Глава 4. Без боя, но с потерями
— В каком смысле, «что я с собой сделала»? — моргнула я, пораженная до глубины души.
Когда самооценка и без того болтается в минусе, услышать такое от человека, который когда-то был дорог, — все равно что получить пощечину в самый неожиданный момент.
Кирилл, казалось, осознал свою ошибку и замер, подыскивая более подходящие слова, пока я, охваченная растущей неловкостью, покрывалась красными пятнами от его замечания. Да, я изменилась, и эти перемены ему явно пришлись не по душе.
Он сделал шаг ко мне, слегка прихрамывая, и заговорил тише:
— Я… хотел сказать: «ты выглядишь иначе», — мягко поднимая ладони в жесте примирения, Новиков приблизился ко мне. — Я помню тебя другой.
— Ага, мне тогда было восемнадцать, когда мы виделись в последний раз, — я проглотила ком в горле, чувствуя, как напряжение прорывается в голосе. Эмоции выходили из-под контроля. — Конечно, я была другой.
— Прости, я… — он оказался совсем рядом, окружив меня теплом своей ауры — смесью аромата геля для душа и алкоголя. — Я ляпнул это, не подумав, малая.
— Как и все остальное? — нахмурилась я, глядя на его лицо. Он не побрился, продолжая зарастать щетиной. Никогда его таким не видела. Странный. Взрослый. Пугающий. — Кажется, ты меня спутал со своими…
Не хотела выражаться, прикусила губы, а взгляд Кирилла упал на них с непонятной эмоцией. Видно было, что он и сам не знал, как оправдаться, как реагировать. Рука Кирилла нервно взметнулась вверх, взлохматив и без того беспорядочную прическу.
— Извини еще раз. Если бы знал, что это ты, то не стал бы…
— Ну, конечно! — тихо хмыкнула я, опуская голову.
Неприятный осадок все еще не отпускал, даже после его извинений. После стольких лет разлуки хочется услышать что-то вроде «ты выглядишь потрясающе», а не «что ты с собой сделала?». Такое способно обидеть даже самую уверенную девушку, а для меня это вовсе невыносимо.
К тому же эта «малая». Очевидно, я для него так и осталась маленькой сестрой лучшего друга. Обидно до слез. Но, я не заплачу. Однажды я уже плакала на выпускном вечере. Больше ни за что. Не дождешься, Новиков!
— Я очень-очень рад тебя видеть! — проговорил Кирилл и с каким-то горячим порывом заключил меня в кольцо своих медвежьих лап. — Давай забудем все, что было до этих чудных, приветственных обнимашек?
Он мягко сжал меня, словно боялся нечаянным движением причинить боль. С его искренностью пришло тепло, и я постепенно оттаяла. Знаю, я быстро сдалась. Без боя. Семь лет разлуки испарились в его легких объятиях, и я снова была рядом с человеком, когда-то значившим для меня больше, чем целый мир.
— И я рада встрече, лосяш.
Его тихий смех отозвался теплой вибрацией в моей груди, вызывая желание остаться в этих немного неуклюжих, но искренних объятиях чуть дольше.
— Впрочем, кое-что не изменилось, — со смехом сказал Кирилл, отстраняясь. Он потер мои плечи, видимо, считая, что мурашки на моей коже — от холода. — Лосяш? Ты все так же обожаешь мультики?
— Однажды мы с папой сбили лося на трассе, — задумалась я, — его мощная туша хорошенько помяла капот, а сам он встал и исчез в лесу.
Я скользнула взглядом по его фигуре, умолчав о том, как тащила его бесчувственное тело до ванной. Уверена, он понимал, как оказался там, без лишних объяснений.
Повисла тягучая и мучительная пауза, от которой нам обоих, похоже, было неловко. Да, и было из-за чего! Он только что целовал мое плечо, называя зайкой. А еще наше прошлое и то, что между нами тогда произошло. Точнее, чего не произошло… но могло бы, если бы не мой брат.
Чтобы отвлечься, я вернулась к плите, перевернув оладьи в последний момент. Еще чуть-чуть и эта порция тоже отправилась бы в мусорку. Такая короткая передышка позволила мне собраться.
