Мысли вслух во сне и наяву. Книга первая

Татьяна Васильевна Володина

Москва в 2014 году. Таня и Кирилл вместе уже четыре года. Это молодые, талантливые люди со сложившимися характерами и карьерами. Им хорошо вместе. Но в каждой жизни есть это пресловутое «НО», с которым приходится считаться. И «судьбу» никто не отменял…

Глава 2

Кирилл отсутствовал уже два дня. Он улетел в Лондон, сказав, что его не будет пару дней. Проснувшись, как обычно, Таня, проделав в одиночестве обычный ритуал вставания, умывания…. в итоге рано вышла на улицу и думала, что в офисе появится первой, но там уже была Юлия. Она перебирала журналы, лежащие на столе, и одновременно разговаривала по телефону. Высокая, даже в понимании роста мужчин, с длинными костлявыми ногами и красивыми руками, которые она украшала кольцами с крупными полудрагоценными камнями и многочисленными серебряными браслетами, которые при каждом движении рук тихо позвякивали. Это действовало магически.

Холодная и надменная, Юлия была слишком высокого мнения о себе, словно вдыхаемый ею воздух был чище, ее нравственные стандарты — выше, чувствительность — изысканнее и тоньше, а сама кровь, которая текла в ее элитных жилах, — краснея или голубея. Познакомившись ближе с Юлией, Таня про себя отметила, что та обожает выказывать, кстати и некстати, — говоря словами французского поэта, критика, эссеиста и прозаика Бодлера, — «аристократическое удовольствие доставлять неудовольствие» окружающим ее людям. При этом она была абсолютным авторитетом у главного редактора журнала, и это воспринималось ею, как расширения своих полномочий при общении с коллегами. Юлия общалась с ними свысока, позволяя себе критиковать и оценивать их. Не отказывалась она потешить себя злобствованием, наблюдая за тем, как не по себе делается ее собеседнику, любила подмигнуть, намекая на его тайну, которая ни для кого уже не тайна. Главное, чем она действительно наслаждалась — это тщеславно поделиться с другими собственной осведомленностью. При этом ее голос, в зависимости от ситуации, принимал от мягко-насмешливого тона до тона профессионально-командного и высокомерно-диктаторского. Подчас Таня чувствовала на себе исходящую от нее агрессию. Юлии хотелось всегда быть и в гуще событий, и над схваткой. Будучи умной и проницательной она понимала, что ее скорее терпят, чем уважают, но это ее мало заботило, поскольку она была самодостаточной и уверенной в своем превосходстве над другими. Она обладала чувством юмора, правда он всегда был с неоднозначным подтекстом. Но любые шутки в свой адрес она не терпела и тут же их пресекала. С приходом Тани на работу в издательство Юлия стала часто испытывать неудовлетворение и считать, что недооценена как журналист и знаток искусства. Она еще вчера, считавшаяся в издательстве лучшей журналисткой и первоклассным интервьюером, сегодня должна была соперничать со вчерашней студенткой и внештатным сотрудником. Это становилось камнем преткновением. Недовольство собой переполнило ее настолько, что это стало принимать болезненный характер. Но это будет видно потом, а сейчас она дружелюбно относилась к Тане. Вероятно, сыграло свою роль то, что та ни с кем не ссорилась и крайне редко высказывала неодобрение другим. Коллеги Таню считали своей, делились своими мыслями и советовались как лучше подать материал в статье. Та тоже не отказывалась выслушать предложения и не считала унижением спросить совета. В результате сложилось так, что Юлия старалась не комментировать поступки и действия Тани, но постоянно подчеркивала, что она не потерпит покушения на ее значимость в издательстве. Расставить все точки над «и», уметь держать себя в руках, когда это требуется — это сродни искусству, а Юлия владела им в совершенстве.

