел же муж меня украсть! При мысли об Алонсо сердце забилось чаще… Включила контроль дыхания. Вдох, выдох… Спокойно… Вителлий Север чует мои мысли. И начинает впадать в ярость. А этого никому не надо. Конечно, до амока, нашедшего на мужа в родовом поместье, дело не дойдёт. Отец позаботился ударить посильнее. Но и в ипостаси"Лютый"муж не лучший спутник жизни.

— У нас три часа времени, кариссима. Пообщайся с сыновьями.

И ушёл, строевым шагом. С благодарностью смотрю ему вслед. Старается не держать меня на коротком поводке… Такую старательность надо поощрять. И не зарываться особенно… Улыбаюсь детям сквозь слёзы. Девять лет… Повзрослели без меня… При мне взрослела только Милагрос. Лопе я видела четырежды в год. Но может это и к лучшему? Мне не пришлось наводить строгость… Воспитывать мальчишек должен мужчина. И Кассий Агриппа с этим прекрасно справляется.

— Пойдём, мама, посидим в кают-компании. Ты по-прежнему любишь чай с корицей?

— Ага! И шоколад с орехами!

Смеёмся, вспоминая…

Три часа пролетели, как пять минут. Рассказала, что у них два брата и сестра, причём близнецы — ещё и стражи. Дети в шоке. Вспомнили барона Алека… Я даже толком не расспросила ребят… Выяснила только, что с братом они видятся регулярно. Марий заглядывает к Титу каждый раз, когда бывает на Новом Вавилоне, и Вителлий Флавиан увольнительные проводит с дедом и Юлией. Хотела спросить почему не с отцом… Потом, подумав, решила промолчать. Вспомнила запись на браслете, переданную отцом с Юлией. Выборка из досье моего мужа. Методы воспитания, принятые у Вителлиев Северов.

Трёхлетнего ребёнка поднимать в шесть утра, заставлять обливаться ледяной водой, бегать по парковым дорожкам. Плац занят упражняющимися взрослыми. Гимнастика с нарастающей поэтапно нагрузкой. Обязательные занятия военной историей. В качестве духовного развития предлагалось либо писать стихи, либо музицировать. Стихи маленькому Луцию не давались. А вот музыка, — это да… И физические наказания. Порка, если по-простому. В том числе и за неудачные стихи. И гауптвахта. За два года ребёнка превратили в монстрика. Я угадала с тем, что по родовому гнезду Вителлиев Северов передвигаться положено только строевым шагом. Попав в пятилетнем возрасте в Академию, Вителлий Север посчитал, что оказался на курорте. Необходимую, с точки зрения Квинта Вителлия Севера, муштру, он добирал на каникулах, неукоснительно проводимых дома с отцом. Женщин в доме не было. За вычетом контрактниц, обслуживающих взрослых мужчин. Слова мужа о том, что я ему небезразлична, это самое откровенное признание в любви, которое может сделать Вителлий Север. И музыка… Он играет только наедине с собой. Потому что музыка с раннего детства заменяет ему слёзы.

Бабуля Алонсо рассказала, с чего всё началось. Около шестисот лет назад. Во время очередного открытия врат. Чистокровный из линии каппа, дослужившийся до декуриона, спас в бою жизнь наследника Вителлия Севера, бывшего на тот момент легатом-прим. Патриций был крепко сдвинут на собственной значимости. И в сводках не могло отразиться, что какой-то чистокровный спас представителя семьи Вителлиев Северов. Патриций сделал"ход конём"усыновив чистокровного задним числом. То есть младший брат спас старшего. И неважно, что младший брат был на самом деле старше отца. А через пару лет, младший брат оказался единственным сыном. Война… Война всегда любила представителей линии каппа. Патриций, заполучив чистокровного наследника, решил не разбавлять чистую кровь. Дорогих мамочек брали каждое третье поколение. Остальные — увозили чистокровных, не являющихся эталоном. А, может, и дорогих мамочек. Это надо уже смотреть архивы семьи. Только кто же меня к ним допустит! Но чистую кровь Вителлии Северы сохранили. И, исполняя завет основателя рода, точнее, усыновившего каппу, патриция, хранили втайне свою чистокровность, умирая в бою, или, если не повезло с войной, от несчастного случая. И вот уже более шестисот лет клан Вителлиев Северов командует армией Нового Вавилона.

Если Вителлий Север надеется через десять лет оставить меня вдовой, я не знаю что с ним сделаю! Сама убью! Никак не подберу время поговорить с мужем на эту тему. Боюсь. Начать, что ли, с того, что Алонсо указал мне на его чистокровность? Всё равно страшно! Но поговорить надо. А то ещё устроит"несчастный случай"…

— Кариссима, прощайся. Нам пора.

— Так быстро, Вителлий Север?.. Разве уже прошло три часа?

Беру сыновей за руки… Как хорошо, что они подружились! И хорошо, что отец взялся воспитывать нашего с Вителлием Севером сына. А то я бы точно мужа убила при первой же попытке муштровать ребёнка. А ведь он собирается воспитывать следующих детей! Причём точно так же, как воспитывали его самого, считая это абсолютно правильным!

