Тачдаун

Сола Рэйн, 2022

ХАНТЕР: ОН – звезда футбола, университетский божок и высокомерный придурок, который смотрит на меня, как на трофей. Добавьте сюда обстоятельства нашего знакомства, и вы получите моего смертельного врага. Мы уже выбрали шаблон для наших отношений: он пытается затащить меня в постель, я – посылаю его к дьяволу. Какое-то время это работает. Но каждое его прикосновение подвергает мою волю серьезным испытаниям. ЧЕЙЗ: ОНА – катастрофа, которая разрушает все, к чему прикасается. Сумасшедшая. Упрямая. Стерва. Каждая наша встреча – настоящая игра на выживание. И как только я начинаю выигрывать, она меняет правила игры. Влюбиться в нее, все равно что выдернуть чеку из гранаты. С другой стороны, кто не любит опасности? В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 10. Хантер

— Почему, черт возьми, он такой тяжелый? — запыхавшись, спрашиваю я, помогая Дэнни поднимать по лестнице гигантский чемодан. — Ты прихватила с собой в Майами статую Николы Теслы^[29]? Любимую лошадь? Труп бывшего?

— Скорее трупы деревьев. — Дэнни смахивает с влажного от пота лица прядь волос и вымученно улыбается. — В нем лежат книги.

— И много у тебя еще таких чемоданов?

— Это последний, — отвечает она, и я вздыхаю с облегчением. — Он по ошибке улетел в Лафайетт, поэтому его доставили на несколько дней позже, чем весь остальной багаж.

Мы с трудом преодолеваем еще один лестничный пролет и наконец оказываемся на нужном этаже. Подруга опускает чемодан на колесики, выдвигает ручку и катит его по короткому коридору к двери с табличкой: «Комната Аспен и Даниэлы. Без шоколадного печенья не входить!».

Коридор третьего этажа женского общежития для первокурсниц выглядит мрачным и неприветливым, но когда я вхожу в квартиру девчонок, то оказываюсь в очень светлой и уютной гостиной. Посреди просторной комнаты стоит желтый диван, заваленный маленькими цветастыми подушками с геометрическим узором, на ротанговом кофейном столике перед ним лежит перевернутая книга — автобиография Оззи Осборна, номер «GQ» с Томом Холландом на обложке, пара скидочных купонов и небольшая стопка учебников. На единственном окне висят плотные бежевые шторы, которые гармонично сочетаются с льняным цветом стен, на подоконнике расставлены незажженные ароматические свечи и стеклянные флорариумы с суккулентами, а на полу лежит фисташковый коврик с мягким ворсом. Позади дивана расположены три двери, две из которых, вероятно, ведут в спальни Дэнни и ее соседки, а третья — в ванную комнату.

Я беру со столика мужской журнал и весело смотрю поверх глянцевых страниц на Дэнни, которая уже начала выкладывать книги из чемодана и заставлять ими белый стеллаж из «Икеи». Сегодня она выглядит, как персонаж аниме — коротенькая плиссированная юбка в клетку, заправленная в нее белая футболка-оверсайз, собранные бейглами вокруг лодыжек гольфы и пудровые кроссовки от Майкла Корса. На голове два небрежных пучка с распущенными волосами, на пухлых губах — розовый блеск, а большие выразительные глаза густо подведены тенями, что усиливает их хризолитовый оттенок.

— Ставлю сотню на то, что ты купила этот номер ради обложки?

— Я не стану платить тебе за свои маленькие слабости, — фыркает от смеха Ривас.

Я ехидно улыбаюсь, подходя ближе, и с любопытством пробегаю глазами по корешкам книг, которые она уже успела расставить. Морская биология, морская биология, морская… Оу! Любовный роман?

— Ты любишь читать? — спрашивает Дэнни.

— Да, но в моей домашней библиотеке вряд ли можно найти книгу, в которой нет трупов, маньяков и жестоких убийств. — Я достаю с полки пухлый томик в мягком переплете и с интересом разглядываю обложку, на которой изображен полуголый парень в хоккейном шлеме. — Но, знаешь, этот красавчик определенно стоил каждую капельку пота, которую я ради него пролила.

Дэнни смеется, прикладывая ладони к вспыхнувшим щекам, после чего заключает меня в быстрые объятия.

— Спасибо, что помогла мне с чемоданом, Хантер. Ты лучшая! Если честно, понятия не имею, как дотащила бы его одна.

