Это всё из-за тебя

Керрин Марк (2024)

Три года назад свободолюбивый Хантер Холт был вынужден поделиться секретом личного счастья с незнакомкой, чье сердце было жестоко разбито. А что ему ещё оставалось делать, когда она собиралась спрыгнуть с моста? Послушно следуя несложным правилам, исключающим всякую привязанность, отношения и уж тем более любовь, Ребекка Харрис, казалось, стала по-настоящему счастливой. Но всё меняет предстоящая свадьба её тети с отцом Хантера. Союз двух взрослых людей делает Хантера и Ребекку вынужденными «родственниками», от чего оба совсем не в восторге. Не признающие брачный союз, Хантер и Ребекка прилетают на Гавайи, где вынуждены притвориться молодоженами — горячей парочкой в самый разгар медового месяца. Одно обстоятельство накладывается на другое и за короткое время оба обрастают тайнами, которыми становится не так просто поделиться друг с другом. Особенно, когда настигают чувства, от которых спрятаться уже никак не получается.

* * *

Пролог

Одна звезда. Две звезды. Три. Четыре. Пять. Спутник, кажется. Или самолет?

— Тебе хорошо?

— Чудесно. Продолжай. Не отвлекайся.

Хихикнув, моя прелестная, но пока ещё недостаточно опытная пассажирка, возобновляет оральные ласки.

Мост через озеро Хейли, соединяющий райский городок Санни Оушен с холмами бескрайнего Лос-Анджелеса, светится теперь круглосуточно. За последние пять лет количество самоубийств и несчастных случаев здесь выросло в несколько раз и потому местные власти нашпиговали реконструированный мэром Льюисом путепровод множеством дорожных камер, надеясь, что слежка и яркое освещение поубавит пыл жаждущих распрощаться с жизнью или сигануть в холодную воду ради забавы, чтобы потом, если повезет, очнуться на больничной койке.

И зачем я только приехал сюда сегодня? И дураку было ясно, что ничего путевого из этого не получится. Упрямство не лечится. Особенно, если им заражен дурак.

–…Детка, что ты делаешь?

Неуместные для ситуации мысли выбивает внезапная боль.

— Щекочу тебя зубками, — хихикает блондиночка. — Нравится?

— Сосиске бы понравилось! — отвечаю сквозь скрежет зубов.

— Но ты не сосиска! — хохочет девица в коротком платьице. — Прости, я немного увлеклась. Это всё из-за текилы, которой нас всех угощал щедрый жених!

Легкий ветерок поднимает расклешенный низ, и мой взгляд, как голодный зверь, хватается за аппетитную попку в кружевных трусиках.

— Ты умница, — говорю, вынуждая её подняться на колени. Надо бы уже заканчивать это затянувшееся рандеву. — Но у меня есть идея получше.

— Мне понравится?

— Не сомневайся. Тебе очень понравится.

Теперь мои мысли не донимают звезды над головой или статистика самоубийств на мосту, по которому ежедневно проезжают около трех тысяч автомобилей. Как и дурость, которой страдает мой гордый папаша.

Пошел он к черту! Девица, что внимательно наблюдала за мной в баре ещё полчаса назад, теперь громко стонет в моей спортивной тачке с откидным верхом. Скачет она лихо, намного профессиональнее, чем делает минет, и всё же завершается наше соитие под открытым небом классическим догги-стайл.

— Ты мне понравился, — воркует блондиночка, надевая трусики, пока я натягиваю джинсы. — О чем ты сейчас думаешь?

Бросаю скептический взгляд через плечо, застегивая молнию.

— Ты серьезно?

— А что? — улыбается, взбивая пальцами кудрявые волосы. — Твои мысли слишком пошлые, чтобы о них можно было говорить вслух? Раздумываешь над продолжением?

— Я только что кончил, Бекки. Даже, если ты сейчас ляжешь на капот моей тачки и раздвинешь свои длинные ножки, мой мотор не заведется, потому что он нуждается в передышке.

— Я Салли, а не Бекки!

— Разумеется, Салли, — говорю с ухмылкой и сажусь в машину. — Я ведь именно так и сказал. Куда тебя подвести? Обратно в бар?

— Что, прости?

