Двоемирье. Книга 2. Право на счастье

Татьяна Грач, 2020

Что делать, если все, о чем ты до сих пор знала, оказывается ложью? Если те, кого считаешь друзьями, явно что-то пытаются от тебя скрыть, не давая разобраться в мучающих кошмарах? Если в голове столько вопросов, но ответить на них может только злейший враг?Теперь Лэнси предстоит разобраться в своем происхождении и в том, по какой причине ее так настойчиво пытаются найти и уничтожить. Стоит ли дальше скрываться и подвергать опасности всех, кто рядом, или отправиться искать ответов в одиночку – это нужно решить как можно скорее, пока из-за вышедшего из-под контроля Барьера не пострадало еще больше людей.

Глава 1. Кошмары, мечты и реальность

Это происходило снова и снова. Каждый раз, стоило только закрыть глаза. Лэнси надеялась, что провалится в спасительное забытье, хотя бы ненадолго. Сможет, наконец, уснуть без сновидений. Но вместо этого…

Она бежала босиком по раскаленной докрасна земле и никак не могла остановиться. До боли знакомые голоса слышались позади, совсем близко. Стоит только обернуться хотя бы на мгновение, и она получит ответы на свои вопросы. Но на это не было времени — нестерпимый жар преследующего по пятам пламени подгонял вперед, заставляя задыхаться.

Казалось, еще чуть-чуть, и она упала бы без сил, но все-таки продолжала бежать в неизвестность. Пыталась разглядеть хоть что-то — глаза слезились от едкого дыма.

Снова те голоса… вернее, теперь всего один. Причинивший столько боли и в то же время ставший для нее таким важным. Почему? Почему он настолько важен? Она ведь знает: нужно держаться от него как можно дальше, но никак не может.

Она попыталась оглянуться. Не стоило этого делать. Запнулась, вскрикнула, полетела в пропасть…

…В первое мгновение Лэнси не смогла даже пошевелиться, и это напугало гораздо сильнее, чем повторяющийся раз за разом кошмар. Потом откашлялась, открыла глаза, села, вглядываясь в темноту… и вздрогнула, увидев силуэт сидящего напротив человека.

Человека, которого не могло здесь быть.

Лэнси зажмурилась, а когда снова открыла глаза, видение исчезло, унеся с собой частичку чего-то старательно позабытого.

«Это просто сон, — стала она уговаривать саму себя. — Плохой сон, не приносящий облегчения. Бояться нечего».

С каждым ударом сердце билось все ровнее. А вот стук никак не стихал, и Лэнси обнаружила, что доносится он со стороны двери. Вытерла скатившуюся по щеке слезу. Прошла по прохладному полу, отодвинула щеколду.

— Зря дверь затворяешь, — полушепотом произнес стоящий у порога Иино. Наклонился, настолько внимательно взглянул Лэнси в глаза, что она отступила назад. Иино встревоженно нахмурился.

— Зачем ты тут? — Лэнси инстинктивно понизила голос до такого же полушепота, еще до того, как вспомнила о ребенке в соседней комнате.

— Ты кричала, вот я и решил разузнать, в чем дело. — Иино виновато развел руками. Как будто в этом есть его вина. Только…

— Из своей спальни ты бы меня не услышал, — возразила Лэнси. Ощущение, будто ее загнали в ловушку, показалось слишком знакомым и ничуть не удивило. Взгляд метнулся к входной двери, хорошо видимой из-за плеча Иино.

— Почему ты так решила? — Он казался искренне обескураженным.

До двери шагов двадцать. Окно гораздо ближе, но его еще надо успеть открыть.

— Просто прислушайся. — Лэнси постаралась говорить как можно спокойнее, но как же трудно это сделать, когда каждый вдох дается с трудом. — Скажи, что слышишь?

— Ничего. Тихо, как и должно быть ночью. — Иино собрался положить руку на плечо Лэнси, но она отстранилась, не позволив этого сделать.

— Вот именно. Здесь тихо, а ведь твой сынишка спит очень чутко, я это успела заметить за три дня. Если бы я разбудила тебя, то его — тем более, и сейчас нам пришлось бы его успокаивать. Лучше скажи честно: стоял под дверью, потому и услышал меня.

— Хочешь совсем уж честно? — чуть помедлив, ответил Иино. — Не стоял, а сидел под дверью, да. Потому что волновался за тебя.

«Что это со мной? — поразилась Лэнси. — Он всего лишь пытается помочь, а я уже напридумывала невесть что». Она даже не могла толком понять, чего боится, почему, и от этого почувствовала себя жутко глупо.

— Извини, я не… — Она замялась, опустила взгляд. Как объяснить свою подозрительность другому, если это загадка для тебя самой?

— Все в порядке. — Однако расстроенный и немного обиженный вид Иино говорил об обратном. — Я понимаю… то есть, не совсем понимаю, но, когда за тобой гонятся, осторожность не помешает. Не против, если я зайду?

Лэнси хотела было спросить, зачем, но вовремя одернула себя. В конце концов, это же его дом, разве она может запретить? Отошла в сторону, впуская в комнату Иино, который крутанул между ладонями шар-ночник, тут же загоревшийся тусклым синеватым светом. Огляделся, даже под кровать заглянул, чем вызвал у Лэнси улыбку.

