Подработка на том свете

Татьяна Абалова, 2023

Давая объявление «Ищу подработку с проживанием», будь готова к тому, что тебя пригласят на должность администратора в милой и тихой гостинице с кладбищем на заднем дворе. Но не отчаивайся, даже в таком укромном местечке кипит жизнь. Здесь тебе предложат руку и сердце. А может, ногу и череп, смотря как себя покажешь. Правда, следует учесть, что бороться за тебя будут сразу трое великолепных мужчин, и только от тебя зависит, где ты окажешься, когда срок контракта истечёт.Предупреждение от автора: Для чтения моих романов необходимо запастись валерьянкой, каской, парашютом и лопатой. Головокружительный сюжет и счастливый финал гарантированы.

Глава 6

Повариха оказалась весьма ценным кадром. Она многое знала и могла объяснить. Поэтому я вновь вернулась к вопросу о Лидии. Момент поцелуя старушки намертво запечатлелся в моей памяти. Я тогда впервые поняла, что байкер не человек. И Лидия после его объятий слишком резко изменилась. Ее губы побелели, а очки, с которыми она не расставалась, сделались ненужными. Она даже не стала собирать растрепавшиеся волосы, хотя до этого тщательно прихорашивалась и красила губы.

— А как с помощью Ви можно узнать, умер ты или нет? Нет, с ним самим все понятно, а вот как догадалась Лидия?

— Поцелуй Ви живых опаляет жаром, а мертвые ничего не чувствуют, — повариха нашла пятно от травы на юбке и поскребла его ногтем. — Лидия сразу смекнула, что жизни в ней больше нет. Я как-то рассказывала ей, что можно по поцелую Ви узнать, на том ты свете или еще на этом.

— А тебе откуда известно? — я сощурила глаза. Ох уж этот Ви. Понятно, почему ему не нужна женщина. Он поцелуями недостающие эмоции добирает. — Тоже рыжий детина целовал?

— Нет, зачем? — пожала плечами Мария. — Я мертвая уже давно. Просто видела, как удивилась женщина, которая совсем недавно была живой. Она спросила Ви, почему его поцелуи ее больше не греют, а он заплакал… — повариха перестала тереть пятно и скосила на меня глаза. Она явно прикусила себе язык, потому как вдруг засобиралась. — Ой, что-то засиделись мы, а мне пора!

— Постой, мы еще не договорили. Что за женщина? — я поймала Машу за руку, чтобы вернуть, но та вытащила пальцы из моего захвата.

— Не могу, Шапочка, работы много. Скоро братья заявятся, а у меня ничего не приготовлено.

И убежала.

Я осталась на месте. Мне было о чем подумать.

В этом доме умер администратор. Это очевидно. Кто еще мог чувствовать горячие поцелуи Ви, а потом обнаружить, что они сделались холодными? Только живой человек. А кроме Ви и администратора живых в доме никого нет. И Маша сорвалась слишком уж поспешно.

Додумать до конца важную мысль мне не дали, на лестнице послышались шаги. Чтобы занять себя, я зашла за стойку. Убрала чернильницу на место и спрятала в ящик стола журнал регистрации.

Появившийся Ви, как и говорила повариха, пребывал в глубокой задумчивости. Вот еще одна странная особенность Марии — она знала, что делает здоровяк, хотя тот не находился в поле зрения. Неужели призраки могут видеть через стены?

— Как несчастный Самарцев? — поинтересовалась я. — Успокоился?

— Он нарушил десятую заповедь «Не пожелай ничего чужого», и стремление помочь сестре никак его не оправдывает, — Ви, так и не взглянув на меня, постучал по стойке пальцами. Недовольно. — Покой не то, что будет ему даровано. А вот сестру жалко.

— Но вы найдете способ уладить его проблему? Ты же обещал, что позаботишься о нем.

— Мы заботимся о каждой неприкаянной душе. Они не должны бродить среди людей. Как только оборвутся нити, удерживающие призрака на Земле, он отправится дальше.

— В Рай или Ад?

— Как решит суд, — коротко ответил Ви. Он не был в настроении объяснять.

Я вышла из-за стойки и встала рядом с ним.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — потрепала я его за рукав.

Я хотела на себе испытать действие поцелуя Ви. Хоть и была уверена, что жива (о чем твердили все вокруг), но червь сомнения все же точил меня изнутри. Я должна была увериться.

Ви нахмурился и, повернувшись, взглянул, наконец, на меня. Я видела, как его брови взлетели вверх, но вовсе не потому, что я удивила своим вопросом. Он с жадностью и необъяснимой нежностью разглядывал меня.