Началось, черт возьми. Девчонка недовольна. Складывает руки на груди и устремляет на меня возмутительный взгляд. Что ж. Натянув улыбку, какую только могу себе позволить, испытывая лишь одно желание — поскорее отсюда убраться и лечь спать, поворачиваюсь к Бекки корпусом и терпеливо спрашиваю:

— Детка, скажи мне, куда тебя отвезти? Хочешь вернуться к подругам, которые остались в баре, или поехать домой, например?

— К тебе?

— Нет, крошка. К кому угодно, но только не ко мне. Запрыгивай и говори адрес.

— То есть, ты хочешь сказать, что на этом всё?

— А ты уже свадебное платье выбрала?

Моя невинная шутка лишь сильнее злит блондиночку.

— Да ну! — Мои глаза округляются. — Серьезно? Бекки, ты меня разочаровываешь! Всё ведь так хорошо начиналось и плавно подходило к логическому завершению.

— Я Салли! — верещит девчонка. — И я не собираюсь выходить замуж за недоумка, который не знает ничего об интимном этикете!

— О чем, о чем? — меня пробирает смех. — «Интимный этикет»?

— Элементарные правила приличия, болван! После секса мужчина должен поинтересоваться самочувствием своей партнерши, затеять непринужденный разговор и…

— Ну, всё, Бекки, прекращай! — теряю терпение и от этого мой голос становится намного жестче. — Мы с тобой трахнулись, потому что в баре ты глаз с меня не сводила и мечтала только об этом! Стоило мне подойти к тебе, как ты тут же предложила уехать. Так мы здесь и оказались. Кончила ты, кончил я, на этом расходимся. Вот тебе современный интимный этикет.

— Меня зовут Салли! Мерзавец! — верещит от злости и выхватывает из машины свою сумочку. — Бессовестный ублюдок!

— Так ты садишься? — поднимаю на нее скучающий взгляд, а уже в следующую секунду в мою щеку больно ударяется какая-то мелкая зараза. Неприятное ощущение, как от укола крошечной иглы, вонзившейся в лицо. — Что за хрень тут летает?

— Пчелы, — отвечает девица с издевкой. — Жаль, что ужалив, они умирают. Ты не стоишь жизни даже маленького насекомого!

Щека начинает загораться и зудеть.

— Ты едешь? — спрашиваю в последний раз. — Или тебе такси вызвать?

— Пошел к черту, урод конченый! Я сама о себе позабочусь! Надеюсь, ты успеешь доехать до больницы прежде, чем у тебя случится удушье!

— Как хочешь, — пожимаю плечами. — Кстати, Салли, не пойми меня неправильно, но я бы посоветовал тебе забыть об этой хрени с интимным этикетом и записаться на курсы для освоения, так сказать, интимного мастерства. Ты большая умница, но ещё есть над чем работать.

Подмигнув блондиночке, завожу двигатель и включаю самую популярную радиостанцию на всем южном побережье. Из колонок рвется воспламеняющий хит Supermassive Black Hole, прибавляю громкость, чтобы заглушить истеричные вопли девицы. Провожу пальцем по сенсорному экрану и складная крыша плавно опускается над моей головой. Черт. Кажется над правым глазом уже свисает огромное и тяжелое веко.

— Прости, крошка, я тебя не слышу! — говорю девчонке и, сделав поклон головой, поднимаю тонированные стекла нажатием одной кнопки и выжимаю педаль газа.

Тачка срывается с места, оставляя позади себя клубы пыли. Музыка приятно пульсирует под кожей, пальцы выбивают ритм по рулевому колесу, нога уверенно давит на педаль газа. Между тем моя рожа стремительно увеличивается в размерах. На выезде из города заезжаю в круглосуточную аптеку. Старик за прилавком даже не спрашивает, что мне нужно, а вручает блистер с таблетками от аллергии, которые всегда советует носить с собой.

— Мало ли что может случиться, — говорит. — С каждым годом аллергиков становится всё больше и больше.

Запив пилюлю водой, еду к светящемуся мосту, надеясь, что мне не придется обращаться за медицинской помощью.

— Охренеть, — говорю, глядя на свое безобразное отражение в зеркале заднего вида. — Вот так задница на роже.