— Что-то ищешь? — спросила она, переминаясь с ноги на ногу. Поняла, что ступни от холодного пола почти заледенели. Пришлось надеть носки и забраться на кровать, завернувшись в одеяло.

— Проверяю, нет ли в комнате барабашек, портящих чужие сны. — Иино сказал это на полном серьезе, но почти сразу не выдержал и улыбнулся. — Тут нет ничего страшного, можешь спать спокойно.

— В том-то и дело, — вздохнула Лэнси. — Не могу. Только закрою глаза, и… да неважно. Забудь.

Не время и не место для порывов откровенности. Слишком трудно, даже в мыслях, возвращаться к своим кошмарам, а рассказать о них вслух — все равно, что пережить заново.

— Тебе не стоит оставаться одной. Хочешь, с тобой посижу? — Не дожидаясь ответа, Иино поставил стул рядом с кроватью. — Будешь знать, что никто не тронет, может тогда сможешь спать спокойнее.

— Ты же и так уже все решил, мог бы и не спрашивать, — пожала плечами Лэнси. Отчего-то такая настойчивая забота вызывала только отторжение. Словно это уже было раньше и ничего хорошего не сулило. — Скажу «нет», опять будешь под дверью изображать сторожевого пса. На твоем месте я бы лучше малыша сходила проведала. Кстати, как его зовут? Ты так ни разу и не назвал его по имени.

— Он же еще малец совсем, чтобы имя давать, — удивился Иино. — Как начнет делать первые шаги, вот тогда… а у вас на севере разве не так?

— Откуда знаешь, что я с севера? — От очередной волны подозрений Лэнси бросило в холодный пот. — Говорил, что нашел меня в лесу.

— Так и есть. Только… — Иино отвел взгляд и замолк, словно не решаясь продолжить.

«А ведь он совсем не умеет врать». — Эта мысль принесла Лэнси облегчение. Раз так, она постепенно сможет вытянуть правду, пусть даже он этого не хочет.

— «Только» что? — Лэнси сама удивилась напору в собственном голосе.

— По-моему, ты еще не готова это услышать, — покачал головой Иино. — Может позже, если ты действительно захочешь…

— А может, я сама решу, когда и чего я хочу? — Голос Лэнси едва не сорвался на крик. Лишь вид Иино, которому словно бы залепили пощечину, остановил поток вертящихся на языке слов. — Я опять начинаю, да? Прости. У меня такое чувство, что я слишком долго жила не своей жизнью, слишком долго за меня решали другие.

— Ничего страшного, — отмахнулся Иино. — И перестань постоянно извиняться. Виноваты только те, кто это с тобой сделал.

А ведь Лэнси о таком даже не задумалась ни разу за прошедшие дни. Искала причину в себе, но что, если раньше она была совсем другой? До того, что предпочла выжечь из памяти.

«Почему тебе снятся кошмары?» — донесся ее собственный голос из той, прошлой жизни. Если удастся найти ответ, кошмары прекратятся, Лэнси это чувствовала. Только вряд ли от этого станет легче, скорее уж наоборот.

— Знаешь, что? — Иино прервал неловкое молчание. — Как насчет немного прогуляться? Свежий воздух тебе не помешает.

На такое предложение Лэнси посмотрела с нескрываемым удивлением.

— По-моему, идти гулять среди ночи — не очень хорошая идея, — хмыкнула она. — Ты же сам говорил: мне лучше пока не выходить за порог.

Иино загадочно улыбнулся, указал наверх.

— А мы и не выйдем. Вообще не покинем пределов дома. Давай же, развеешься хотя бы немного.

Секундное недоумение прошло, стоило только подойти к расположенной вдоль стены приставной лестнице, ведущей на крышу. Иино подал кофту из тонкой шерсти, чуть большеватую для Лэнси, как и вся имеющаяся в доме одежда.

Свежий ветерок, из тех, какие предвещают скорое наступление утра, приветствовал Лэнси. Голова закружилась от подъема по лестнице, так что пришлось сразу же усесться на покатую черепицу.

— Не страшно? — Иино расположился рядом.

От такого вопроса Лэнси тихонько рассмеялась. Ей могло быть страшно по многим причинам, но нахождение на крыше в их число точно не входило. Тем более, когда в предрассветных сумерках открывается изумительный вид на горы, лес до самого горизонта, долину с озером вдалеке… и на ярко сияющий вдоль горного хребта Барьер.

— Я тебя там нашел. — Иино указал на ближайшую к ним гору. — Недалеко от пещеры.

Промелькнувшая в сознании яркая вспышка заставила Лэнси зажмуриться. Ободранные о каменные стены ладони обожгло огнем. Узкая каменная лестница казалась бесконечной, но Лэнси все карабкалась наверх, ударяясь коленями о покатые ступеньки. Почти не видела ничего, кроме медленно приближающегося пятна света, сулившего свободу…

— Лэнси? — Голос Иино вернул ее в реальность. — С тобой точно все в порядке?