Красавицей она не была, да и привлекательной ее тоже трудно было назвать, но вместе с тем, в любых компаниях людей, толи на презентациях в музеях и галереях, толи на премьерах в театрах, на ней останавливался взгляд. Что это было? Внутренняя магия? А может внутренняя сила духа? Трудно сказать, от чего и почему нас подчас подчиняет взгляд человека, который по виду совсем прост. Но так бывает, и с этим феноменом не поспоришь. Ее лицо, с тяжелой челюстью и крупным носом, украшали умные карие глаза. И вообще, создавалось впечатление, что она при рождении задумывалась Всевышним, как крепкий парень, но, в последний момент, там, наверху, передумали и отправили ее на землю девочкой с фигурой и умом мальчика. Густые темные волосы, почти до плеч, не смягчали ее крупные черты лица. Таня представила ее с короткой стрижкой и тут же поняла, что она еще больше подчеркнула бы ее мужской характер. На работу в офис, как правило, она являлась в брюках, широких свитерах крупкой вязки, которые скрывали ее костлявость. На шее она часто носила на длинной цепи большой старинный кулон и, с наслаждением крутила его пальцами, чтобы продемонстрировать очевидную красоту собственных рук. И это все выглядела на ней очень эффектно и супер модно. Ее красивые ухоженные руки привлекали и завораживали, когда она что-то с увлечением рассказывала, плавно двигала ими, то опуская, то поднимая их. А рассказчицей она была отменной, много знала об историях создания картин, увлекалась поэзией и наизусть читала стихи Есенина, Баратынского, Пастернака, Бродского… «Бродский нынче в моде» — любила она говорить. Чопорность ее манер и талант рассказчицы приковывали к ней внимание и делали каждое ее выступление невероятно эффектным, а большие выразительные глаза и их проницательный взгляд подчас так обескураживал, что вызывал чувство тревоги: что если ты не то сказал?

Юлия была лет на десять старше Тани. Когда, она только появилась в издательстве, то отметила для себя, что это Юлия диктует правила поведения в журнале, а главный редактор следует им. Сначала ей это не понравилось, но через месяц поняла, что Юлия делает это, пусть и не корректно, но со знанием дела. С ней можно было и не соглашаться, но всегда ее предложения и замечания были интересными. Она была профи, и этого у нее нельзя было отнять. Вместе с тем позднее, Таня стала замечать, что та, явно или не явно, подчеркивает это, а Платон Капитонович — главный редактор журнала — или Платоша, как в издательстве называли того за глаза, — спокойно или почти спокойно, а вернее, терпимо, но возможно и скрепя сердцем, воспринимает ее вторжение в его епархию. Однако он это старался скрывать, но не всегда у него это получалось. Это словно была договоренность о разделении влияния и полномочий. Почему? Таня не задавалась таким вопросом, но тайна здесь явно присутствовала. Они учились вместе в университете и были давно знакомы или дружны, как подчеркивала Юлия. Насколько это было правдой, никто не знал. Этим все и объяснялось.

Юлия была из тех женщин, которых многие мужчины хотели бы иметь рядом с собой, женщин, умеющих из мальчиков делать настоящих мужчин, помогая им делать карьеру и чувствовать себя самодостаточными. С каждым годом становилось заметнее, что такое положение вещей тяготит главного редактора — человека интеллигентного и умного. При появлении в редакции Тани, Юлия негласно, взяла шефство над ней. Молодая сотрудница и старший опытный товарищ помогает ей освоиться на новом месте работы. Со стороны все выглядело бы достойно, если бы та нуждалась в этом. Но Таня, ранее сотрудничавшая с журналом, ни в чьей опеке не нуждалась. Однако Юлия придерживалась другого мнения, считая ее существом хрупким, незащищенным, и казалось, что Таня смирилась с этим. Вместе с тем неловкость, которую она испытывала в первые дни, скоро прошла. То, чему она научилась в университете, и то, что она узнала на лекциях в музеях и из книг, ей с лихвой хватало в работе. Знание языков позволяло свободно общаться, как с работниками музеев других стран, так и с именитыми представителя художественного сообщества и ее стали часто отправлять в командировки в различные музеи мира, а так же для взятия интервью у именитых художников и музыкантов. Как потом оказалось, что в этом Тане равных в издательстве, не было, и Юлия это понимала. Одно дело понимать это, другое — принять. Юлия не приняла. Она почувствовала силу характера Тани и лишь в общении с ней видела необходимость проявлять некоторую сдержанность. Но важнее было другое. Она поняла, что Таня была так же прямолинейна, как и она сама, и к тому же обладает острым умом и могла обратить любое необдуманное заявление во вред оратору, поставив того в неловкое положение. Ни одно из утверждений Юлии не укрывалось от иронии Тани. И для этого не нужно было даже слов, достаточно одного взгляда или улыбки, которая, мелькнув на ее губах, скрывалась за опустившей головой. Ее природный такт не позволял ставить собеседника в неловкое положение. Считывая все проявления иронии, Юлия стала относиться к Тане с определенной симпатией, но при этом побаивалась ее. Она приняла — как сама считала — единственно верное решение: они станут подругами, и всем декларировала об этом. Так она пыталась задвинуть ту за свою спину, не давая видеть подлинную Таню. Та же предпочитала отойти в сторону, давая Юлии простор для всех ее публичных проявлений. Но Юлии этого оказалось мало. Она желала повелевать и быть в центре вселенной и день ото дня становилась невыносимой. Появление в Таниной жизни Кирилла изменило их отношения и создало много сложностей.