«За окном поздняя ночь, а это значит, что в эфире «Санни Оушен» Саманта Гилберт. Напоминаю, что завтра программа «Разговоры» переходит на новое время, а я, дорогие слушатели, ухожу в долгожданный отпуск. Моя коллега Ребекка Харрис, для которой завтрашний эфир станет первым в её профессиональной жизни, будет с тобой, жаркая Калифорния, с 9 вечера до полуночи каждый четверг, пятницу и субботу. А пока я жду ваши сообщения и звонки, послушаем Blue Jeans от неподражаемой Дель Рей. Наслаждаемся, сладкие!»

Вот так новость! Неужели бессменная ведущая популярной ночной программы Саманта Гилберт доверяет свое детище молоденькой выпускнице университета? Какая-то Ребекка Харрис. Ребекка. Забавно, что несколько минут назад именно это имя слетело с моего языка.

На приборной панели загорается индикатор давления в шинах. Бортовой компьютер советует немедленно устранить неисправность, а я уже выезжаю на мост, протяженностью в четыре мили. Сбавляю скорость, машина словно теряет сцепление с дорогой.

— Только этого мне не хватало!

«Давление в шинах на критическом уровне» — появляется информация на сенсорном мониторе.

Супер. Ночь полна сюрпризов. Наверняка наехал на ржавый гвоздь, пока искал укромное место в безлюдном парке курортного городка, чтобы перепихнуться с Мисс Интимный Этикет. Включаю аварийные огни и останавливаю автомобиль максимально близко к барьерному ограждению. Лос-Анджелес там впереди светится яркими огнями в ночи. Так близко и так далеко безмерный город контрастов.

— Вот же сука! — ору, изучая внушительный порез на шине.

Эта ненормальная что, разделочный нож в сумочке носит? Охренеть, какой глубокий порез! С виду безобидный олененок, а на деле кабаниха без мозгов.

— Вот же дрянь! Гребаная истеричка со своим гребаным интимным этикетом! Ещё и диск поцарапала! Что ж, Престон, с тебя ремонт, братец! — разглагольствую, глядя на пустую дорогу.

В это время мост впадает в спячку, несмотря на яркое освещение. Поймать попутку, не говоря уже о свободном такси, почти невозможно. Звоню Престону, хотя и знаю, что смысла в этом нет. У него веселая пятница и мальчишник у недалекого друга, которого я бог знает, где он вообще откопал. Слушаю один гудок, второй, третий. Набираю службу такси и вдруг вижу, как в метрах двадцати от меня темная фигура без колебаний перелазит через светящееся ограждение. Может, кажется? Всё-таки на один глаз я типа ослеп.

— Эй? — окликаю без особого интереса, потому что не верю в реальность происходящего. Может, у меня вообще глюки от этой проклятой пчелы. — Эй, ты что делаешь?

— Служба такси, я вас слушаю?

Фигура шевелится.

— Эй, ты что делаешь? — повторяю вопрос. Уверенно иду к придурку в темном костюме с капюшоном. — Я с тобой говорю, слышишь?

— Алло? Вы на связи? Вас плохо слышно.

— Мост Льюиса, — говорю в трубку, не сводя глаз с застывшей фигуры. — Моя машина на аварийных сигналах со стороны Санни Оушен.

— Заказ принят.

Замедляю шаг, прячу телефон в задний карман джинсов. Чем ближе подхожу к без пяти минут самоубийце, тем отчетливее вижу, как он дрожит. Спортивный костюм ему явно велик, будто снят с чужого плеча. Руки заведены назад, тонкие бледные пальцы крепко держатся за железное ограждение.

— Эй, парень? — спрашиваю осторожно. Останавливаюсь, когда его голова резко поворачивается в мою сторону. Лицо прячется за капюшоном, узкие плечи дрожат. — Слушай, ты выбрал не самое подходящее время для смерти. У меня выдался паршивый денек и, если он завершится чьим-то самоубийством…

— Уйди! — перебивает вовсе не паренек. — Не приближайся ко мне!

— Так ты девчонка! Надо же. Я удивлен. Здесь это редкость.

–…Чего?