Он наклонился к ней совсем близко, внимательно вгляделся в ее глаза. Чересчур внимательно, словно ожидал увидеть там все то, что видела она.

— Да, точно. — Лэнси встряхнула головой и отвернулась от такого притягательного и такого пугающего свечения Барьера. Захотелось поскорее сменить тему разговора. — Здесь очень красиво, я просто немножко растерялась.

Поежилась от дуновения ветра, поплотнее закуталась в мягкую кофту, еще хранящую чужой цветочный запах. Присмотрелась к долине, где звездочками сияли городские огни, и самый яркий — на высоком шпиле башни.

— Там тоже не спят, — проговорила она едва слышно.

— Веселятся, они всегда веселятся, — пожал плечами Иино, пытаясь выглядеть равнодушным, но не сумел скрыть зависти в голосе. Словно он и сам бы не прочь сейчас быть среди этих «веселящихся». Словно когда-то раньше он действительно был среди них.

— Тебе нравилось в городе, да? — Вопрос сорвался с губ, опередив мысли.

— Шум, толпы народу, музыка грохочет до самого утра, а потом все вымирает до заката… — Иино помедлил, не отрываясь глядя на огни вдалеке, потом покачал головой. — Какая разница, нравилось или нет, я ведь теперь здесь.

— Но зачем было уезжать оттуда, где тебе хорошо? — Лэнси изо всех сил постаралась изобразить наивную, ничего не понимающую девочку. Впрочем, это оказалось нетрудно, она ведь действительно ничего толком не знала о человеке, который сейчас заботливо поднял капюшон ее кофты, чтобы укрыть от ветра.

— У меня не было выбора. — Иино вдруг осекся. — Это не особо интересная история.

«Кому как», — собралась возразить Лэнси, но не успела, потому что в этот момент Иино прижал палец к губам, встревоженно вглядываясь в темную лесную чащу.

Продлилось это всего лишь мгновение, после чего он с улыбкой вновь повернулся к Лэнси.

— Давай оставим разговоры на потом, — заговорил он шепотом. — Такое чудесное утро, просто прислушайся.

Предрассветную тишину нарушало лишь пение незнакомых Лэнси птиц. Красивое, завораживающее, но даже оно не помогло отвлечься от мысли, будто что-то здесь не так. Вовсе не ради звуков предрассветного леса Иино заставил ее замолчать и сам теперь сидел, не шелохнувшись.

«Что?» — беззвучно прошептала она. Вместо ответа Иино осторожно спустился к краю крыши, поглядел вниз, а потом сделал знак возвращаться в дом.

— Да что происхо… — начала Лэнси, спустившись в комнату. Договорить она не успела.

— Кажется, вокруг дома зверье бродит, — чересчур спокойно ответил Иино.

Подошел к ближайшему окну, задернул тяжелую штору. «Чтобы звери в дом не заглядывали? Неужели он думает, что я в такую глупость поверю?». — Лэнси хотелось прикрикнуть на него от обиды, но голос отказался слушаться от сковавшего страха.

Неизвестность пугала больше всего. Неизвестность и всхлипы малыша, доносящиеся из соседней комнаты. Лэнси оглянулась на приоткрытую дверь спальни. До этого момента еще теплилась надежда, что все это какая-то ошибка, что она зря выдумывает себе невесть что, но при виде малыша, приподнявшегося в кроватке и глядящего в закрытое окно, все сомнения испарились.

— Там кто-то есть, да? — спросила Лэнси осипшим голосом.

Прежде чем ответить, Иино приобнял ее за плечи и мягко подтолкнул прочь от окон. Уже успокоившийся было малыш вновь заплакал, отчего и Лэнси и Иино одновременно вздрогнули.

— Говорю же, звери бродят, их в этих краях много. — Снова этот неправдоподобно спокойный тон. Стоило только представить, что Иино пытается за ним скрыть, как внутри все похолодело. А он продолжил, как ни в чем не бывало: — Пойду погляжу, может добуду что к завтраку.

Не успела Лэнси опомниться, как он уже схватил ружье и выскочил на улицу, захлопнув за собой дверь. Оставил Лэнси в одиночестве… впрочем, не совсем в одиночестве.

— Тише, тише, маленький, ну что ты раскапризничался? — Она подхватила малыша на руки. — Тебе нечего бояться.

Если бы только она сама могла поверить своим словам. Почувствовать, наконец, что те, кто ее окружают, в безопасности. Перестать быть той, кто способен только бежать и прятаться, принося несчастья.

И малыш, похоже, тоже не очень-то верил ее словам, все продолжал плакать. Даже палочка-выручалочка в виде колыбельной не помогала.

— Ну и что мне с тобой делать? — После нескольких минут безуспешных попыток укачать малыша на руках, Лэнси без сил опустилась на пол и прижала его к себе. — Ничего, скоро папа вернется, скажет, что все в порядке.

Пришлось загнать подступившую панику поглубже. Попытавшись найти хоть что-то, чем можно было бы отвлечь внимание малыша, Лэнси протянула руку к стоящему рядом поцарапанному комоду, открыла нижнюю дверцу.