— Ты невероятно красивая, — выдохнул он и притянул к себе. Так быстро, что я не успела объяснить, почему хочу поцелуя в лоб. Я получила то, что просила, и поняла, что жива. Ох как жива. Его поцелуй в губы был горячим. Жар разлился по моему телу и вызвал острое желание жить, любить и рожать детей.

Особенно любить. Я вцепилась в Ви, запустила пальцы в его волосы, принуждая не обрывать поцелуй. Лишь когда начала задыхаться, позволила себе оторваться от его губ.

— Что мы творим? — прошептала я, плавясь от близости горячего мужского тела и ощущения всепоглощающего счастья.

— Это все пионы, — улыбнулся мне Ви.

— Пионы? — не поняла я, и непроизвольно облизала губы. Новый жаркий поцелуй заставил бесстыдно обхватить ногами бедра Ви. Я чувствовала его напряжение, и оно мне понравилось. Я хотела, чтобы меня раздели здесь и сейчас, я жаждала, чтобы меня довели до безумия. Я была на грани этого безумия. Нельзя целовать Ви. Нельзя, если хочешь остаться самой собой, а не превратиться в одержимую сексом распутницу. Ви — это чистый секс.

— У тебя на голове венок из пионов. Это мои любимые цветы, — Ви говорил мне в губы. — Ты безумно красива сейчас.

— Я просто безумна, — я потянулась за новым поцелуем, но Ви нежно отстранил меня от себя и пересадил на стойку.

— Мы сейчас оба безумны, — он стащил с моей головы венок и поднес к лицу. Закрыв глаза, вдохнул аромат цветов. — Гвоздика, мед, жасмин, сирень и даже лимон, — прошептал он. — В них вся ты…

Я сердцем почувствовала, что эти слова говорились не мне. Ви сейчас был с другой женщиной. Может быть, с той самой, чей поцелуй однажды сделался холодным.

— Ви, посмотри на меня, — попросила я, прикасаясь к его плечу. Я еще не остыла, но понимала, что продолжения не будет. Своей просьбой поцеловать я разбудила вулкан, который молчал долгие годы.

Байкер поднял на меня больные глаза.

— Прости, Шапочка, но мы не должны, — он отбросил венок в сторону. Тот со стойки скатился на пол. — Ни к чему хорошему это не приведет.

— Я понимаю, — кивнула я. — Помоги слезть, здесь высоко.

Ви подхватил меня под мышки и легко опустил на пол.

— Откуда у тебя пионы? — спросил он. — Они цветут весной, а сейчас за окном август.

— Мария принесла, — я поправила задравшийся свитер. Проверила, на месте ли брошка. — Ви, скажи, как такое может быть? Почему пионы распустились в конце лета? Здесь какое-то аномальное место?

Конечно же, место было аномальным, я даже не сомневалась, но хотелось подробностей. Сразу вспомнился цветущий сад в сказке «Снежная королева». Герда, попав к волшебнице, очнулась только тогда, когда за забором наступила зима.

— Время, — Ви растянул на пальцах резинку и связал непокорные кудри в небрежный пучок. — Здесь для каждого оно течет по-своему. У нас с тобой лето, а у Марии весна.

Он прятал глаза.

— Какое сегодня число там, в моем мире? — меня кольнуло плохое предчувствие. Если для каждого время течет по-разному, значит, и у меня с ним свой счет.

— Для Марии или для тебя? — не сразу понял Ви. — Для души числа нет.

— Для меня, конечно.

— Уже четвертое августа.

— Я не сплю четыре дня?! — невероятное известие моментально отрезвило меня. Я забежала за стойку и схватила упавший венок. С пионами еще не все ясно, они нужны мне в качестве доказательства, когда я буду пытать Марию.

— Ты куда? — встревоженно спросил Ви, когда я потрусила к лестнице.

— Пойду посплю, — бросила я, прежде чем исчезнуть за поворотом. Чертов дом. Совсем заморочил голову. Как тут уследить за временем?

Еще один сюрприз ждал меня в комнате.

Она имела обжитой вид. Мои вещи были разложены по полкам, занавески утратили унылый вид, а на столе стояла ваза с розами. Моими любимыми цветами. Их аромат пьянил. Кто же здесь хозяйничал без меня?

Я кинулась к чемодану и, убедившись, что неизвестный доброхот не тронул документы, достала из потайного отделения рамочку с фотографией мамы. Я дорожила единственным снимком, оставшимся у меня после ее ухода. Отец остальные порезал и спалил.

«Ты не нужна ей! — кричал он мне, когда я пыталась вырвать из его рук уцелевшие фотографии. Тогда он впервые напился, как свинья. — Я тоже не нужен. У нее теперь другой муж и будут другие дети». Я ему не поверила. Мама не могла. Она любила меня.

