Семь причин влюбиться в мужа

Татьяна Абалова, 2022

Прекрасной Виоле посчастливилось стать невестой любимого человека – наследного принца соседнего государства, бравого адмирала фарикийского флота. Но накануне свадьбы ее мечты рушатся: Виолу насильно выдают замуж за другого – короля Ларда, который никогда не снимает маску. Принцесса вынуждена подчиниться решению родителей, но она отчаянно верит, что Теодор не оставит ее в беде. Он не из тех, у кого можно отнять любимую. Но и Лард не так прост: король Тарквидо никогда не отдаст то, что принадлежит ему.

Глава 5. Неожиданное открытие

Ужинать пришлось в одиночестве. Проводив меня до каюты, Лард больше не появлялся.

— Его Величество заняты, — буркнул матрос, принесший поднос с едой. Он сноровисто накрыл стол для одной персоны. — Велено отужинать и ложиться спать. Скоро будем сниматься с якоря.

Я немного поиграла с соскучившимся котиком и охотно поделилась с ним едой. Я переживала за малыша, оказавшегося, как и я, в непривычных условиях, но Плюх выглядел вполне довольным.

— Интересно, кто тебя кормил, пока я болела? — спросила я у пытающегося взлететь оркиса. Мы забрались с ним на кровать, чтобы он падал на мягкое покрывало, а не на пол. Оперившиеся крылья поднимали Плюха достаточно высоко, но он никак не мог приноровиться и все время заваливался то на спинку, то на бок. Видимо, еще не научился управлять хвостом. У оркисов, как и у кошек, девять жизней, и я боялась растратить их все на обучение, поэтому только и успевала ловить Плюха, когда его полет обрывался у края.

Услышав вопрос, заданный скорее себе, чем животному, котик прекратил трепыхаться и вперился в меня требовательным взглядом.

— Чего тебе, милый? — спросила я и почесала оркиса между ушками. Тот негодующе тряхнул крыльями, вывернулся из под руки и снова уставился на меня.

От неожиданности я вздрогнула — никогда не представляла себе, что в голове могут ожить картинки, рассказывающие о прошлом, причем наблюдаемого не мной, а… котенком. Я видела испачканное красное платье, которое снимали заботливые руки человека в маске. Я, открыв рот, смотрела, как он протирает мое бесчувственное тело и собирает влажные от пота волосы в некое подобие косы, как муж, а я уверена, что это был он, ведь только сумасшедший доверит настолько интимные действия чужому человеку, терпеливо поит с ложки и аккуратно вытирает пролитое. Моет, опуская меня, обнаженную, в большую лохань, над которой вьется лёгкий парок.

— И после этого он сделал вид, что от меня плохо пахнет?! — я зашипела от досады.

Но видения прошлого продолжали беспокоить. Не помогло даже то, что я зажмурилась. Будто котик сунул в мою голову сразу все воспоминания, и теперь волей или неволей, но мне приходится их досматривать. Когда я увидела, что Лард меняет простыни, чтобы его супруга не лежала мокрая, точно несмышленый младенец, закрыла лицо ладонями.

Боже, как же мне было стыдно!

Покачавшись, мучимая чужими воспоминаниями, я ткнулась головой в подушку и несколько раз ударила ее кулаком.

— Как я теперь посмотрю ему в глаза? — промычала я, но тут же остановила себя. Какая же я глупая! Я видела своего мужа, причем совсем недавно, в лагуне! И в его глазах светились какие угодно чувства, но не брезгливость!

Я поискала спрятавшегося под кроватью котика, напуганного моей недолгой истерикой. Нет, не о том я сейчас думаю! Радоваться надо, ведь у моего оркиса открылся магический дар!

Подцепив Плюха, я расцеловала пушистую мордочку.

— Теперь у меня есть тайное оружие! Я могу узнать, как выглядит Лард без маски! — мне очень хотелось посмотреть, что из себя представляет король Тарквидо, который скрывал свое лицо даже тогда, когда в течение пяти дней ухаживал за находящейся в забытьи супругой.

Нашептав крохе желание, я выпустила оркиса за дверь. Тот покрутил мордочкой туда–сюда и уверенно пошел в сторону кают–компании, откуда доносились разговоры и смех офицеров. Я занервничала, боясь, что котенка обидят, даже пробежала на цыпочках через салон, желая вернуть котенка, но услышала голос мужа:

— Смотрите, кто к нам пришел!