Повествуя о своей повседневной жизни, Сальвадор Дали писал, что «невозможно определить, что более ценно здесь: нескромная откровенность или откровенная нескромность». Эта фраза великого художника пришла Тане в голову, как только она приблизилась к Юлии настолько близко, что стала понимать и просчитывать ее поступки на несколько ходов вперед.

Стали ли они с Юлией подругами? Таня так не считала и не столько дорожила ее дружбой, сколько терпела ее нравоучения. С годами они прочно утвердились каждая в своей роли. Юлия рассказывала — Таня слушала, Юля советовала — тут Таня уже не слушала, поскольку это, подчас, было очень навязчиво, но и спорить — не спорила. Она всегда поступала по своему, а когда ошибалась — тихо плакала в свою жилетку, при этом виня только себя. Теперь, совсем оттолкнуться от Юлии не хватало сил. Их крепко держал Кирилл. Она понимала, как губительно действует влияние Юлии на Кирилла. Это нити судьбы связали их вместе. И она терпела. Каждый день по дороге на работу Таня настраивала себя на отстраненность к словам и поступкам Юлии, и каждый раз, зайдя в комнату, она чувствовала себя обнаженной перед глазами Юлии, словно та что-то знает о ней, чего не знает она. Удав и кролик, и кролик — это она. Сейчас Таня недоумевала, как, проводя с той столько времени, она почти не догадывалась о том, на что та была способна. Целый год, приходя на работу в издательство, она никак не желала расставаться с иллюзией, что отношение Юлии к ней абсолютно искреннее. Настолько убедительно звучали Юлины слова, а ее советы были весьма правдоподобны и доброжелательны, настолько блестяще освоила она науку вранья и лицемерия. Переломным моментом стал тот вечер четыре года назад.

— Привет, — бросила Юлия через плечо, закончив разговор по телефону, и Таня ответила ей кивком головы.

Вскоре появились и другие коллеги. Андрей и Илья вошли вместе, громко смеясь. Илья: высокий худой рыжий парень со смышленым лицом всегда в джинсах и растянутых свитерах. Таня в первое время даже озадачилась, специально он их растягивает или кого-нибудь нанимает, а, возможно, кто-то ему скидывает старые вещи. Возможно, в каждом творческом коллективе найдется такой самозваный провокатор, который воображает себя бесстрашным, способным бросить вызов закоснелой системе управления, задать каверзные вопросы, отталкивать руку дающего. Именно таким и был Илья. Андрей, — Таня улыбкой ответила на его приветствие — молодой мужчина среднего роста крепкий и тренированный, носящий, как правило, костюм с галстуком. Учтивый и интеллигентный, он внимательно вслушивался в каждое слово главного редактора. Он был нацелен на успех и постоянно прибывал в состоянии узнать как можно больше. Он принял Таню как знающего коллегу и доброго товарища, и часто прибегал к ее мнению. Тане нравился его цепкий ум, и она с удовольствием обменивалась с ним мнением. Илья и Андрей не были товарищами, в буквальном понимании этого слова, а были только коллегами по работе, которые по-доброму относились друг к другу, несмотря на абсолютно противоположных подходах к оценке окружающего мира. Такие товарищеские отношения в коллективе, даже если он не большой, много значат в жизни.