С полки скатился, ударившись об пол со стуком, планшет — кажется, так Иино называл подобные штуки. Включился от удара, и на экране высветились строчки то ли статьи, то ли отрывка из книги, этого Лэнси с ходу понять не смогла. Попыталась прочесть из любопытства, но буквы расплылись перед глазами.

Лэнси перевела взгляд на портрет молодой женщины в углу экрана. Симпатичной, но выглядящей изможденной. Впалые щеки, острые скулы, мешки под глазами… и пронзительный, жесткий взгляд.

«Несчастный случай в горах». — Пришлось прищуриться, чтобы прочесть заголовок. Когда глаза немного попривыкли, идущий внизу текст удалось разглядеть без особых проблем. — «Прошедшая лавина унесла жизнь уважаемой и ценимой многими в нашем городе учительницы…»

— Они все наврали. — Иино подошел так незаметно, что Лэнси выронила планшет из рук. — Это был не несчастный случай.

— Давно ты тут стоишь? — Впрочем, ответа и не потребовалось, стоило только взглянуть на малыша, уже несколько минут тихо сидящего у нее на руках.

Иино молча забрал планшет и поскорее развернул его портретом вниз, словно не хотел смотреть лишний раз. Продемонстрировал тушку зайца, которого держал в другой руке, быстро переведя тему разговора.

— А вот и наш завтрак.

Однако Лэнси вовсе не собиралась поддаваться на эту уловку. Только не сейчас.

— Если тут написана неправда, зачем хранить это у себя?

Теперь, когда опасность миновала, по крайней мере на этот раз, любопытство взяло верх. И как бы она ни старалась, побороть его оказалось гораздо сложнее, чем страх.

— Чтобы постараться забыть, как все было на самом деле, — Иино произнес это как само собой разумеющееся. Потрепал малыша по темным, как у него самого, кудряшкам, помог Лэнси подняться. — Или чтобы не забывать. Я еще не определился.

— А откуда ты знаешь, как все было?

— Я это видел. — Иино вернул планшет в комод, давая понять, что разговор окончен.

***

— Вы не думали взять небольшой отпуск? — спросила Самира и тут же опустила взгляд. Даже через экран было заметно, сколько усилий ей потребовалось приложить для этого простого, в общем-то, вопроса.

Юдвин недовольно поморщился, уловив в ее голосе жалость. Что она себе возомнила? Что она вообще может знать о том, каково ему сейчас? Каково это, когда только мысли о еще незавершенных делах помогают каждое утро вставать с кровати. Вернее, надеяться, что однажды он действительно сможет снова встать и пройтись по земле собственными ногами. Сейчас даже лекари не решаются делать прогнозы.

Что она знает об этом?

Ответ один, и другого быть не может: ни-че-го. Делает вид, будто пытается понять, но… Ее же счастье, если такого никогда не произойдет.

Юдвин поймал себя на мысли, что завидует собственной помощнице, у которой, в сущности, нет по-настоящему серьезных, нерешаемых проблем.

— Когда мне понадобится узнать твое мнение, — «если вообще понадобится», добавил он про себя, — я обязательно об этом сообщу. А пока от тебя требуется составить для моего водителя график поездок.

Если бы кто знал, насколько сложно оказалось найти действительно надежного водителя, который смог бы исполнять и функции личного охранника. Пришлось подключить все доступные каналы для проверки кандидатов, пока не отыскали подходящего, причем в собственном же ведомстве.

— Я уже все сделала. — Самира выглядела жутко довольной своей расторопностью.

Смешная. Но это по крайней мере лучше, чем видеть на ее лице ненужное беспокойство. Да что угодно было бы лучше, честно признался себе Юдвин.

— Хорошо, посмотрю. — Юдвин откатил кресло-каталку от стола и хотел было отключить связь, но вдруг остановился. — Когда он за мной заедет?

Небольшая проверка, насколько хорошо Самира подготовилась. Юдвин отлично знал, когда должен быть на очередном заседании, но вот запомнила ли она? Учитывая, сколько дел у нее было в последние дни.

— Через час. — Самира даже не стала подглядывать в расписание. — Доставит прямиком в министерство.

Что ж, проверка пройдена. По крайней мере на Самиру он все еще может положиться. В отличие от…

Нет, не думать о них, не думать, не думать. Но как это сделать, когда внутри все закипает? Если оба самых дорогих ему человека, разом отказавшиеся от него, сейчас совсем рядом, за полупрозрачной перегородкой, отделяющей двор от террасы, где он решил «подышать свежим воздухом».

Нараяна что-то сказала неподвижно сидящей на крыльце Зелле, всплеснула руками, а в следующее мгновение Юдвин едва успел отодвинуться в сторону, прежде чем дверь на террасу со стуком отворилась.

— Будь ты проклят, — прошипела Нараяна, проносясь мимо.

— И тебе доброго утра, милая, — ответил он нарочито-приветливо, затем вновь посерьезнел, бросив взгляд на до сих пор даже не пошевелившуюся Зелле. — Она все по-прежнему?

