Корень зла среди трав

Татьяна Степанова, 2023

В далеком 1951 году профессор ботаники Кантемиров во время экспедиции на Домбай-Ульген был обвинен в жестоких убийствах трех женщин. С помощью влюбленной в него аспирантки Ниночки профессору удалось бежать в Москву, где с него сняли все подозрения… Казалось бы, прошло столько лет, та давняя история уже быльем поросла… Ан нет! В Подмосковье с разницей в несколько дней обнаружены тела задушенных женщин. Полковник Гущин и помогающие ему в расследовании Клавдий Мамонтов и Макар Псалтырников не сомневаются, что перед ними деяния серийного маньяка. Картина убийств совпадает, как и необычные детали, которые душитель оставляет на телах жертв. И все они указывают на то давнее дело. Наследники профессора Кантемирова не переняли его одержимость ботаникой, но одержимость иного рода, судя по всему, у них в крови… Шефу криминальной полиции области полковнику Гущину и его напарникам Клавдию Мамонтову и Макару Псалтырникову предстоит разгадать новую детективно-мистическую головоломку в остросюжетном романе Татьяны Степановой «Корень зла среди трав»… Татьяна Степанова – подполковник полиции, бывший сотрудник Пресс-центра ГУВД Московской области и следователь, поэтому ее истории так правдоподобно и детально описывают расследования криминальных загадок.

Глава 3

Пятно

Наши дни. Июль. Подмосковье

То, что она мертва, Клавдий Мамонтов понял сразу — ее посиневшее от удушья лицо, вытаращенные глаза и прикушенный в агонии язык являли собой ужасающую маску смерти. Ее соседка все еще продолжала испуганно ахать, но ее дрожащий голос звучал все тише, глуше, потому что она тоже увидела все остальные детали.

Палки для скандинавской ходьбы валялись в траве, далеко отброшенные в сторону.

Концы веревки… Веревку запачкали землей — но только один ее конец. Второй оставался чистым. Петлю веревки туго затянули на шее женщины.

— Она задушена, — потрясенно констатировал Макар. — Ее убили.

Собачки ее соседки — два забавных йоркшира на шлейке, заливавшиеся истерическим лаем, внезапно стихли. А потом оба как по команде завыли и бросились прямо к мертвому телу в траве. Соседка едва удержала их. Они выли и рвались к трупу, словно ими вдруг овладело бешенство. Брат соседки перехватил поводок и рванул собачек назад.

— Осторожнее! Ты им шеи сломаешь! — крикнула соседка.

Клавдий Мамонтов от неожиданности и нелепости, жуткого сюрреализма открывшейся их глазам мизансцены оцепенел. Боль в раненой руке стала нестерпимой. Видно, действие лекарства как раз закончилось.

— Что, черт возьми, здесь произошло? Кто с ней сотворил такое?! — спросил брат соседки, удерживая воющих йоркширов.

— Звоните немедленно в полицию, — тихо сказал соседке Макар.

Он был бледным, встревоженным, однако спокойным. Достал навороченный мобильный и быстро сделал несколько снимков трупа.

Соседка вытащила из кармана летних брюк телефон и позвонила.

Итак, соседка и ее брат… Всего каких-то полчаса назад, когда Клавдий Мамонтов и Макар приехали в дачный поселок Сарафаново и заблудились в нем, потому что там отсутствовали и номера домов, и названия улиц, а затем внезапно удача вывела их прямо к двум старым дачам на окраине возле заросшего буйным июльским разнотравьем поля, они встретили ее — эту незнакомку. Ее соседку.

«У Наташиной дачи в Сарафанове синий забор — она мне в телефонном разговоре все описала. И на нем старое граффити — абстракция. Еще Юра рисовал, ее муж, когда у него были силы. Забор приметный, так что найдете ее обиталище», — напутствовала их Вера Павловна — гувернантка и учительница маленьких дочек Макара.