«Ребята снова вместе завтраками в ближайшей «Шоколаднице», — по их лицам поняла Таня. Тут же, в комнату влетела Ольга: не высокая, широкобедрая, круглолицая с большими серыми глазами девушка, громко хлопнув дверью. Юлия, вздрогнув, нахмурилась. Ее Ольга раздражала, и она даже не скрывала это. Что больше ей в ней не нравилось: широкие бедра или отсутствие мысли в больших серых глазах, трудно было понять, но Таня про себя решила, что все вместе — и бедра, и глаза без мысли, и пухленькие щечки и губки бантиком в придачу. По какому принципу, и для каких целей ее взяли на работу в такой известный и популярный журнал, трудно было понять. У Ольги за плечами был факультет журналистики в Московском университете, что тоже вызывало, по меньшей мере, удивление и недоумение. Основным достоинством Ольги была ее душевная доброта и Таня это ценила, но этого явно было не достаточно для профессии журналиста, что постоянно подчеркивала Юлия. Доброта или профессионализм? Что важнее? Важнее в жизни — доброта, в профессии — профессионализм. Но профессионал без души? Что же об этом думал главный редактор, Таня не знала, но была уверена, что у него давно уже сложилось свое мнение о каждом из них. Да и Юлия усердно помогала ему.

Усевшись за стол, Ольга включила компьютер и подняла обе руки вверх.

— Знаю-знаю. В следующий раз так и сделаю.

— Сделаешь. Я в этом даже не сомневаюсь, — голосом строгой учительницы, сказала Юлия и недовольно посмотрела на Ольгу. — Сколько можно говорить, что это не прилично, не говоря уже о нашем здоровье. Мои волосы каждое утро шевелятся от грохота, который ты, с постоянным садизмом, исполняешь с дверью, а это им очень вредно.

— Кто вам сказал эту чушь, — попыталась огрызнуться Ольга, а Андрей рассмеялся, предвкушая веселую перепалку. Утро началось.

— Мой волосатый врач, — ехидно проговорила Юлия, уставившись на ту взглядом прокурора, — а ты должна знать, что все врачи говорят правду и только правду.

— Особенно если они волосатые, — умело парировала Ольга.

В этот раз Таня присоединилась к смеху Андрея и Ильи. Юлия тоже оценила шутку и улыбнулась, покачав головой. Она явно не ожидала от глупенькой Ольги такой выходки.

— Понятно, — утверждающим голосом произнесла она. — Тогда вернемся к первому аргументу — это моветон. А ты, юная дева, должна, просто обязана, следовать хорошим манерам.

— Кто сейчас говорит о приличиях, а главное, кто сейчас поступает прилично?

На удивление, эта Олина фраза прозвучала жалобно, словно она постоянно сталкивается с несправедливостью и неприличием. Юлия подняла голову и внимательно посмотрела на ту.

— Кто обидел нашу малышку, — поднимаясь с кресла, сказала она и, подойдя к столу Ольги, обняла ее за плечи. — Что опять не так?

— Мою статью снова завернули, — выпалила та и шмыгнула носом.

— Только то? А ты думала, что все твои бездарные творения будут сходу печатать? Ты выбрала не ту профессию, милая. Напиши другую статью, а потом еще другую и так много раз и вот тогда, когда самой станет тошно, пойдешь учить других, как это нужно делать.

— Это вы о ком? О нашем редакторе? — выпалила Ольга.

— А это уже грубо и не очень умно. Главный редактор — он уже главный редактор и им остается и, кстати, не так уж, он плох. А вот ты еще должна попотеть, чтобы им стать. Надо знать, что опыт никогда не пропадает. Это тебе Александр Сергеевич сказал: «Опыт — сын ошибок трудных», а вы все уже решили, что гении. А гений, между прочим, «парадоксов друг». Читайте Пушкина, читайте гениев, тогда, возможно, чему ни будь, и научитесь.

— Ты считаешь, что этого достаточно, чтобы тебя печатали?

Это не выдержала Таня. Задав Юлии этот вопрос, она потом пожалела. Она прекрасно знала, что этого не достаточно, но дала возможность высказаться той. И потом, ей было интересно услышать, что думает об этом умная, утонченная Юлия, как она себя позиционировала.

— Я поняла, к чему ты клонишь, — она на пару секунд замолчала, а затем, словно на что-то решившись, заговорила.

— Да, сегодня снова вернулись времена, когда важно иметь хорошую родословную, а, следовательно, и влиятельных знакомых. Так всегда бывает, когда наступает стабильность после туч и грома на баррикадах. С этим у Оленьки все нормально. Да, милая?

