Скрипки, они такие

София Ильинична Парипская (2024)

Десятилетний Гоша (он же Гуля, он же Георгий) — мальчик из хорошей семьи — вдруг решает ограбить банк. Всё ради волшебной скрипки, хотя… скорее ради одарённой девочки Светы, искусство которой достойно самого лучшего инструмента. Но как противостоять миру взрослых, зловещим роботам, жадным богачам и мстительному соседу Рустику, живущему этажом выше, чтобы волшебная скрипка оказалась в нужных руках?..

Тени Среднего

— Ребята, вы извините, — Ольга гладила меня по голове. — В банке ввели новую систему распознавания грабителей.

— Роботы же не вредные! — снова и снова повторял я.

— Роботы так настроены, чтобы выявлять преступные замыслы. Но, как видно, программа ещё несовершенна. Я доложу начальству. Пусть всё перепроверят, — Ольга взяла меня за руку. — Ну что, как себя чувствуете?

Лёнька снова заревел, размазывая слёзы по щекам, хотя первые ещё не высохли.

— Ребятки, так там же у входа табличка висит: «Электронный контроль, проходить только с ясной головой», — добавил охранник.

— А у нас столько фантазий в голове, что робот перепутал! Подумал: злоумышленники пришли, — выпалил Лёнька, и слёзы у него мгновенно высохли.

— Да уж, частенько мы придумываем небылицы… — подхватил я. — Ладно, пойдём домой.

— Нет, вас одних отпускать нельзя. Вы такой стресс пережили! — сказала Ольга, а охранник согласно кивнул.

— А вообще в банк дети без взрослых не ходят, — упрекнул он нас.

— А как же? Ведь интересно посмотреть, как банк работает! Скоро и у нас платёжные карточки будут, — важно заметил Лёнька.

Вообще друг у меня — молоток: и рассуждает как надо, и со мной в опасности не испугался.

Я смотрел на Лёньку, а у самого голова работала. Вовсе и не сбой произошёл у Среднего, а он точно уловил мои мысли: я планирую ограбление. И Средний назвал их опасными. Коленки мои снова задрожали, но я взял себя в руки и повторял, что был на секретном задании, как разведчик.

Ольга решила позвонить нашим родителям. Я пытался её отговорить. Чтобы не давать их телефонные номера, сказал, что папа всегда на вызове, так как он врач скорой помощи, а мама непременно сидит в подвале, в запасниках своей библиотеки, а туда сигнал не проходит.

А вот Лёнька сразу назвал контакты своей мамы. Удивительно, но он совсем не боялся, что его будут ругать. Да и вообще расхрабрился: всё спрашивал, где же деньги лежат, почему их не видно.

Лёнькина мама — тётя Таня — быстро за нами пришла. Поохала-поахала, пока мы ей обо всём рассказывали, и повела домой. Всю дорогу она беспокойно прижимала нас к себе, а когда мы проходили мимо кондитерской, решила угостить нас сладким — в качестве лекарства от стресса.

Я выбрал самое большое пирожное, а Лёнька — самое воздушное. Сок тоже заказали — тянули его через соломинку и соревновались, у кого пузырей больше. Про банк мы уже совсем не вспоминали.

Мама Лёньки смотрела на нас то строго, то нежно.

— Ну вот, теперь вас можно домой вести, а то были такие прибитые, испуганные… А сейчас ваш страх в пирожном растворился.

— Мам, ну мы же любознательные! — Лёнька хитро улыбнулся.

— Как я вас понимаю! Вы же любознательные, всё вам хочется исследовать. Но банк — это всё-таки серьёзная организация, и вы пока ещё не доросли ходить туда самостоятельно.

Мы с Лёнькой совсем развеселились: начали бегать и в догонялки играть, а дома всё время хохотали.

— Может быть, вам врача надо вызвать? Вы ведёте себя как ненормальные! — Лёнькина мама не на шутку разволновалась. — Хотя понимаю, что хохот ваш из-за стрессовой ситуации.