— Редкость говорю. Согласно статистике самоубийцами на мосту Льюиса чаще становятся мужчины. Женщины предпочитают прощаться с жизнью в ванной. — Девчонка задрожала сильнее. Костяшки пальцев белеют. — Слушай, я не Джек из «Титаника». Бросаться за тобой в холодную воду не стану. Поэтому, не страдай ерундой.

— Уйди, — повторяет медленно.

— Что у тебя с голосом? Рыдала неделю или заболела? — подхожу к ограждению и опускаю на железяку локти. Девчонка моментально реагирует на мои действия, таращится на меня в ужасе одним опухшим глазом, потому что второй прячется за капюшоном. Из-под плотной ткани толстовки выскальзывает темная прядь. — Брюнетка, значит.

— Ты глухой что ли? Я же сказала, уйди! Чего привязался?

— Тебе надо — вот и уходи! А я такси жду. У меня машина сломалась. Вон, смотри. Стоит красавица и подмигивает. А ещё проклятая пчела ужалила! Твоего трупа только мне не хватало.

— Я бы сказала, что сочувствую тебе, но мне всё равно. Иди и жди в другом месте. Мост длинный.

— Его протяженность всего-то четыре мили. Да мне и здесь хорошо. К тому же, я никогда в жизни не видел настоящую психопатку собственными глазами. Те, что попадались — так, безобидные истерички. А вот ты совсем иное зрелище.

— Я не психопатка!

— Альпинистка что ли? Блогер-экстремал? Ну, или дорожный работник? Прости, крошка, — пожимаю плечами, — но ты психопатка. Хочешь доказать обратное — встань по эту сторону ограждения. — Оглядываю её с головы до ног. — Тебе не жарко в этом костюме?

— Уйди!

— Ты что, других слов не знаешь? Поэтому жизнь стала неинтересна и ты вдруг подумала, а почему бы не сигануть в это искусственное озеро, где каждый год вылавливают трупы десятками? Наркоманов всяких, алкоголиков и психопатов. Только представь, чем может быть заражена эта вода.

— Ты можешь отстать от меня? — спрашивает дрожащим полушепотом. Отсюда мне виден лишь острый кончик её носа. — Иди и лед к лицу приложи. Только не трогай меня!

— Да я бы с радостью, но ты мне испоганила оставшуюся часть пятничной ночи. — Часы на руке показывают половину первого. — И раннее утро субботы. Кстати, сюда уже направляется полицейский патруль, ты в курсе?

Девчонка поворачивает ко мне голову, капюшон слегка съезжает вниз, приоткрывая чуть больше половины её бледного с красными пятнами лица. Глаза сверкают от слез, застывают на мне в напуганной задумчивости.

— Ты что, вызвал полицию?

— Буду я ещё время на это тратить! — усмехаюсь. — Тут ведь камеры на каждом шагу и прожекторы! Через несколько минут тебе скрутят руки и отправят на принудительное лечение в психушку, если ты не сможешь объяснить, какого хрена решила перелезть за ограждение. Учитывая, что твой словарный запас никакой, черта с два у тебя это получится. Стоило выбрать другое место для самоубийства из-за самой нелепой и бессмысленной причины, какая только существует в природе человека!

— Ты ничего обо мне не знаешь!

— Крошка, — смеюсь, бросив взгляд на темную воду внизу, — как же ты ошибаешься!

— Я тебе никакая не крошка!

— А кто же тогда? Тигрица? Дьяволица? Хищница? В таком виде и ситуации ты не более, чем маленькая и безобидная крошка, отвалившаяся от сухой булки.

Смеюсь, а она молча плачет. Ни единого звука не издает, лишь слезами заливается и при этом единственное, что шевелится на её лице — подбородок. Дрожит так, будто она замерзла, но это невозможно.

— Какого черта ты всё это делаешь, а? — спрашиваю прямо. Ситуация начинает докучать. И где это поганое такси? — Нет никакого разбитого сердца, поняла? Нет такого в природе! Не существует!

— Причем тут… разбитое сердце?