— Что ты имеешь в виду? — на этот раз возмутился Илья, а Таня по-прежнему сидела молча. Она понимала, что Юлии придется объяснить смысл сказанных слов. Но сама она знала, что мир открыт для всех, только двери открываются по-разному. Так было всегда и так будет всегда. Люди разными, и это здорово. Но все рождаются и с разными возможностями и это непреложный факт. А дальше? А дальше — судьба.

— Умных, красивых, — начала осторожно говорить Юлия, — даже талантливых молодых парней и девушек, если и не так много, как нам бы хотелось, но достаточно, чтобы составить серьезную конкуренцию. И тут возникает фактор удачи: в нужный момент оказаться в нужном месте. Это хоть понятно? И еще вспомни, как ты сюда попал. Когда в первый раз поднимался по лестнице, в кармане, наверняка, лежала записка с адресом и именем Платоши. Или я ошиблась?

Илья покраснел и промолчал.

— Не ошиблась, — протянула довольная Юлия, вогнав того в краску.

Заметив смущение парня, Таня подумала, что это уже хорошо. Ей нравился Илья. Он много и сосредоточенно трудился. Для него работа в журнале была не только источником доходов, а и большим увлечением искусством. Они, подчас, задерживались после работы, обсуждая влияние современного искусства на жизнь людей в больших мегаполисах и в маленьких городках. Много спорили, часто не соглашаясь друг с другом. Рождается ли истина в спорах? Это тоже спорный вопрос, но то, что спор творческих и умный людей всегда заставляет задуматься и еще раз разобраться в своих мыслях — это непреложный факт. Иногда спор затягивался на несколько дней: разойдясь поздно вечером, на следующий день они снова к нему возвращались, предъявляя новые факты, которые всплывали в спящей голове и так на несколько дней.

— Что ж тут не понятного? Все понятно, — усмехнулся Андрей. — Вполне доходчиво. А дальше?

— А дальше — можно дожидаться этого счастливого момента, а можно подтолкнуть удачу.

— Подтолкнуть удачу?! Это как?

Таня видела, как на лице Андрея отразилось удивление, которое сменилось недоумением. Его явно поразил неприкрытый цинизм Юлии.

— Перестань паясничать, — одернула та Андрея. — Как раз это хорошо забытое старое. Ты тоже поднимался на наш этаж с рекомендацией, а уж откуда наша красавица и не умница, но милашка Оленька свалилась на нашу голову — это самая таинственная загадка и я вам рекомендую не пытаться ее разгадать. Я пыталась узнать, но у меня случился облом. Это тайна на семью печатями, — она на пару секунд сделала паузу и, затем выдохнула, — нет, за двадцатью печатями. Уверяю вас, что тайна была. Сейчас нам это подтвердить наша малышка.

Юлия нагло врала, и все прекрасно знали, что это ложь, но, как обычно, промолчали. Тихонько хихикнув, повернули головы в сторону Ольги, но та спокойно продолжала сидеть, копаясь в своей сумочке, пытаясь что-то найти. Она не слушала разглагольствование Юлии и занималась тем, что ей в тот момент было интересным. Пока все уставились на Ольгу, Таня подумала, что Илья и Андрей хорошее приобретение редакции и тем, кто указал на них, не должно быть стыдно, но как такие рекомендации нужно считать: честными или не очень? А как быть тем, у кого есть способности, но нет таких рекомендаций? За тем позвонил Ольгин телефон и, посмотрев кто ей звонит, она быстро выбежала из комнаты. Юлия с улыбкой, проводив ее взглядом, стала продолжать.

— И так! Вернемся к нашим баранам и продолжим расследование. Хорошо, если у нашего протеже, а мы с вами договорились, что он умен, красив и наделен всеми другими замечательными качествами — успешные родители. Хорошо, не так ли? И тогда только маленький толчок и он оправляется в большое плавание. Что в этом предосудительного? Наш протеже отлично справляется со своими обязанностями. У успешных родителей больше возможности дать хорошее образование своим детям.

Таня следила за Юлией, пока та медленно вещала своим бесстрастным голосом, в котором, однако, ощущалось некое скрытое напряжение. Юлин разум в любой ситуации всегда оставался на высоте, а сила воли — незыблемой. Все это вместе достойно было восхищения.

— А если родители не столь успешные, а просто хорошие люди, которые любят своих детей? — в задумчивости произнесла вернувшаяся Ольга, усаживаясь осторожно в кресло, чтобы не помять юбку. Она была на редкость аккуратной девушкой. Ей никто не ответил, все молчали.