***

В ожидании возвращения оркиса я так и уснула, сидя у двери — боялась не услышать его. Меня разбудили крики и топот множества ног, грохот чего–то тяжёлого, передвигаемого по полу, и непривычный для уха скрежет корабля. Я почувствовался толчок и сильный крен — корабль спешно разворачивался. Бутылка с водой поползла к краю подноса — именно это обстоятельство заставило меня подняться и кинуться удерживать бутылку. Но до нее я не добралась. Пришлось схватиться за спинку кровати, чтобы остаться на ногах.

Сердце громыхало почище барабана, в который на пристани бил немезиец, а первобытный страх мешал ясно мыслить. Хотелось бежать наружу, чтобы убедиться, что ничего ужасного не происходит. Неизвестность — вот, что страшило больше всего. Еще беспокоило отсутствие оркиса. Лард малыша не бросит, я была уверена, но вполне возможно, что ему сейчас не до котенка.

— Нельзя выходить, пока за мной не пришли! — убеждала себя я, подхватывая ленту, змеей сползающую по тумбочке. Наскоро заплела косу. Хорошо, что я так и не разделась.

Я торопливо оправила смятое платье и потуже затянула поясок. Серое, немаркое, с небольшим воротничком и пуговицами в ряд, платье было из походных и не требовало жесткого корсета. В тон к нему шли такие же практичные туфли — из кожи и на шнуровке. На корабле не до каблучков, здесь требовалось твердо держаться на ногах. Я это знала, потому что не раз ходила с отцом на верфи и обратила внимание, как глупо выглядят леди и лорды, что явились поглазеть на очередное произведение корабелов в атласе и бархате. Словно беспечные райские птички, забравшиеся в стаю умных воронов.

Громыхнуло так, что заложило уши. Судно качнулось. От страха я присела. Открыла рот, пытаясь избавиться от временной глухоты. Просто чудо, что во всем этом грохоте и треске я расслышала мяуканье. Распахнув дверь, я подхватила испуганного Плюха, который тут же сунул мордочку под мой воротник. Оркис весь промок, и сердце его стучало часто–часто.

— Боже! Да что же там происходит?

Неизвестность и отсутствие королевского посыльного, который, если бы мог, давно прибежал, толкнули меня на безрассудство. Скользя по стенам рукой, я вышла в салон, а оттуда перебралась в кают–компанию, где творилось невообразимое: меж болтающихся гамаков сновали матросы и офицеры, открывали амбразуры и ослабляли удерживающие пушки снасти.

Страх за судьбу корабля погнал меня дальше — на палубу. Сумрачное утро окрасило все серым цветом. Тревога чувствовалась не только в позах моряков, застывших в полном вооружении у левого борта, но и в воздухе. Я заметила матроса, того самого, что приносил ужин — он напряженно всматривался вдаль. Чуть поодаль от него заряжали орудие — команда действовала слаженно, сосредоточенно, в движениях чувствовалась уверенность, что немного меня успокоило. Судьба корабля в надёжных руках.

— Это он только предупредил, — произнес седовласый матрос, возвращаясь к прерванному разговору. — Поэтому ударил рядом.

«Он? Кто он?»

— Чего фарикиец от нас хочет? — откликнулся его сосед. Я, заслышав, что речь идет о ком–то из Фарикии, вся вытянулась, встала на цыпочки, но ничего не увидела. Лишь серое море.

— Вам лучше вернуться в каюту, — знакомый матрос заступил передо мной, закрывая обзор. — Здесь оставаться опасно.

— Что случилось? — я попыталась обойти его, но он допустил неслыханную вольность — начал теснить меня в сторону кают. Я отступала, теряя надежду понять, что происходит.

— Ничего такого, с чем бы мы не справились, — ещё один шаг моряка, и мой нос уткнулся бы ему в грудь. Я даже успела рассмотреть герб Тарквидо на медной пуговице.

— Да как вы смеете? — прошипела я, когда расстояние между нами сократилось до непозволительного. Но фокус не удался — матрос не отступал.

— На нас идет вражеский корабль. Будет бой, — он не дотрагивался до меня, но было ясно, что не пропустит.

Я кивнула, сделав вид, что услышала и поняла грозящую мне опасность. Но слово «фарикиец» не давало покоя.

— «Жемчужина» готовится дать залп! Рик, за мной, — крикнул показавшийся из кают–компании офицер, и матрос, забыв обо мне, кинулся за старшим.

Я опрометью вернулась в каюту. Там, в сундуке, лежал свадебный подарок мужу — подзорная труба, инкрустированная золотом и драгоценными камнями. Мне просто необходимо было взглянуть на корабль! «Жемчужина» — адмиральский фрегат Фарикии.

Боясь оставить оркиса без присмотра, я сунула его за пазуху, расстегнув для этого верхние пуговицы платья, и вновь вернулась на палубу, где все подчинялось командам человека, стоящего на мостике. Отчего–то я была уверена, что это был король Лард.

