Семь причин влюбиться в мужа

Татьяна Абалова, 2022

Прекрасной Виоле посчастливилось стать невестой любимого человека – наследного принца соседнего государства, бравого адмирала фарикийского флота. Но накануне свадьбы ее мечты рушатся: Виолу насильно выдают замуж за другого – короля Ларда, который никогда не снимает маску. Принцесса вынуждена подчиниться решению родителей, но она отчаянно верит, что Теодор не оставит ее в беде. Он не из тех, у кого можно отнять любимую. Но и Лард не так прост: король Тарквидо никогда не отдаст то, что принадлежит ему.

Глава 3. Внезапная болезнь

Как только я и мой король ступили на борт, барабаны смолкли. Инициативу перехватил военный оркестр Итары. Он заиграл марш «Прощай, капитан!», а собравшиеся на пристани люди принялись бросать бумажные ленты. Бортовые орудия фрегата «Роза ветров» дали залп, и дым цветов флага королевства Тарквидо — желтый, голубой и красный, цветным парусом завис над водой. Правда, порывы ветра не позволили зрителям в должной мере насладиться красотой — разметали воздушное полотно в клочья.

На пристани грянуло громкое «Ура!», а я опустила ресницы, чтобы скрыть слезы.

Команда военного фрегата встретила нас на палубе. Незабываемое зрелище, когда сотни моряков в едином порыве салютуют ударами кулака по собственной груди — по тому самому месту, где бьется сердце — жест верности своему командиру. Суровый, понятный без слов. Муж ответил тем же.

— По местам стоять, с якоря сниматься! — гаркнул кто–то из офицеров, и строй моряков нарушился — каждый заторопился заняться своим делом.

Муж провел меня в адмиральскую каюту — самую лучшую на корабле и, бросив короткое «Отдыхай», удалился. Я огляделась. Неширокая красиво заправленная кровать, стол с несколькими стульями, кресло, сундуки с моими вещами. На обшитых деревом стенах портреты великих мореплавателей и картины с морскими батальными сценами. У кровати на тумбе поднос с пузатой бутылкой и пара стаканов. Я выдернула неплотно притертую пробку и понюхала. Вода. Простая вода. Даже если бы было вино, все равно выпила бы. Хотелось забыться. Уснуть и не просыпаться.

Отставив стакан, вытерла рот рукой. На тончайшей перчатке, изготовленной мастерицами Флебуржа, остался след от помады, но я нисколько не огорчилась. Все, что я лелеяла, с любовью собирая к свадьбе с Тео, теперь казалось насмешкой. Судьба знатно меня обыграла.

Я беспомощно оглянулась на дверь. Раздеться бы, но на корабле нет места служанкам, поэтому придется как–нибудь справляться самой. Я стащила с головы венец, забыв, что он крепится к волосам специальными шпильками. Зашипев от боли, с досады швырнула его на стол. И только тут заметила клетку, накрытую тканью.

— Котик!

Я подлетела к «тюрьме» оркиса и, сдернув тряпку, потянулась к дверце. Там уже ждал Плюх. Когда мои пальцы дотронулись до замка, котик потерся о них мордочкой и жалобно мяукнул.

— Бедный мальчик, — зашептала я, беря питомца в руки, — потерпи, сейчас налью свежей воды.

Наблюдая, как оркис жадно лакает, думала о нашей с ним беззащитности. Я, как и слабый котенок, чужая на этом корабле, преданная родными, проданная отцом. На глазах снова навернулись слезы.

***

Я плакала и вспоминала, как мама после свадебной церемонии просила прощения.

— Все сделано в интересах нашего государства. Другого выхода не было.

Как оказалось, Итара находилась на грани войны с некогда дружественной Фарикией — родиной моего Тео. Я не могла поверить. Теодор — враг?

— Помнишь тот странный остров в Дикой бухте? — мама взяла меня за руку. Я сидела на кровати, уверенная, что сейчас в спальню явится новоиспеченный муж, но вместо него пришла королева Итары.

— Тот, что всплывает, когда ему заблагорассудится?

— Он самый.

Когда–то часть пустынного берега и прилегающая к нему акватория принадлежали Фарикии, но по договоренности с королем Вильхельмом, не особо ценившим этот кусок своей родины, Дикая бухта перешла Итаре. Сделка скорее носила дружественный характер, чем политический, поскольку новая территория никого не интересовала. Унылый ландшафт, скромная фауна и возможность посадить на мель судно даже самого малого водоизмещения, не привлекали ни местных жителей, ни путешественников.