Таня засмеялась.

— Это же очевидно, Оля. Тогда нужно быть еще умнее, больше учиться и больше знать. — И, увидев печальные лица Ольги и Андрея, добавила: — Перестаньте грустить. Есть еще множество вариантов добиться успеха.

— Например? — подал голос Илья, с наглой улыбкой на лице.

— Хочешь пример? Пожалуйста. — Юлия снова взяла инициативу в свои руки. — Мы ведь договорились, что наш протеже красив и умен, а раз он красив, то может кратчайшим путем выйти в дамки, женившись не на любимой и не столь красивой и умной дочери успешного родителя. Этим он накажет только себя. Невеста счастлива, ее папа тоже не в обиде — выдал дочь за умного парня, который будет помогать ему: строить и приумножать. А поскольку он умен, то сможет оценить свою жертву. Но вольному воля. Главное, чтобы он оставался человеком по отношению к другим людям.

— Вы считаете, что так поступать прилично? — не выдержал Андрей.

— А почему, нет? Кому какое дело кто на ком жениться. Это решает каждый сам. Но если ты считаешь, что жениться не по любви — преступление, то не женись, а заведи себе любовницу. Точнее подружись с умной, деловой и успешной женщиной, которая вхожа в советы директоров крупных компаний и банков или, если не она, так ее муж. Как вам такой вариант?

— На старухе? — скривился Андрей. Юлия зло посмотрела на него.

Таня не выдержала и засмеялась.

— Этакий ты чистоплюй. Почему ты решил, что в совете директоров компаний и банков заседают одни старухи? — Возмутилась Юлия. — Оглянись, бестолочь, сколько вокруг красивых и не очень красивых, но весьма успешных и молодых женщин, которые хотят счастья и любви…

–…заседая в совете директоров, — с улыбкой перебил Юлию Андрей.

— Пусть так, — не сдавалась Юлия. — С каких это пор любовь под запретом для женщин, заседающих в советах директоров?

— Это сговор, а не любовь.

— Ух, ты. Моралист. Это их сговор, а всем остальным нет до этого никакого дела. Ясно? Отношения мужчины и женщины — это личные отношения.

— Ну да. Как же! Личные отношения, которые часто рассматриваются в суде. — Не преминул вставить свою реплику Илья.

Таня скривилась и закрыла глаза рукой. Ей вдруг весь этот разговор показался таким пошлым, а ведь так весело начитался.

— Тань, ты только на них посмотри? — с укором обратилась к ней Юлия. — Они у нас становятся наглыми.

Сказанное Юлией «у нас» при обращении к Тане, вольно или невольно, вовлекало ту в Юлин круг. Таня вдруг покраснела от негодования, ей стало стыдно.

— Юлия, ну, не устраивает их такой вариант. Честь им и хвала. Меня бы тоже это не устроило.

— А тщеславные парни готовы на любые жертвы, чтобы состояться, — не сдавалась Юлия, обращаясь к Тане. — Так пусть они им не завидуют и не осуждают. Чтобы чего-то достичь подчас требуется чем-то поступиться.

— Чем? Чем поступиться? Совестью, принципами? — тихо спросила Таня. — Любовью и счастьем?

— А может быть они не испытывают любовь и это их нисколько не волнует, а счастье для них — это успех.

— О, я таких умников встречал, — произнеся это, Андрей поднялся и подошел к окну, а за окном было солнечно и тепло, но он, передернув плечами, вернулся на свое место. — Они, ради карьеры, разрушают свои семьи, бросают детей.

— И такое бывает, — подтвердила Юлия. — Значит, они решили, что их цель оправдывает средства.