Слегка успокоившись, я повернулась лицом к Кириллу, его взгляд все еще был полон теплоты. Время прошло, а он остался прежним — тот же игривый флирт, который однажды нас едва не погубил. Тогда я была юной и неискушенной, а теперь…
— Хочешь верь, хочешь нет, но я искренне рад тебя видеть, малая, — Кирилл, лучезарно улыбаясь, сложил руки на груди, подчеркнув рельеф своих мышц под рубашкой и оперся бедром о столешницу.
— Даже слишком, пожалуй, — я невольно потерла бедро, вспоминая столь явную демонстрацию его… хм, заинтересованности.
— Извини, еще раз за это, я просто не ожидал, что это ты.
Его глаза, темные и горячие, будто утренний эспрессо, снова скользнули по моей фигуре, исследуя контуры и изгибы.
Я старалась не выдать волнения, но его невозможно было игнорировать. А Новиков, казалось, наслаждался моментом, изучая меня с таким вниманием, что мне становилось все жарче. Желая скрыть уязвимость, я указала ему на кухонный остров.
— Садись, скоро будет готов завтрак, — проговорила я, избегая встреч с его глазами, наполненными весельем. Что его так забавляло, я не знала, а спросить стеснялась.
Кирилл сделал шаг, но болезненный укол в ноге заставил его нахмуриться и опустить взгляд.
— Дьявол, я совсем не помню, как умудрился повредить ногу!
— Болит? — ладно, я почти раскаивалась в том, что сделала.
— Не то чтобы сильно…
— Ну, порезался ты сам, а ушиб получил от меня, когда… — я отвернулась к плите и стала снимать оладьи, пряча стыдливый взгляд. — В общем, мне нужно было тебя срочно спрятать, а ты не поместился в ванной, кхм… весь.
Рассказывая все как есть, я выложила последнюю порцию оладий на сковороду и, бросив миску и ложку в посудомоечную машину, забралась на табурет, чтобы достать аптечку Димы. По привычке брат держал ее на верхних полках, подальше от ребенка.
Потянув на себя контейнер, я не ожидала, что он окажется таким тяжелым и едва не выронила его из рук, а вслед за ним чуть не упала сама. Новиков волшебным образом оказался рядом и ловко поймал и меня и аптечку. С легкостью Халка он аккуратно поставил меня на ноги, нахмурившись, всматриваясь в мое лицо.
— Х-хотела достать для тебя абсорбент, — неловко вымолвила я, опасаясь, что он услышит, как сильно стучит мое сердце.
— Сказала бы, я бы сам достал, — пробормотал он, сводя брови к переносице и разглядывая меня. — Ты носишь линзы?
— А-а-э… кхм, а это не очевидно?
— Но зачем?
— Что значит «зачем»? — неужели он совсем не помнит о моем недостатке?
— С ними ты похожа на… — он замолк, стиснув челюсти, тщательно выбирая слова, — на всех.
— Да, так и задумано.
— Все еще не догоняю…
Я отстранилась, осознав, что слишком задержалась в его объятиях. И начала подозревать, что неспроста ищу тепла. Вообще, любого тепла. И морозило меня как-то подозрительно… О! Только бы не заболеть!
— Ты задаешь много вопросов для человека, который отсутствовал семь лет, — наконец произнесла я, переворачивая оладьи.
Пышные, но далеки от идеального золотистого цвета. Эта партия тоже слегка подгорела. Теперь он подумает, что я всегда так готовлю.
— Лучше было бы, если бы у меня их не было?
— Твоя история, очевидно, куда загадочнее, чем то, зачем я ношу линзы.
Я повернулась к нему и увела к мягкому барному креслу за кухонным островом.
— Сядь, посмотрю на твою ногу, — без задней мысли усадила его и, опустившись на корточки, стала разглядывать нанесенный ущерб. Его нога выглядела печально. Кожа вокруг приобрела болезненный оттенок, расцвел темный синяк. Отек охватывал сустав.
— Вот, блин… — выдохнула я сокрушенно. — Тут одной мазью не обойдешься. Может, все же стоит к врачу?