— Я не знаю. — Резко развернувшаяся к нему Нараяна сорвалась было на крик, но осеклась. Закрыла дверь, ведущую во двор, и продолжила уже гораздо тише: — Не знаю, что у вас тогда произошло, она не хочет говорить об этом, но это совершенно точно твоя вина. В том, что она теперь такая.

Юдвин сглотнул подступивший к горлу комок, прекрасно поняв, к чему она клонит. Еще раз оглянулся на свою маленькую дочурку, жизнь которой навсегда испорчена, но не только по его вине.

— Такая, как ты была еще недавно, хочешь сказать? — спросил он прямо, не посчитав нужным выбирать щадящие слова.

— Да! И чем дольше она будет рядом с тобой, тем дольше не сможет прийти в себя. Мы с Зелле уезжаем, и как можно скорее. На что я вообще надеялась? Нужно было сразу это сделать.

— Нет.

Он не может ее отпустить. Просто не может. Понял только сейчас, в это самое мгновение и поразился, как до этого мог считать иначе.

Уже почти зашедшая с террасы в дом Нараяна застыла на пороге от удивления.

— Что ты сказал?

— Я сказал «нет», — холодно отчеканил Юдвин. — Ты никуда отсюда не уедешь. Не для того я столько лет терпел твои выходки. И уж тем более я не позволю тебе увезти Зелле.

— И как ты собираешься меня остановить? — Злая усмешка оказалась Нараяне совсем не к лицу.

Очень хороший вопрос. Он мог бы… мог бы, но не станет. Давным-давно пообещал, что не станет ничего ей внушать. Никогда. Да это и не нужно, есть другой способ. Она его заслужила.

— Ты ведь в курсе, что жертв нападений обычно направляют на осмотр к психиатру? — спросил он с ледяным спокойствием. — Конечно, не в курсе, откуда бы. Так вот, довожу до твоего сведения, что только благодаря мне Зелле до сих пор находится дома, а не в ближайшей психиатрической клинике. Как и ты, собственно.

— Ты не посмеешь! — Нараяна пошатнулась, едва успела ухватиться за косяк двери. — Не посмеешь.

— А вот тут ты сильно ошибаешься, милая. Помни, всего одно мое слово…

Заканчивать фразу не потребовалось. Нараяна и без того прекрасно все поняла, судя по тому, как пулей скрылась из виду.

Юдвин до того крепко сжал подлокотники каталки, что ладоням стало больно. Посмотрел во двор еще раз — убедиться, только вот в чем? Что его дочь так и не оправилась от пережитого потрясения? Что она никому не собирается рассказывать об увиденном там, в Барьерном зале? По крайней мере, пока не собирается. Это даже к лучшему. Юдвину совершенно не хотелось воплощать в реальность высказанную Нараяне угрозу. Но если вдруг придется…

Гул подъехавшей моторки не дал додумать, что же тогда будет. Юдвин взглянул на часы. Еще слишком рано, водитель должен подъехать только через сорок минут. Однако высокий кузов, который было видно даже из-за забора, говорил об обратном.

Сам собой возникший в голове вопрос, что вообще происходит и что с этим делать, разрешился очень быстро — стоило только вывести изображение с визора над воротами на экран.

— Решил заглянуть с утра пораньше, Кипран? — До чего же трудно оказалось не послать чересчур наглого подчиненного далеко и надолго. Точнее, обратно на южную сторону, где ему и место. Это ж надо, еще и умудрился чужого водителя использовать вместо такси! Однако Юдвин все-таки сдержался и даже нашел в себе силы поддерживать вежливо-нейтральный тон.

— Без особой причины я бы не пришел, уж поверьте. — На лице Кипрана явственно читалось: я бы вообще предпочел не приближаться к вашему дому, если бы только это было возможно.

«Верю, очень даже верю», — хмыкнул Юдвин и впустил незваного гостя.

Ворота еще не успели отвориться, а Зелле уже как ветром сдуло с крыльца. Это и к лучшему, вряд ли предстоящий разговор будет для ее ушек. Лишь когда она скрылась из виду, Юдвин выкатился во двор, на полпути перехватив направляющегося к дому Кипрана.

— Что у тебя такого срочного? — Юдвин остановился посередине узкой, выложенной плиткой дорожки, преграждая путь.

— Может, все-таки в доме поговорим? — Кипран бросил вопросительный взгляд за спину Юдвина, но тот никак не отреагировал. — Нет? Ну ладно, здесь тоже неплохо. Вам стоит прочитать вот это перед заседанием.

С этими словами он протянул планшет с открытым на нем документом. В первое мгновение, увидев, что предлагает его подчиненный, Юдвин едва не расхохотался.

— «План создания комиссии по реабилитации переселенцев»? Серьезно? Тебе мало того, что мы и так прекратили их преследование?

Судя по виду нахмурившегося Кипрана, он был серьезен, как никогда.

— Вообще-то да, маловато. Только не мне, им. Они все еще вам не верят. Я проверил данные соцопросов, изучил публикации — нет, не верят.