«Именно так, — подумала Таня. Какой Андрей молодец. Но люди все разные и они по-разному думают и рассуждают и, что печально, они даже не считают это жертвой. Ведь жертвуют не ими. Для них это даже не жертва, а необходимая целесообразность. Что если расставание с ранее близкими людьми, уход в новую жизнь предопределено судьбой и дает новый импульс к неизведанной жизни. Их счастье измеряется переходом на новый уровень жизни, успеха, открытий. Они просто такие и какое у нас право их осуждать? Почему человек не волен стремиться к счастью. К своему, личному счастью, как он его понимает? Почему мы заведомо считаем, что жертва — это благо, что-то высокое и благородное, а счастье — это эгоистичное желание, романтика, о которой даже неудобно говорить? Если отбросить цинизм сказанного, то, возможно, Юлия в чем-то права. Каждый строит свою жизнь сам или по чьей-то подсказке, но в любом случае — это его личный выбор. Они много трудятся, делают много хорошего для общества. Наконец, они живут полной жизнью, только когда принимают решения, создают новые проекты. Короче, управляют жизнью, а не просто добывают средства для существования. И почему они должны от этого отказываться? Только потому, что общество порицает это? Они не жадные к материальным благам. Для них это побочный эффект. Они жадные к власти, в самом хорошем понимании этого слова, ибо она позволяет принимать не ординарные решения, и продвигаться вперед. „Гений — парадоксам друг“. Не зря говорят, что гениям все прощается».

— Они не жадные. Нет, — снова резко вступила в разговор Юлия. Она словно подслушала мысли Тани. — Им даже нравится оплачивать шикарную жизнь своих покинутых детей, оплачивать их учебу в первоклассных учебных заведениях. Они гордятся собой, что добились таких высот и теперь сполна могут откупиться, предоставляя блага своим детям.

«И совсем не помнят, скольких людей сделали несчастными», — подумала Таня и спросила Юлию:

— И о ком был этот спич? — Она внимательно посмотрела на ту. — Тебе не кажется, что обсуждая и осуждая, мы тем самым покушаемся на их образ жизни? Это их выбор против нашего выбора. И какое право есть у нас отказать им в их выборе?

— Их выбор приносит несчастье другим, — упрямо проговорила Юлия.

— А насилие над их выбором, приносит несчастье им. Не проще смириться и отойти в сторону, давая пространство для жизни друг другу?

В комнате стало тихо. Все, словно по команде, уткнулись в компьютеры. Казалось, тема как бы исчерпала себя и стала не интересной, а, возможно, заставила задуматься о жизни и ее превратностях.

Юлия набрала номер на телефоне и стала тихо разговаривать, затем голос ее повысился и стали слышны отдельные фразы, она начала смеяться, при этом прикрывая рот рукой. Илья, сидящий с ней почти рядом, сделал ей жесть рукой в сторону двери, приглашая ее выйти. Юлия выразительно посмотрела на Таню и вышла с телефоном из комнаты.

— Я не слышала звонка. Она что, выключила его? — спросила Ольга.

— Ты и не могла его слышать, — бросил через плечо Илья. — Его попросту не было. Это она позвонила.

— А чего смеялась? И почему вышла из комнаты? — засыпала Ольга вопросами.

— Оль, тебе никто не говорил, что ты липучка?

Ольга покачала головой и снова спросила, но на этот раз — кому позвонила Юлия.

Платону? Это с ним она смеялась?

— Ах вот почему тебя волнует этот вопрос? — засмеялся Илья. — Нет. Я понял, что она звонила Кириллу, поскольку называла его Кирой. Тань, как Юлия называет Кирилла? Кира?

— Иногда, — не оборачиваясь, ответила Таня, продолжая общаться с Андреем. Она слышала разговор Ольги с Ильей, но не единым движением не показала, что это ее интересует.

— Что и следовало доказать, — засмеялся Илья и показал Ольге язык.

— Но это ведь не все варианты?

Вопрос был задан Андреем, что не удивило Таню. По складу своего характера он был интроверт — человек, ориентированный на свой внутренний мир, отчасти замкнутый, рассудительный, сдержанный, и, вместе с тем чувствительный. Он был яркой противоположностью экстраверту Илье, ориентированному на внешний мир, общительному, активному и подчас весьма активному, деятельному, и Тане нравился его оптимизм. Андрей был женат на милой девушке, которая родила ему сына, родители были врачами и любили своего сына. Каким ветром занесло его на факультет журналистики университета, один Бог знает. Во всяком случае, медицина в его лице потеряла доброго и умного доктора.

— Нет. Это еще не все варианты, — улыбнулась Таня. — Нам с тобой нужно много знать и много трудиться.

— И тогда случится чудо, — засмеялся Андрей.