Погладив улыбающееся лицо мамы, сунула портрет в ящик прикроватной тумбочки. Для себя решила, что запрещу кому-либо входить в мою комнату. У меня должно быть личное пространство. Я сама буду наводить здесь уют.

Хотя следовало воздать должное, неизвестный помощник угадал с цветом занавесок. Я ненавижу темные шторы наподобие тех, что висели у Лидии, или занавески в легкомысленный цветочек, какие видела в едальне Марии. Мне по нраву легкие, чисто белые, чтобы комната смотрелась светлой. Я открыла балконную дверь и впустила прохладный воздух.

Быстро раздевшись и приняв душ (это после четырех-то дней пребывания неизвестно где), переоделась в пижаму и забралась под одеяло. Хорошо было бы поставить будильник, чтобы не проспать до сорока лет, но мой телефон по-прежнему показывал 0:00.

— Спящая красавица, просни-и-ись.

Я открыла глаза. На моей постели сидел улыбающийся байкер. Он сменил рубашку и причесался. Кажется, даже побрился. Я протерла глаза.

— Сколько я проспала?

— Три дня.

И почему меня это известие нисколько не удивило?

— Итого прошла неделя, — я чувствовала себя бодрой, но голодной, о чем тут же сообщила. — Есть хочу.

Если так пойдет дальше, то скоро моя временная подработка закончится.

Ви поднялся.

— Спускайся, мы тебя ждем.

— Кто мы?

— Новые гости. Думаешь, кто-то вместо тебя будет работать за стойкой? Не выйдет. Марш вниз. Хватит того, что я все три дня дежурил у двери.

Заботливая Мария накормила меня. Я только открывала рот, чтобы поговорить с ней о пионах, вид которых так взволновал Ви, что едва не превратил нас в любовников, но повариха ловко избегала расспросов.

— А вот еще попробуй расстегайчика с зайчатиной. Сама силки в лесу ставила. Ешь-ешь, потом поговорим. Тебя люди заждались. Им тоже с местом нужно определиться.

М-да, плохой я администратор.

Очередь состояла всего из двух душ. Интересно, и кому Ви три дня открывал двери?

Записывая очередные номера, я поклялась себе, что больше не буду читать писанину израненных судьбой людей. Так можно раньше времени поседеть. Обращаться за «успокоительным» к Ви тоже не хотелось. Однажды попробовав его горячий поцелуй, я боялась подсесть на иглу удовольствия. Да, я сделалась чувственным наркоманом, и мои мысли все время возвращались к нему. Байкер тоже старался рядом не крутиться, но хочешь-не хочешь, мы с ним сталкивались. Я хоть и отводила глаза, но успела еще не раз оценить его мужественный вид, красивые губы и крепкий зад.

— Признавайся, где взяла пионы, и как они связаны с Ви? — дня через два я все-таки приперла Марию к стенке.

Она изъявила желание сходить на могилку Лидии, но в моей власти было открывать или закрывать двери. Пущать или не пущать, как сказала бы повариха.

— О чем ты? — Маша вытаращила глаза, но вспыхнувшие ярко веснушки выдали ее. — Какие такие пионы?

Я подвела Марию к стойке и, выдвинув нижний ящик стола, куда перенесла венок, потрясла увядшими цветами перед конопатым носом.

— Ах, эти, — она отвела глаза в сторону. — В гроте нашла. Сама удивилась, что цветут. Никогда не цвели, и на тебе. А о Ви знать ничего не знаю!

Повариха плотно сжала губы.

— Врешь! Знаешь! — продолжала напирать я, чутко уловив, что вопреки словам Ви, у поварихи тоже лето. — Поэтому и подстроила все!

— Что я подстроила? — глаза Марии сделались лисьими. — Что-то было между вами, да? Целовались? Или большее допустили? Сладко было с Ви? Признавайся!

Я задохнулась от такой наглости. Подстроила каверзу, а теперь жаждет подробностей.

— Маша, прекрати! Еще услышит кто и подумает невесть что.

Но повариху невозможно было остановить.

— То-то, я погляжу, не смотрите друг на друга, отворачиваетесь. А у тебя так и вовсе щеки пылать начинают, стоит Ви появиться.

— Все, иди на могилку своей подруги, — я направилась к двери и повернула ключ в замке. — Не могу больше с тобой в эти дурацкие игры играть.

— Да мы вроде только начали? — она проплыла мимо меня с хитрой улыбкой.

Я скрипнула зубами. Сводница.

Со стороны лестницы послышался грохот. Бежал кто-то большой и тяжелый. Я ни минуты не сомневалась, кто это.