«И правильно делают, между прочим», — хмыкнул про себя Юдвин, но от комментариев воздержался. Решил дослушать ради интереса, что же Кипран еще ему скажет. Тот, чуть помедлив, добавил:

— Я, собственно, тоже не верю, потому и хочу документального подтверждения.

— А зачем это мне? — Юдвин положил планшет на колени и теперь, почти не моргая, внимательно смотрел на Кипрана.

Он ждал, что Кипран скажет о случившемся в Барьерном зале, вновь шантажом попытается добиться своего, но парень ожиданий не оправдал. Он вообще с того дня ни слова не говорил об этом, словно ничего и не было. Вместо этого, похоже, решил постоянно быть рядом и напоминать одним своим присутствием. Умно.

— Как раз вам это нужно прежде всего, — заявил Кипран. — Если, конечно, не хотите новых бунтов и дорожите своей репутацией.

Забавно, что он упомянул об этом. Репутация — вещь настолько эфемерная, что разрушить ее может всего одно неосторожно сказанное, причем не всегда тобой самим, слово. И в то же время жизненно необходимая, особенно для политика, если он хочет остаться на плаву.

Сейчас Юдвин был для народа символом примирения, готовым к переговорам даже с теми, кто прежде был для него злейшими врагами. Человеком, которого понимали и поддерживали. Образ, пока приносящий пользу, а значит…

— Так и быть, ознакомлюсь, — нехотя протянул Юдвин. Отчего-то совсем некстати вспомнилось, как он сам в первый раз вот так же тайком принес тогдашнему министру свои наработки. По спине пробежали мурашки, и он поспешил поскорее отвернуться от Кипрана. — Ознакомлюсь дома. А ты, раз уж приехал так рано, можешь подождать в моторке.

— Даже водички не предложите? — нарочито-весело спросил Кипран вслед.

Юдвин лишь хмыкнул про себя: «Может, тебя позвать посидеть вместе за бутылочкой вина?», закрывая дверь. Странно, но по-настоящему разозлиться на паршивца не получалось. Быть может, мешало безотчетное чувство тревоги?

А Кипран тем временем вовсе не спешил возвращаться в душную моторку. Вместо этого он оглядел покрытый газоном двор, милую беседку в дальнем конце, рядом с калиткой.

— Вы правда хотите это сделать? — Тихий голос Зелле раздался так неожиданно, что Кипран вздрогнул. — Помочь переселенцам.

— Вообще-то, да. — Он дождался, пока она выйдет из-за угла дома. — Только пожалуйста, не нужно мне «выкать», ладно?

— Но зачем вам… — Зелле отступила на шаг, словно готова была в любой момент убежать прочь. — То есть тебе, зачем их вообще защищать? После того, что они сделали. Я видела, что они сделали. Это… ужасно!

Зелле едва смогла договорить дрожащим голосом. Опустилась на крыльцо, закрыла лицо руками.

— Я это делаю именно для того, чтобы больше такого не произошло, — объяснил Кипран, присев рядом на корточки.

— Но… — Зелле подняла на него удивленный взгляд. — Думаешь, это поможет?

«Конечно», — собрался было ответить Кипран, но в этот момент заметил силуэт Юдвина в окне, потому произнес совсем другое.

— Прости, мне пора идти. Дела не ждут. Продолжим разговор в следующий раз?

Сомнений в том, что этот «следующий раз» обязательно будет, у Кипрана не возникло ни на мгновение.

***

Совсем недавно, всего каких-то полторы декады назад, Берт был твердо уверен, что не создан для семейной жизни. Он бы поднял на смех любого, кто предположил бы обратное. И оказался бы катастрофически неправ.

Аромат свежесваренного кофе щекотал ноздри. Берт медленно открыл глаза и потянулся. Пусть даже этот кофе был всего лишь искусственно созданным умельцами суррогатом из лесных кореньев, он был ничуть не хуже настоящего, южного продукта. Берт на днях уже успел в этом убедиться.

Впрочем, быть может все дело в руках Варьетты? Волшебных руках, способных, кажется, на любые чудеса.

Каким же идиотом он был, сбежав тогда. Просто непроходимым тупицей! А она все это время ждала. Настоящее сокровище, которое он чуть было не упустил по собственной глупости. И вот теперь кто-то свыше решил подарить ему второй шанс.

Берт взял большую прозрачную кружку, от которой шел приятный аромат, подошел к окну, сделал глоток и тут же поперхнулся, едва не расплескав весь напиток. Сколько ни занимайся самовнушением, это не особенно помогает.

Все-таки, его сын определенно знает толк в придумывании изощренных наказаний.

Совсем рядом с домом послышалось жужжание коптера, от которого Берт вздрогнул. В последнее время этот звук почти полностью заменил топот гвардейцев и пугал во много раз сильнее. Ведь все отвыкли глядеть на небо, считая, что оттуда не может грозить опасность. Она и не грозила до недавнего времени, пока на север не пришли новые технологии.

Берт дождался, когда звук стихнет, приоткрыл штору, выглянул на улицу, проводил взглядом скрывшийся за крышами домов миниатюрный аппарат.