Единственной достопримечательностью неприветливого места являлся островок, что без всякой системы вдруг всплывал из пучин моря. День–два и он вновь уходил под воду. Угадать его появление можно было лишь по грязевым потокам, что вдруг начинали булькать в расщелинах меж скал. Говорят, в это время лужи страшно смердели, поэтому даже самый отчаянный человек, жаждущий одиночества, не вздумал бы поселиться поблизости.

И вообще, кому нужен блуждающий остров, которому даже имя дать не удосужились? Поэтому его не внесли ни в реестр земель Итары, ни в морские лоции.

Мама расправила атласную ленту на моем халате, и я обратила внимание, как дрожат ее пальцы.

— Что–то случилось на острове? — голос не слушался.

— Там обнаружили месторождение магического камня Пир.

От невероятности новости я перестала дышать. Пир?! Самый дорогой в мире камень можно добывать на землях, принадлежащих Итаре? Я даже на минуту забыла о своем горе, представив, что сулит Итаре знаменательное событий, но тут же осудила себя. Да, я сдалась как принцесса, для которой благополучие родины превыше всего, но как женщина, у которой отняли любовь, еще кипела.

— И как открытие Пира смогло разлучить меня с Теодором? — от едва сдерживаемого раздражения я не могла сладить со своим лицом. — Что, Фарикийский принц вдруг сделался мне не ровней? Поэтому король выбрал для своей дочери более богатого мужа? Но Итара с ноготок по сравнению с Фарикией! Она раздавит нас и не заметит!

— Теодор сам от тебя отказался, — мама прятала глаза. — Он пришел в бешенство, когда узнал, что остров не входит в твое приданое, и потребовал вернуть его Фарикии. Иначе быть войне.

Я не могла поверить в чудовищное обвинение. Неужели какой–то камень, пусть даже баснословно дорогой, сделал нас с Теодором чужими друг другу?

— Когда Теодор был в Итаре? — я знала, что мой жених в морском походе и должен был вернуться лишь накануне свадьбы…

— Дней десять назад.

Десять дней? Я оторвала ленту, что стягивала ворот халата. Мне не хватало воздуха. Треск ткани оказался сродни громкому хлопку, что режет ухо. «Тео был во дворце и не нашел меня, чтобы объясниться? А как же наша любовь?»

— И за десять дней вы успели подобрать мне другого жениха? — я сорвала с себя душный халат, и не в силах оставаться на месте, кинулась к окну. Распахнула его, впустив влажный воздух. Шум моря, обычно успокаивающий, сделался вдруг невыносимым. Это море виновато в том, что я потеряла Тео. Нет, чтобы держать свои секреты при себе, вытащило наружу остров с проклятым камнем.

— Мы все должны быть благодарны королю Ларду. Если бы не он, западные земли Итары уже лежали бы в руинах. Появления «Розы ветров» в наших водах было достаточно, чтобы утихомирить Теодора. Тарквидо не то государство, с кем можно ссориться.

— А какой резон королю Ларду? — я обернулась на оставшуюся сидеть на кровати маму. — Ему нужен Пир? Хотя зачем я спрашиваю? Проклятый Пир нужен всем.

Королева покачала головой.

— Я не знаю. Встреча с королем Тарквидо проходила в строгой секретности. Папа сказал только, что Лард обещал ему военную помощь в обмен на твою руку.

— Десять дней! — я не могла сдержаться, рассмеялась. Но смех мой не был похож на веселье здорового человека. — Десять дней и я жена другого! Вам даже не показалось странным, как вовремя появился тарквидский корабль! Лард, что, знал об угрозе? И как только момент выдался, выскочил, как черт из табакерки?

— Ничего не изменить, дорогая. Ты напрасно травишь себе душу.

— Боже! Все эти дни я разучивала свадебный танец! Танец, в котором давно сменился партнер, а я и не знала! Почему вы молчали? Почему? На что надеялись?

Ответа я не ждала. К чему ответы, когда я уже жена другого?

Я открыла глаза утром, почувствовав на лице солнечные блики. Скорее всего меня опоили, так как я не запомнила, ни как закончилась беседа с мамой, ни как забралась в постель. Висящие косо занавеси и отсутствие статуэток на каминной полке наводили на мысль, что ночью кто–то устроил погром.

— Ну и пусть, — я повернулась на другой бок и погладила ладонью соседнюю подушку — та была без единой морщинки. Моя истерика сорвала Ларду из Тарквидо первую брачную ночь.