— Не глупи, малая, разве это травма? — Кирилл потянул меня вверх, вынуждая встать, будто стыдился позы, в которой я сидела. — Есть лед или что-то из этого?
Я сбегала к морозилке, доставая упаковки льда. С Диминым хоккеем такие штуки у него всегда в наличии. Интересно, а Кирилл продолжал играть или, уехав, бросил?
Передав лед Кириллу, я сняла последнюю порцию оладий и подала их на стол. В холодильнике брата было не густо, но в шкафа нашлись варенье и мед — для завтрака самое то.
Кирилл приложил лед к ноге, а второй пакет ко лбу, со стоном откинувшись на спинку кресла. Я чуть не выронила тарелки от этого звука. Такого от него я еще не слышала.
— Готово, — поставив нам посуду и приборы, я села напротив. — Теперь можно спокойно позавтракать и поговорить.
— Уг-ху… — вздохнул Кирилл, излучая усталость. — Можно просто завтрак и кофе, без лишних разговоров? Ах да, ты же не любишь кофе… тогда и я воздержусь. Башка раскалывается! — пожаловался он, прикладывая лед ко лбу. — Ты уверена, что из двери высовывалась только нога? По ощущениям голова пострадала больше…
— Быть может, не стоило штурмовать Димин бар? — усмехнулась я с озорной искоркой в глазах, радуясь, что он не забыл такую деталь, как мою нелюбовь к кофе. — Тогда бы нам, возможно, удалось продать квартиру.
— Может, и удалось бы, — задумчиво вздохнул Кирилл, — но кто сказал, что мне это на руку? Вдруг у меня план: затянуть ее продажу как можно дольше.
— И начало твоего плана — напиться до беспамятства?
— Детали еще в процессе разработки…
Наши взгляды пересеклись, и я уловила в его глазах отражение собственной игривости — это было и приятно, и неожиданно.
— А зачем тебе, в принципе, чтобы квартира не продавалась?
— Неужели это не очевидно? — он отложил лед, взглянув на меня серьезно. — Может, мне больше некуда податься?
— Москва полна гостиниц, — с вызовом ответила я ему.
— В канун Нового года? — он снова приложил лед и тяжело вздохнул. — Найти приличное жилье в сам праздник оказалось сложнее, чем я думал.
— Тогда поищи неприличное.
Память услужливо напомнила о его хриплом голосе у самого уха и о его непристойном поведении. Я в красках представила, какой он может быть с этой стороны, и мурашки пробежали по телу.
— Я не понял, малая, — Кирилл прищурился с вызовом. — Ты против того, чтобы я здесь жил?
— А ты против моего соседства?
— С чего бы? — его равнодушие сначала задело, но потом я уловила едва заметную улыбку. — Думаю, будет весело. Ты так не считаешь?
Я отвела взгляд в сторону, но в сердце уже не оставалось сомнений: если мы останемся под одной крышей на все каникулы — это будет что-то!
— Ешь, — я переменила тему, кивнув на оладьи. — А потом мы поедем к врачу.
— Ну, нет, — запротестовал он, — зачем?
— Мне так будет спокойнее. И давай, ешь. А потом через час выпьешь абсорбент.
Кирилл взял оладушек, обмакнул в мед и отправил в рот целиком. Его приподнятая бровь выдала похвальную оценку. За первым исчезли еще три. Ого, прокормить этого великана нелегко!
— С каких это пор ты стала такой командиршей? — наконец спросил он, наклонившись ближе.
— Не нравится?
— Я этого не говорил.
Еще два оладушка исчезли. Я не притронулась к еде, размышляла о его последних словах и поведении в целом.
— А почему ты живешь у Димона? — наконец задал вопрос Новиков. — Он о тебе ничего не говорил.
— Мне о тебе — тоже.
— И все же?
— Я ненадолго. Пока не… пока не найду новую работу и жилье.
— Ты осталась без средств и жилья? Как так?
— Обстоятельства так сложились.
— Какие именно?
— Это долгая история.
— А я не спешу.
— Спешишь, — возразила я, нахмурившись. — В травмпункт.
Улыбка Новикова осветила его лицо.
— Чудненько! — он окинул меня непроницаемым взглядом и добавил: — Властная Вероника. Интересно…