— О-о-о! Это пессимистический взгляд. Ты ведь уже здесь. Теперь проявляй себя. Любому умному начальнику нужен талантливый и умный подчиненный. Одной Оли вполне достаточно, но и она не безнадежна. Поверь мне. Для всех свое время. Не в этом, так в другом она проявит себя. А время, проведенное здесь, останется с ней навсегда. Есть еще один очень и очень важный фактор, и он называется удача или счастливый случай. Сбрасывать его со счетов не следует. Это когда важные в жизни человека события случайно или по чьей-то воле, складываются таким образом, что открывают перед ним колоссальные возможности. Это может быть реорганизация престижного учреждения, смена руководства, уход начальника в декрет, если она женщина, а в это время несколько сотрудников увольняются или уходят на пенсию, — дорога расчищена, а, как известно, на безрыбье и рак — рыба. Искать со стороны нового руководителя, проводить конкурс на замещение вакантной должности? Хлопотно. И вот долгожданное повышение. Или вдруг поступает неожиданное предложение из другого издательства. Тебя заметили конкуренты и приглашают на высокую должность или интересную работу, о которой ты уже давно мечтал. И вот он, тот самый случай, шанс, когда человек не глупый стремительно достигает таких высот, которых другому не достичь и за всю жизнь, даже если у него за плечами золотые медали, дипломы с отличием престижных вузов. Казалось бы, один, особо не напрягаясь, окончил обычную среднюю школу и вуз с весьма средним результатом, другой же много трудился, заслуженно получил все награды, а результат в жизни у них очень разный. Вчерашние хорошисты, а бывает даже и троечники, руководят, принимают решения, а отличники тихо творят, думают, рассуждают, философствуют, пишут умные книги и вполне счастливы.

— Обидно.

— Кому? — засмеялась Таня.

— Тому, кто с медалями, — с удивлением сказал Андрей.

— Почему? И те и другие хорошие люди. Возможно, они даже никогда не пересекутся, в жизни так часто бывает. Каждый день мы встречаем на улице людей и у каждого из них своя судьба.

В комнату с улыбкой вошла Юлия. За ее спиной грохнула закрывающая дверь, и Оля подскочила, но промолчала. «Quod licet Lovi, non licet bovi» (что позволено Юпитеру, не позволено быку). Таня про себя улыбнулась, и в этот самый момент у нее зазвонил телефон:

— Я тебя слушаю, — тихо сказала она и почувствовала обиду, что Кирилл секунду назад разговаривал с Юлией. Не с ней, с Юлией, даже если та позвонила ему сама. Обида поглощала все иные эмоции. Логика напрочь отключалась, и оставалось только это мерзкое чувство.

— Я скучаю очень. И я хочу тебя. Хочу! Очень! Мне нужны твои поцелуи, и мне не хватает твоих прикосновений. — Голос Кирилла был радостный. Он говорил тихо, но Таня слышала в нем звенящую страсть и восторг. Она поняла, что у него все сложилось хорошо, и он действительно скучал. Такие слова не каждый день говорят, даже если любят.

У нее громко забилось сердце и перехватило дыхание. Она сделала глубокий вдох.

— Ты где?

— В аэропорту. Сейчас буду садиться в машину. А где твои ласковые слова? Ты не рада моему возвращению?

— Рада. Очень. Скучала. Очень.

— Не слышу энтузиазма в твоем голосе.

— А я слышу твою улыбку.

— Я так громко улыбаюсь? — Кирилл засмеялся.

— Ее слышу только я, и пусть так будет всегда.

— Ты грустная, — в голосе Кирилла появились нотки разочарования.

— Была, но уже нет.

— Я заеду в офис, а уже потом домой, — голос стал строже. По-видимому, он уже сидел в машине.

— Нет. Не делай так. Поторопись. Я дома, я жду тебя дома. Очень жду.

— Понял, — снова звенящий восторг.

Кирилл отключился. Таня несколько секунд сидела молча, затем поднялась и стала спешно собирать свои вещи. Все это время она чувствовала взгляд Юлии, сверлящий ей спину. Он жег ее, и Таня повела плечами, словно хотела сбросить его. По реакции Юлии она поняла, что разгадала торжествующую улыбку, с которой та победоносно вошла в комнату после разговора с Кириллом. Юлия зазывала к себе Кирилла и тот, по-видимому, обещал ей забежать с Димой поздороваться с ней. Дима был другом Кирилла, коммерческим директором его фирмы и мужем Юлии. Но Кирилл не забежит к той. Кирилл спешит домой, спешит к ней.