Кружа по пустынным дачным улицам с высоченными глухими заборами, они в конце концов наткнулись на синюю ограду с полинявшими от дождей разноцветными граффити в виде пятен и линий. Вышли из внедорожника и начали сначала вежливо стучать в калитку. Затем окликать хозяйку. Но так и не дождались от нее ответа.

На их голоса из дачи напротив, скрывающейся за забором, выкрашенным суриком, вышла полная женщина лет пятидесяти в цветном сарафане с двумя йоркширами на сворке.

— Добрый день, — вежливо, галантно поздоровался с ней Макар. — Мы к Авессоломовым. Но никто нам не открывает.

— Вы к Наталье Эдуардовне? Только она не Авессоломова. А Гулькина. Авессоломов — фамилия ее покойного мужа, — ответила женщина с собачками. — Я ее соседка. Наталья Эдуардовна вас ждет? Вы к ней тоже в гости сегодня? И что же, ее дома нет?

— Нет. Стучим-стучим. — Макар развел руками, улыбаясь соседке. — Мы по делу приехали. И вроде договаривались с ней. Только немного припозднились.

— Так она, наверное, как обычно, после обеда отправилась прогуляться до речки, — ответила соседка. — Она увлеклась скандинавской ходьбой, палки себе купила. Показывала мне. Она на речку ушла.

— Не покажете нам, где у вас речка? — спросил Клавдий Мамонтов. — Может, мы ее там найдем? А то ждать у дачи непонятно сколько времени… Мы по делу к вашей соседке издалека приехали.

— Пойдемте, я вас провожу, я все равно собак выгуливаю. Здесь близко. А на машине, даже на вашем вездеходе, к речке не проедешь, — соседка смерила глазами высокого Клавдия Мамонтова с забинтованной рукой на перевязи и обернулась к приветливо улыбавшемуся ей Макару.

С ним она без умолку трещала о своих йоркширах, которых он похвалил, пока они, оставив машину, неторопливо брели через поле. Когда они его пересекли, на опушке рощи, обрамлявшей поле, появился мужчина крепкого сложения — в дачных шортах и промокшей от пота футболке. Он был обут в перепачканные землей кроссовки.

— Славно побегал? — окликнула его соседка. — Знакомьтесь, мой младший брат Денис.

Брат соседки помахал рукой и направился прямо к ним.

— Аня, а вы куда? Кто это с тобой? — спросил он, подбегая, вытирая с лица капли пота.

— Снова гости к Наталье Эдуардовне, — ответила его сестра. — Ты ее не встретил, когда бегал?

Ее брат отрицательно покачал головой. Фразе «снова гости» Клавдий Мамонтов в тот момент и значения не придал. Кто мог вообще предположить, что обычным июльским вечером в сонном подмосковном дачном поселке Сарафаново они столкнутся с подобным.

— Если ее нет на речке, она, возможно, дальше ушла со своими палками — к Мелихово. Она иногда и туда забредает, хотя далековато, сама мне хвалилась, — рассказывала Макару соседка. — В музей-усадьбу. Меня как-то раз на прогулку приглашала с собой. Но в тот день такая жара стояла. Да и сегодня прохлады никакой. Душно. Парит.

Она оживленно обращалась именно к Макару — видно, он, красавец блондин в белой льняной рубашке и брюках дорогой фирмы, действовал на нее возбуждающе. Ее женский энтузиазм не остался незамеченным и ее братом — тот перешел с бега на шаг и держался рядом. То ли ему стало любопытно — что за типы приехали к Гулькиной и чего им надо от нее, то ли не желал оставлять свою доверчивую сестру одну в компании двух незнакомцев.

Они вчетвером вошли в лес. Среди деревьев буйно разрослись кусты. В траве дачники проложили тропинки, а вокруг раскинулось зеленое царство — дикая малина, крапива, чертополох и здоровенные растения с толстыми стеблями и белыми соцветиями. Из дачного детства Клавдий Мамонтов помнил, что они с мальчишками именовали их «дудниками». А может, у них имелось иное название? Он не вникал.