***

Судно набирало скорость и прыгало на волнах, отчего к горлу подступала тошнота. Я уже выходила в море, но то были гребные лодки для прогулки — благоустроенные, с лежаками и множеством подушек, с музыкантами и угощением, да и само «путешествие» ограничивалось по времени часом–другим, а на военном корабле я оказалась впервые.

Думала, на свежем воздухе будет легче. Попыталась открыть дверь, ведущую на небольшой балкон на корме, но не справилась с замком, поэтому поплелась на палубу через адмиральский салон и кают–компанию, где прямо над бортовыми пушками раскачивались гамаки офицеров. Скрип снастей и отсутствие людей, в дневное время находящихся на местах службы, только усугубили мое состояние — к тошноте добавились волны паники.

Путаясь в тяжелом подоле (платье так и не сумела расстегнуть), вышла на палубу, но здесь качка оказалась еще сильней, и меня вырвало. Раздался окрик откуда–то сверху, ко мне подскочил матрос и настойчиво повел в каюту.

Держась за живот, я повалилась на кровать. Голова кружилась, душили спазмы, из глаз лились непрошеные слезы. С каждой минутой становилось все хуже. Рвота не прекращалась. Если бы не «Бриллиантовая слеза», остававшаяся холодной, я решила бы, что меня отравили. Вскоре присоединился озноб, но стоило укрыться, бросало в жар.

В помещении появился человек в маске. Я так ослабла и измучилась, что даже не решалась угадать, кто из троих, носящих маску, ко мне пожаловал. Мужчина вытащил из кармана какую–то бутылочку и, откупорив ее, склонился надо мной.

— Пей! Пей залпом!

Я попыталась увернуться, уж больно резким оказался запах, но мне, как какой–то капризной девчонке, приставили горлышко к губам и зажали нос. Волей–неволей пришлось сделать глоток. Горечь обожгла рот, но я не успела возмутиться — обшитый деревом потолок вдруг понесся по кругу со скоростью крыльев ветряной мельницы. Мгновение спустя я провалилась во тьму.

Пришла в себя от страшного желания пить. Наверное, я попросила вслух, потому что тут же дали что–то кислое, но приятное. Надо мной склонился мужчина в маске, и отложив чашу в сторону, мокрой тканью вытер мне лицо и шею.

Я поежилась от свежего ветра, ворвавшегося в приоткрытую балконную дверь, и потянула покрывало на себя, и только тогда почувствовала, что кроме него на мне ничего нет. Платье чудесным образом исчезло, корсет не стягивал ребра. Дышалось легко и спокойно.

На всякий случай, проверила под покрывалом рукой, скользнув от груди вниз: так и есть, совершенно голая. Увидев мои большие глаза, мужчина улыбнулся.

— Не мог оставить тебя в тесной одежде.

— Кто меня раздел?

— Я. На военном корабле женщин нет, — ответил он и низко наклонился. Почти к самому плечу. Вдохнул неслышно, но у меня пошла мурашками кожа. Испугавшись, я попыталась отстраниться, но мужчина тут же поднял голову.

«Он что, меня понюхал?»

— Тебя нужно искупать, пять дней — большой срок, — мягко произнес человек в маске. — Много воды пойдет тебе на пользу. Я помогу.

Я натянула покрывало до самого носа.

— Не дамся.

— Но сама ты не сможешь, — мягко произнес он. А я не вовремя вспомнила рассказы учителя географии. Заядлый путешественник, он немало плавал, а потому охотно делился впечатлениями. В том числе и о способах купания в условиях морского похода.

— Если корабль находится в открытом море, а за бортом штиль, в воду спускают парус, который немного притапливают. Таким образом получается бассейн, в котором не надо бояться акул. Или можно выбрать другой способ — быстрый: окатить себя прямо на палубе ведром морской воды. Желательно раздеться, чтобы одежда, высохнув, не сделалась похожей на кожу соленой рыбы.

Я уже представила, как плаваю, силясь натянуть на себя намокшее покрывало, на глазах у сотен моряков. Не заставят же их нацепить повязки? Или еще хуже — стою вся дрожащая на палубе, а злая Маска окатывает меня холодной морской водой.

— Нет–нет–нет! Мне и так хорошо!

Но кто послушает больную и слабую женщину, не мывшуюся целых пять дней?

Мужчина в маске осторожно поднял меня на руки, и мне ничего не оставалось делать, как крепко обхватить его шею руками. Еще не хватало вывалиться из кокона покрывала на глазах у всей команды.