— Попросила бы Сойера. — При упоминании его имени подруга вздрагивает и отстраняется, поэтому я решаю переключить футбольный канал. — Или свою соседку. Аспен, кажется?

— Я зову ее Каспер. — Она бросает быстрый взгляд на входную дверь, словно хочет убедиться, что соседка не прошла сквозь нее, чтобы присоединиться к нашему разговору. — Аспен работает диджеем на радиостанции кампуса и пишет статьи для университетской газеты, поэтому все свободное от учебы время торчит в административном корпусе. Серьезно, я почти ее не вижу. Если бы не крошки от шоколадного печенья, которые Аспен каждое утро оставляет на кофейном столике, как трогательное напоминание о себе, я бы решила, что в день заезда она мне просто привиделась.

— Аспен учится на стипендии? — Я поднимаю с пола серую, застиранную почти до дыр футболку с надписью «День плохих волос», которая вряд ли принадлежит богатенькой калифорнийской моднице, и аккуратно кладу ее на диван.

— На полной стипендии, — кивает подруга, отбрасывая назад тяжелые темные локоны. — И вроде бы еще получает какую-то дополнительную финансовую поддержку от университета.

Я перевожу взгляд с дешевой футболки из «Волмарта» на чемодан от Гуччи Даниэлы и задумчиво хмурю брови.

— Не понимаю… У твоих родителей хренова куча денег, почему они не арендовали для тебя жилье за пределами кампуса?

— Ты не знаешь моего отца, — фыркает Дэнни, отправляя очередной томик романтики на полку. — В толковых словарях напротив слова «Контроль» наверняка стоит фотография Дамиана Риваса. Ну а здесь, на территории кампуса, ему гораздо проще меня контролировать. Держу пари, он уже подкупил комендантшу общежития, чтобы та шпионила за мной и доносила ему обо всем. Это очень в его стиле. Хвала Господу, я улетела во Флориду раньше, чем отец узнал, что Сойер тоже учится в Рейнере. Иначе он ни за что бы меня сюда не отпустил. Наши отцы — злейшие враги.

— Почему?

— Бизнес, — пожимает она плечами. — Пять лет назад, когда Линчи только переехали в Силиконовую долину, наши отцы стали совместно вести дела. Поначалу все шло вроде бы неплохо, но спустя год их партнерство внезапно развалилось. Теренс Линч подвел моего папу, провалив какую-то крупную сделку, и тот чуть не лишился бизнеса, потеряв кучу денег. — Ривас делает паузу, задумчиво покусывая щеку изнутри. — По крайней мере такова официальная версия.

Я вопросительно смотрю на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Даже не знаю, — ее голос звучит неуверенно. — Сразу после этого случая родители Сойера развелись, и его мать переехала жить в другой штат. Странное совпадение…

— Может, женщина просто решила не жить с раздолбаем, который лажает по-крупному?

Дэнни смеется.

— Ну, если это так, то миссис Линч просчиталась. Потому что за эти годы Теренс сколотил огромное состояние в IT-сфере и теперь возглавляет одну из самых влиятельных компаний по кибербезопасности в стране.

Я подхожу к окну, из которого открывается вид на центральную площадь, залитую светом вечернего солнца, и на секунду задумываюсь о том, какой была бы моя жизнь, если бы я родилась в семье Ривас или Линчей. Каково это — пережить развод родителей или не иметь возможности самой выбирать направление в жизни?

У нас никогда не было много денег, и одному Богу известно, на какие жертвы шла Руби, чтобы я ни в чем не нуждалась, однако я никогда не жалела о том, что не родилась в другой семье. В богатой семье, или в семье с любящим отцом и образцовой мамочкой в стиле Джун Кливер^[30], которая целыми днями хлопочет у плиты в идеальном платье и жемчугах.

Пусть из-за ничтожной разницы в возрасте Руби так и не удалось завоевать у меня авторитет, и мы с ней общаемся не как мать с дочерью, а скорее, как подружки, но мы любим друг друга такими, какие мы есть. В этом наша сила.

— Значит, вы с Сойером тоже типа на ножах? — предпринимаю я очередную попытку разобраться в их отношениях.