Когда тётя Таня кормила нас щами и котлетами, мы набросились на еду, словно с голодного края, а наевшись, разморились и совсем успокоились.

Потом мама Лёньки дозвонилась до моей и всё ей рассказала.

— Дети очень были напуганы, я поэтому их совсем не ругала. Страхи ведь излечиваются заботой и любовью, — услышал я кусочек разговора.

За мной прислали брата. Он поволок меня домой. Именно поволок: шёл быстро, не оглядываясь, а если я отставал, то волочил меня за руку. И улица казалась мне такой серой, неприветливой… Было обидно, что мы с Платоном так идём, я ведь многое сегодня пережил! А он молчит.

Мои родители отреагировали на происшествие в банке совсем не так, как мама Лёньки. Сидят на кухне, на меня не смотрят. У мамы сжаты губы, что ей совсем не идёт. И ни одного слова поддержки, ни одного вопроса, страшно ли мне было. Обстановка такая тягостная!

Но папа всё же решил со мной поговорить.

— Ну, что ты молчишь? Ты что, не можешь объяснить, зачем пошёл в банк? Я же не могу залезть к тебе в голову и узнать, какие мысли там бродят! — И так далее: куча нудных вопросов, на которые я не отвечал.

— Сынок, ну объясни нам свой поступок! — подхватила мама.

— Это хулиганский поступок, — подзуживала Ритка.

— Не влезай! — огрызнулся я.

Тут мама всё-таки меня пожалела — подошла и обняла, и тогда я разревелся.

— Слёзы — это к раскаянию. Ну ладно. Тебе надо отдохнуть, — она повела меня в комнату.

— Ходить по городу один ты больше не будешь. После уроков жди сестру или брата — и с ними домой, — вдогонку крикнул мне папа.

Я лежал в своей комнате, в темноте, и думал, что боялся Среднего меньше, чем своего грозного папу. Ну и как я могу рассказать им про Светку? Да и легенда про книгу, про которую я наплёл Лёньке, для родителей не прокатит. Они не поймут, Ритка покрутит пальцем у виска, а Платону в «лопухах» вообще всё равно.

В эту ночь мне снились кошмары.

То на меня, пытаясь укусить, всё время гавкал этот четвероногий железный монстр, а я бежал вверх, на гору. Та тряслась, и я кубарем летел вниз вместе с камнями, а пёс уже ждал с раскрытой пастью.

То я убегал от собаки-робота, попадал в кусты и пробирался сквозь них, сдирая кожу на руках и ногах. Я просыпался от страха и искал следы ран. Потом снова засыпал, и в самом последнем сне увидел Среднего: как он стоит, а вокруг двигаются огромные тени. Они летят на меня и вот-вот дотронутся, окутают паутиной, в которой нечем дышать.

Но тут я совсем проснулся, жадно глотая воздух.

Наступило утро: в комнату попадали солнечные лучи, и все кошмары растворились в ярком свете. Средний остался во вчерашнем дне. Пора вставать — продолжить разведывательную операцию.

За завтраком мама старалась окружить меня нежностью и заботой. Сестрица тоже была мила. А когда папа попытался ещё раз вернуться ко вчерашнему происшествию, то мама мягко его остановила:

— Давайте забудем плохое. Гоша всё понял, и перед школой его нельзя расстраивать.

С этим папа согласился.

— Да, конечно: в школе голова должна быть светлая. Вчера я уже всё сказал. А ты, сын, запомни, что один — никуда!

— Сегодня я приведу его домой, — буркнул брат.

Когда я шёл в школу, то постоянно оглядывался: мне мерещились тени Среднего — такие тёмные, жуткие, они прятались за стволами и снова появлялись. Было пасмурно, небо покрыто облаками, и теням так легко слиться с листвой…

«Нет, Средний находится там, в банке, и его тени тоже там», — повторял я про себя. И если они действительно меня преследуют, то я их не боюсь.