— При том, что именно из-за этой чуши ты притащилась сюда! Знаешь, чего я больше всего не выношу в девушках? И я такой не один, уверяю. Ненавижу иллюзии в ваших глазах. Они же, как розовые шторки с красными сердечками. Оснащены автоматическим режимом и закрываются, стоит только парню на короткое мгновение увеличить продолжительность общения. В ваших головах выстраиваются сюжеты, длинной в несколько лет! Объясни, зачем? Вот ты! Конкретно ты, зачем сделала это? Чтобы сейчас стоять зареванной на мосту и навсегда остановить собственную жизнь, пока твой парень трахает другую?

— Я не хочу говорить с тобой! Убирайся!

— Смотрю на тебя и мое сердце обливается кровью, — изображаю скорбь. — Крошка, ты ведь сама виновата в том, что с тобой сейчас происходит. Ну, согласись, это ведь ты нагородила бескрайние просторы счастья и любви в своей глупой и наивной головушке? Не твой паренек, которому нравилось просто иметь тебя, а ты — уже родившая ему сто тысяч детей и состарившаяся в его объятиях. Я ведь прав?

— Ты ничего обо мне не знаешь, — повторяет она медленно. — Но, если хочешь обсудить чьи-то разбитые сердца, то вы сами во всем виноваты!

— Ой, всё! Не хочу об этом говорить!

— Признаетесь в любви, даете обещания, а потом запросто обесцениваете каждое свое слово!

— Жуткая тема!

— Ты сам её начал!

— Так ведь мне же нужно как-то отвлечь тебя от этой чепухи! — тычу пальцем в темное озеро.

— И ты такой же.

— Какой — такой?

— Предатель.

— Я уже понял, что твой парень предал тебя.

— Уйди отсюда!

— Неужели так сложно просто не верить? — развожу руки в стороны. — Не верь ты никому! Никогда! И тогда проблем, подобных этой, — тычу пальцем в железку, — не будет. И что за день-то такой? Всех надо жизни учить! Послушай, нужно придерживаться всего-то трех правил и тогда жить станет значительно проще.

Поворачиваю голову на звук приближающегося автомобиля. Ну, наконец-то. Не прошло и полгода.

— И какие это правила? — спрашивает, не поворачивая ко мне головы.

— Скажу, если перелезешь обратно.

— Думаешь, я на это куплюсь?

— Сказать тебе честно? — подхожу чуть ближе. — Мне плевать, что ты выберешь — жизнь или смерть. Я просто не хочу быть ещё более уродливым человеком, чем есть сейчас, который сел в такси и уехал, пока обиженная на весь мир девчонка стояла на краю моста. Завтра твое бледное и окоченевшее тело достанут из холодной воды, а меня вызовут в участок, потому что мою эффектную физиономию запечатлели все эти камеры. Я ведь должен сказать, что постарался сделать всё возможное, чтобы переубедить тебя. И вот тебе первое правило — всегда, в любой ситуации, при любых обстоятельствах в первую очередь думай о себе, — проговариваю каждое слово, сократив расстояние между нами до полуметра. — Не о парне, не о подруге, не о психопатке, решившей себя угробить, а только о себе и собственном благополучии. Мне, например, не нужны проблемы с полицией, поэтому я сейчас и треплюсь с тобой.

— Как мило и банально.

— Может быть. И возможно, что ты об этом давно знала, но ведь никогда даже не пыталась следовать простой истине. Стоит хотя бы посмотреть, где стоишь ты, а где я. Всегда и во всем выбирай себя.

Недолго думая, девчонка вдруг оказывается на парапете, а с него ловко спрыгивает на асфальт. Сказать, что я удивлен, ничего не сказать. Как будто по ту сторону не тридцать метров пропасти!

— Ну, ничего себе, — оглядываю её с головы до ног. — А ты ловкачка!

— Эти твои правила работают? — спрашивает будто с наездом. Даже подходит ко мне вплотную, выставив вперед грудь. — Или просто языком треплешь?

— Воу-воу! Полегче, крошка! Я тебя уже боюсь.

— Я тебе не крошка, понял? — срывает с головы капюшон и обдает меня злым, обиженным и насквозь промокшим от слез взглядом. Под глазами черные круги от потекшей косметики. — Просто ответь, эти правила работают?

Легкий ветерок подхватывает темные пряди и те прилипают к её мокрому и покрытому пятнами лицу. А она долго плакала. Испортила такое прелестное личико.