— Вовсе нет, — отвечает Дэнни, усаживаясь рядом со мной на подоконник. Ее густые темные брови сведены на переносице. — Для Сойера я всего лишь соседская девчонка, которая пару раз делала за него домашку. Мы с ним росли в разных мирах, которые почти не пересекались друг с другом. Его мир составляли веселые друзья, закатывающие самые громкие вечеринки на Западном побережье, раскрепощенные красотки-чирлидерши и спорт, а мой — книги, эмоционально сдержанная мать и тень деспотичного отца, которая зловеще нависала надо мной, где бы я ни находилась, готовая в любую секунду материализоваться и спустить с меня шкуру за непослушание.

— Звучит как завязка к слащавому фильму для подростков на Нетфликс.

Дэнни издает сдавленный смешок, и ее плечи заметно расслабляются.

— С Томом Холландом в главной роли, — подмигиваю я, доставая мобильник из кармана своего спортивного платья.

— Заткнись.

Проверяю телефон и обнаруживаю новое сообщение от Гаспара, — того самого красавчика-француза с вечеринки, которому я вчера оставила свой номер. Мы с ним уже переписывались сегодня и договорились вечером встретиться и где-нибудь перекусить.

Текст на экране вызывает усмешку.

Гас: подумал, что это может поднять тебе настроение. Наш главный тренер увидел в шкафчике Каннинга пачку сигарет и надрал ему задницу. Жаль, не буквально. Но в раздевалке было весело.

Я: ЛОЛ.

Гас: кстати, тренировка уже закончилась, сейчас приму душ и заеду за тобой. Откуда тебя забрать?

— Слушай, если ты и в самом деле влюблена в Линча, просто скажи ему об этом, — бормочу я, барабаня большими пальцами по экрану.

Я: я на машине. Могу подъехать к стадиону. Ни разу не видела его вживую.

— «Просто скажи ему об этом», — передразнивает Дэнни, с пугающей точностью повторяя мою интонацию. — Ты сама-то хоть раз признавалась парню в любви?

— Я не по этим делам.

— Тебе не нравятся парни?

Господи Боже.

— Мне нравятся парни, но я их не люблю.

Гас: Ок. Подъезжай. Проведу тебе экскурсию.

Даниэла спрыгивает с подоконника, встает на цыпочки и заглядывает через плечо в мой телефон.

— Гас? Гаспар Бартез? Футболист? — Она морщит нос. — Я слышала, как девчонки обсуждали его сегодня в столовой. Кажется, он тот еще придурок. Десятка по десятибалльной шкале первоклассных засранцев Рейнера.

— Забавно. Я думала в этой номинации пальма первенства принадлежит Каннингу.

Дэнни вскидывает брови, а затем прищуривается, с подозрением вглядываясь в мое лицо.

— Что? — не выдерживаю я.

— Ты запала на него.

— На кого?

— На Чейза.

Ее слова торжественным эхом отдаются в моей грудной клетке, поднимая в ней легкий гул.

— Дэнни, Дэнни, Дэнни… — Я качаю головой, игнорируя учащенное сердцебиение. — А ведь я уже начала к тебе привыкать. Почему ты сразу не сообщила мне о своем слабоумии?

— Можешь сколько угодно выпускать свои колючки, Брэдшоу, но только слепой мог не заметить искры, которые летали между вами в «Черном Сэме». У вас с ним есть общее прошлое, не так ли?

— Конечно. Он ведь трахнул мою мать, так что мы с ним почти родственники! — гневно выпаливаю я. Каждое слово на вкус как дерьмо, но мне внезапно становится легче. Словно в груди развязался тугой узел.

В комнате воцаряется тишина. Губы Даниэлы приоткрываются, но она не говорит ни слова. Ее лицо выражает шок.

— Проклятье, — наконец произносит она, растерянно моргая. — Прости, я не знала… Бог ты мой. Но это же… Сколько твоей матери лет?

— Тридцать пять. Она родила меня в шестнадцать. Это не было историей любви, Дэнни. И хватит об этом. — Я хватаю с дивана свой маленький рюкзак, перекидываю его через плечо и направляюсь к двери. — Мне пора. Увидимся завтра.

— Хантер…

Я выхожу из квартиры и захлопываю за собой дверь.

Примечания

29

Статуя Николы Теслы (англ. Nikola Tesla Statue) — небольшой памятник великому сербскому изобретателю, установленный в Пало-Альто, который служит точкой доступа Wi-Fi и содержит капсулу времени, которую откроют в 2043 году, в столетнюю годовщину смерти Теслы.

30

Джун Кливер (англ. June Cleaver) — образцовая мать и домохозяйка из американского ситкома «Проделки Бивера».