Очередная «проверка безопасности». Хоть правительство и отменило чрезвычайное положение, но на деле… на деле проверки стали намного строже, только проводятся теперь с вежливыми улыбками и уверениями, что это лишь меры предосторожности.

«Нет, я как был идиотом, так им и остался». — Берт поморщился и с громким стуком поставил кружку на столик у кровати. Он ведь уже несколько дней мог быть безымянным трупом среди камней. Его могли в любой момент арестовать. Что угодно могло произойти. Вместо этого он сидит в теплом доме, пусть тесном и старом, пусть энергия в эту глушь подается в лучшем случае на пару часов в сутки — надо будет, кстати, усилитель собрать — но зато сам он живой и здоровый, а в соседней комнате женщина, которая почти двадцать лет продолжает любить его, несмотря ни на что.

Непонятно только, за что.

Спросить, что ли? Он обернулся к скрипнувшей двери и увидел заглянувшую в комнату Варьетту, которая даже войти без приглашения не решалась. Берт ободряюще улыбнулся. Тогда, в юности, она вовсе не казалась такой робкой.

— С добрым утром. — Он постарался вложить в эти слова как можно больше жизнерадостности, но получилось… он и сам прекрасно понимал, что получилось паршиво.

Варьетта указала на висящие под потолком старые часы и проговорила жестами то, что должно было, видимо, означать: «Уже давно не утро». И правда — Берт еще раз осторожно выглянул через узкую щелочку на улицу, где все небо плотно затянули облака.

Если так пойдет дальше, он совсем потеряет счет времени.

— Что же ты меня не разбудила? — спросил он расстроенно, даже не надеясь получить ответ — все равно он еще не успел освоить язык жестов. Хотя, какая, в сущности, разница, если до наступления темноты из дома и носа нельзя высунуть, а с ее наступлением жизнь в этом маленьком городишке замирает? Потому, собственно, они и решили спрятаться именно здесь. По крайней мере, на ближайшее время.

Варьетта в ответ начала что-то быстро жестикулировать, но, видимо, заметив недоумение Берта, хлопнула себя по лбу и достала из кармана широких брюк-шаровар блокнот. Это вызвало еще большее недоумение.

— Откуда он у тебя?

Ей ведь пришлось покинуть дом в такой спешке, что не было возможности захватить хоть что-то из вещей.

«Разбирала залежи в кладовой», — быстро написала она.

— С утра уже в делах, — вздохнул Берт, которому вдруг стало нестерпимо стыдно за свою полнейшую никчемность и бесполезность. — Почему ты вообще меня терпишь?

Варьетта удивленно вскинула брови, и спустя пару секунд на листе блокнота появилось:

«Терплю? О чем ты?»

— А, не обращай внимания, — отмахнулся Берт. — Я становлюсь невыносим, если долго нахожусь взаперти.

«Я пока не заметила», — улыбнувшись, написала Варьетта. Подумала и добавила: «Не забывай, я почти восемнадцать лет прожила с твоей маленькой копией, так что не испугаешь».

Сердце больно кольнуло от одного только упоминания о Джее. Что с ним сейчас? До сих пор Берту удавалось избегать этих болезненных воспоминаний, но теперь…

— Прости меня, — проговорил он едва слышно и не сразу смог решиться посмотреть Варьетте в глаза. — Прости, прости. Он попросил, чтобы я искупил перед тобой свою вину, чтобы сделал тебя счастливой. Я и сам хочу, правда очень хочу. Но не знаю, как.

Руки задрожали так, что Варьетте пришлось крепко сжать его ладони своими. Как он мог так поступить с ней тогда? Как мог бросить и даже ни разу не вспомнить потом об этом? До сих пор в голове не укладывалось.

«Тебе ничего не нужно делать, — написала она, когда Берт немного успокоился. — Ты вернулся, этого достаточно».

— Правда? — Берт внимательно вгляделся в ее светящиеся от счастья глаза, от уголков которых отходили «солнечные» лучики смешинок. Как хочется ей верить. А, собственно, почему нет? У нее нет причин врать. Поддавшись необъяснимому порыву, Берт сгреб Варьетту в охапку и крепко прижал к себе. Зарылся лицом в ее волосы, вдохнул исходящий от них едва уловимый запах домашней выпечки. — Слушай, неужели за все эти годы не нашелся кто-нибудь получше?

Дурацкий вопрос, который следовало бы оставить при себе. Он не имел никакого права задавать его и все же задал. Испугался, что Варьетта обидится, но она лишь смущенно отвернулась, опустив взгляд.

Даже любопытно, кто это был? Или мог бы быть. Нужно срочно прекратить думать о всяких глупостях, это совсем ни к чему.

И все же он не смог сдержаться

— А тебе самой не интересно, был ли у меня кто-то после… после того, как я…

«После того, как сбежал от тебя». — Берту даже не понадобилось договаривать, она все и без того поняла. Замотала головой, но потом все же написала:

«Это неважно, совсем».

Бывают в жизни такие моменты, когда все слишком хорошо. Настолько, что в это не верится и хочется себя ущипнуть: вдруг это только снится? Это был один из таких моментов. Берт заставил себя не думать о том, долго ли все это продлится. Сколько бы ни было в их распоряжении — это время будет принадлежать только им. Как тогда, восемнадцать лет назад.