Спрятавшись в тени грот–мачты, я приложила к глазу подзорную трубу. Немного покрутила линзу и неожиданно совсем рядом увидела капитанский мостик «Жемчужины». На нем стоял Теодор. Благодаря оптическому обману, принц казался так близко, что хотелось протянула руку и прикоснуться к нему. Я, затаив дыхание, всматривалась в до боли знакомое лицо, которое сейчас портила неприятная ухмылка.

То, что произошло далее, было настолько ошеломляющим, что я не удержалась на ногах и села на палубу. Подзорная труба вывалилась из моих рук и покатилась. Я смотрела, как ее швыряет то туда, то сюда, но не имела сил подняться. Перед глазами стояла картинка, как Тео надевает маску. Точно такую же, как у Ларда.

Раздался залп, и наш корабль содрогнулся. «Роза ветров» пальнула чуть раньше «Жемчужины». Дымом заволокло весь обзор. Прижав к себе оркиса, я поползла на четвереньках в сторону кормы. Рядом опять громыхнуло, и меня окатило водой. Платье мгновенно отяжелело, спеленало ноги неподъемными гирями. Не в силах двигаться, я привалилась к снастям и закрыла уши руками. Было страшно, в голове стоял гул. Корабль качнуло, и тут же обожгло руку болью. Я оторопело уставилась на тыльную сторону ладони, из которой торчала острая щепа. Если бы я не зажала уши руками, сейчас лежала бы мертвой. От страха я завыла, поэтому не сразу заметила, что грот–мачта надломилась и начала заваливаться в мою сторону.

Вдруг кто–то рывком поднял меня и взвалил на плечо. Я истерично заорала «Плюх!», заметив, что платье расстегнулось, и оркис вывалился. Мужчина подхватил котенка свободной рукой и побежал. Я видела, как в кают–компании вновь заряжают орудия, как готовится отдать команду офицер, а я бесполезным кулем лежала на плече того, кто мог сейчас заниматься важным делом. Муки совести терзали меня не меньше раны на руке.

Мужчина рывком открыл дверь и бросил меня на кровать. Следом полетел котик. Только сейчас я разглядела, что это был человек в маске. Его губы перекосило от гнева.

— Лард, это ты?

— Не выходи! — рявкнул он и мгновенно скрылся.

Я заплакала. От страха, от боли, от неизвестности. Я ничего не понимала. Почему Тео надел маску? Почему он напал на «Розу ветров»? Чтобы вернуть меня? Или отец прав, и фарикийский принц сделался врагом?

Я, сцепив зубы, зло выдернула щепу и быстро накрутила на руку полотенце. Уткнулась носом в подушку и разрыдалась. Стихла только тогда, когда маленький оркис потрогал меня лапой. Потом, привлекая внимание, тряхнул крыльями, брызнув в лицо холодными каплями.

— Чего тебе? — прошипела я и тут же устыдилась: он смотрел на меня такими несчастными глазами, что я почувствовала себя убийцей детей.

Я вытянула здоровую руку и погладила мокрую шерстку, но Плюх вывернулся и снова вперился в меня настойчивым взглядом.

— Что?

Стоило заглянуть к котику в глаза, как вновь произошло волшебство — в голове понеслись картинки. Я видела капитанскую каюту: крепкий стол с шестью стульями, вдоль стен, увешанных оружием, сундуки, слева стеллаж с бутылками, у окна на небольшом возвышении кровать на коротких ножках, по бокам от нее полки с книгами.

Открылась дверь, и в комнату вошел король со стаканом молока. Я через Плюха наблюдала, как Лард наливает молоко в блюдце и ставит его на пол.

Картинка сменилась — я поняла, что оркис не посчитал нужным показывать мне, как его кормят. Теперь капитан стоял у кровати спиной ко мне. Он снял с себя рубашку, звякнул пряжкой ремня.

Я хотела разорвать зрительный контакт, считая неудобным подглядывать за королем, но мой порыв так и остался невыполненным: Лард потянулся к голове. Щелкнула застежка, и на кровать полетела черная маска. Я не поняла, из чего она была сделана снаружи, но внутри ее обшивала ткань, точно повторяющая рельеф лица.

Я замерла, боясь пошевелиться. Сейчас я увижу своего мужа.

Король, так и не поворачиваясь, поднял с пола котенка и посадил рядом с маской.

— Ну, давай знакомиться, — произнес Лард. Улыбнувшись оркису, он убрал упавшие на глаза волосы.

Я закричала.

Это было лицо Теодора!

Не выдержав напряжения, я погрузилась в темноту.