— Для меня они отлично работают. Я чувствую себя счастливым, полноценным и свободным.

— Счастливым и полноценным, — произносит она задумчиво. — Точно! Сгодится! — вдруг смахивает с лица ручьи слез. Те просто текут из её глаз, хотя сама она не рыдает, не дрожит и даже не всхлипывает. Впервые такое вижу. — Ну, и? Говори же! Я здесь стою!

— Не пойми меня неправильно, но ты и правда психопатка, — мне становится смешно. Полные слез глаза всё равно умудряются излучать непоколебимую серьезность и решительность. — Я сегодня прям какой-то чертов преподаватель! Ладно! Слушай. Но девчонке я это говорю в первый и последний раз.

Такси останавливается рядом с нами, и водитель включает аварийные огни.

— Подожди пару минут! — говорю водителю и снова смотрю на плаксу. — Первое — думай о себе, блокируя всякое чувство жалости к другим, — веду счет на пальцах одной руки. — Ты у себя одна. Радуй себя, балуй, делай счастливой. Два — говори прямо, как есть. Не жонглируй правильными и удобными словами. Пусть будет грубо, зато честно, как есть. Не копи в себе негатив, потому что однажды, он тебя съест. Три — не спи с одним парнем больше одного раза, — улыбаюсь, пройдясь медленным взглядом по припухшему личику. — Сделаешь иначе — предыдущие правила теряют всякий смысл. Ведь каждая следующая связь с одним партнером накладывает на тебя негласные обязательства и ты даже не заметишь, как уже не думаешь о себе и говоришь только то, что точно понравится ему. Есть вопросы?

— Вот так просто? — произносит едва слышно.

— Это мне просто! А судя по тому, какая ты нежная и чувствительная особа, тебе придется очень постараться, чтобы достичь совершенства. Но я всегда говорю, что практика и максимальная самоотдача — залог… Эй! Эй, какого черта? Ты что делаешь?

Психопатка с кошачьей гибкостью и изворотливостью искусно проскальзывает в открытое окно желтого автомобиля прямо перед моим носом.

— Эй, это я заказывал такси! — дергаю за дверную ручку, но та уже заблокирована.

— Нам в обратную сторону, — говорит девчонка водителю. Тот смотрит на меня извиняющимся взглядом и пожимает плечами, мол, прости, но прогнать девушку не могу. — Заедем по пути в магазин? Мне нужно купить чипсы, мороженое и двухцветный ликер!

— Чипсы и двухцветный ликер? — смотрю на нее в полном изумлении. — Ты передумала прыгать с моста, чтобы забрать у меня такси и поехать купить себе двухцветный ликер?

— Правило номер один: я думаю о себе! — говорит, оживленно протирая лицо длинными рукавами толстовки. — Правило номер два: говорю, как есть — хочу чипсы, мороженое и двухцветный ликер!

— Может, лучше шампанское? — предлагает водитель, глянув на нее с подозрением. — Кажется, у вас, мисс, был непростой вечер.

— Черта с два этой малолетке кто-то продаст алкоголь! Выходи из машины!

— Вы правы, — отвечает она совершенно невозмутимо. — Вечер не из приятных. Но мне необходим ликер. Шампанское — сущая гадость. Я его не переношу. Едем, ну же!

— Будь осторожен, друг, — советую водителю, решив, что на сегодня с меня этой чокнутой достаточно. Шампанское для нее гадость. Вы посмотрите! — И, кстати, ты забыла про третье правило.

— Не забыла, — шмыгает носом и при этом озлобленно ухмыляется. — Я его усовершенствую. И благодарю за малолетку, но мне двадцать пять. Едем!

Автомобиль бодро трогается с места, оставив меня одного на безлюдной и пустой, но слишком яркой дороге. Медленно оборачиваюсь, моя тачка всё так же светится под светом ярких фонарей и моргает аварийными сигналами. Так странно всё вокруг. Так тихо. Снова смотрю вперед на стремительно удаляющийся желтый автомобиль.

Психопатке двадцать пять?

Хотела убиться?

Не боится высоты?

До чего же нелепая и бессмысленная ночь.