— Мы проводим вас, мой консул.

Муж, отрицательно качнул головой, и увёл меня, позволив опереться на его руку. В ставшей на миг зеркальной дверной плите, отразилась контрастная пара: я в старинном платье и кружевной мантилье, и консул, в форме без знаков различия. Ага, но в красном консульском плаще из паучьего шёлка. Инкогнито он соблюдает!..

Вошли в корабль, получили разрешение на взлёт через четверть часа. Отправилась переодеваться. И, конечно, в душевую ко мне влез драгоценный супруг. В полной боевой готовности. Взлёт мы пропустили. Я возмущаюсь:

— Вителлий Север! Мы так никогда не взлетим!

И? Я хочу сказать, что? Ноль внимания! Мурлычет на ушко:

— Кариссима, полёт я тебе обещаю…

Всю ночь летали… На седьмом небе… До условного рассвета. А повторное разрешение на взлёт нам давали рыдающим от смеха голосом. Консул забыл выключить связь, когда отправился"принимать душ". И вся база… Я его убью!..

— Кариссима, если ты забыла, — мы женаты.

— Я даже помню, что у нас есть дети, Вителлий Север! Кстати! А почему мы не навестили Тита Вителлия?

— Потому что это запрещено, кариссима. На каникулы приедет.

— А…

— Кариссима, в прекрасный год могут сделать поблажку.

Молчу… Придётся ждать каникул. Детёныш под присмотром деда, так что вроде бы ничего страшного… Вспомнила толстенького карапуза, бесстрашно бегущего к ройху… Какой он сейчас, наш сын?..

— Каникулы Тит проводит с братьями. На военной базе. Клона я к нему не допускал.

— И на том спасибо.

Жёсткие пальцы хватают меня за подбородок. Спокойно смотрю в горящие бешенством глаза мужа. Я не виновата в том, что меня, спящую, унесли из супружеской постели. Консул сам решил оставить меня одну той ночью. Ему не хотелось объяснять мне, почему мои близнецы отправлены в миры Союза. Что ж, я узнала об этом уже будучи женой Алонсо.

Вспомнилась гонка за вчерашним днём… Невольно улыбнулась. Глазами, потому что муж не отпускает подбородок. Свернёт он мне шею… Как курёнку. Нет… Отпустил. Молча повернулся к обзорному экрану. А на что там смотреть? Разгон ещё только набирает обороты. Ещё примерно с час будем разгоняться, пока не наберём скорость для нуль-перехода. Сижу, потираю подбородок… Муж, сквозь зубы, говорит:

— Кариссима, потерпи немного. Вернёшься к своему синеглазому красавцу. Я дам тебе координаты портала. Обещаю.

— Когда?.. В смысле: что значит, дам координаты?! Вителлий Север!!!

Повернул голову… улыбка волчья.

— Когда закончится мой прекрасный год, кариссима.

Издевается. Или за дурочку держит. Задохнулась от обиды…

— Я знаю, что ты чистокровный, Вителлий Север! Не надо мне говорить о прекрасном годе! Это у моих сыновей он будет… прекрасный год! А ты… не смей!

— О да, кариссима. О сроке жизни чистокровных ты знаешь всё. Конечно, мы не делаем прививку от старости. Нам она ни к чему. Мы делаем прививку от жизни, кариссима. Луций Вителлий Север, усыновивший Каппу, приказал хранить тайну. Один из фармакологов семьи разработал состав, меняющий кровь чистокровных, подобно прививке. Срок наступления"прекрасного года"зависит от концентрации. Мне повезло, я сын дорогой мамочки. Поэтому проживу около ста лет. Отец ушёл в шестьдесят. В прекрасный год мы становимся несколько… безрассудными. Лишь некоторые ушли как обычно. А некоторым везло погибнуть в бою…

— Это ты сейчас придумал?!

Смотрю на мужа и понимаю, — правда. Тупо сижу, не в силах до конца осознать услышанное. Какая неимоверная жестокость! Патриций не простил чистокровному вынужденное наследование? А может, я просто ничего не понимаю в мужчинах… В военных. Алонсо бы, наверное, понял… Глаза режет…

— Кариссима… Вы, женщины, странные существа… Ты собиралась сбежать к синеглазому, а теперь плачешь из-за того, что мне осталось…

— Сколько?.. Сколько тебе осталось?..

— Пятнадцать-шестнадцать лет. Максимум семнадцать. Позже я смогу сказать точнее. Ты получишь координаты портала, кариссима. Я обещаю. А твой командор, — дождётся.

— Семнадцать лет?! Не смешно, Вителлий Север! Впрочем, неважно.

— Что неважно, — это точно. Ножом ты пользоваться умеешь.

Злобно смотрю на мужа, прикидывая, чем бы его огреть по башке. Потом опомнилась. И… Тит?!!

— Вителлий Север, наш сын… Ты…

— Тихо, кариссима. Прививку мы получаем в двадцать один год. После окончания контракта. И… добровольно. Никто не отказался. А наши дети обойдутся без неё. Уже нет необходимости скрывать тайну.

— Через семнадцать лет тебе будет…

Опять волчья усмешка…

Конец ознакомительного фрагмента.