— Цирк возвращается, — радостно возвестил появившийся Ви.

— Какой еще цирк? — я едва успела поймать упавшую челюсть. Что за ерунда здесь творится?

— Цирк братьев Кристофер!

Мы вместе вылетели на улицу. Откуда-то со стороны леса, но не с той тропки, откуда я пришла, а от границы с холмами, появилась вереница крытых фур. По мере приближения машин на каждой из них я разглядела яркую рекламу. Надо же! А я не поверила Ви. К нам на самом деле приехал «Цирк братьев Кристофер».

— А где сами братья? — я вытянула шею, пытаясь рассмотреть среди муравейника вывалившихся из автомобилей людей тех самых долгожданных хозяев гостиницы.

Подскочившая к Ви девица в трико с блестками повисла на его могучей шее. Услышав мой вопрос, она повернула ко мне размалеванное гримом личико.

— Чтобы Кристоферы да в автобусе с остальными?

— Вы одни, что ли, приехали? — Ви тоже не видел братьев. В его голос слышалось беспокойство.

— Нас Дисе всю дорогу сопровождал. А Кристоферы в городе остались. У них новая интрижка, — она широко улыбнулась.

— Зачем ты разрушаешь светлый образ Радиса? — покосившись на меня, мягко пожурил девушку Ви.

— А Фер тебя не беспокоит? — гимнастка хитро сощурила глаза. — Или ему всё можно? На темном пятен не видать?

Я поджала губы. Все понятно. Светлый и темный пошли по бабам.

Гимнастка рассмеялась и, расцеловав Ви в обе щеки, отчего на них остался след от помады, побежала к своим.

— Все они живут в доме? — я оглядела толпу, разгружающую автомобили. Человек пятьдесят, не меньше.

— Нет, — Ви тер пальцами следы поцелуев. — Они живут при цирке. Когда расправят шатры, сходим к ним в гости.

— Скажи, циркачи живые или мертвые?

— Здесь живых нет, — Ви посмотрел на меня, как на дурочку. — Говорил же, дому живым нужен только администратор.

— А как же они выступают? Ведь простому человеку циркачей не увидеть? Или вы всем раздаете что-то вроде Ока? — я поправила съехавшую с плеча лямку. Сегодня я была в летнем сарафане — легком, ситцевом. Из-за брошки ткань постоянно перекашивало, и я только и успевала вернуть лямку на место.

— Цирк шапито — часть дома. Вне него циркачей видно не будет, поэтому в городе они не покидают шатры.

— М-м-м, понятно, — я не стала задавать вопрос, почему я вижу циркачей на поляне, видимо, она, как и часть леса до остановки, входит во владения братьев Кристофер. — А почему именно цирк? Вроде у вас серьезная контора: Рай, Ад и все такое, и вдруг легкомысленный балаган.

— Нашим постояльцам не хватает радости и впечатлений. А цирк им ее дарит. Сидеть в доме и ждать своего часа тоскливо даже душам.

— А так на людей посмотрят и себя покажут? А еще денежку заработают.

Ви кивнул.

— Что-то вроде того.

Все его внимание было сосредоточено на человеке в цилиндре и черном смокинге, быстрым шагом приближающемся к нам. Он радушно улыбался Ви и даже распростер объятия, чтобы поприветствовать друга.

— Оу, — завидев меня, мягко произнес незнакомец, оказавшийся вблизи довольно костлявым и низкорослым. Его темные глаза ощупали меня с ног до головы. Я заподозрила, что пристрастие незнакомца к высоким головным уборам вполне объяснимо — цилиндр компенсировал коротышке как минимум двадцать сантиметров роста. — У нас новый администратор?

— Познакомься, Дисе. Это Красная шапочка.

— Привет, Красная шапочка, — он приподнял головной убор, после чего наклонился к моей руке для поцелуя. Я беспомощно обернулась на Ви. У меня почему-то тревожно сжалось сердце, но рыжий верзила продолжал смотреть на действия Дисе спокойно. — В таком случае, я — Черный цилиндр.

Я пережила его поцелуй только потому, что он так и не дотронулся губами до моей ладони.

— Очень приятно, — пробормотала я. — Я Маргарита Павловна. Ви шутит, называя меня Красной шапочкой.

— Она заявилась к нам в дурацкой красной шляпе, — пояснил Ви. Я зыркнула на него злым взглядом. Я потом посчитаюсь с ним за оскорбление. Остолоп.

Дисе же расхохотался.

— Очень приятно, что вам приятно, — и уже обращаясь к рыжему верзиле, которому был чуть ли не по пояс: — Она еще не знает обо мне?

Ви помотал головой.