— А помнишь домик, где мы тогда жили? — Ностальгия нахлынула совсем некстати, стоило только сесть за маленький круглый столик на кухне, где уже стояла тарелка с ароматными пирожками. Когда только Варьетта успела их напечь? И где умудрилась достать свежие продукты? Впрочем, он не хотел этого знать.

«Дом был почти как этот, — написала Варьетта и мечтательно закатила глаза. — Только пляжа не хватает».

— И шума волн. И торгашей с их «Покупааайте свежие фрукты. Вода, напитки, сладости-пальчики-оближешь. Свежий вареный кукуруз, только что из холодильника…»

Берт гнусавым голосом спародировал весь этот непрерывный монолог настолько похоже, что Варьетта прыснула со смеху, а через мгновение лукаво прищурилась и написала:

«Сколько мы там пробыли? Три декады?»

— Около того, да. Может даже и подольше. — Берт попытался понять, куда она клонит, но не смог.

«А если прибавить те дни, что мы находимся здесь, — продолжила Варьетта как ни в чем не бывало, — уже больше четырех декад мы живем вместе. И у нас есть общий ребенок. А это значит…»

— Ох ты ж! — Берт хлопнул себя по лбу. Хитрый план, очень хитрый, и сработать он мог бы только здесь, на севере. Один из его бывших «друзей»-переселенцев обмолвился мельком, что такое возможно. — Получается, по здешним законам мы можем считаться мужем и женой? Официально?

«Только если ты этого правда хочешь». — Варьетта отстранилась и вопросительно посмотрела на него.

До чего же ловко Джей все провернул. Знал ведь, что отказаться будет невозможно. А если бы даже и было возможно, то… Берт понял, что все равно не стал бы. Вот так вот бывает — не думаешь, не гадаешь и вдруг оказываешься женатым человеком. Не хватает только собаку завести для полного счастья.

Хотя нет, чего-то еще не хватает. Того, без чего в последнее время он себя уже не представлял.

Берт рассеянно вертел в руках коммуникатор, теперь ставший для него совершенно бесполезным. Нет больше «Южного перебежчика», больше не будет ежедневных эфиров, словно никогда и не было.

На душе стало нестерпимо тоскливо. Берту показалось, что часть его жизни, часть его самого, важную и очень нужную, разом заменили на другую. Не менее важную, но другую. Придется теперь как-то привыкать к новому себе.

«Тебе грустно? — встревожилась Варьетта. — Не нужно было так спешить, я знаю».

— Не в этом дело. — Берт хотел было соврать, сделать вид, будто все в порядке, однако передумал в последний момент. — Хотя, в этом тоже, да. Мне кажется, я ко всему этому не готов.

«У тебя есть время подумать. — Утешение слабое, но все же. — Сколько угодно времени. А останься мы на юге — тебе бы пришлось еще кучу тестов проходить перед тем, как обзавестись семьей».

Она попыталась сохранить серьезный вид, но почти сразу тихонько захихикала, прикрыв рот ладонью. Вслед за ней рассмеялся и Берт — достаточно было вспомнить полнейшую маразматичность этих тестов. Все ради того, чтобы безрассудные южные головы лишний раз подумали, прежде чем вступать в брак.

— Я бы точно все провалил, — просмеявшись, наконец смог выговорить он. — Как хорошо, что тут все проще. Если бы здешние влюбленные знали, как им повезло.

Берт резко замолчал, не договорив. Взглянул на коммуникатор, все еще лежащий в ладони.

Порой светлые идеи приходят в голову, когда этого не ждешь. Как будто щелкает невидимый переключатель, и все мгновенно проясняется, даже если положение казалось безвыходным.

— Я знаю, знаю, что нужно сделать! — С лихорадочным блеском в глазах Берт стал настраивать на коммуникаторе нужную частоту. Только когда Варьетта похлопала по плечу, он решил все объяснить. — Понимаешь, они ведь почти ничего не знают о жизни на юге. Только байки и красивые истории переселенцев, которые и сами толком ничего не могут вспомнить спустя столько времени. Но вот настоящая жизнь… Если когда-нибудь Барьер все же исчезнет — это будет для них шоком.

«Ты хочешь их подготовить?» — догадалась Варьетта.

— Вот именно! Стану рассказывать им о южных законах и привычках. А если… когда смогу наладить связь с югом — поделюсь тем, что узнал о севере.

Шипение коммуникатора мгновенно подняло настроение. Берт даже не стал делать запись, решив выйти сразу в прямой эфир.

— Приветствую всех, кто меня слышит. Вряд ли вы этого ждали, но с вами вновь на связи «Южный перебежчик». — С каждым словом голос звучал все более уверенно. — Как вы уже поняли, первая попытка уничтожить Барьер оказалась неудачной. Но никто и не обещал, что систему будет так просто сломать. Рано или поздно это произойдет, и тогда вы, нет, мы все будем к этому готовы.

Варьетта села рядом, прижавшись спиной к его спине.

Никогда еще Берт не чувствовал себя настолько целым.