Внезапно маленькие собачки на шлейке, словно веселый горох катившиеся впереди них, остановились, замерли и вдруг залились бешеным истошным лаем.

В смятой траве и кустах что-то белело впереди.

А потом они увидели тело.

Женщина лежала на спине, раскинув руки, непристойно раздвинув ноги. В позе трупа было нечто нарочитое, неестественное, искусственное. Что сразу бросалось в глаза.

На шее женщины туго затянули веревку. Испачканный грязью конец вдавился в траву, в землю. Чистый конец веревки завели за ухо мертвой.

Одежду — футболку, дачные брюки, нижнее белье разорвали. Так в первый момент показалось Клавдию Мамонтову. Женщине обнажили тело — грудь и живот до самого лобка. Между обвисших грудей с коричневыми сосками красовалось большое пятно неровной странной формы.

— Что, черт возьми, у нее на груди?! — испуганно спросил Денис.

— Не подходи к ней! — его сестра вцепилась в его плечо. — Пусть полиция разбирается!!

Клавдий Мамонтов и Макар переглянулись. Макар тоже указал глазами на пятно. Навел камеру мобильного и снова все сфотографировал.

Клавдий Мамонтов с расстояния, отделявшего их от трупа, пытался лучше разглядеть пятно, у которого был алый контур. На коже внутри контура засохла какая-то слизь.

На голом дряблом животе задушенной женщины лежали увядшие пожухшие белые соцветия зонтичной формы. Одно из таких пожухших соцветий воткнули в угол рта покойницы рядом с прикушенным в агонии асфиксии языком.

Макар потрясенно созерцал мертвое тело. Затем набрал номер в одно касание.

Клавдий Мамонтов сразу понял, кому он звонит.

— Федор Матвеевич, здравствуйте, это я… Клавдий? Он ничего, лучше после клиники… Он здесь со мной. Федор Матвеевич, мы сейчас с ним в Сарафанове. Я вам все позже детально расскажу, мы с Клавой по делу приехали… Здесь убийство! И… вообще дело дрянь. Словами долго описывать. Я вам снимки только что послал.

Макар звонил полковнику Федору Матвеевичу Гущину.

Пауза. Полковник Гущин, видимо, смотрел фотографии с места преступления.

Клавдий наклонил голову, чтобы попытаться услышать их беседу. Естественно, громкую связь Макар не мог сейчас включить.

— Сарафаново — это… Чехов? — уточнил Гущин.

— Не совсем, но не очень далеко от Мелихова, от усадьбы. Дачное место. Федор Матвеевич, вы приедете? — тревожно спросил Макар.

— Я приеду. Но мне часа полтора понадобится, чтобы добраться из Москвы, — ответил полковник Гущин. — Местную полицию вызвали?

— Да, уже.

— Вы с Клавдием одни там?

— Нет. Здесь еще двое свидетелей. Мы вместе, вчетвером на тело наткнулись.

— Значит, ваше положение лучше, чем я думал. Хорошо. Ничего не трогайте. И не суетитесь. Ждите меня. Кто эта женщина? Она вам знакома?

— Нет. То есть да… Вера Павловна ее отыскала, предложила нанять как педагога. Я вам все расскажу потом подробно, — Макар сбивчиво пояснял. — Мы с ней даже по телефону не разговаривали. Вера Павловна с ней общалась.

— Значит, труп обнаружен примерно в районе музея-усадьбы? Дорога есть поблизости? Автобусы ходят?

— Я не в курсе. Мы с трассы свернули по навигатору на дачную дорогу и ехали примерно километра четыре-пять. Вы сами приедете, Федор Матвеевич? — настойчиво повторил Макар.

— Я уже в машине, — ответил Гущин. — А вы с Клавдием дадите показания местным сотрудникам. Когда они вас отпустят, дуйте в поля, не маячьте на глазах у моих коллег, дождитесь меня. А потом вместе станем думать и решать.